ТЕНЬ УЮТА
Твои пальцы осторожно погладили его руку, чувствуя, как тепло медленно возвращается в его кожу, а сердце билось быстрее, отзываясь на его присутствие.
Крыло стоял у двери, его массивная фигура отбрасывала тень на пол, шрам на щеке казался глубже в мягком свете, а глаза следили за вами с тихой гордостью. Кодис прислонился к стене, скрестив руки, его светлые волосы падали на лоб, а уголки губ чуть приподнялись в редкой улыбке. Алхимик, всё ещё в окровавленных перчатках, проверял мониторы, его пальцы двигались с профессиональной точностью, но взгляд был мягким, почти отеческим.
Феникс моргнул, его веки тяжело опустились, но он снова открыл глаза, взгляд блуждал, как у человека, только что вышедшего из сна.
— Ты... ты не должна была... — начал он, голос прерывался, как треснувший колокол, и вдруг его глаза расширились, наполняясь смесью страха и заботы. — Там были тени... они хотели забрать тебя. Я видел... огонь и крылья... твои крылья... — Он попытался приподняться, но слабость заставила его упасть обратно, голова откинулась на подушку, а дыхание стало неровным.
Твоё сердце сжалось, и ты сжала его руку чуть сильнее, пытаясь успокоить.
— Всё хорошо, Феникс. Это был сон. Я здесь, живая и целая, — сказала ты, голос был мягким, но твёрдым, как якорь в его бреду.
Он покачал головой, слабая улыбка появилась на губах, но взгляд оставался рассеянным.
— Нет... ты спасала меня... ангел в темноте. Но ты ранена... твоя кровь... — Его пальцы задрожали, пытаясь дотянуться до твоего лица, и ты наклонилась, позволяя ему коснуться твоей щеки, где засохла кровь. — Не плачь... я должен защитить тебя... — Его голос стал тише, слова путались, как в лихорадочном бреду, и он прошептал, — Феникс не падает... пока ты рядом...
Ты почувствовала, как слёзы снова подступают, но теперь это были слёзы умиления.
— Ты защищаешь меня даже сейчас, — шепнула ты, проводя пальцами по его лбу, убирая влажные пряди волос. — Отдыхай, я никуда не уйду.
Алхимик шагнул ближе, его голос был тихим, но твёрдым:
— Ему нужно отдохнуть. Это бред от слабости и медикаментов. Организм ещё восстанавливается, но он на пути к выздоровлению.
Ты кивнула, не отпуская его руку, и отодвинулась чуть назад, позволяя Фениксу расслабиться. Крыло подошёл, его тень накрыла кровать, и он положил руку на плечо Алхимика, тихо добавив:
— Ты сделал невозможное. А она — тем более.
Кодис оторвался от стены, его движения были лёгкими, но усталыми, и он бросил взгляд на Феникса.
— Он всегда был упрямым. Даже во сне заботится о ком-то, — сказал он, пытаясь добавить лёгкости, но в голосе сквозила неподдельная забота.
Прошёл час, и ты осталась рядом, глядя на Феникса, его грудь теперь поднималась ровнее, а дыхание стало глубже. Тишина комнаты наполнилась новым звуком — его слабым, но устойчивым пульсом, который отдавался в твоём сердце. Внезапно его пальцы снова дрогнули, сжимая твою руку чуть сильнее. Ты подняла взгляд и увидела, что его глаза снова открылись, на этот раз яснее, с тёплой искрой, отражающей свет ламп.
— Ты... всё ещё здесь, — прошептал он, голос стал чуть крепче, хотя всё ещё был хриплым. — Я думал... ты улетела... с этими крыльями... — Его губы дрогнули в слабой улыбке, а взгляд блуждал, но теперь с большей осмысленностью.
Ты улыбнулась, наклоняясь ближе, чувствуя, как слёзы падают на простыню.
— Я не улечу, Феникс. Я останусь с тобой, — сказала ты, голос был мягким, но полным решимости. — Ты должен поправляться, чтобы защищать меня, как обещал.
Он слабо кивнул, его рука дрожала, но сжала твою с теплом.
— Тогда... я буду жить... для тебя, — прошептал он, и его глаза закрылись, но улыбка осталась, как знак его борьбы и твоей победы.
Дверь приоткрылась, и медсестра вошла с подносом, на котором стояла чашка бульона, её шаги были мягкими, а белый халат слегка шуршал. Она поставила поднос на столик, улыбнувшись тебе с ободрением.
— Ему пора немного поесть, если он сможет, — сказала она, её голос был тёплым, как утренний свет.
Ты взяла чашку, осторожно поднося ложку к его губам. Феникс сделал слабый глоток, его глаза снова открылись, и он смотрел на тебя с благодарностью, пока ты кормила его, каждое движение было медленным, полным заботы. Вокруг суетились Алхимик, проверяя капельницы, Крыло, молча наблюдая, и Кодис, подносящий воду, но твоё внимание было приковано к Фениксу, к его возвращению из тьмы, которое стало твоим светом.
Прошёл ещё час, и ты осталась у его кровати, держа его руку, чувствуя, как его пальцы теперь сжимают твои чуть увереннее. Его дыхание стало глубже, а грудь поднималась ровнее, хотя слабость всё ещё проступала в его чертах. Внезапно он снова открыл глаза, взгляд был яснее, но всё ещё с лёгкой дымкой усталости.
— Ты... не устаёшь от меня? — прошептал он, голос был хриплым, но с ноткой лёгкой иронии, и слабая улыбка тронула его губы. — Я видел... ты летала надо мной... как ангел... но теперь ты здесь... это правда?
Ты рассмеялась тихо, утирая слёзы рукавом, и наклонилась ближе, шепча:
— Правда. Я никуда не улечу, даже если ты будешь видеть меня в своих снах. Отдыхай, я рядом.
Его пальцы дрогнули, сжимая твою руку, и он прошептал, слова путались, но были полны тепла:
— Хорошо... тогда я не уйду... пока ты не скажешь... что я тебе не нужен... — Его веки опустились, но улыбка осталась, и ты почувствовала, как слёзы снова подступают, но теперь они были смешаны с облегчением и нежностью.
Алхимик подошёл, проверяя мониторы, и тихо сказал:
— Его состояние улучшается. Ещё немного, и он сможет говорить дольше. Ты делаешь чудеса, Тёмный Ангел.
Крыло кивнул, его голос был низким:
— Он живёт благодаря тебе. Это твоя сила.
Кодис добавил, поднося свежую воду:
— И его упрямство. Хорошая смесь.
Ты улыбнулась, глядя на Феникса, его грудь поднималась и опускалась в ровном ритме, а слабый пульс под твоими пальцами стал чуть сильнее. Ты провела рукой по его лбу, убирая потные пряди, и прошептала:
— Спи, Феникс. Я здесь, и мы пройдём это вместе.
В этот момент дверь снова открылась, и медсестра принесла чистую простыню, её шаги были мягкими, а улыбка — ободряющей. Она сменила простыню, аккуратно уложив её под Фениксом, и тихо сказала:
— Он крепкий. Скоро будет лучше.
Ты кивнула, чувствуя, как тепло её слов добавляет веры в твоём сердце. Ночь за окном становилась глубже, но в комнате реанимации слабый свет ламп и тихий пульс Феникса создавали ощущение маленького оазиса надежды. Ты осталась сидеть, держа его руку, и шептала себе под нос слова поддержки, зная, что каждый его вдох — это шаг к новой жизни.
Ты сидела на краю кровати Феникса, осторожно держа его руку, чувствуя, как его холодные, потрескавшиеся пальцы теперь сжимают твои чуть увереннее, словно он черпал в этом прикосновении силу. Комната реанимации оставалась пропитана стерильным холодом, запах антисептика смешивался с лёгким металлическим ароматом оборудования, а мягкий свет ламп, скрытых за матовыми плафонами, отбрасывал тени на белые стены, покрытые тонкими трещинами. Машины гудели тихо, их ритм стал ровнее, а провода, опутавшие Феникса, казались менее угрожающими, хотя всё ещё напоминали паутину. Его лицо, всё ещё бледное, но с лёгким румянцем, возвращавшим жизнь, было спокойным, а дыхание, хотя и хрипловатое, стало глубже, с мягким шорохом, проходящим через горло.
Прошёл ещё час с того момента, как ты кормила его бульоном, и тишина комнаты наполнялась лишь слабым пульсом, отражённым на мониторах, и редкими шагами медперсонала за дверью. Феникс снова открыл глаза, его взгляд был яснее, хотя тени усталости всё ещё лежали под веками. Он повернулся к тебе, и слабая улыбка тронула его губы, отражая слабый свет ламп.
— Ты... всё ещё здесь, — прошептал он, голос был хриплым, но с лёгкой теплотой, как догорающий уголь. — Я думал... ты устанешь ждать меня... или что тени вернутся...
Ты улыбнулась, убирая влажную прядь с его лба, и ответила тихо, голос дрожал от нежности:
— Я не устану. Тени ушли, Феникс. Теперь ты здесь, и я с тобой.
Его пальцы дрогнули, сжимая твою руку чуть сильнее, и он прошептал, слова были медленными, но осмысленными:
— Хорошо... тогда я постараюсь... не засыпать снова... хотя твоё лицо... как сон... слишком красивое... — Его улыбка расширилась, но веки начали тяжелесть, и он добавил, — Не уходи... даже если я буду говорить глупости...
Ты рассмеялась тихо, слёзы блестели в уголках глаз, и наклонилась ближе, шепча:
— Я останусь, даже если ты начнёшь петь мне песни о крыльях. Спи, набирайся сил.
Алхимик подошёл, проверяя капельницу, его движения были мягкими, а взгляд — внимательным. Он кивнул тебе, тихо сказав:
— Его пульс стабилен, температура нормализуется. Ты держишь его на плаву, Тёмный Ангел. Дай ему ещё немного времени.
Крыло, стоявший у двери, скрестил руки, его тень падала на пол, и он добавил низким голосом:
— Он крепче, чем кажется. Твоя забота делает своё дело.
Кодис, сидящий на стуле в углу, поднял голову, его светлые волосы упали на глаза, и он усмехнулся:
— Да, и его упрямство тоже. Скоро он будет спорить, что сам спас себя.
Ты улыбнулась, глядя на Феникса, его грудь поднималась и опускалась в ровном ритме, а слабый румянец на щеках становился заметнее. Внезапно он снова открыл глаза, взгляд был ясным, и он прошептал:
— Ты... не забудь про чай... он мне снился... горячий... с мятой... — Его слова были чуть сбивчивыми, но в них сквозила детская искренность, и он слабо улыбнулся.
Ты кивнула, чувствуя тепло в груди, и сказала:
— Обещаю, принесу тебе чай, когда ты сможешь сидеть. А пока отдыхай.
Дверь приоткрылась, и медсестра вошла с небольшой подушкой, её шаги были почти неслышны, а белый халат слегка шелестел. Она аккуратно подложила подушку под голову Феникса, улыбнувшись тебе, и тихо сказала:
— Он идёт на поправку. Ещё день-два, и мы переведём его в палату.
Ты поблагодарила её кивком, чувствуя, как надежда крепнет в твоём сердце. Ночь за окном становилась глубже, звёзды едва проступали сквозь снег, припорошивший стекло, но в комнате реанимации слабый свет и тихое дыхание Феникса создавали ощущение уюта. Ты осталась сидеть, держа его руку, и шептала себе под нос слова ободрения, зная, что каждый его вдох приближает вас к новому дню.