В черной краске становишься черным (染于苍则苍) [1 арка]

Этот обладатель чрезмерно роскошного сапога совсем недолго отирался у заводи. Заключив, что ничего интересного там больше не осталось, он исчез.

Даочжан Сюаньи и его ученица ничего об этом не знали. Выйдя на дорогу, мужчина, в котором никто бы не узнал самого могущественного заклинателя эпохи, ненадолго замер, глядя по сторонам, втянул носом воздух и смело направился налево. Спустя десять минут ходьбы по безлюдному лесу Вэньвэнь, которая порядком устала от схватки с шуйгуем, наконец не выдержала и спросила:

— Учитель, а мы что, пойдем пешком?

Мужчина многозначительно покосился на девушку.

— У тебя есть варианты получше?

Вэньвэнь прикусила язык, осознав, что Учитель вовсе не собирается доставать из духовного пространства свой прекрасный меч Цинсин*, чтобы они долетели до Чанъяна. И это значило, что он планировал тащиться до города пешком! Духовным оружием Вэньвэнь был не меч, а нефритовый кнут, и лететь на нем можно было только верхом — не самый приятный и удобный способ. Девушке оставалось только стиснуть зубы, а затем нацепить улыбку:

— Нет, Учитель, эта ученица просто хотела уточнить ваш план.

* 清醒 — досл. «сохранять ясность сознания». Меч связан с душой заклинателя, а потому тот обладает способностью убирать его в духовное пространство и доставать по своему желанию. Это могут сделать лишь сильные культиваторы. Например, Гу Вэньвэнь носит свое духовное оружие — Нефритовый кнут — на поясе, потому что не может убрать его в духовное пространство.

Мужчина кивнул и отвернулся. Он смотрел на безмолвный лес и думал. Этот случай с шуйгуем отнял у них порядочно времени, благо, они никуда не торопились. Они путешествовали по горам и рекам и брали умеренно скромную плату за избавление от злых духов. Они были как дикая трава и шли туда, куда несли их ноги. Очевидно, теперь ноги несли их в город Чанъян.

Спустя шичэнь Вэньвэнь стала недвусмысленно намекать на то, что устала: через каждые три шага она вздыхала, через каждые пять — терла лоб. Мужчина некоторое время игнорировал ее сигналы, пока она не вздохнула в восемнадцатый раз.

— Вэньвэнь, давай передохнем, — сказал он.

Девушка тут же встрепенулась.

— Ах, Учитель, я совсем не устала!

— Зато я устал слышать твои вздохи, — сказал он и прищурился, глядя на большой камень впереди. Учитель присел на него и великодушно позволил своей ученице занять нижний краешек.

Вэньвэнь чуть ли не разлеглась на камне, старательно постанывая от боли. Ее Учитель был довольно хладнокровным человеком, но если найти правильный подход, то можно и его разжалобить! К примеру, взять измором. А так человек он добрый, хороший, лучший Учитель на свете.

«Лучший Учитель на свете» достал книгу и погрузился в чтение, раз уж выдалась свободная минутка. Он решил дать Вэньвэнь отдохнуть половинку палочки благовоний*, а затем они снова пустятся в путь. По его расчетам, до Чанъяна не должно быть далеко, раз шуйгуй столь хорошо осведомлен о местных делах: водные духи — довольно консервативные демоны, которые редко покидают место своей гибели и потому далеко не уходят. Раз уж молва долетела до этого шуйгуя, город должен быть близко. Придя к такому выводу, мужчина посчитал, что они непременно доберутся до Чанъяна до темноты.

* Палочка благовоний горит тридцать минут, половина — пятнадцать.

Вдруг тишину леса нарушил далекий скрип. Мужчина тут же вскинул голову, но это оказался просто старик на такой же старой, как и он, телеге, запряженной старым дряхлым быком со впавшими боками и седой шерстью. Он ехал оттуда, куда они как раз направлялись. Скрип по мере приближения становился все громче и громче, пока не распугал всех птиц, и Вэньвэнь наконец его не услышала. Мужчина сделал себе мысленную пометку, что следует провести для нее тренировку по бдительности — сам он своим духовным слухом уловил телегу еще в ли* отсюда.

* Китайская верста, равна 0,5 километра.

— Добрый день, — вежливо поздоровался старик, поравнявшись с ними и натянув поводья. У него было загорелое лицо, почти такое же морщинистое, как складки на боках быка. Он улыбнулся, и его глаза почти исчезли. — Куда путники направляются?

— В Чанъян, дедушка, — тут же отозвалась Вэньвэнь, широко улыбаясь. Ее Учитель лишь молча кивнул на приветствие.

— В Чанъян? — поднял кустистые брови старик. Он оглядел их и цокнул языком: — Вы, должно быть, бродячие заклинатели! — ахнул он.

Мужчина отнял глаза от книги и внимательно посмотрел на него. Вэньвэнь же продолжала болтать:

— Как вы угадали, дедушка! Мы и правда заклинатели.

Ее Учитель тут же сделал себе еще одну мысленную пометку: провести тренировку по умению держать язык за зубами. Лучше две.

— Да сейчас в Чанъян порядочно собирается заклинателей, — тем временем продолжал старик.

Пока его ученица не растрепала незнакомцу все подряд, ее Учитель решил, что пора уходить. Мужчина поднялся, убрал книгу и, сложив перед собой руки, сказал:

— Доброго вам пути, господин, и мы тоже пойдем.

С этими словами он зашагал по дороге дальше. Вэньвэнь виновато кивнула старику и бросилась за ним.

— Вам же в Чанъян! — наконец крикнул им вслед старик, когда они отошли уже на порядочное расстояние.

— Так мы туда и идем! — крикнула ему Вэньвэнь.

— Но Чанъян в противоположной стороне, — удивился тот.

Мужчина, бодро шагающий по лесной дороге, резко остановился, развернулся и молча пошел назад. Вэньвэнь безо всякого удивления последовала за ним. Когда они снова поравнялись со стариком, она не удержалась и спросила:

— А далеко до Чанъяна, дедушка?

— До моста десять ли и оттуда еще столько же, — ответил тот, с сомнением разглядывая невозмутимое лицо мужчины. Вэньвэнь же шумно выдохнула — мост был как раз у заводи! Если бы они сразу пошли в нужную сторону, то давно бы добрались! Однако, когда Учитель бросил на нее взгляд, она тут же отвела глаза и прикусила язык. Старик же оглядел их и сказал:

— Садитесь, подвезу вас до города.

— Спасибо, дедушка! — радостно выпалила Вэньвэнь, тем самым не дав своему Учителю даже шанса отказаться. Вдвоем они взгромоздились на старую телегу, и Вэньвэнь уселась спереди, болтая со стариком. Телега так громко скрипела, что мужчина сзади почти ничего не слышал.

— Как тебя зовут, деточка?

— Гу Вэньвэнь, «гу» как долина и «вэнь» как письмо*.

*Имя Гу Вэньвэнь: 谷文文.

— А я лао* Фань, сам из Чанъяна. Раньше в поле ходил, а теперь вот, на старости лет, торгую помаленьку: спина-то уже не гнется, как раньше. Вам, молодым, хорошо, — болтал улыбчивый старик. — Моя старуха давно уже этот мир покинула, а сынок вырос и женился, что ему старик. Нет, он навещает меня, конечно, невестка приводит внучка, тот маленький еще, а сынок у меня чуть старше тебя. Сколько тебе?

* 老 — букв. «старый», «старина». Обращение к старшим товарищам или же вот к таким вот дедушкам, если они сами разрешили.

— Восемнадцать, дедушка.

— Уже большая, чего еще не замужем? Чтобы колени родителей не пустыми были...

Улыбка Гу Вэньвэнь на мгновение дрогнула, но она быстро взяла себя в руки:

— Мой Учитель мне не разрешает так быстро замуж выходить! Он у меня строгий, заботится обо мне.

Мужчина, который тихо-мирно читал в телеге, поднял глаза и увидел, что старик смотрит на него с подозрением. Несколько мгновений они играли в гляделки, а затем мужчина моргнул, сообразив, что подумал лао Фань. Однако не имея никакого желания что-то прояснять, равнодушно опустил глаза и продолжил читать.

— Заботится — это хорошо... — наконец неловко пробормотал старик и замолчал. На некоторое время воцарилась блаженная тишина, нарушаемая лишь скрипом телеги, пока Гу Вэньвэнь снова ее не нарушила:

— Дедушка, а почему в Чанъяне сейчас много заклинателей?

— Так ведь злой дух там бесчинствует, вот новый магистрат и объявил, что заплатит золотом тому, кто от него избавится, — тут же оживился лао Фань. — Этот злой дух вообще давненько у них обитает, в том поместье никто уже лет двадцать не жил, и чего новому магистрату вздумалось там поселиться? И ведь какой упрямец: даже жену потерял и все равно не хочет уехать. Говорят, что он истовый конфуцианец и совсем не верит в злых духов, однако матушка его уговорила дать объявление. Сам он тоже ищет «преступника», уже весь Чанъян перевернул! Теперь не въедешь в город как раньше, капля воды не просочится. — Старик вздохнул, явно вспоминая очереди у городских ворот. — Там проверки, тут проверки, ничего не нашел и все равно не успокаивается. Сразу ясно, что это нечистая сила, вон как его стукнуло, а все поверить не может. Поди, пока своими глазами не увидит, не поверит. Тьфу!

— А вы верите, дедушка? — с любопытством спросила его Гу Вэньвэнь.

— Деточка, ты же сама заклинательница, неужто думаешь, что простые люди такие узколобые? — хитро переспросил ее старик, и когда лицо девушки вытянулось, он расхохотался. — Верю-верю. Когда-то я и сам хотел стать заклинателем, да не было у меня таланта. Провалил вступительные испытания в секту Чэньси*, даже не войдя в ворота.

* 晨曦 — досл. «утренняя заря».

Мужчина позади него немного приподнял голову, глядя в спину лао Фаня. Он проверил его духовным сознанием и подтвердил, что в нем нет ни капли ци. После этого он спокойно вернулся к чтению. Однако слова старика проясняли ситуацию с Чанъянем: если верить еще и словам шуйгуя, то в поместье Чан поселился старый водный дух.

Медленно, но верно бык все-таки привез их к городским воротам. Чанъян был городком небольшим и свободным, поэтому городские ворота обычно были гостеприимно распахнуты для любых путников. Однако сейчас створки оказались сведены, а рядом собрались телеги и люди, которым не терпелось попасть внутрь. Многие прождали здесь уже целый шичэнь, и когда телега лао Фаня приблизилась, уже вовсю ворчали и ругались.

— Где же это видано, чтобы в таком захолустье и такие проверки?!

— Да у меня вся рыба стухнет, пока я тут стою, даром, что осень.

— А у меня матушка больная, я за лекарем побежал, и тут уже торчу незнамо сколько! Когда же это кончится? Что за проверки?! Неужто новый магистрат думает, что я вор и убийца? Да я курицы в жизни не обидел!

— Вот-вот, правильно говоришь, весь товар переворачивают, непонятно что ищут, сами не знают, что им нужно! А мы страдаем! Вот Небеса мне свидетели, это мой последний приезд в Чанъян!

— Ладно приезд, а я домой попасть не могу! Каждый день одно и то же! Верно говорят: в такой глуши и змея возомнит себя драконом.

Лао Фань многозначительно посмотрел на Гу Вэньвэнь, как бы говоря: «А я о чем». После этого он отпустил поводья и спрыгнул с телеги, разминая старые кости.

— Ежели у вас есть пропускной жетон, то можете войти быстрее. Теперь такая система, — сказал он им, махнув на стражников у ворот. Те проверяли документы у какого-то крестьянина, который нервничал и переминался с ноги на ногу. — Ну, подождем... До закрытия ворот еще около двух шичэней.

Гу Вэньвэнь повернулась к Учителю с сияющими глазами:

— Учитель, а мы же приехали им помочь, не пропустят ли нас без очереди?

Мужчина поднял на нее взгляд и качнул головой.

— Приходя в город, следуй его правилам. Они для всех одинаковы, — проговорил он.

В этот момент впереди послышался возмущенный ропот, и Гу Вэньвэнь вытянула шею на телеге. Она увидела какого-то высокого человека в красном, который бесцеремонно протискивался через толпу прямо к воротам. Со спины она не могла разглядеть его лицо, но отметила, что он был почти на голову выше всех крестьян и вел себя настолько нагло, что тем не оставалось ничего иного, кроме как расступиться перед ним.

— Это что за нахал, а! На ногу мне наступил!

— Куда лезешь? Ой-ой, извините-простите...

— Ай-я, молодой господин, тут же очередь, так нельзя...

Однако человек в красном не обращал на них ровно никакого внимания, словно они были пылью под его сапогами. Даже издалека Гу Вэньвэнь видела, что его верхний халат поистине роскошен — с золотой вышивкой на рукавах, которая блестела на заходящем солнце. Настоящий разряженный павлин. Наверняка какой-то богатый молодой господин, которому правила не писаны. Этот павлин приблизился к стражникам и всунул одному из них что-то в руки. Стражник сначала заругался, но потом вдруг смиренно опустил голову и посторонился. Человек в красном махнул хвостом и беспрепятственно вошел в ворота.

— А серебро может изменить правила, хе-хе, — сказал лао Фань, совсем не выказывая гнева из-за того, что какой-то проходимец протиснулся вне очереди. Мужчина в телеге опешил, а Гу Вэньвэнь снова обернулась к нему.

— У нас нет денег, — отрезал Учитель и снова уткнулся в книгу. Девушке оставалось только разочарованно вздохнуть и вернуться к болтовне со стариком.

Спустя полтора шичэня, когда уже почти совсем стемнело, очередь наконец добралась и до них, и тогда Учитель и его ученица оказались перед стражниками.

— Цель вашего пребывания в Чанъяне? — спросил их усталый мужчина в броне. Из-за целого дня на солнце у него покраснело лицо, а глаза налились кровью.

— Избавить поместье Чан от злого духа! — бодро отозвалась Гу Вэньвэнь.

— А, заклинатели... — Стражник оглядел их, посмотрел на кнут на поясе девушки и хмыкнул. — Очередные... Назовите ваши имена.

— Гу Вэньвэнь, — отозвалась девушка и назвала иероглифы.

— Мо Хэ, — наконец разомкнул свои железные уста ее Учитель.

— «Мо» как тушь? — назвал стражник самый распространенный вариант.

— Нет, «Мо» как молчание, — спокойно поправил его Мо Хэ. Стражник нахмурился.

— А «Хэ» как шкатулка?

— Нет, «Хэ» как осуждать.

Стражник наконец поднял глаза от своих записей, недоуменно на него глядя. Кто в здравом уме будет расхаживать с подобным именем? «Безмолвное осуждение»* — насколько же это неблагозвучно! Так и беду на свою голову можно накликать. Однако человек перед ним был совершенно безмятежен и даже бровью не повел, будто понятия об этом не имел. Он проходил через это уже столько раз, что совершенно охладел к реакции людей. А, быть может, она никогда и не была ему важна.

*  Имя Мо Хэ: 默劾 — можно перевести с китайского как «безмолвное осуждение».

— Что ж, проходите...

Стражник посторонился, и Учитель с ученицей, отвесив ему легкие поклоны, наконец вошли в город.

— А в какой стороне поместье Чан? — спросила Гу Вэньвэнь напоследок, опасаясь, что Учитель опять воспользуется своей уникальной способностью под названием «я могу заблудиться на перекрестке и перепутать восток с западом».

— Идите по главной улице до конца, пока не увидите поворот на запад, и оттуда до окраины города, — подсказал им старик, стоящий следующим в очереди. — Удачи, девочка.

— Спасибо и до свидания, дедушка! — помахала ему рукой девушка и поскакала за Мо Хэ.

— Все же заклинатели... своеобразные люди, — сообщил лао Фань знакомому ему стражнику, и тот охотно закивал. — Кто ж поймет, что у них в голове.

А двое «своеобразных» заклинателей уже растворились в сгущающихся сумерках. 

___________________________

Автору есть что сказать:

Дневник этого Учителя Мо Хэ: «Сегодня был трудный день, и несколько раз я чуть не потерял лицо. Сначала я пошел не туда, но мне удалось ловко выкрутиться, затем меня заподозрили в совращении собственной ученицы, однако я сделал вид, что не понял намека. А под конец дня мое имя опять вызвало ненужные вопросы. Подумываю сделать нефритовый жетон, чтобы показывать его у городских ворот и больше вовсе не раскрывать рта. Вэньвэнь отлично с этим справляется. В знак признательности этого Учителя она получит 5 индивидуальных тренировок».

Обсудить новеллу / рассказать, как у вас дела / почитать про Китай можно в моем канале ТГ: «ша исы»