В черной краске становишься черным (染于苍则苍) [1 арка]

Небо медленно окрасилось в красный, и тонкая полоска солнца на горизонте становилась все уже. В небольшом, ничем не примечательном городке под названием Чанъян*, коих во множестве разбросано по территории великой Поднебесной, жизнь постепенно затихала. Местные жители заканчивали ужинать, гасили свечи и масляные лампы и собирались ложиться спать, чтобы завтра с первым лучом рассвета снова отправиться в поля. Шла пора уборки урожая, и каждый крестьянский дом был очень занят.

*长阳县 — уезд Чанъян, ныне называется Чанъян-Туцзяский автономный уезд городского округа Ичан, в провинции Хубэй. Туцзя — одно из национальных меньшинств КНР.

Солнце мигнуло и исчезло, и вместе с ним погасли и последние огни в городке. Только в поместье магистрата* все еще жгли свечи, и неровное пламя дрожало за бумажными окнами кабинета. Внутри за деревянным столом сидел молодой мужчина в простом темном ханьфу**, склонив голову над бумагами: счетные книги, жалобы, письма. Он хмурился, выводя торопливым почерком что-то в письме, и совсем не обращал внимания на поздний час. Слугу, стоящего у двери, давно клонило в сон, и он переминался с ноги на ногу, чтобы стряхнуть с себя дремоту. Этому мальчику было всего лет тринадцать, и сегодня он первый день работал слугой в поместье, поэтому очень не хотел оплошать. Да и у магистрата сегодня был первый день в должности.

*县令 сяньлин или 县官 сяньгуань — начальник уезда и глава местного присутствия (ямэня). Обладал исполнительной, судебной, финансовой властью во вверенном ему домене.

**汉服 — досл. ханьская одежда, национальные одежды китайцев до установления династии Цин. Представляет собой многослойный костюм из верхнего халата или рубашки с длинной юбкой, а также нижних одежд. Отличался от династии к династии.

Снаружи подул осенний ветер, и старые оконные рамы заскрипели. Мальчишка-слуга вздрогнул и втянул голову в плечи, поглядывая на темную улицу из-за приоткрытого окна. Луна скрылась за облаками, ни одна звезда не освещала темный, неуютный двор, который еще не успели убрать и облагородить. Кусты и деревья зашевелились, и мальчишка испуганно отвернулся, вспоминая все слухи, которые бродили о поместье Чан.

В Чанъяне этот дом, стоящий на самой окраине, давно пустовал. Народная молва гласила: здесь живут злые духи. Мальчишка, сколько себя помнил, постоянно слышал рассказы о том, как из опустевшего задолго до его рождения поместья доносятся крики и плач. А еще по ночам, особенно в полнолуние, кто-то скребётся с той стороны запертых ворот, и слышится плеск воды. Говорили, что там когда-то давно злобная свекровь загубила невестку, а та после смерти вернулась, чтобы отомстить, и убила всю семью. Теперь эти души заперты в старом доме и пожирают всех тех, кто осмелится зайти внутрь. Жители Чанъяна старались обходить его стороной.

Недавно на трон взошел молодой император и тут же энергично принялся вводить реформы. Вот так Чанъян, который до сего времени входил в уезд Хэншань* и управлялся тамошним правительством, вдруг стал отдельным уездом, и потому по закону должен был «получить» своего собственного магистрата. И он приехал — этот самый мужчина, что сейчас склонился над бумагами, — молодой и амбициозный Сун Юйшу из Хэншаня.

*佷山县 — реально существовавший уезд в начале эпохи Западная Хань, который относился к округу Улин. В Западную Хань вошел в состав округа Линьцзян под управлением Цао Цао. Позже при династии Суй был преобразован, и выделился отдельный уезд Чанъян.

В Чанъяне никогда не было магистрата, а потому не было и ямэня, где он мог бы поселиться. Сун Юйшу пришлось выбрать себе и своей семье один из пустующих домов, и поместье на окраине — большое и роскошное — привлекло его внимание. Напрасно местные жители убеждали его, что там водится нечистая сила. Сун Юйшу отмел все тревоги, заявив, что благородный муж не должен верить в подобное и Конфуций никогда не писал о нечисти, а потому ее не существует. Он приказал открыть ворота, набрал самых смелых и отчаянных деревенских в прислугу и посыльных и поселился в поместье, сделав его одновременно и ямэнем. Мальчик тоже пошел сюда работать, но это не значило, что он не боялся.

Ветер снова заставил старые окна заскрипеть — протяжно и одиноко, и мальчишка-слуга с мольбой посмотрел на хозяина. Однако тот оставался глух к его безмолвным просьбам, продолжая разбираться в беспорядочных бумагах Чанъяна. Сун Юйшу очень ответственно относился к своей работе и стремился поскорее навести порядок во вверенном ему уезде, но в документах будто побродили свиньи*.

*Отсылка к чэнъюю 三豕涉河 «три свиньи переправились через Хуанхэ» — обр. о небрежном, ошибочном написании или чтении иероглифов.

Послышался стук, и Сун Юйшу наконец поднял глаза, увидев, что мальчик настолько устал, что чуть не валился с ног, и звук получился от того, что он схватился за оконную раму. Сун Юйшу взглянул за окно и осознал, что давно стемнело.

— Думаю, на сегодня достаточно. — Он отложил кисть и потянулся, разминая затекшее тело. Мальчик радостно встрепенулся. — Цзю-эр*, набери мне холодной воды для умывания, я сразу лягу спать.

*Суффикс -эр — уменьшительно-ласкательный, обращение старших к младшим, в данном случае господина к маленькому слуге. Цзю — досл. «девятый», мальчик — девятый сын в семье.

Цзю-эр поспешил к дверям, робко приоткрывая их и выглядывая наружу. Остальные домочадцы Сун Юйшу давно спали, и поместье казалось темным и недружелюбным. Однако магистрат ждал, а Цзю-эр хотел понравиться новому хозяину, поэтому он сглотнул, вышел в крытую галерею и почти бегом устремился к заднему двору, где располагались колодец и кухня. Сун Юйшу нанял еще совсем мало прислуги, так что кроме Цзю-эра в доме были лишь кухарка, привратник, две служанки для старой госпожи, матери магистрата, и госпожи Сун, его жены, да пара приказных*, что поселились во внешнем дворе.

*衙役 — досл. «ямэньский бегун» — служитель в ямэне, мелкий чиновник на побегушках.

Поместье было довольно большим и делилось на две части: внешний двор — сам ямэнь: кабинет магистрата, зал для приема посетителей, комнаты для гостей и иные подсобные помещения; внутренний двор, состоящий из трех небольших двориков: западный, где селились женщины, восточный, где жил сам хозяин, северо-западный, где остановилась мать магистрата, и еще несколько пустующих павильонов. На заднем дворе за северной стеной находилась кухня, и как раз туда и держал путь мальчик-слуга.

Вероятно, когда-то здесь жила большая богатая семья, но Цзю-эр об этом не знал. Семья магистрата же была малочисленной, так что разместилась с комфортом. Пересекая темный внутренний сад, Цзю-эр старался шевелить ногами быстрее, но шелест деревьев над головой все равно заставлял его вжимать голову в плечи. Неожиданно громко ухнула сова, и Цзю-эр, вконец испугавшись, припустил к кухне. Он забежал внутрь и замер, пытаясь отдышаться. Прислушался. Но никакие злые духи его не преследовали, а ночь дышала прохладой и тишиной.

Цзю-эр отругал себя за глупость и решил, что ему следует поучиться у хозяина — тот совсем не боялся злых духов и считал, что их вовсе нет, а потому так спокойно мог оставаться в поместье. Если Цзю-эр хотел и дальше здесь работать, ему стоило перенять у магистрата Суна его конфуцианскую уверенность. Поэтому Цзю-эр расправил плечи и принялся в потемках искать таз. После этого он подошел к колодцу, чтобы набрать воды. В ночной тишине скрежет ворота разносился по маленькому дворику с удвоенной силой, и сова снова заухала где-то вдали. Цзю-эр вылил воду в таз, подхватил его и как можно быстрее поспешил обратно. Ему совсем не хотелось бродить здесь в одиночестве ночью. Он так торопился, что вода начала плескаться, и Цзю-эр ускорил шаг. Но мерный плеск все же чуть-чуть успокаивал.

Ворота внешнего двора почему-то оказались закрыты. Цзю-эр нахмурился, оглянулся и увидел, что в окне западной комнаты мелькнула свеча. Должно быть, служанка выходила по просьбе хозяйки проверить, как там господин. Цзю-эр выругался под нос и поставил таз на землю, чтобы отпереть старые ворота. Те давно рассохлись, поэтому тяжело поддавались мальчишке. Он поднатужился, и красные створки наконец распахнулись. Цзю-эр обернулся, чтобы поднять таз, но вдруг замер. Он снова услышал плеск воды, хотя таз неподвижно стоял на земле.

Волосы на голове Цзю-эра встали дыбом, когда он осознал, что плеск воды, до сих пор его успокаивавший, исходит совсем не от таза.

Плеск-плеск-плеск...

Это напоминало даже не воду, а чьи-то мокрые шаги по камням. И эти шаги приближались. Цзю-эр оглядел темный сад, но там никого не было, ни единой живой души. Его ноги похолодели, а руки задрожали. Наплевав на собственное обещание следовать заветам магистрата и не верить в духов, Цзю-эр подхватил таз и бегом устремился обратно в кабинет, подальше от странного звука. Только оказавшись в ореоле света, Цзю-эр почувствовал себя спокойнее, хотя его сердце продолжало стучать как бешеное.

— Ты чего так долго? — спросил Сун Юйшу, поднимая глаза.

— П-простите, господин. — Цзю-эр опустил голову и поставил таз на подставку, не решаясь заговорить о странном плеске. Магистрат только отругал бы его за суеверность, а потом наверняка бы выяснилось, что это просто где-то протекает крыша, отсюда и звук. Не желая выставлять себя посмешищем, Цзю-эр промолчал.

Сун Юйшу умылся, вытер лицо поясом-полотенцем и взял свечу в руку.

— Пойдем.

«Вдвоем совсем не страшно», ― рассудил Цзю-эр, когда они вернулись во внутренний двор. Никакого плеска не было, и даже луна выбралась из-за облаков, преображая мрачное поместье.

Сун Юйшу глянул на западный двор и рассудил, что жена уже легла. Не желая беспокоить ее, он зашел в восточную комнату, разделся и лег спать. Цзю-эр устроился на своем месте в изножье кровати хозяина. Лунный свет проникал через окно, и Сун Юйшу, уставший за день, довольно быстро заснул. Цзю-эр, успокоенный его присутствием, свернулся калачиком на сундуке и тоже закрыл глаза.

Плеск-плеск-плеск...

Странный звук снова появился, но теперь он звучал далеко, как колыбельная, и Цзю-эр вскоре провалился в сон, убаюканный им.

Когда настало утро, он, зевая, поднялся с постели, чтобы помочь Сун Юйшу одеться. В утреннем свете вчерашние треволнения казались пустяками, и мальчик весело направился к западному двору, чтобы спросить служанку хозяйки, будет ли та завтракать вместе с господином. Он постучал в комнату, но ему никто не ответил. Подумав, что хозяйка все еще спит, Цзю-эр вернулся и доложил магистрату, что хозяйка спит. Тот лишь махнул рукой:

— Пусть, вчера был напряженный день.

Сун Юйшу позавтракал, собрался и отправился в ямэнь, чтобы закончить вчерашние дела. Цзю-эр, разумеется, последовал за ним.

Однако не прошло и пары шичэней*, как в кабинет ворвалась одна из новеньких служанок. Она упала на колени перед Сун Юйшу, рыдая и трясясь, будто от страха. Волосы всклокочены, глаза красные, одежда в беспорядке. Цзю-эр узнал в ней девушку, которую приставили служить жене магистрата. Нехорошее предчувствие зашевелилось в нем, но он промолчал. Сун Юйшу отложил кисть и вопросительно уставился на служанку:

— Что случилось, что ты так ворвалась в мой кабинет и помешала работе?

*Большой час, равен двум обычным.

— Господин! Господин! Госпожа, она! — рыдала девушка, не в силах выдавить из себя ничего осмысленного. — Госпожа! И Мэй-эр! Госпожа!..

— Что, в конце концов, произошло? — Сун Юйшу в раздражении поднялся.

— Госпожа утонула! — наконец выпалила девушка и упала в обморок от переполнивших ее чувств.

Цзю-эр похолодел, вспоминая вчерашний плеск.

— Что за глупость? — Сун Юйшу подумал, что его обманывают уши. В поместье лишь один колодец, как в нем можно утонуть? И что значит утонула?

Оставив все дела, он поспешил за служанкой в западный двор. Ворота были распахнуты, как и комната хозяйки. Немногочисленные слуги столпились у дверей, и когда Сун Юйшу подошел, они почтительно расступились, не осмеливаясь взглянуть ему в глаза.

Сун Юйшу зашел в комнату и почувствовал, как ослабли ноги. Его жена и ее личная служанка Мэй-эр лежали посреди комнаты в странных позах. Их тела посинели и раздулись, а лица исказились от страха. Под трупами собралась уже целая лужа воды, которая медленно подбиралась к сапогам Сун Юйшу. Тот оторопело смотрел на трупы, пока перешептывания за спиной не вывели его из оцепенения:

— Какое горе... Какая потеря... Злой дух настоящий, говорили же... Предупреждали же... Не надо было приходить сюда работать... А что, если мы следующие... Утопил... Дух утопленника! Это дух утопленника!..

Сун Юйшу медленно шагнул к жене и рухнул на колени, глядя на ее опухшее бледное лицо. Стеклянные глаза смотрели в потолок, выпученные от какого-то неизвестного ужаса, а в открытом рту виднелась темная вода. Будто ее и в самом деле утопили... Будто это могло быть взаправду...

Сун Юйшу не мог поверить в происходящее. Он стиснул кулаки, глаза покраснели от сдерживаемых эмоций. Затем его ладони очень медленно разжались и уперлись в пол. Кто виноват? Кто мог желать смерти невинной женщине, которая лишь вчера прибыла в город? Голова магистрата Суна лихорадочно заработала, анализируя расположение комнаты, количество окон, дверей поместья... Голоса слуг наконец начали доходить до него сквозь пелену потрясения, горя и гнева. Он резко обернулся и рявкнул:

— Хватит болтать чепуху! Какой еще злой дух?! Это убийство! Расследовать! Немедленно расследовать это преступление! Я найду виновных и накажу их за убийство моей жены! Привести главу сыскного отряда! Найти лекаря, чтобы осмотрел тела!

Слуги отпрянули назад и разбежались выполнять указания. А Сун Юйшу склонился над женой, баюкая мертвое тело, и наконец дал волю слезам. Утопленница же продолжала с перекошенным от ужаса лицом смотреть в деревянный потолок.

***

Где-то в предместьях Чанъяна

— Учитель, я все правильно делаю? — спросила девушка не старше восемнадцати лет в светло-розовом коротком охотничьем халате с узкими рукавами и штанах. Ее лицо дышало свежестью и юностью, а глаза напоминали персиковые лепестки и смотрели чуть лукаво, но это ничуть ее не портило — лишь добавляло миловидности.

Только вот то, чем она занималась, совсем не вязалось с ее нежным обликом. Прямо сейчас она стояла на коряге, широко расставив ноги в не самой привлекательной позе, и напряженно удерживала обеими руками длинный зеленый кнут, который обвился вокруг шеи странного существа, сплошь покрытого черными волосами. Это был водный дух — шуйгуй, — который ревел и трепыхался, пытаясь вырваться и сбросить девушку с коряги в воду. Но она упрямо упиралась ногами и пока одерживала верх. Полы ее одежд измазались в иле и глине, а лоб взмок от пота так, что волосы прилипли к нему, норовя залезть в глаза. Она безуспешно пыталась их сдуть и дернула кнут. Чтобы подавить шуйгуя, требовалось больше духовных сил. Она направила их в своё оружие, и кнут заискрился, больно жаля водного духа.

Мужчина, к которому она обратилась, сидел на берегу реки. Он казался таким же черным, как и беснующийся в воде шуйгуй, только, конечно, гораздо красивее. Его простой черный ханьфу прекрасно сочетался с длинными черными волосами, которые были собраны в небрежный хвост тонкой красной лентой. Хоть на вид ему не было и тридцати, темные глаза смотрели спокойно и мудро, совсем немолодо, а черты лица казались острыми и жесткими, словно были вырезаны в скале. Да и вся его фигура дышала какой-то спокойной и могущественной силой. Он отнял голову от книги, которую читал, оглядел эту сцену и кивнул:

— Правильно, только вот так тянуть на себя не стоит, нужно действовать осторожно, чтобы он не...

Он не успел договорить, потому что шуйгуй наконец сообразил, что гораздо эффективнее не тащить девушку в воду, а напасть на нее. Поэтому он взревел и дернулся вперед. Кнут перестал натягиваться, и девушка с криком упала в воду. Длинные черные волосы шуйгуя тут же оплели ее со всех сторон, будто в кокон, и демон торжествующе взвыл, радуясь, что обманул добычу. Девушка выронила кнут и задергалась, не в силах разорвать путы.

— ...не сбросил тебя в воду, — спокойно договорил мужчина.

— Учитель! — Девушка на мгновение вынырнула и закашлялась, захлебываясь от воды.

Шуйгуй подплыл ближе, старательно обходя нефритовый кнут, который искрил на поверхности воды, выпав у девушки из рук.

— Да я же тебе помочь хотела! — возмущенно взвизгнула девушка, когда шуйгуй приблизился вплотную и распахнул мерзко пахнущую пасть, намереваясь сожрать ее. — Фу, ну и вонь! Пойди прочь!

Шуйгуй немного побаивался этого человека на берегу, но видя, что тот не вмешивался, осмелел. Может быть, этому человеку и не нужна слабая глупая девчонка, которая пришла в дом водного духа и оторвала его от сладкого сна, а значит, можно смело сожрать ее... Но когда он открыл пасть, наглая девица плюнула ему в рот. Ее руки были связаны, так что она наполнила своей ци* слюну, и та больно обожгла шуйгуя. Он обиженно взревел и дернул ее за волосы, утаскивая под воду. Она заборолась, пиная демона, но он все равно оказался сильнее.

*气 истинная ци — жизненная энергия, которая присутствует во всем. Заклинатели способны накапливать ее, преобразовывать в золотое ядро и использовать в качестве оружия.

Человек на берегу на мгновение был ошеломлен таким нетрадиционным методом борьбы со злыми духами. Наконец он заложил закладку на странице, на которой остановился, со вздохом поднялся и подошел к краю воды. На поверхности остались только черные волосы духа и пузырьки. Он закатал рукав и опустился на одно колено, погружая белую ладонь в воду и брезгливо смахивая в сторону волосы.

Он что-то шепнул, и вода вдруг вспыхнула ярким белым светом. Мужчина тут же вытащил руку и с омерзением потряс ей, смахивая воду. Затем он вернулся к книге и снова с комфортом уселся, прислонившись к камню.

Пару мгновений ничего не происходило, пока вода внезапно не забурлила, и на берег, кашляя и отплевываясь, не выбралась девушка. Тяжело дыша, она шлепнулась на траву, не в силах пошевелиться. На ее щеке красовалась длинная царапина, но в остальном она была невредима. Девушка глянула на мужчину и состроила ему рожицу. Когда тот поднял глаза, она тут же вежливо улыбнулась:

— Спасибо, Учитель!

Мужчина устало кивнул и вернулся к чтению. Немного отдохнув, девушка бодро вскочила на ноги и вытянула руку, призывая кнут. Тот ужом скользнул в ее руку, и она ударила им по воде.

— Да отстань ты от меня, наконец! — послышался жалобный голос. Из-за камня выглянуло существо, которое еще буквально пару минут назад было шуйгуем. Теперь он уже таковым не казался: скорее походил на синеватый лысый труп, который огорченно пытался сгрести черные волосы в одну кучу, но они расплывались и тонули. — Посмотри, что ты уже наделала! Я отращивал их сто тридцать лет! Сто тридцать лет, и все насмарку! — лысый шуйгуй потряс рукой с клоком волос и снова шмыгнул за камень, когда увидел, что мужчина на берегу поднял на него взгляд. — К вам претензий нет, даочжан*, — почтительно отозвался водный дух, погружаясь чуть глубже в воду подальше от этого взгляда.

*Вежливое обращение к даосу.

— Ты убивал людей! Заманивал их в воду и топил! Пытался и меня утопить! А расстроился из-за волос?! — воскликнула девушка.

Шуйгуй заругался про себя, думая, что зря не проверил календарь, выбираясь сегодня из пещеры. Что за бесстыдная девица — это же она первая на него напала, а теперь перевернула все с ног на голову и выставила его виноватым. Да знай он, чем все обернется, спал бы в своей пещере еще несколько лет!

— Госпожа. — Водный дух притворился очень льстивым. — Может, просто разойдемся мирно? Я вас не трогаю, и вы меня не трогаете.

— Нет, так не пойдет. Я собираюсь помочь тебе переродиться!

Шуйгуй совсем пал духом. Если бы он хотел переродиться, то давно бы это сделал. Так у него нет никакого желания!

— Спасибо госпоже за доброту, но этот дух вынужден отказаться. — Шуйгуй сгреб остатки своих волос и решил потихоньку улизнуть. Кто же знал, что девица снова хлестнет кнутом, и кончик обовьет его шею! — Да не надо меня перерождать! — взмолился шуйгуй, пытаясь вырваться. — Не хочу я! Мне и так хорошо!

— Как же может быть хорошо? — Эта девица явно не понимала злых духов. Она серьезно вознамерилась отправить его в перерождение. — Каждый злой дух страдает, потому что не может отпустить обиду и спокойно покинуть мир живых! Должно быть, ты ужасно страдал, бедняжка!

«Бедняжка»-шуйгуй себя совсем таковым не ощущал. По его мнению, у него была прекрасная заводь, вечная жизнь и незадачливые путники, которые становились вкусным обедом. Не жизнь, а сказка! Он совсем не страдал и даже не помнил, почему задержался в человеческом мире. Он и смерть свою давно позабыл.

— Госпожа, вы ошибаетесь, — все еще пытался убедить ее шуйгуй, когда понял, что силой от нее ничего не добьешься. Этот даочжан за ее спиной явно беспокоился о ее жизни — он даже лишил его всех волос! — Мне и так хорошо, мне ничего не нужно, я не страдаю.

— Нет, так не пойдет, — твердо сказала девица, доставая из мокрого мешочка на поясе какую-то желтую бумажку. — Цель моей жизни — позволить каждой душе отпустить обиды и спокойно переродиться. Я помогу тебе!

Шуйгуй запаниковал, узнав в ее руке талисман. Ужасно болезненная вещь!

— Госпожа, я вообще мирный водный дух! За последние пятьдесят лет я сожрал-то человека три! Всего троих! По сравнению с духом из поместья Чан я почти святой! — взмолился он, пряча лысую голову за камнем. — Вот кто злой, а не я! Госпожа, отпустите меня, прошу!

Девушка помедлила, слушая его мольбы. Она растерянно обернулась на мужчину. Тот вздохнул, откладывая книгу.

— Этот шуйгуй за всю свою жизнь заманил и утопил тридцать пять человек, и жители деревни попросили нас от него избавиться, — проговорил он, холодно глядя на водного духа. Тот вжал голову в плечи, спешно придумывая оправдания.

— Я исправлюсь! — пискнул он. Мужчина скептически поджал губы, а девушка снова подняла талисман. — Лучше духа из поместья Чан переродите, а меня оставьте, я больше никого не буду трогать!

Он бросился на глубину с охапкой волос, но не успел: талисман настиг его и намертво приклеился к спине. Шуйгуй взвыл, вода забурлила, будто тихая заводь закипела, а затем вспыхнул свет, и маленький огонек, похожий на светлячка, исчез так же быстро, как и появился. Водного духа тоже больше не было. Заводь снова стала мирной, только остатки черных волос плавали по поверхности.

Девушка отряхнула руки и поправила рукава, гордо оборачиваясь.

— Учитель, я не поддалась на его уговоры и все-таки отправила в перерождение!

— Да, в этот раз вышло лучше, чем с тем висельником, который якобы исправился, и ты дала ему испытательный срок, — поджал губы мужчина.

— Учитель! — обиженно вспыхнула девушка, которая совсем не хотела вспоминать ту позорную историю. — Сейчас-то Вэньвэнь молодец?

Мужчина поднялся, стряхнул несуществующую грязь с верхнего халата и посмотрел на водную гладь. Затем он перевел взгляд на свою единственную ученицу, которая смотрела на него с надеждой в глазах.

— Вэньвэнь молодец, но в следующий раз не поддавайся на уговоры злых духов, они всегда норовят обмануть, — сказал он и поднял руку, чтобы пригладить ее растрепанные мокрые волосы и заодно высушить одежду своей ци. Девушка вздрогнула от горячего пара, обдавшего ее. После чего они направились по тропинке в лес.

— Учитель, а куда мы теперь пойдем? — спросила Вэньвэнь, скачущей походкой следуя за его высокой фигурой.

— Ты же сама слышала: стоит проверить это поместье Чан, вдруг там и правда кто-то водится... — сказал мужчина. В глубине чащи он вдруг застыл и резко обернулся, острым взглядом осматривая лес.

От неожиданности Вэньвэнь натолкнулась на его спину и ойкнула. Потирая нос и глядя на его напряженное лицо, она спросила:

— Что случилось, Учитель?

Мужчина медленно качнул головой.

— Ничего. Показалось. Пойдем.

Только что ему почудилось, будто кто-то следит за ним из лесной осенней чащи, но когда он проверил все вокруг своим духовным сознанием, то ничего не обнаружил. Вокруг были лишь лесные зверьки да птицы. И никого, кто мог бы смотреть на него так враждебно.

Долгое время спустя, когда их шаги затихли вдалеке, черные волосы, плавающие в тихой заводи, подцепил носок черного с красной вышивкой сапога. Его владелец, одетый в богатый и даже вычурный кроваво-красный ханьфу, задумчиво посмотрел на воду, а затем хмыкнул:

— Так вот ты какой, великий даочжан Сюаньи*, самый могущественный заклинатель эпохи. Ха, кажется, выиграть спор будет не так сложно.

*宣義 — досл. «провозглашение справедливости».

____________________________

Автору есть что сказать:

Добро пожаловать в мир заклинателей, демонов и злых духов! Здесь вам встретятся всякие неприятные твари, не менее неприятные герои, но должно быть очень смешно и весело. Присоединяйтесь к самому грандиозному спору столетия: кто же все-таки станет Владыкой демонов?

Имя Вэньвэнь записывается как 文文. 

Подписывайтесь на ТГ-канал «ша исы», где есть мемы, апдейты и арты, и, конечно же, пишите комментарии здесь — это не только помогает мне писать дальше, но и продвигает работу!