Глава 3
Подземный комплекс, находившийся под особняком Крыса Алтанцецега, представлял собой огромную разветвлённую сеть белоснежных коридоров футуристичного вида, ответвления которых вели в многочисленные комнаты. Здесь присутствовало всё, что только было возможно — научные лаборатории, демонстративные залы и другие комнаты, в том числе помещения, из которых владелец мог спокойно контролировать мировую обстановку. Каждое из них отвечало за свою сферу контроля, но многие выглядели примерно так: огромное количество разнообразных мониторов, которыми были усеяны стены, шикарные кресла, стоящие прямо посреди комнат, наделённые искусственным интеллектом, и панели управления, расположенные полукругом вокруг них. Огромное количество кнопок и рычажков, которые чаще всего переливались разнообразными цветами и еле слышно пиликали, демонстрировало практически безграничное обилие возможностей и серьёзность намерений использующего подобное устройство. В одну из таких комнат и направлялись Макс, Егор и Алтанцецег.
Пёс немного отстал от Крыса и Медвежонка, плетясь позади них. Его отчего-то захлеснули воспоминания: о том, как трудно ему жилось несколько лет назад, и о том, что он, впрочем как и сейчас, отдавался за гнилые кости различным сомнительным личностям. Затем голову его начали посещать мысли о Егоре, который всегда любил его и желал только счастья и добра. От осознания этого и того, как несправедливо Макс ним обходился, постоянно оскорбляя, предавая и унижая, Псу стало смешно. Смешно настолько, что он завилял хвостом и, прыснув пару раз и не в силах сдержать приступ смеха, коротко прогоготал на всё помещение так, что звуки его, похожие на агонию умирающего от рака бомжа, эхом прокатились по бесконечным лабиринтам белоснежных коридоров. Алтанцецег и Медвежонок резко обернулись.
— Что с тобой, уёбок? — изумлённо проверещал Крыс, глядя на морду Макса, которую тот скривил настолько сильно, что так и хотелось как следует переебать тупой собаке с ноги. Поначалу Алтанцецег так и хотел сделать, но почти сразу передумал.
— Я же сказал, чтобы ты оставил меня блядовать, тяф-тяф! — вдруг промямлил Пёс, пытаясь выговорить эти слова с наездом.
— У меня есть к тебе дело, и пока не сделаешь всё, что я захочу — не пойдёшь! — истерично проверещал Крыс. — Не забывай, в конце-концов, кто позволил тебе съехать с петушиной хаты!
— Но...но ве-е-е-едь это... бы-ла твоя и...идея - вы...ступить меня на сце-е-ене! — попытался вмешаться Егор, на что получил смачное «Заткнись!» в один голос от споривших, развернулся, и, опустив голову, изо всех сил начал стараться снова заплакать.
— Так веди меня! Я хочу трахаться в очко! — продолжил Пёс после короткой паузы.
— А я что по-твоему делаю, ебанутый?! — заорал Алтанцецег, чтобы скрыть свой незаметный пук, а затем повернулся и медленно полетел, продолжая свой путь как ни в чем не бывало. Двое уёбков последовали за ним...
Минуя несколько десятков комнат, ещё большее количество ступеней и бесчисленное множество поворотов, компания наконец достигла места своего назначения. В конце коридора находилась большая, судя по всему раздвижная, дверь, такая же белоснежная, как и стены. Она тут же открылась перед троицей и та вошла внутрь...
— Тяф-тяф! Вот это нихуя себе! — затявкал тупой пидорас Пёс Макс, увидев, что находилось внутри: просторная комната высотой восемь метров, стены которой сплошь и рядом были усеяны огромными цифровыми мониторами, на каждом из которых отображались различные изображения, изредка мерцающие и сменяющиеся. Прямо посередине комнаты находилась огромная округлая панель с бесчисленным количеством кнопок, а сидение внутри было очень маленьким и предназначалось, судя по всему, для какой-нибудь крысы. Рядом с этой панелью находилась ещё одна, уже прямая, с не меньшим количеством кнопок. Когда животные увидели, кто сидит за ней — тут же ахнули от изумления, Пёс Макс высунул язык, а Медвежонок Егор почесал попку.
— Привет))) Я — Влад))) Влад-Бином-Программист))) Почти как Маленький Влад, только Бином))) — произнёс тощий высокий мужчина (мужчиной его трудно было назвать, скорее это был мальчик) и улыбнулся. Внезапно его лицо изменилось и он, сменив наивную детскую улыбку на звериный оскал, издал протяжный рык и заорал: «Йа Влат Зикхайл!!!» — растрепав волосы на голове и нарисовав под носом кривые усы чёрным маркером, шустро схватив его с приборной панели своими длинными пальцами.
— Тяф-тяф! Какого хуя этот пидорас здесь забыл?! — заверещал Макс, захлёбываясь слюнями от истерики, хотя сам был едва знаком с Владом.
— Хоть эта сука и киданула нас во время ограбления «ЗилiBoBЪа», всё же должен признать — он чертовски хорош! — с улыбкой произнёс Крыс, начав кружиться по комнате на своих крутых пульсаторах.
— Я очень хорошо выполняю свою работу, мистер))) — проговорил скромный Влад, обращаясь к Псу, отчего тот невольно захихикал. Вскоре все утихли и принялись наблюдать за Алтанцецегом, который вырисовывал в воздухе пируэты под начавшую играть словно из ниоткуда песню из мультфильма «My Little Pony». Примерно через семь минут Крысу надоело, музыка стихла и он приземлился прямо в своё крутое кресло, стоявшее перед округлой панелью.
— Ну что, идиоты? Думаете, я бы позвал вас сюда без причины? — задал он риторический вопрос двум аутистам. Макс завилял хвостом, а Медвежонок попытался что-то промычать, но Алтанцецег перебил его, не придав тупым словам Егора никакого значения. — У меня есть для вас задание! — произнёс он, незаметно пукнув.
— Ух ты! Чей же это запах?! — спросил Влад, подыгрывая Крысу, отчего тот покраснел, смутился, опустив голову вниз, и заёрзал на кресле.
— Так... На чём это я остановился? Ах да! У нас есть для вас задание... — продолжил он, но его слова заглушил звонкий лай Макса — Пёс зачем-то жидко насрал прямо на пол, отчего Влад зажал нос двумя пальцами и демонстративно сощурился и зажмурился. Алтанцецег, не обращая на это внимания, продолжил говорить:
— Вам двоим предстоит ответственная работа! — морда Крыса искривилась в улыбке. — Я хочу как следует поржать, поэтому вы должны привезти мне трёх полоумных дегенератов — Батю, Шника и Саню!
— Тяф-тяф! Саня вообще-то нормальный! — вступился за Варвара Пёс.
— А...а...Атлане-нег — неуверенно запнулся тупой Медвежонок, выступив вперёд и облизнув губы.
— Чего тебе надо, уебанишка?! — нервно рявкнул Крыс.
— Ты...ты охуел! Ты уже не скры-ва-ешь, что при...влекаешь нас чис-то, чтобы по...поржать! — проговорил он полушепотом, затрясшись от страха. — А ещё... ты не жертвуешь деньги боль...ным де-тям... — прошептал он в конце.
— Ну, вообще-то да — сдавливая смех произнёс Алтанцецег. — Если с «ЗилiBoBЪом» всё было не так очевидно, то сейчас я прямо говорю, что хочу просто поржать и порофлить над вами, уебаны! Разве это не было понятно с самого начала?!
— Нет! — изумлённо воскликнули Макс, Егор и Влад. Крыс пробил фейспалм.
— И нахуй мне нужны больные дети?! — добавил он после продолжительной паузы.
— Я о...тказываюсь! — заикнулся Медвежонок. Алтанцецег хотел было унизить Егора, но Макс опередил его:
— Тяф-тяф! Неужели ты хочешь вернуться в камеру к активным пидорасам? — завилял он хвостом. Медвежонок покосился на своего лучшего друга — он чувствовал, что его предали, долго не решался что-либо сказать, однако через несколько минут затянувшейся паузы высрал своим ртом:
— Ну, вообще-то... Это было приятно... — реакция на такую хуйню не заставила себя долго ждать. Крыс, Пёс и даже Влад Зикхайл загоготали настолько сильно, что на глазах у ранимого Медвежонка выступили слёзы. Алтанцецег схватился за живот и взлетел под потолок комнаты, прыская оттуда слюной и незаметно попукивая, Макс наложил ещё одну кучу отборного говнеца, а Владик начал пиздить себя по голове и упал в обморок, но через несколько секунд пришёл в себя и вновь начал орать, выкрикивая фразочки на немецком языке.
— Что... Что ты сказал?! — не веря ушам, захлёбываясь и надрывая живот от гомерического хохота произнёс Алтанцецег. Егор опустился на пол, закрыл глаза лапами и зарыдал...
— Я не...не могу понять! Почему ты ме-ня пос...тоян-но обижа-ешь?! — задавал вопрос быстро переваливающийся с ноги на ногу, идущий по направлению выхода с территории особняка всхлипывающий от недавней истерики Медвежонок, растирая большой нос и красные глаза. Его розовый бант насквозь промок от того, что тормоз использовал его в качестве носового платка. Рядом с ним трусил Макс, высунув язык и еле сдерживая смех.
— Разве настоящие друзья не должны так делать, тяф-тяф?! — произнёс он настолько язвительно, что сам немного прихуел, однако Егор принял его слова за чистую монету.
— П...правда? Ты о-би-жаешь ме...меня потому что мы... — несколько раз заикнулся и всхлипнул Медвежонок, но Пёс его перебил:
— Это был сарказм, тяф-тяф! — а затем, немного подумав, произнёс: «Конечно!»
— Ну ла...лаааадно — протянул Егор, сморкаясь в бант. Дегенераты уже вышли на улицу, где их ждал неожиданный сюрприз...
— Ла...ла-а-асточка! — заорал Медвежонок, внезапно сорвавшись с места и неуклюже побежав куда-то в сторону, несколько раз споткнувшись. Пёс прыснул и потрусил за ним. С левой стороны от особняка, аккуратно припаркованная по-над дорогой, стояло заляпанное грязьюкорыто с успевшим треснуть стеклом — «Рено Логан» чёрного цвета двадцатого века, «машина» Медвежонка, которая, судя по всему, доживала свои последние дни, причём доживала в адских мучениях. Затормозив прямо у водительской двери, запыхавшийся Егор размахнулся, согнув лапу, и со всей дури ударил локтем по стеклу, отчего оно рассыпалось, а Медвежонок упал на асфальт и, громко заорав, начал биться в адских конвульсиях от боли, схватившись за локоть и перекатываясь по дорожному покрытию. Макс подошёл к нему и с каменным ебалом начал наблюдать — он устал смеяться над дегенератом. Добрые полчаса Егор клоуничал, моля о смерти, а затем встал и, как ни в чем не бывало, открыл дверь и сел на водительское место, захлопнув дверцу так, что остатки выбитого стекла посыпались прямо в салон. Пёс уселся на переднее пассажирское сидение. В салоне сильно пахло глицерином, благо теперь его продувало из-за выбитого ебланом окна. Медвежонок деловито достал из-под банта ключ, вставил в замок зажигания и резко провернул. Послышался оглушительный звук, похожий на взрыв, развалюха подскочила, а из-под капота повалил чёрный дым. Егор не отчаивался и пытался завести свою тачилу, которая с каждым проворотом ключа в скважине подскакивала всё сильнее.
— Что ты творишь, еблан? Ты сейчас нас обоих убьёшь! — заорал Пёс после очередного взрыва, когда из-под капота прорвались языки пламени. Медвежонок лишь продолжал пытаться завести машину, максимально стараясь сделать своё тупое ебало хоть на толику серьёзнее — безрезультатно. Наконец, каким-то, никак не иначе, чудом, развалюха завелась — из выхлопной трубы вылилась странная жидкость, а двигатель затарахтел так, будто все его детали проржавели и в нём кончилось масло, что, скорее всего, так и было. «Рено Логан» со скрипом тронулась с места...
— Ха...ха! Мо-жет ещё ма-ши-и-на! — воскликнул Медвежонок, с воодушевлением ударив по рычагу переключения передач, который отвалился в тот же самый момент.
— Да...вай, «Ласточка»! — Егор начал усердно выкручивать руль, но корыто на колёсах продолжало ехать прямо.
— Алтан сказал, что Миха сейчас ошивается в своей ебанутой квартирке, а где Миха, там и Батя! — проверещала вшивая дворняга.
— А...ага — улыбнулся Медвежонок, потянувшись лапой к проигрывателю. Макс понял, что сейчас его ждёт что-то очень странное, даже весьма ебанутое — и не прогадал. Как только коготь пассивного пидорочка коснулся кнопки включения, из дешёвых колонок, подсоединённых к проигрывателю проводами, заиграла отвратительная музыка ужасного качества:
— Sueta rnd!—от этого пердежа Псу стало не по себе. — Sueta rnd! — продолжал пердеть какой-то забиток по ту сторону проигрывателя. — Sueta rnd! Дал-дал дома? Дал-дал ушёл!
— О...о...о-о-о, это же Мон...те Крис-то... — мечтательно произнёс Егор, закрыв глаза и погрузившись во влажные фантазии: — Дал-дал ушёл... Да...л-дал у-шё-ёл... — начал подпевать он этой невообразимой какафонии. — О Ал ах! Надеюсь, я когда ни-будь спою ка...кавер! — внезапно заорал тупой уёбок. — Первый ка...кавер песни не Ми-хаила Шуфу...Шуфу...Шуфутинско-ого — вздохнул он, начав покачиваться под... (дорогой читатель, приношу свои искренние извинения, у меня просто не хватает матерных и не матерных слов, дабы описать весь тот ужас, что проигрывался из колонок в «машине» Медвежонка Егора в тот момент. Надеюсь, Вы понимаете, какой пиздец творился в развалюхе и в каком ахуе пребывал Макс).
— Выключи эту хуйню немедленно, тяф-тяф! — заверещал Вшивый Пёс, начав тарабанить грязными лапами по треснувшему окну. — Это приказ! — но Медвежонок не слышал. Он, сам не понимая, как ещё не въебался куда-нибудь, с закрытыми глазами продолжал повторять два слова за своим братом по несчастью, Монте-Кристо, почти таким же тормознутым ебанатом, как и сам Егор. Через закрытые глаза Медвежонка проступили слёзы, а через некоторое время он обтёр их бантом, открыл плафон и достал оттуда... Инсулиновую сигару и зажигалку. Затем, стараясь прикурить так же эффектно, как в кино, всхлипнул. Песня закончилась, Макс вздохнул с облегчением, но Медвежонок упорото протянул лапу к проигрывателю, громко пёрнув. В тот же момент по сидению, на котором он сидел, потекла струйка первоклассного жiдковатого говнеца, которая становилась всё шире, стекая на половой коврик и омерзительно воняя. Медвежонок соблазнительно застонал.
— Нет, нет, нет, тяф-тяф! Не вздумай делать этого!
— О даааа... — протянул Егор, нажимая на кнопку «проиграть заново». На спидометре можно было разглядеть стрелку, медленно ползущую от отметки «5» до отметки «7». — Sueta rnd, sueta rnd, sueta rnd, дал дал дома — дал дал ушёл... — Медвежонок смачно проперделся и начал срать и блевать одновременно, пытаясь засунуть пальцы себе в рот и в очко. Макс оставил тщетные попытки остановить тупого Медвежонка и, откинувшись на спинку своего сидения, заприметил на полу небольшую сгнившую кочерыжку от яблока, а затем уставился в окно. Мимо медленно проползали деревья и дома, а на город спустился туман и начал покрапывать мелкий и неприятный дождь, капли которого залетали в окно и попадали прямо на Егора, отчего тот довольно комично морщился. В такой обстановке уебаны и доехали до дома Михаила...