Глава 17
"Есть вещи, которые нельзя вернуть, если их потеряешь"
Будильник прозвенел в семь утра, но я проснулась раньше.
Сегодняшняя ночь, была, пожалуй, самой сложной для меня, за последнюю неделю. Или месяц. А-то ли два. Честно сказать, когда я начала принимать безопасные болеутоляющие витамины, то пару секунд моей жизни словно исчезали. Я могла поставить чайник, а через двадцать секунд вспомнить, что не заполнила его водой. Стоя напротив светофора, я не замечала, как мои двадцать секунд превращались в восемь. Приступы легкой амнезии – пугали меня. Но, сильнее меня пугало то, как пройдёт сегодняшняя встреча.
Сегодня, на удивление, я смогла спокойно выпить чашку горячего чая с сахаром, и через секунду не выплюнуть его. Рисовая каша с малиной приятно таяла на языке. Каждую ложку я закусывала кусочком белого хлеба. В последние дни, погода в Сеуле переменилась, поэтому я услужливо сменила лёгкую одежду на более тёплую. Вязаный розовый свитер по локоть, свободные чёрные штаны и тёплые носки на тонких колготках. Прикрывая голую шею зелёном пальто, на моменте завязки пояса, я обратила взор на своё отражение, с трудом узнавая девушку в нём. Румяные щёки стали чуть пышнее, волосы за короткий срок отрасли аж до поясницы, а чуть выпирающий животик становился всё заметнее. И от этой мысли я не могла не радоваться.
Через девятнадцать минут, я была в главном фойе женского консультативного отделения, где уже привычная мне медсестра с трудным, произносимым шипящим в имени Шяосень, сказала, что доктор Пак уже ждёт меня в своём кабинете.
Если бы мне сказали заранее, когда ставили на учёт к врачу, что им будет мужчина, я бы нагло рассмеялась в лицо медсестре, и потребовала бы себе женщину. До этого я раз в полгода обращалась в поликлинику, записываясь на обследование, но, когда встал вопрос моей внезапной, кто-бы мог подумать, беременности, я бы очень хотела, чтобы лечащем врачом мне назначили женскую персону. На первом нашем осмотре я чувствовала себя крайне неуютно, с разведенными ногами на неудобном кожаном кресле, когда доктор Пак Чимин стоял посередине и собирал мазок ватной палочкой.
-Привет, Чимин. – Поздоровалась я, входя в уютный кабинет с молочными стенами, и сладким запахом дыни. Без прелюдий обнимаю его за тонкую шею, не утруждая вставать того с любимого кресла.
Пак Чимин – оказался прекраснейшим собеседником, и не только как доктор. Конечно, познакомились мы посреди моих разведенных в сторону ног, и он ещё оставил после себя, комплимент мне. Говоря, что ещё никогда не видел такого идеального размера таза для благополучных родов. Сомнительный комплимент, как и его сахарная улыбка. Почему сахарная? Он рассказал, что перед каждым осмотром пациентки голышом, он закладывает себе под язык маленький кусочек сахара, для успокоения.
Как обещал Чимин, сегодня мы проведём обязательное УЗИ для осмотра плода. Но, как клятвенно обещает Чима, малыш развивается без патологий, и повода для беспокойства нет. Но поверю я ему, как только пройдёт процедура.
Холодный гель щекочет кожу, мягкой сенсорной панелью Чимин разглаживает мой живот, не отводя взгляда от черно-белого монитора.
-Сегодня без шуточек? – только для самой себя, пытаюсь развеять эту оглушающую тишину, но Чимин злобно шикает на меня, затыкая рот.
-В тебе нет ни капли уважения, к своему ребёнку. – Поддаётся Чимин, и я замечаю лукавую улыбку, достигнувшую его губ. Внезапно его рот чуть приоткрывается, а зрачки расширяется. – О, Боже, Цзыюй...
-Что?! Что такое?
-Это...это. – Продолжает лихорадочно Чимин, а затем звонко рассмеивается, и стирает несуществующие слёзы с уголков глаз. – Перестань, всё хорошо.
-Придурок. – Злобно фыркаю ему в ответ, слабо ударяя по плечу.
-Можешь посмотреть. У него уже сформировались уши и глазки. Видишь вот эти маленькие полоски, похожие на сосиски? Начинается формирование пальцев рук и ног. Мне даже кажется, он спешит на пару дней вперёд. У тебя ведь приближается третий месяц? Через пару недель, он уже сможет шевелиться, но ты этого пока не почувствуешь. И уже в следующий раз, когда ты придёшь ко мне, я смогу определить пол ребёнка.
Чимин помогает мне подняться, приглаживая растрепавшиеся от волнения волосы. Я аккуратно складываю распечатанное УЗИ в файл, и убираю в свою сумочку.
-Как ты себя чувствуешь? – Спрашивает Чимин, пока я надевая штаны на голые ноги.
-Всё хорошо. – Спокойно отвечаю ему.
-Точно? – Прищуривается Пак, а я лишь тяжело вздыхаю и присаживаюсь на кожаный мятный диванчик около стены. Чимин учтиво закрывает дверь, и садится рядом со мной, аккуратно обнимая за плечи. – Ты до сих пор принимаешь эти витамины? – Крайне раздраженно спрашивает он.
-Теперь нет. – Признаюсь ему. – Точнее да, я принимаю только одну таблетку на ночь, чтобы я могла спокойно спать. Ты должен понимать, мне снятся кошмары.
-Я понимаю. – Твердо отвечает Чимин, но голос его лишён того понимания, с которым он раньше со мною общался. – Однако, мне не нравится, что ты продолжаешь пить без рекомендации врача. Речь сейчас о другом, Цзыюй. – Вздыхает Чимин, поворачивая меня к себе лицом. – Я говорил тебе. Нужен всего лишь один разговор с психологом. Или отдых. Боже, собери вещи и отправься к родителям. То, что тебе снятся кошмары связано с тем, что ты очень долго находишься одна в квартире, в которую к тебе пробрались. Хорошо. – Обманчиво спокойно сказал он. – На протяжении какого времени ты будешь пить эти таблетки? Ты говорила, что твоя забывчивость увеличивается, если ты пропускаешь хоть один прием. Это уже зависимость. Отдай их мне, и не заставляй ни себя ни меня волноваться о твоём ребёнке.
Протянутая ладонь Чимина так долго висит в воздухе. Так манит. Не хотя вручаю ему пластиковую баночку, которую он сразу же прячет в карман.
-Хочешь поговорить? – Спрашивает он.
-Да, да хочу. – Соглашаюсь я.
Чимин привёл меня в уютное кафе, в котором сам каждый раз обедал. Мы заняли столик на двоих напротив окна, с горшком цветов прямо на подоконнике. Он заказал себе сок и рыбу в лимонном соку, а мне настоятельно порекомендовал чашку некрепкого чая и кусочек пирога с орехами.
-Итак. – Начал Чимин, когда милая официантка средних лет с косой челкой на бок, уже принесла наш заказ, а я помешивала ложкой сливки в растворенном чаю.
-Итак. – Рассмеялась я, а он подхватил.
-Что насчёт работы?
-Несмотря на прошедшие события, «Ione» вновь работает. Да, и желающих посетить знаменитую компанию возросло.
-Но не ты. – Заметил Чимин, разрезая рыбу вдоль позвонков.
-Не я. – Согласилась в ответ. – Я пока. – Собственно задумалась над ответом. А что сейчас? В моей жизни, прибавилось столько забот, и, пожалуй, работа скандальной журналистки, пока не затягивает меня обратно. – Моя начальница Мин Хоа разрешила мне посидеть неопределенное время дома. Я пишу незначительные статьи. Совсем. Типа того, как правильно подбирать цвет яблок под цвет настроения.
Чимин медленно пережевывал пищу, помогая мне разделаться со своим пирогом. Было бы желание у этого парня и своими пальцами он мог бы и не это.
-Ты счастлива?
-Счастлива? Счастлива я. – Задумалась я, размышляя над последними событиями. – На самом деле, сейчас я уже не знаю, как охарактеризовать свою «счастье». Я сижу запертая в своей квартире и пишу какую-то хрень, за которую мне, к счастью, платят. Меня мучают постоянные кошмары, а ещё меня часто тошнит от съеденной пищи. В мою квартиру вломился «некто», а я даже не могу вычислить его, не покидая дома. Что не могу соответственно. Моя подруга перестала со мной общаться, и из-за якобы «моей». – Делаем воздушные кавычки. – Статьи её уволили. Моя мама стала звонить мне в три раза чаще, чем хотелось бы, а я даже не могу рассказать, что со мной происходит, потому что она тут же заберёт меня, пока я не излечусь от своей привычки. – Пальцы подрагивают от странного желания вновь потрогать баночку с витаминами. – А парень, который сделал мне ребёнка – ненавидит меня, и знать не хочет. Ты спрашиваешь, счастлива я? – С остервенением пережевываю кусок румяного теста на языке, внезапно прикусывая язык, и чувствуя металлический привкус на зубах. – Моя нынешняя жизнь - это американская горка, билет на которую я не покупала.
-Ты не рассказала ему? – Упрекает меня Чимин. В который раз, я уже сбилась со счёта.
-Нет.
-Почему? – Настаивает он.
-Смысл? – Спрашиваю его.
-Он отец ребёнка. И имеет право это знать. – Чимин устало вздыхает, потягивая сок через соломенную трубочку. – Если хочешь запретить ему приближаться к тебе, или ребёнку – это твоё право, как матери. Но, он должен знать. У любого человека, совершившего ошибку, есть шанс хотя бы знать правду.
-Знаешь, Чимин, есть вещи, которых нельзя вернуть, даже если очень хочешь. Такова правда жизни. Нам остаётся только смирится.
-Но, я не собираюсь мириться с тем, что в мире станет на одну мать-одиночку больше.
-А, кто сказал, что я буду одна? – Возражаю ему, любезно отрезая небольшой кусок теста и укладывая рядом с распотрошённой головой рыбки, - У моего ребёнка есть бабушка и дедушка. Лучший гинеколог в Сеуле, который будет принимать у меня роды.
Чимин прокашливается, скрывая розовую пудру на щеках.
-В конце концов, возможно встречу мужчину, который примет меня с ребёнком. А если нет, то. – Призадумалась я, подсматривая на переплетенные руки парочки возле нас. –У меня будет сын или дочь, который будет рядом со мной. Ну, или тебе придётся жениться на мне.
Улыбка трогает лицо Чимина, и он протягивает мне свою руку, которую я тут же пожимаю.
-Договорились. Тогда, когда родится малыш, ты будешь каждый вечер готовить мне.
-Ой, нет. – Тут же возмущенно вспыхиваю, задорно улыбаясь ему в ответ. – Ты у нас первоклассный повар. Моя цель была захватить именно твой поварской талант.
-Ах, это было обидно.
До конца обеденного перерыва мы провели в разговорах, звонко посмеиваясь и поддразнивая друг друга.
-Знаешь. – Начала я. – Я рада, что ты нашёл увлекательным рассматривать голых женщин на кресле, иначе бы у меня не было бы лучшего врача. И друга.
-Ох, вот это комплимент.
Улыбается Чимин, а затем театрально кланяется.
-Мой номер у тебя есть. Обращайся в любое время. Я всегда есть. Чтобы не случилось.
-Спасибо.
Между нами повисает странное молчание. Первым его нарушает Чимин, делая неловкий шаг ко мне. Влажные, чуть сладкие губы из-за фруктового сока оставляют нежный поцелуй на моей щеке. Я, неловко перебираю камушки под ботинками, когда рабочий бейджер Пака звонко оповещает о последних пяти минутах перерыва, а затем мы с ним обнимаемся и расходимся по разные стороны.
Глупо улыбаясь собственным мыслям, я медленно ступаю шаг за шагом по тропинке, пока звонкий, мелодичный смех с другой стороны улицы не отвлекает меня.
Словно призрак прячусь за широкой тенью дуба, наблюдая как из служебной машины полиции выходит несколько человек, широко улыбающихся друг другу, пожимая руки. Среди них, Наён в клетчатом коротком платье, кажется такой маленькой и хрупкой. Ну, разумеется под плечом высокого Хосока, укрывающего её от мужских рук. Мне показалась, или у них одинаковые кольца?
Трудно не признать, как сильно мне хотелось перебежать эту чёртовую дорогу, чтобы броситься в объятия «бывшей» подруги. Рассказать, что нет, я не виновна, и есть кто-то, кто мне подставил. Позвать на ужин, чтобы как лучшей подружке объявить о своей беременности, а затем мы бы часами лазили по детским сайтам или придумывали бы имена. Она могла бы взять с собой Хосока, и они остались бы вместе со мной. Например, могли бы включить любимый сериал и пересмотреть все серии подряд, попутно прерываясь на разговоры или смех.
Глаза цепляются за широкие мужские плечи в кожаной куртке. Сердце бешено отдаёт галопом, когда я вновь вижу его, почти на расстоянии руки. Его чёлка отросла и теперь он зачёсывает её назад, как грёбаный актёр из криминального фильма про мафиози. Белая рубашка обтягивает тонкие линии мышц, а правая рука обвивается вокруг тонкой талии рыжей девицы.
Всего один раз.
Сворачиваю на незнакомую улицу, натыкаясь на большую детскую площадку, где резвятся дети, после окончания учебного дня. Присаживаюсь на свободные качели, слабо раскачиваясь. Тёплый ветер играется с длинными локонами волос, а я наблюдаю как родители подзывают своих детей домой. Потихоньку смеркается. Солнце устало опускается за горизонт, призывая к себе пышные одеяла облаков. Я поворачиваю голову вслед уходящей семье, крепко держащей руку своего ребёнка, звонко смеясь вместе с ним и пританцовывая под известную песню. По животу проносится приятная дрожь, и на какую-ту секунду мне кажется, что ребёнок чувствует меня и подсказывает: «Скоро я буду с тобой».
Не знаю, то ли это самое, но мне кажется, что прямо сейчас я совсем не одна. Я ответственна за жизнь обоих. Широкая улыбка окрашивает моё лицо, и я начинаю хихикать себе под нос.
Можно было бы на первое время переехать к родителям, чтобы они помогли мне с малышом. Когда он подрастёт можно вернуться в Сеул, чтобы продолжить писать статьи для «Ione». Думаю, в большом городе будет намного лучше найти школу или детский сад вблизи моей квартиры. Я бы даже разрешила ему или ей завести небольшое домашнее животное. А ещё...
Ах, столько мыслей и возможностей. Одна или не одна, но у меня есть родители и друзья, а у моего ребёнка буду я. Мне нужно будет подумать о курсах для беременных. И я займусь этим сразу же, как только разберусь с большим «НО». Тот, кто подставил меня ещё пожалеет, что вообще залез в мой компьютер.
За спиной я слышу слишком быстрое шуршание травы, и вновь мною одолевает липкий страх. Аккуратно оборачиваюсь, как тут же перед моим лицом возникает счастливая мордочка выздоровевшего Рифа.
-Привет, малыш! – Искренно радуюсь я, почёсывая его за ушком. Под мордочкой. И по всей длине тела. Своей слюнявым языком он облизывает мои руки, а потом тревожно крутится вокруг и прислоняется носом к моему животу.
-Гав! – Провозглашает Риф, а я ласково целую его в лоб.
-Чувствуешь, да? – Спрашиваю его, а он, словно понимает, радостно лает в ответ. – Он наверняка волнуется. – Отзываюсь я. – Иди к нему.
-Гав! – Возражает Риф, препятствуя моему отступлению.
-Иди. – Весело подбадриваю его, а Риф, будто бы не хочет уходит перебегает дорогу, но вновь смотрит на меня и лает. Я быстро смахиваю нарастающие слёзы и спешу вперёд, пока он не побежал за мной.
И только спиной, ощущаю долгий взгляд на себе.
Всего один раз, я позволила себе вновь полюбить.
Домой я вернулась, с опасным нарастанием серотонина в крови. Можно искать зацепки где угодно, даже в крупе каши, но нигде их нет так много, как в компании «Ione». Именно поэтому, завтра я собираюсь посетить свою любимую компанию, которая в последняя время, занимает слишком много места в моей жизни.
И сегодня. Я впервые спала чуть спокойнее. Может, и нет вовсе побочных эффектов, которых обещал Чимин...
***
Ночью меня вновь тошнило от ужина. Чимин говорит, что сейчас мои вкусовые рецепторы обострились если не вдвое, то втрое. Если так будет продолжаться ещё пару дней, то Чимин выпишет мне безопасные для беременных таблетки. Иначе, если я продолжу оставлять всю свою еду в унитазе, то это может сказаться на моём здоровье, чего Чимин не хочет.
Утром, я просыпаюсь раньше будильника. Опять.
Я принимаю непродолжительный тёплый, обязательно не горячий, душ, заботясь молочком о своей коже. Особенно уделяя внимание выпирающему животику. И сама мысль, что у ребёнка уже формируются конечности, радует меня и обвораживает.
Надеваю свои любимые джинсы, ажурную лимонную кофточку, и зелёный тёплый пиджак. Пушистые локоны достают мне чуть ниже поясницы. И я впервые в жизни задумываюсь, расчёсывая волосы, не стоит ли мне подстричься. Хотя бы чуть-чуть. По лопатки. Однако, первым делом я просматриваю десятки страниц, где люди советуют: «Стоит ли беременным стричь волосы?». Итак, если я не обладаю большим впечатлением и не страдаю печалью по разбитому зеркалу, то вполне могу отрезать несколько сантиметров.
В одиннадцать часов утра, милая парикмахерша с глубокими ямочками, словно в них можно было положить монетку, ровно отстригла мне лишнюю длину. Такие живые и лёгкие они теперь украшали мне лопатки. Мне кажется, или это моя самая короткая стрижка за всю мою жизнь? Глупо, но правда.
В приподнятом настроении, я даже решила себя побаловать и зашла в ближайший супермаркет. Что-то, а клубничное молоко «мы» любим. Проходя через многочисленные прилавки, я как-то случайно очутилась уже на кассе, с которого на меня сердито взирала кассирша, ожидая, когда я протяну к ней, сжимающую рукой купюру. За моей спиной уже выстроилась очередь, нервно вздыхающая мне в спину. Я быстро расплачиваюсь, и тут же стыдливо выбегаю на улицу стыдливо прижимаясь к бетону.
Я не принимала витамины уже два дня, но эффект амнезии настиг меня уже сегодня. Отчего-то, как только думаю, что если приму таблетку, то мне станет легче. Кажется, именно так, Чимин называет это зависимостью. Даже если, препарат имел п/э я просто была не в силах отказаться от него, когда буквально с помощью него, могла спокойно засыпать. Меня мучили ночные кошмары, где я постоянно задыхалась. Горло жгло так, словно в меня вливали расплавленное железо. И чем притягательнее становилась мысль принятия жёлто-голубой пилюли, тем быстрее исчезала боль.
-С тобой всё в порядке? – Спрашивает скрипучий женственный голос. Я слабо поднимаю голову, где передо мной оказывается та самая гадалка, бабушка Сыль. В своём тряпочном красном платье, она нависает надо мной, заботливо помогая подняться. Мы вместе присаживаемся на деревянную скамейку, а она поглаживает своими шершавыми пальцами, мои. – По картам не всё так гладко, да? – Вновь спрашивает она, на что я лишь слабо киваю. Раз ей там карты показали, чего утаивать. – Интересно. – Призадумалась она, перекладывая во рту сосательную конфетку. – Мне тут недавно на тебя карта «Аиста» выпала. Имеет ли смысл?
Я киваю подбородком, а она, по-доброму улыбается. Как если бы родная мама узнала, что её дочь беременна.
-Скучаешь по нему?
-Очень. – Признаюсь ей, сжимая кулаки.
-А-, что делать-то с вами молодые? – Вздыхает Сыль, прежде чем выплюнуть конфету в урну, а самой достать тонкую сигаретку и зажечь.
-Не знала, что вы курите.
-Моя дорогая, мой муж не знал, что это моё истинное лицо, до того, как сделал мне предложение. – Шокирует она, а я отмалчиваюсь. – Я чего искала те тебя. В ближайшие одни откажись от сладкого. Любого сладкого.
-Что вы имеете ввиду? – Отвлекаясь на разъезжающие полицейские машины, спрашиваю её, но как поворачиваю голову, Сыль уже и след простыл.
Чем ближе подходишь к компании, тем громче слышатся перекрикивания голосов. Несколько патрульных машин до сих пор ошиваются рядом, и каждый день любопытные репортёры закидывают их вопросами. Всегда всплывает одна и та же тема, про продажный копов. Стыдно признавать, но и я была среди них, кто допытывал информацию любым возможным способом.
К сожалению, есть вещи, которых не изменить.
Осторожно обхожу их, и плетусь с поникшим лицом ко входу, как только слышу за своей спиной.
-Печально, не правда ли? – Ироничным голосом спрашивает Наён, ровняясь рядом со мной.
-Наён. – Приветствую я.
Девушка лишь фыркает на мою поднятую ладонь, и скептически осматривает меня. Здание за моей спиной. Толпу репортёров.
-Они работают без остановки 24/7. Им выплачивают зарплату не в срок. Про них пускают шутки про пончики, и ковыряния в заднице, пока некоторые. – Подчёркивает она, приближаясь на шаг ко мне. – Пишут отвратительные статьи, и зарабатывают деньги на чужих несчастьях. Не печально ли, Цзыюй? Некоторым всё, а некоторым ничего. Верно?
-Ты злишься на меня. – Произношу, ей в ответ. – Но, я клянусь тебе. Я этого не писала. Почему ты просто не можешь мне поверить?
-Меня уволили! – Восклицает она, взмахивая руками. – Из-за тебя! Ты курсе, что значит лишиться прибыльной работы? Нет! Не в курсе! Ты только делаешь, что пишешь и пишешь, но никогда не задумываешься, что оставляешь после себя.
-Решила, читать мне мораль?! – Также в ответ, кричу на неё. – Я никогда. – Твёрдо продолжаю я. – Не писала ложь. Ты сама знаешь! – Напоминаю ей, и что-то в ней щёлкает, потому что Наён неуверенно отступает. – Мои статьи всегда были связаны только с аферистами и мелкими преступниками. И ту хрень, которую ты прочла, якобы написанную мной, написала не я! Можешь верить или нет, знаешь мне плевать!
-Строишь из себя жертву?! – Поражается она, а я глубоко вздыхаю, не забывая, что мне нельзя нервничать. – Ты подставила меня, Хосока, чёрт возьми, ты подставила парня, который дескать тебе нравился. Ты в курсе, что его отстранили от работы на шесть месяцев? Нет, да потому что тебе просто по хер на всех нас, как только получила свою грёбанную статью! – Наён пытается толкнуть меня, но я вовремя отскакиваю, а наша разборка привлекает внимание отдыхающих в машине полицейских. – Ещё и обжимаешься со всеми парнями, которые только к тебе лезут.
-Прости?!
-Что, будто забыла? – Усмехается Наён, и включает свой мобильник. На голубом экране отражается пиксельное фото, когда Чимин поцеловал меня в щёку.
-Боже. – Вздыхаю я, смеясь на этим. – Если хочешь знать, это Чимин. И ... он мой лечащий врач.
-Ум-м. – Протянула она. – Что ж, я искренне рада, что у Чонгука новая девушка.
Меня оглушило током, когда холодная дрожь пробежала по позвоночнику.
Последний раз.
-Она очень милая. Знаешь, вам, с вашим «доктором». – Зачем Наён использует воздушные кавычки, я так и не понимаю. – Стоит не так открыто объявлять о ваших чувствах. А-то, некоторые становятся случайными свидетелями.
Внезапно на меня накатывает усталость. Я очень устала. Пускай про меня говорят гадости, сколько хотят, мне всё равно. Меня могут обвинять в чём хотят, но только не во лжи и обмане. Полицейские. Журналисты. Репортёры. Люди. Люди. Люди. Меня всё это достало. Сколько уже можно, чесать языком, пытаясь привлечь моё внимание к себе? Да пусть хоть дом разукрасят моим лицом, а потом испачкают чёрный краской, мне будет плевать. Я знаю свою правду, с которой могу разобраться только я сама. Наён может меня обвинять. Хосок может со мной не разговаривать. Чонгук волен распоряжаться своей жизнью, как хочет, меня это не касается. Всё что сейчас имеет значение, это мой незавершенное дело, и самое главное, мой ребёнок.
-Наён. – Ласково успокаиваю её. Она напряженно замирает, наблюдая за моей расслабленной улыбкой. Теперь, это только моя работа. Не нужны мне друзья и компаньоны. – Ты мне очень ценна, как подруга. Я не собираюсь с тобой ссориться. Твоя жизнь, думай обо мне, что хочешь. А прямо сейчас я займусь своим последним делом. Не переживай, больше я не буду мельтешить перед твоими глазами. Я ухожу.
Уверенно киваю ей головой на прощание, и смело направляюсь к «Ione», чтобы сломать клавиатуру об голову того, кто вообще решил перейти мне дорогу.
Последний раз, позволяю близко подкрадываться к своему сердцу.
В отделе очень тихо. Непривычно тихо. Наш рабочий улей сократился втрое сотрудников, а некоторые взяли продолжительный отпуск. Совсем никого. Будто бы, раньше тут и не было безумного шума голосов, перекрикивания шуток через стены и беззаботных разговоров за обедом. Мой кабинет встречает меня тишиной. Рабочей тишиной. Моё любимое сочетание. Компьютер явно трогали, потому что коврик под ним сдвинут на 1,5 сантиметра. А что? Я очень щепетильно отношусь к своему месту.
Я уверенно вбиваю пароль «детектив», и голубой экран перекидывает меня на мой рабочий стол. Все папки на месте. Даже подкрадывается сомнение, что ничего и не трогали. Так подумал бы каждый, если бы не разбирался в своём компьютере. Я прокручиваю историю поиска своих «рабочих» папок, и как оказалось, в папку с материалами про Сон Чеён заходили множество раз. Безумное количество раз. 20+ за день. Значит ли это, что «некто», кто явно очень умён и одновременно глуп, забирался в мой компьютер, чтобы отыскать информацию касательно только Чеён.
Что касается моей, самой глупой ошибки. Так это наличие записей моих старых статей, с помощью которых можно было идентично распечатать статью, под копирку моей. Ну, и какой же журналист не хранит свою печать в компьютере? Я не исключение.
Так кто же это?
Кто-то, кто мог знать, что я веду собственное расследование.
Кто же это? Кто всегда знал, какой я шаг сделаю. Кто знал принцип моей работы.
Кто-то вроде...
-Цзыюй!? Не знала, что ты здесь.
Мисс Хоа входит в мой кабинет, оповещая громким стуком каблуков об кафель. Выглядит она просто потрясающе. Красная обтягивающая зрелый зад юбка, вишневая прозрачная рубашка с белыми пуговицами, и под стать юбке пиджак.
-Я думала, что я здесь одна. – Приветствую её крепкими объятиями, освобождая свободное кресло. – Что вы тут делаете?
-А. Я тут ... забирала памятные вещи. После ухода директора Вана, у меня осталось только это. – Слабым голосом говорит она, дрожащей рукой протягивая мне в позолоченной раме глянцевую фотографию.
-Это вы на открытии нашего отдела? – Интересуюсь я, разглядывая когда-то молодых Хоа и Вана. 2000-х год. – Я думала, «Ione» существовала с 1939-го?
-О, верно так. – Согласилась она, затем продолжила. –Но, сначала это было простое редакционное издательство. Разумеется, до того, как мы в 90-х годах, познакомились с Ваном, и уже тогда решили, что обязаны воплотить в «Ione» нечто большее. – Мечтательно произнесла она, словно прокручивая воспоминания в своей голове.
-Вы были так близки?
-Ну. – Замялась она, скрывая смущение в усталых глазах. – Да, мы какое-то время были очень сплоченной командой. Даже дружной. Но, потом этот старый червяк занял место главного директора, и наши дороги как-то разошлись.
-Он был хорошим человеком. – Говорю я, смотря на улыбающееся лицо Чхан Вана в объектив камеры.
-Да, да был.
-Мисс Хоа, а позвольте задать вопрос. – Призадумывалась я, умело складывая числа в голове. – Если вы открывали отдел с мистером Ваном в 2000-м, то почему вы числитесь в компании, как заместитель только в начале 2002-го? Где вы пропадали эти 1,5 года?
-Оу-у. – Смутилась она, нервно поправляя крой юбки. – Я уезжала к родителям в Сувон, и оставалась там по ... семейным обстоятельствам.
-Вот как? – Удивляюсь я, ухватывая ту нить лжи, которую она только что мне сказала.
-Почему ты на меня так смотришь, Цзыюй?
Спрашивает Хоа, когда я задумчиво обвожу её взглядом.
-Просто смотрю. – Отзываюсь я.
-Ладно, мне пора идти. И тебе кстати тоже, время уже 21:16.
Я удивленно вскидываю брови, обращая взор на улице. Стемнело. Очень. Сколько времени она потеряла.
-Отдашь мне фотографию? – Спрашивает Хоа, протягивая руки.
Я в последний раз смотрю на фотографию, и не хотя возвращаю её начальнице.
Мисс Хоа ещё долго ждёт, когда я отойду на почтительное расстояние от компании прежде чем скрыться на своём оранжевом мини-купере.
Стеклянный фасад здания отражает тусклый свет звёзд ночного неба. Птицы тихо переговариваются между собой, поудобнее устраиваясь на ветках колышущихся деревьев. Я устраиваюсь на одинокой скамье прямо напротив «Ione» задумчиво обводя взглядом верхний этаж нашего отдела.
-Что же произошло за эти 1,5 года?
***
Он выпивает. Много. Пренебрежительно много. В баре стоит дикий шум. На импровизированной сцене играет молодой парень, поглаживая пальцами струны гитары. Девушки со зрительских мест посвистывают ему в ответ, игриво облизывая клубнику в шоколаде.
Янтарная жидкость обжигает горло, пока все остальные за его столом чокаются пивными кружками, закусывая чесночными гренками. Он сидит широко, раздвинув бёдра, задумчиво протирая дырку на кожаном диване. Рядом с ним находится девушка, с шикарной копной рыжих кучерявых волос с которой он познакомился, когда приходил в это бар на прошлой неделе. Чиа? Черен? Он даже не помнит её имя. Она просто отсиживается рядом с ним, и всегда перебирает его шевелюру между пальцами.
Сегодня на ней облегающее розовое бархатное платье. На её шее красуется синеватый топаз в оправе серебряной цепочки, которая спадает в глубокое декольте, которое она старательно выпячивает прямо перед его лицом.
-Гуки~и. – Специально коверкает его имя, прижимаясь своими бёдрами к нему. – Ты сегодня такой грустный.
Он лишь улыбается в ответ, потягивая коктейль из рюмки.
- Я просто устал.
Всё не то. Это место не его. Выпивка не его. И эта девушка рядом с ним.
Это не она.
P.s. Рабочий компьютер Цзыюй дома и на работе - синхронизированы. Поэтому, информация хранящаяся в разных компьютерах идентична.