Глава 16
"Душа в этот час полна падающих звезд"
Отчего мой язык заплетается, а сердце бешено стучит в грудной клетке, словно заведённое. Так бывает, когда сначала в жизни «одно», а затем «другое». Не замечаешь, как с тобою что-то происходит, а затем, только потом, ты осознаешь, что теперь всё совершенно не так. Меня слега знобит, и я стараюсь быстрее найти витамины, улучшающие состояние организма. А мыслей попусту нет. Казалось бы, я могла найти ответ на любой вопрос, а сейчас, меня словно загнали в клетку, едва освещаемую слабым ночником. Но, почему-то, где-то там, прямо под сердцем, слабо колит, как щекочущая радость. Я громко заражаюсь смехом, поудобнее устраиваясь на прохладном полу, пока Риф укладывает свою мордочку на мои колени, и словно, поддерживая, протягивает мне свою мягкую лапку. А остановиться сил нет. Боже, неужели именно так, ты начинаешь всё больше ценить закат, и с трепетом ждать рассвета. В груди возникает глубокое желание, надеть тёплый кардиган, чтобы отправиться в полицейский участок, и поскорее, поскорее обнять Чонгука. Почувствовать теплоту его дыхания на своих губах. Ощутить себя в безопасности в его объятиях. И повиснуть на его шее, едва касаясь ногами пола. Я жду ребёнка. Моё маленькое чудо, сотворённое Чонгуком. Боже. Я. Стану. Мамой.
Помню, как в детстве играла в куклы и часта загадывала, каким же будет мой ребёнок? Мальчик или девочка, а может быть двойняшки? Как для любимой игрушки, или дорогой драгоценности буду выбирать одежду и коляску. До 6 месяцев буду с ним/ней, а потом найму няню, и мы с мужем отправимся в двухнедельный курорт, попивая на солнечных шезлонгах коктейли. Однако, прямо сейчас, всё совсем не так, и те детские мечты я громко посылаю на хер. Мой будущий ребёнок – не игрушка, и даже не драгоценность, это маленькое тепло, совсем крохотное, и беззащитное. Сейчас он совсем маленький, но мне кажется, что что-то такое, нечто нежное, как будто бы дотрагивается до моего сознания, словно знакомясь. И я осознаю, что во мне живёт наше с Чонгуком чудо.
Эта мысль словно отрезвляет меня, и я прижимаю ладонь ко рту, начиная дрожать. Мой лечащий врач не сообщил мне сроки, только лишь подтвердил мою беременность, призывая в ближайшие дни посетить гинеколога. Но, я лишь вспоминаю, как недавно Наён угостила меня пивом. Теперь понятно, почему уже тогда меня сильно подташнивало от пенистого напитка. Я выпила всего лишь бокал, но неприятные размышления окружили все мои мысли, и думать только о том, что эта ошибка никак не повлияет на моего малыша – очень сильно отравляет меня.
Горластый лай Рифа отражается от стен, когда я подскакиваю с места, твёрдо направляясь на кухню, открывая каждую дверцу гарнитура, вытаскивая наружу свои запасы.
-Тише, мальчик, - прошу его, пока жестяные крышки летят в мусорное ведро, а золотистая жидкость с неприятным запахом исчезает в сливе. И так каждую, пока все они не исчезают за запертой дверцей.
-Гав! Гав!
Не успокаивается пёс, словно чем-то заведённый. Если лохматая морда пытается вынудить у меня ещё одно угощение перед сном, то ему следует быстрее понять, что затея не осуществиться.
-Успокойся, Риф! – твержу ему, как маленькому обиженному щенку, присаживаясь перед мокрым носом лицом, пытаясь его погладить, но он лишь злобно скалиться и рычит, - Да, что с тобой? Неужели настолько голоден...- аккуратно прикасаюсь к его головке, как вдруг его пасть расширяется, и я едва успеваю прижать руку к груди, прежде чем, Риф успел бы прикусить её, - Риф! – восклицаю ему, нависая, как какой-то браконьер перед поимкой бездомного, но, что-то странное улавливается в собачьих глазах.
С этим тервюреном мы не очень-то и преданные друзья, но отличить банальную собачью ревность, от выраженной озлобленности могу. И особенно настораживает глубокие зрачки, как две чёрные норки.
Неуверенный шаг в сторону, и Риф, как затравленный вскакивает на лапы, оборонительно рыча в мою сторону.
-Спокойно, - мягким голосом шепчу ему, но злобный оскал, и узкий прищур собачьих глаз, заставляет моё сердце биться, как под заведенным адреналином. Он явно чем-то взбешён, но думать в такой щепетильной ситуации, у меня не возникает желания.
Стискиваю в руках кухонное полотенце, прежде чем пёс успевает подорваться к моим ногам, и накрываю его морду тканью. С быстро колотящимся сердцем вцепляюсь в кожаный ошейник и широким шагом достигаю, благо, открытой ванной, чтобы закрыть там животное. Но, Риф явно воспитанной полицейским, сопротивляясь рычит, да так, что мне на миг становиться страшно, быть загрызенной собакой собственного парня. Тервюрен не сдаётся, протискивает шею в щель, прежде чем я успеваю закрыть дверь, и едва ли не сломать ему шею.
-Успокойся, же ты! – с жалобным тоном прошу его, но, когда он не откликается, а лишь делает выпад вперёд, зацепляя нежную кожу на руке, громко всхлипываю, - Прости! – с силой ударяю его по морде, и быстрее, быстрее закрываю дверь на ключ.
На окровавленной ладони, как резкими взмахами кисти, а точнее зубов, появляются неглубокие порезы от клыков, и я быстро охлаждаю кожу водой.
Риф продолжил жалобно скулить, пока я обрабатывала ладонь медицинским стерильным спиртом, а после обматывая ранку бинтом. Завершая, свою недолгую стажировку хирурга, завязываю элегантную бабочку, и уже другой здоровой рукой тянусь к призывно жужжащему телефону.
-Слушаю? – чуть сыплю в трубку, когда кожа под повязкой неприятно покалывает.
-Цзыюй? Что с твоим голосом?
Ох, как же мне не хватало твоего приятного голоса Чонгук. Но, прямо сейчас, я ненавижу твоего чёртового пса, и только ты, сдерживаешь меня от той самой черты, чтобы выгнать его из дома.
-Со мной всё хорошо. Не волнуйся, - ласково отвлекаю его, -Прости, просто...случайно ударилась головой об дверку, ничего страшного, - хриплю смеюсь, посматривая на повязку, которая в середине уже окрасилась в бледно-розовый цвет.
-Моя неуклюжая обезьянка, - смеётся Чонгук, а я понимаю, как сильно мне его не хватает.
-Я люблю тебя, - срывается с моего языка, прежде чем успеваю подумать, и только потом стыдливо закрываю глаза, словно он сейчас прямо здесь передо мной, и его лица касается лукавая улыбка.
-Ты не представляешь, - хрипит Чонгук в ответ, - Как я тебя люблю. Я хочу прямо сейчас сорваться из участка, чтобы увидеть тебя. Прижать к себе. И...
-И? – с придыханием жду его ответа.
-И показать насколько сильно ты мне дорога, в постели, - игриво уточняет он, а я уже представляю, как он подмигивает, и один уголок его губ приподнимается вверх.
-Чонгук.
-Цзыюй, - нежно произносит он, и я могу думать только о том, как Чонгук появится здесь, в моей квартире, в излюбленной чёрной рубашке, обрамляющей его мышцы. Широкой улыбкой на лице, на том самом, где я оставлю тысячу и один поцелуй, прежде чем его властные руки прижмут меня к себе и отнесут в спальню, где мы займёмся горячим сексом.
-Чонгук, - голос слегка дрожит от приятного покалывания внизу живота, - Мне нужно сказать тебе кое-что важное.
Я слышу, как он хочет что-то ответить, но на заднем фоне раздаётся тревожный голос, а затем ещё, и ещё, и мне уже с трудом удаётся что-то понять, а неприятный шум в ушах вызывает головную боль.
-Обезьянка, мне нужно срочно идти. Обещаю, я приеду сегодня к тебе.
Даже не успеваю ответить, как раздаётся грустные гудки повисшей трубки.
На секунду прикрываю глаза, и задумываюсь. Обрадуется ли Чонгук ребёнку? Ну, разумеется, мы признались друг другу в любви, и между нами есть, та самая искра и взаимное притяжение. Но, что-то такое странное, словно липкий страх, запугивает меня. Мы знакомы всего лишь две недели, и тут я со своей внезапной беременностью. Я пила таблетки, как и просил, а точнее велел Чонгук, чтобы избежать ошибок с его слов, но любая контрацепция не даёт 100% результатов. И он, как один из представителей мужского пола, богатого плодородным семенем должен понимать, что когда люди занимаются постоянным сексом, то появляются дети. А быть может, именно ребёнок поставит окончательную точку в наших отношениях, и я смогу убедиться в намерениях Чонгука. В конце концов, мы с ним оба взрослых человека, и сможем прийти к компромиссу. Но...
Я действительно влюбилась в него, и ребёнок тому это подтверждение. Тэхёна я тоже любила, и наши отношения могли бы иметь место быть, если бы непреодолимое желание Кима опробовать все юбки. Да, и возможно, может бы я уже тогда не была уверенна в том, что хотела создавать семью с Тэ, пока точно не буду убеждена в своих чувствах.
Боже, неприятная мысль словно уколола меня. Отрезвила от зачарованного сна. А если у него, у Чонгука, уже есть кто-то, там в Пусане. Например, любимая девушка, которая тревожно ждёт его возращения, или может хуже, невеста в положении, гадающая, почему её жених так задерживается в неотложной командировке.
Нет, скорее всего я себя накручиваю. А если, правда окажется ещё хуже, то...воспитаю ребёнка сама. Я конечно, сторонница того, когда есть мама и папа, но об этом подумаю чуть позже. Сама я точно знаю, что хочу этого ребёнка, потому что для меня он - желанный, хоть и такой внезапный. Участие Чонгука в будущем воспитании ребёнка я решу, когда мы с ним поговорим об этом наедине. Решено. Так и сделаю.
Прислушиваюсь к звукам в ванной, но слышу лишь громкое сопение. Скорее всего заснул, но решится открыть дверь недавно покусавшей меня собаке пока не собираюсь. Если Чонгук сегодня вернётся, то непременно разберётся с ним, а пока, у него там есть унитаз и считай вода, богатая живыми бактериями.
Перед сном, нежно поглаживаю живот, до сих пор не веря, что во мне растёт мой маленький сынок или дочка. Уже успеваю перебрать красивые имена для ребёнка, прежде чем моё сознание проваливается в глубокий сон.
Позднее время...
Мне слабо удаётся разомкнуть веки. В горле противно пересохло, и ещё внизу живота неприятно жжёт, словно я окунулась в очень горячую ванну. Чувствую себя очень слабой, особенно сильно болят мышцы. В меня буквально влили свинец, и заставили сдать норматив в 20 км бега по прямой. В комнате очень темно, и я даже не могу включить ночник, потому что попусту его не вижу.
Это очень странно, не помню, что закрывала шторы. Я даже не могу понять, какой сейчас час потому что электронные часы не работают, что тоже подозрительно, потому что только недавно обновляла батареи.
Единственное, что могу понять, так это что комната спальни открыта, так как могу с уверенностью утверждать, что слышу жалобный скулёж Рифа. Не знаю почему, но мне хочется прижать его к себе, потому что уж очень сильно он скулит. Да так сильно, что я начинаю волноваться, и пытаюсь подняться, но не могу сделать даже этого. Слабость отзывается по всему телу. Я пытаюсь повернуться, но не могу этого. И именно в этой момент, мне становиться очень страшно. Когда ты ощущаешь себя слабым, беспомощным, не способным двигаться, а только лишь лежать и всматриваться в тёмные очертания. И это ощущение того, что за тобой наблюдают. Словно ты маленький зверёнок, которого поймали. Тебя нежно обводят взглядом, и оценивают, а ты даже не можешь ничего сделать. Голос предательски охрип, и у меня вырывается нечто болезненного стона, который похож на слабый скулёж животного.
И чутье меня никогда не подводило. Пускай, лежу и ничего не слышу, я чувствую, как за моей спиной прогибается кровать, и как горячее дыхание касается затылка.
-Ч-ч...кгх, - слабо произношу в темноту, надеясь, что это мой любимый детектив. Мне не кажется, но в комнате очень душно. Хотя я точно помню, и это единственное, что я помню, как перед сном оставляла окно открытым.
Под одеялом скользит тёплая рука, которая ласково поглаживая останавливается на моём оголенном бедре. Горячее дыхание посылает мурашки на шею, а затем я слабо дёргаюсь, когда влажные губы оставляют робкий поцелуй в области плеча.
-Ч-чн..гк, - на последнем вздохе пробую снова, но вновь получается лишь жалобный стон.
На глазах наворачиваются слёзы, скользящие по воспалённым щекам. Мне трудно сделать вдох, и я не могу почувствовать свое тело, и это ненавязчивое чувство страха, когда меня как ребёнка поворачивает на другою сторону кровати, но я по-прежнему ничего не вижу, зато очень сильно слышу кислый запах. Я понимаю, что это не нравится даже моему малышу, и рвотный позыв не заставляет себя ждать. Но, каково было моё удивление, что я не могу и этого. Каково это, когда сокращаются стенки твоей глотки, и ты вот-вот собираешься выплюнуть желчь, но не можешь и раскрыть рта. Меня одолевает жуткий страх, я буквально содрогаюсь в слабых рыданиях, а затем нежные руки стирают слёзы с моего лица, а тёплые губы накрывают мои. А воздуха всё нет, и нет. Мои лёгкие жалобно уменьшаются, пытаясь сделать вдох ещё и ещё, но я не получаю сладкого кислорода, и начинаю жалобно вертеться, пытаясь сделать хоть что-то, а потом сильная ладонь сжимает мой подбородок, а липкий и скользкий язык врывается в мой рот, трогая мой обездвиженный язык.
И я продолжаю лежать в темноте, целуясь с тенью, которая властно, но нежно касается меня, оставляя раскалённые отметены на теле, а потом отключаюсь...Так словно и не было этого всё. Так, словно, это было просто сном, кошмарным сновидением, отключившим все мои чувства.
Через пару часов...
Яркий свет режет глаза. Он расплавляет мне зрение, из-за чего я сильно щурюсь и прячусь под одеяло. И первое, когда моё сознание возвращается ко мне, я понимаю...
Здесь всё как раньше.
Окно открыто, зелёные, салатовые шторы раскрыты, позволяя солнечным зайчикам заглядывать в мою комнату. Электронные часы на тумбочке показывают чёткое и жирное 13:56. Неуверенно присаживаясь на попу, оглядываю каждую деталь. Даже вторая половина кровати не тронута. Дверь плотно закрыта. Зеркало висит, рамка, ноутбук, косметика...Всё на том же месте, как и было вчера!
Ничего не понимаю.
Заглядываю на кухню, и там меня встречает оглушающая тишина. Ванная комната закрыта. Около входной двери стоит пакет с пустыми бутылками...И это...И это...
Твою мать!
Ничего! Абсолютно ничего не изменилось. За исключением слабой боли в висках. Я чувствую себя девушкой из ночного клуба, которая подкрадывается в чужой квартире, интересуясь интерьером и каждой мелочью.
Передо мной находится кружка с горячим чаем и сахаром. Я аккуратно делаю первый глоток, затем второй, и ещё...ещё...
Это был просто сон. Просто кошмар. Я читала, что во время беременности, у женщин случаются гормональные перестройки, влияющие на организм в целом. Любой врач может мне сказать, что это был лишь один из побочных эффектов. Но, я всё равно продолжаю стискивать руки в кулаки, нервно оглядываясь по сторонам. Не могу отделаться от мысли, что здесь есть кто-то ещё, что, нет, здесь кто-то бывал. Некто здесь был. Я это всем телом знаю. Оно отзывается неприятной дрожью. Ведь не просто так, на подушке, я до сих пор слышу кислый запах...
Молниеносно закидываю всё постельное белье в стирку. Переодеваюсь в излюбленные бледно-голубые джинсы, на легкую лиловую кофточку накидываю белую джинсовку, и оставляя около открытой двери ванной комнаты миску с горкой собачьего корма, выбегаю из квартиры прямиком в полицейский участок.
С каждым шагом, моя уверенность потихоньку меня покидала. Я постоянно оборачивалась за плечо, пытаясь найти хоть что-то, хоть кого-то. Но, прохожие лишь искоса косились на меня, и спешили по своим делам. И чем ближе я подходила к участку, тем сильнее билось моё сердце. Словно, что-то здесь неправильное. Как будто, что-то должно случиться. И это точно не радостная новость. Я инстинктивно придерживала руку над своим, пока плоским животом. Уверена, малыш тоже беспокоится. Уж я-то знаю, теперь можно сказать, у меня вдвойне усилились все рецепторы.
Пожалуйста, пусть всё это будет неправдой!
Перед полицейским участком раскинулась огромная толпа. И чем больше я видела, тем сильнее мне хотелось убежать отсюда. Разгневанные люди громко выплёвывали ругательства в едва сдерживающих оборонительный круг бравых полицейских. Кто-то кидался в их сторону гнилыми помидорами, и те, скользя по лицу ни в чём не повинных работников, оставляли красный сок.
Другие отличались, они бросались на грудь полицейских, и гневно, почти бесчеловечно пинали их в живот, по лицу, в пах, и так, пока я не отвернулась, сдерживая слабый, пугливый писк. И когда услышала, как что-то хрустнуло, меня вывернуло прямо на пешеходную дорожку. Я слышала, и буквально чувствовала, как жалобно стонет один из них, как он, скорчившись в позе эмбриона, укрывает голову, пока озлобленного, словно беса, не оттащат от него, плюя в его разодранную физиономию, и заливисто смеясь, будто он удовлетворен, и как ему понравилось позабавиться с человеком.
Глаза застилали солёные слёзы, мне удалось лишь слабо передвигать ногами, и кое-как дойдя до баскетбольной площадки, где мы, ох, какие приятные воспоминания здесь остались у нас Чонгуком, я прошла через чёрный вход в участок, и тут же, выйдя в ярко освещенный проход, все метавшиеся из одного кабинета в другой, сотрудники, уставились на меня.
- ЧЖОУ ЦЗЫЮЙ!
Вперёд вышел Чон Хосок, запыхавшейся, он смотрел на меня, как на самое мелкое, что только могло встретиться в его жизни. Его прерывистое дыхание, сжатые кулаки, и злобный оскал в мою сторону...
-Ч-что здесь происходит? – тихо, почти шёпотом спросила я, а в ответ, Хосок заливисто засмеялся, и смех его, не был полон тех ноток радости, что раньше я слышала.
-А ты ничего не хочешь сказать, а?! – прикрикнул он, отчего я испуганно сделала шаг назад врезаясь в чью-ту мощную фигуру.
-Что ты здесь делаешь?
Тот самый...
Чонгук выглядел почти расслабленно, и только быстро бьющуюся жилка на его шее, выдавала его остервеневшее настроение.
-Я-я...- попыталась дотронуться до его плеча, но Чон сделал выпад назад, не позволяя мне прикоснуться к нему. Словно, я была самым мерзким, самым ничтожным существом, которое могло снизойти до него, - Я не п-понимаю, - слабо проговорила в ответ, пока глаза щипало от нарастающих слёз, в попытках смахнуть их, быстро оглядывалась, и заметила, как внезапно коридор опустел и остались только мы. Вдвоём.
-Что ты здесь делаешь? – повторил он, как будто сидит только на одной пластинке.
-Да что такое происходит, я ничего не понимаю!?
А в следующую секунду, спиной почувствовала, как меня пронзила боль, отдающая где-то в затылке. Чонгук расположил руки по обеим сторонам, не давая мне шанса вырваться или хотя бы убежать.
И я...не могла поверить. Чонгук...Он не был похож на того, кого я знала. Его ледяной взгляд лишал воздуха, и мне было страшно даже дернуться. Он излучал странную энергию. Такую, страшную, от которой хочется бежать. Сердце врезается в рёбра, и мой пульс учащается, дыхание неравномерное, и я смотрю, как жалобно, как испугом отражаюсь в шоколадных глазах, напротив. Но, он всё продолжает смотреть на меня. Солёные слёзы падают как град. И я ощущаю, как дрожат мои конечности, как руки закрывают лицо, не в силах справится с нарастающим страхом. Всё это не то! Не так должно быть! ОН должен смотреть на меня по-другому. Я должна видеть, мне нужно это, как спасительный воздух, мне необходимо увидеть, как он любит меня. Как появляются ямочки на его щеках. Как нежно он заправляет локоны мне за ухо, и мягко целует губы, аккуратно прикусывая. Мне нужно восстановить силы, мне нужен ОН! Его крепкие объятие, его широкая улыбка, я не могу! Не могу! Я НЕ МОГУ БЕЗ НЕГО!
-Ч-чонгук...- жалобно прошу его, надеясь разглядеть хоть что-то, то что даст мне надежду, что он любит меня.
Но он лишь отстраняется от меня, а затем, из заднего кармана достаёт смятую в клочья газету, буквально швыряя мне её в грудь. С заплаканным глазами, и слабым стоном, я больше похожа на изнасилованную, потерянную девочку, которая не знает куда идти. И как бы сильно, мои чувства не доминировали над здравым рассудком, но я отчётливо увидела заглавные строки сегодняшней газеты:
«Чжоу Цзыюй, лучший журналист и одновременно тайный детектив агентства «Ione» раскрыла всему городу, завесу тайны убийства молодой Сон Чеён...»
Лихорадочно всматриваясь в каждое слово, в каждую строку, мой рот шокировано, то открывался, то закрывался. Я упала на колени, задерживая дыхание. И не могла поверить. Всё это...Директор насиловал студентку...Чеён шантажировала нежеланным ребёнком...Прибывший детектив из Пусана обхаживал журналистку для получения информации...Продажные копы...Сотрудники компании продающие материалы охранной службы...
ЭТО ВСЁ НЕПРАВДА!
-Я клянусь тебе, я этого не писала! – отбрасываю газету, как обожжённая, и едва совладев с телом поднимаюсь на ноги, ровняясь взглядом с Чонгуком.
-Это твой почерк?
-М-мой, но...
-Это твоя подпись? – спрашивает он.
-М-моя н...
-И как ты хочешь, чтобы я поверил тебе! – воскликнул Чонгук, не в силах сдерживать своим эмоции, - У нас была договоренность, Чжоу! – с каждым уверенным шагом, он приближался ко мне, загоняя в угол, - Ты блять издеваешься?!
Меня, словно пораженную огненной молнией рассекают, и удаётся лишь опустить взгляд, но он намеренно поднимает его, больно сжимая подбородок, и каждым следующим словом, ранит всё глубже:
-Шлюха! – добивает он, режущим голосом, - Спала со мной, чтобы получить великолепную статью, да? – нервно усмехается, толкая язык за щёку, - Охеренная статья, не так ли? Ведь рядом был детектив, который мог провести тебя, куда угодно! – рычит он, едва сдерживаясь, чтобы не сломать мне шею, и мне кажется, ещё чуть-чуть, и эти властные, разукрашенные венами руки, смокнуться на мне, - Мне тебя видеть мерзко! – выплёвывает, вырывая моё сердце. Комкая. Раздавливая.
-Я-я...
-Уйди с глаз моих! – вмиг и рядом с моим лицом впечатывается кулак. И только осыпающийся бетон, разбавляет мертвую тишину в коридоре, - Хотела поиграть? Поиграла! – жевалки на лице Чонгука, играли словно в матч. Всё больше и больше – мне становилось страшно. Страшно, что он мне не верит. Страшно...за нашего ребёнка.
-Чонгук, ты должен узнать...
-Почему ты до сих пор здесь?! – угрожающе нависает надо мной, и у меня, срабатывает едва зародившейся инстинкт матери, сразу же укрывая живот. Моего малыша, - Не хочу тебя видеть! Всё. Расследование закончено. Пошло оно. Пошла ты! Видеть тебя больше не хочу.
Он разворачивается. И уходит. Бросает меня. И я...Я ослеплённая любовью бросаюсь за ним, пытаясь ухватить его за плечо, и едва коснувшись горячей кожи, как он, словно не рассчитав силы, грубо толкает меня. Мои ноги заплетаются при падении, и я успеваю лишь укрыть живот руками, прежде чем, сталкиваясь с железным стеллажом.
В висках пульсирует. Из горла вырывается слабый всхлип. Пытаюсь сфокусироваться, и вижу, испуганное, румяное лицо детектива, прежде чем он успевает сделать ко мне шаг.
Я в страхе вскакиваю и прижимаюсь к углу. От стен отражается звук каблуков, очень-очень много шагов. Дрожащей рукой прижимаю руку к виску и чувствую...Тёплое и вязкое. Словно мафия, рассечённая полоса над бровью. В ужасы застываю, видя, как Чонгук пытается сделать ко мне шаг, но я громко, защищаясь всхлипываю. Он замирает на расстоянии вытянутой руки.
Мой малыш...он боится.
-Н-не подх-ходи, - заикаясь быстро шепчу, и только Чонгук делает решительный шаг, чтобы заключить меня в объятия, я вырываюсь вперёд. С силой отталкиваю железную дверь и устремляюсь к дороге.
Домой.
Дальше.
Подальше от него.
Далеко от этих чувств.
Избегаю этой боли, этого всего.
Я забегаю в подъезд, как в припадке поворачиваю все имеющиеся замки, и прижимаюсь спиной к холодной двери.
Не хочу.
Не хочу чувствовать всего этого...
***
Только через пару часов, мне удалось отдохнуть. Сделала себе вкусный бутерброд, но не вовремя вспомнив, что слишком обострён нюх, и выплюнула тунца в урну. Бодрым голосом медсестра оповестила меня, что на завтра назначила мне приём у гинеколога.
Как пораженная, я расстелила себе постель, и уложила голову на подушку. Казалось, стены сгущались надо мной. Издевались. Телефон не переставал вибрировать, и в конец, озлобленная на весь мир я швырнула его с открытого балкона на землю. Плевать! На всё плевать.
Тишина стала моим самым лучшим другом. Она могла втайне посмеиваться надо мной, но я хотя бы этого не слышала. Медленно день переткал в ночь, а я продолжала смотреть в открытое окошко, не переставая думать...Кто мог это сделать? На работе у меня лишь черновики, и официальной подписи нет, значит однозначно – скопировали. Но, даже я удивилась, как настолько идентичен текст моему. Безусловно, даже не могу оспорить, но как доказать другим, что я этого не писала. Хотя...Какая уже разница? Чонгук сказал дело закрыто и...Чонгук.
Сердце предательски заболело, как и недавно обработанная бровь. Не могу, мне страшно даже думать о нём. Я понимаю, что он мог очень сильно сердиться на меня, и неосознанно толкнуть, но...Я боюсь. Его ледяной тон, уверенная осанка и надменный взгляд – я вспоминаю всё, как страшный сон. Хочу проснуться, и увидеть, что он рядом. Как обвивает меня своими руками, прижимая к своей крепкой груди. Целует в лоб и шепчет, шепчет как сильно он меня...
-Гав!
Что?
-Гав! Гав!
-Риф? – неуверенно шепчу, ожидая услышать из ванны голос, но лай как странно прекратился.
Пересекаю комнату, и с особой аккуратностью открываю дверь, и понимаю...что здесь пусто.
-Риф? – шепчу ещё громче, ожидая услышать громкий лай. Тот самый, когда он радуется, что на ужин рыбный фарш, - Мальчик, где ты?
Надеваю тёплый кардиган на плечи, и хожу по всей квартире потряхивая коробкой с кормом, но, я ведь не дура, как можно не заметить огромную собаку в квартире, верно?
-Гав! Гав! – снова жалобно повторяется, и я прислушиваясь бегу в спальню, надеясь застать его там, но кроме играющих штор с ветром, никого не нахожу.
-Риф! – вновь кричу, ожидая услышать лай. И слышу. Слышу жалобный скулёж. Только он доносится не из квартиры, а с улицы.
Я перепрыгиваю лестницы, как чёртов ниндзя, выхожу в тёмный переулок, и продолжаю звать.
-Риф? Мальчик, отзовись!
И снова лай. Протяжный, почти надрывный, словно ему больно. Обхожу целое здание, и мой взор останавливается на слабо освещенной коморке мешков для мусора.
-Риф? – осторожно приближаюсь, оглядываясь по сторонам. Не может быть, чтобы он тут оказался. Это ведь мусорка. Как он мог тут оказаться?!
-Гав! Гав!
И я сразу же бегу. Скидываю каждый зелёный мешок, а из порванных пакетов вываливается протухшие отходы. Мои руки онемели от холода, а желудок ноет от сильного тошнотворного запаха. Но, когда я скидываю уже третий пакет, вижу хрупкое тельце, слабо дрожащее от прохладного воздуха.
-Риф, мальчик...
Аккуратно подхожу к нему, и присаживаюсь рядом. Так, что его мокренькая мордочка уткнулась мне в колено. Бедняжка замёрз, и я вижу, как сильно слезятся его глаза. Пытаюсь поднять его, но он протяжно скулит, оголяя острые зубки.
-Что такое?
И только потом замечаю, как нервно бьётся его лапка, придавленная железным баком.
-Урод! – злостно выплёвываю, желая смерти гаду, который только посмел обидеть беззащитное животное.
С пыхтением, мне удаётся лишь слабо приподнять тяжелый металлический бак, но я, судорожно пинаю Рифа в бок, и тогда пёс слабо скуля делает пару неловких шагов, замирая.
Таксист смотрит на меня жалобно, протягивая сухие салфетки, за что я его благодарю. Мохнатую мордочку я уложила к себе на колени, пока сама ласково поглаживала его по голове. Ветеринар сказал, что это трещина, но через пару недель он будет снова бегать и резвиться. Её окрыленная улыбка ни капли не повысила мне настроение. Какой ублюдок мог поступить так с животным?!
Сейчас я могу думать лишь об одном. Кто-то намеренно насолил мне. Вариант первый, кто-то из моих врагов, но зная их всех в лицо, они слишком далеки, чтобы хоть бы научиться пользоваться компьютером. Вариант второй, кто-то из сотрудников компании. Быть может банальная зависть. Хотя даже не понимаю их мотивов. Всего лишь один раз стала лучшим работником года. Не такой уж и повод, чтобы отравлять мне жизнь. Вариант третий, кто-то неизвестный. НО! При этом, он находится слишком близко ко мне. Он знает так много, что даже я чего-то не знаю. Моя семья, мой дом, мой компьютер...Компьютер! Точно. Ему/ей пришлось бы подобраться к моему компьютеру. Что же, тогда под подозрение попадают все мои коллеги. Однако, веское нет. Нужно было в точности повторить мой подчерк и подпись. И это ему удалось. Но как?! Это единственное, что не даёт мне покоя. Либо мой личный враг просто гений каллиграфии. Либо, ему нужно было всего лишь получить доступ к моему рабочему компьютеру, где есть абсолютно всё. Но, тогда бы ему пришлось вламываться в мой дом, а это...
Твою же мать!
1) Покалеченный Риф.
2) Слабое состояние прошлой ночью.
3) Кислый запах на постельном белье.
Бинго!
Ублюдок вломился в мою квартиру. Тогда получается всё что происходило, было действительно реально. Что же. Ему удалось усыпить мою бдительность, чем он воспользовался. Тем не менее, я до сих пор оставалась в сознании, значит он не был уверен, что я полностью отключилась. Залез в мой компьютер. Выпустил статью под моим именем. И подставил меня.
Мои аплодисменты. Он слишком хорош.
Впрочем, не понимаю следующего. Могу с женской уверенностью сказать, что это был мужчина. Учитывая, как ласково он прикасался ко мне, и целовал. Теперь, следует отыскать мотивы. Могла бы, поставить на моего давнего друга Хюнина, но только недавно посылала ему открытку в тюрьму, так что нет.
Так кто же.
Кто-то настолько близкий, на кого я даже не подумаю...
-Мисс Чжоу, проходите, - мягкий голос медсестры вырывает меня из раздумий, и я тут же вежливо извиняюсь, прежде чем войти в кабинет.
Всю ночь и утро не могла перестать думать об этом уроде. Утром устроила Рифа на диван подвинув к нему миску с едой и водой. Мальчику пока сложно ходить, так что разрешила отдыхать на своём любимом месте.
Может, папа был и прав. Пора завязывать с этим детективным делом, иначе в следующий раз могу напороться на более острые ножи. Узнаю, кто меня подставил и ухожу в долгосрочную отставку. Вот так вот!
-Оголите живот, пожалуйста.
На нежную кожу выдавили немного геля, а затем сканирующим пультом, врач с задумчивым видом вырисовывала круги у меня на животе, вглядываясь в черно-белый монитор.
И прямо сейчас, все мысли развеялись. Я могла думать только о том, как сейчас мой ребёнок.
-Всё хорошо? – не вытерпев, слишком резко спрашиваю её. Оттягивает плохие комментарии?
-Не беспокойтесь, - добродушно улыбнулась она, своей нежной улыбкой вызывая у меня свою, - Ваш срок 2,5 недели. Он пока слишком маленький, но видимых патологий я не вижу. Храни Господь, вашего ребёнка! – усмехается она, а я, впервые за долгое время смеюсь, - Хотите услышать его сердцебиение?
Механически киваю, и когда комнату заполняют быстрые толчки сердца, я забываю, как дышать. Мой малыш. Я, чёрт возьми, пойду на всё, чтобы восстановить своё (ну почти) доброе имя, и когда малыш родится, он будет непременно гордиться мамой.