Не учебный роман

Четыре часа утра. Город спал беспробудным сном. В окнах жилых домов кое-где горел свет. Светофоры на перекрёстках мигали жёлтым цветом. Пустые улицы.

Я торопила таксиста, повторяя одно и тоже: "Пожалуйста, быстрее". Седоволосый шофёр вжимал педаль газа в пол и топил, что есть мочи. Секунды казались минутами, а минуты - часами. Никогда раньше мне не хотелось ускорить время, как сегодня, сейчас. Мысли съедали всю изнутри. Что только не передумала, что только не проиграла в голове. Тщетно. Одна и та же потёртая пластинка крутилась по, бог знает какому, кругу.

Первая городская больница. Отворила нараспашку деревянные двери, ускоряя шаг. Бежать, куда? Нашла заспанного охранника на проходной. С трудом объяснилась, пытаясь унять дрожь в голосе. А дальше ноги понесли невесть куда. Третий этаж, правое крыло, поворот налево, кажется. Уже собиралась вернуться обратно, на проходную, но кто-то коснулся плеча. Вздрогнула от неожиданности. В мужском силуэте узнала Ваньку, бросилась в его объятия. Слёзы задушили. В горле что-то застряло. Поток соленых капель хлынул из глаз. Не сдержалась.

И когда прошла обида? А разочарование? Кажется, их и не было никогда. Забыла. Наплевала на всё, лишь бы он выжил, лишь бы снова улыбался и называл "моя слабость".

– Леська, всё будет хорошо, – братец прижимал к своей груди и монотонно повторял одно и тоже.

– Как это произошло? – решила взглянуть на Ваньку. Он отвёл глаза в сторону, чертыхнулся себе под нос три раза к ряду, и лишь потом осмелился посмотреть на меня.

– Лесь, да он же за тобой помчался, как только ты из квартиры выбежала. Я его остановить хотел, так он мне в табло зарядил, наорал ещё, что баб к нему в дом притащил. За руль сел. Выскочил на встречку, видимо, на обгон пошёл, а дальше не справился с управлением. Решил уйти от лобового столкновения и врезался в остановку автобусную. Машину разбил в хлам. Всё, нет больше у Тимура Land Rover, – ещё громче стали всхлипывания, когда братец поведал подробности аварии.

Я совсем перестала сдерживать эмоции. Зарылась лицом на мужском плече и рыдала до тех пор, пока не промочила насквозь трикотажный гольф. Хаяла саму себя за все, что сделала и не должна была делать. Убежала от него. Совсем головой думать не хотела. Он же пьяный в стельку был, да к тому же так яро оправдывался. Доказать хотел, а я и слушать не стала. Гордость, будто пеленой перед глазами. Не оценила ситуацию, не предвидела дальнейший ход событий.

– Ну всё, Алеська, перестань. Живой и это главное. Ты лучше замуж за него выходи, когда он выздоровеет. Видишь, как тебя мужик любит. На руках носить будет, будешь за ним, как за стеной каменной. Хочешь ванну из шампанского, хочешь шубу из норки, хочешь звёзды с неба достанет. Все сделает, что не попросишь, – я только кивала головой на все доводы.

Внутренний голос добавлял драматизма. Всё давил и давил изнутри. Слушала. Не осмелилась спорить. Если бы только время повернуть вспять. Если бы заново прожить этот день. Не убежала. Осталась. Прогнала бы к лесной бабушке всю эту шайку и зарылась лицом на его груди. Долго-долго лежала бы в тишине и слушала его мирное сопение под боком, а утром встала пораньше. Приготовила бы кофе по-восточному, в турке, как он любит, и с нежностью смотрела, как он с аппетитом поедает только что приготовленные блинчики.

– Ну-ну, Лесь, – шептал голос Ваньки, такой родной. Я будто в детство вернулась, когда братец сдувал с лица слёзы. Смеялась тогда громко, прям взахлёб. Да, разве, можно сдуть слёзы?

Невозможно прожить жизнь заново. Нельзя повторить дубль, как в кино. Машины времени не существует, нет. Это суровая реальность, такая, как есть.

Чьи-то еле уловимые шаги послышались за спиной. Лёгкое шорканье по кафельной плитке. Не обернулась. Продолжила прижиматься к родному человеку и тихо всхлипывать на его плече. Дыхание. Тяжёлое и сбитое. Его услышала сразу. Что-то кольнуло в сердце. Какой-то протяжный импульс пронесся с головы до пят, затрагивая каждую живую клетку. А затем его низкий голос. Замерла, на месте застыла просто. Заморгала быстро-быстро, боясь обернуться. Только голову осмелилась поднять и посмотреть на братца. Всё прочитала. Каждую эмоцию распознала.

– Рано со счетов меня списали, – ухмыльнулся. Ощутила ухмылку по голосу.

Круто развернулась, оказываясь к нему лицом. Ноги ватными стали. Шаг вперёд сделала и едва лужицей не растеклась на кафельной плитке. Ванька удержал. В считанные секунды подхватил обмякшее тело. Долго смотрела на израненные черты лица. Разбитые губы, глубокий порез вдоль всей левой щеки, заплывший глаз, будто пчёлы искусали на пасеке. Он с трудом стоял на ногах. Одной рукой опирался о стену, а другой - обхватывал место, чуть выше талии.

Гримаса боли исказила его лицо, когда я прижалась к телу. Встрепенулась, отстранилась, боясь причинить новую волну боли. Отошла ненамного, но он за руку схватил. Не разрешил отдалиться.

– Волновалась? – я только головой кивнула несколько раз к ряду, а затем, будто с цепи сорвалась. На цыпочки поднялась, руками обвила овал лица и принялась покрывать лёгкими поцелуями уцелевшие участки кожи.

– Я не сплю, Тимур? Точно, не сплю? – шептала, а может, лишь в голове задавала вопрос. Но он всё понял. Легко ущипнул меня за руку. Сразу же очнулась, а затем плотину прорвало, не иначе.

На брата набросилась. Кулаками хаотично махала, ударить хотела. Да не позволил. Будто клещами схватил за руки, за спину завёл. Обезоружил просто. Черный пояс по Джиу-джитсу, о чём разговор?

– Придурок! Ты же говорил, в реанимации он, в тяжёлом состоянии. Что за шутки, а? – с упрёками набросилась, раз кулаки не смогли попасть в цель.

– Что ты ей наплел? – за спиной его голос раздался. Он широко улыбался, наблюдая за нами со стороны.

– Ничего особенного. Ты рано вышел. Ещё бы минут десять и была бы Леська без пяти минут, как Вольская. Весь гольф своим ручьями промочила. Рыдала тут на плече, – мужчины переглянулись между собой, а мне только оставалось читать по глазам. Тщетно. Ни единого знака не распознала.

– Иди ко мне, малыш, – дышать легче стало, когда Ванька клещи свои убрал. Запястья потерла. Кожа неприятно саднила. Видимо, силу не рассчитал, пальцами хорошо пропечатался по нежной коже.

Окинула взглядом сутулившуюся фигуру Тима. Жалко его стало. В сердце снова закололо, будто совесть иглами каждую клетку проткнула. Внутренний голос спутал мысли. Радоваться нужно, что, жив, что стоит сейчас передо мной и улыбается, объятия раскрывает, да я всё не решаюсь. Совестно, боязно и обидно. Три эмоции в одном флаконе. Братец ещё углей в печь подкинул. Напугал, что в тяжёлом состоянии в реанимации. Испугалась. Все слёзы выплакала.

– Не бросай меня, пожалуйста, – разбитые губы целуют меня в висок, кожу опаляет горячим дыханием. Я не отвечаю, а лишь крепче прижимаюсь к мужской груди. Тим заметно морщится, едва не вздрагивая от моих касаний. Отстраняюсь, но он не даёт уйти.

– Тебе больно? – голос дрожит, да я и не пытаюсь говорить ровно. Все равно, что со мной, лишь бы пережить этот эпизод.

– Пару рёбер сломал, а так все нормально. Лесь, поехали домой, ко мне? Я не могу без тебя, – признание срывается с губ. Я прижимаю палец к его рту. Нет, больше ни слова.

Слишком много сил отбирает пустой разговор. Не нужно ничего объяснять. Все вижу и понимаю. С катушек слетел Вольский. Заклинило его конкретно. С такими темпами вся эта любовь перейдет в маниакальный синдром. А, что потом?

Послушалась. Внутреннего голоса послушалась. Позволила Ваньке вызвать такси и усадить нас с Тимуром в машину. Всю дорогу молчали. Веки слипались. Бесполезно бороться со сном, когда организм истощен и жаждет отдыха. Заснула на его плече. Так хорошо было, спокойно. И даже касание его подбородка к макушке головы не вызывало раздражений. Куклой тряпичной стала. Обмякла в теплом салоне автомобиля.

Оказавшись в квартире Тимура, вызвалась помочь. Сняла порванную футболку, отшвырнула в сторону. Пыталась отвезти взгляд от тугого корсета, что фиксировал поломанные рёбра. Тим рукой потянулся. Привлёк к себе. Нежно покрыл поцелуем овал лица. Вздрогнула, заметив очередную гримасу боли. Но он не позволил уйти, снова прижал к себе, как мазохист. Пусть будет больно, но лишь бы рядом со мной. Лишь бы слышать моё дыхание и ощущать тепло кожи на теле.

Странная штука любовь. Она поработила Тимура. Одержимым стал, зависимым. Боялся отпустить. Всё время спрашивал, не уйду ли я. Но я не ушла. Так и заснула рядом с ним, когда первые лучи рассвета, пробились сквозь занавес на окнах. Мир замер на короткий миг.

На работу не пошла. Позвонила в отдел персонала, попросила отгулы на три дня. Домой хотела вернуться, чтобы вещи кое-какие сложить на первое время. Но не вернулась. Тимур не отпустил. Лежал на постели, будто маленький капризный мальчик с температурой, и всё время требовал к себе заботы и внимания.

К вечеру у Вольского действительно поднялась температура. Горел весь. Только ко лбу тыльной стороной ладони коснулась, как кожу обдало жаром. Испарина на теле появилась. Позвонила в скорую. Ответили, что нет свободной бригады. Порекомендовали холодный душ и таблетки.

Заставила Тимура принять душ. Да только он за собой потащил, прям под струю холодной воды. Окатило, будто с ведра. Кожа совсем гусиной стала, носогубная складка посинела, замёрзла очень. Тим обнял за плечи, прижав к себе. Сердце учащенно забилось, дыхание затруднилось. Мысли из головы улетучились. Всё стало неважным.

– Леся, любимая девочка. Никогда не бросай меня. Сдохну без тебя, как собака беспризорная, – он целовал мои веки, скулы, пока я звучно стучала зубами от холода. Головой кивнула. На все, что угодно согласна была, лишь бы он поправился, на ноги поднялся.

В полотенце закутались. Сидела на кровати и смотрела, как он промокает влагу с тела. Дух перехватило. В глазах защипало. Слёзы сдержала. Это было началом пути. Его пути, который выбрал Вольский. Упрямый. Не отступится. Жизни не даст. Поперек дороги встанет. Не успокоится, пока своей не сделает, пока кольцо на палец не оденет.

– Тимур, я в аптеку схожу. Лекарства нужно купить, – принялась одеваться. Уже успела джинсы натянуть, да волосы в хвост завязать. Руки в воздухе зависли, когда он рядом оказался.

Склонился надо мной. За плечи обнял. Взгляд на грудь опустил. Замер. А затем признания нахлынули на него:

– Ты очень красивая. Природа, как опытный скульптор, наградила тебя без изъянов. Голову мне кружишь, разум забираешь. Боюсь тебя потерять. Боюсь, что уйдешь к другому. Целый год ждал, когда ты оклемаешься от романа. Не хотел в жизни твоей появляться, пока в сердце был он. С братом твоим специально познакомился, подружился, чтобы к тебе быть ближе. Виду не показывал, что знаю его сестру. А тут на пешеходном переходе ты появилась. Ванька опередил меня, решив свахой поработать. Ты, как только в машину мою села, так я сразу всё решил. Моей будешь. А потом твой бывший цветы подарил. Разозлился очень. Хотел ему ноги сломать, да ты дорогой веник в мусорный бак выбросила. Умница. Хотел впечатлить тебя. Целый цветочный киоск скупил. Не понравилось. Все ждал, торопиться боялся, хотя руки так и тянулись к запретным местам. Сдерживался. Оказалось, зря. Инструктор на горизонте показался. Думал, сначала у вас взаимная неприязнь, расслабился даже. А дальше, сама знаешь, и я знаю. Домой поэтому к тебе приехал. Хотел в глаза твои посмотреть. Не призналась, побоялась сказать. Решил все держать под контролем. Правду тебе открыл, в чувствах признался. Замуж позвал. Я же не отстану, Лесь, понимаешь? Ты мне душу измотала за целый год. Больше нет обратной дороги. Моей будешь по любому раскладу. Не захочешь быть женой, так любовницей будь. Просто рядом. Где я, там и ты. Только играть со мной не вздумай. Последствия печальными будут.

Дар речи потеряла. В глаза его карие посмотрела и на месте застыла. Зрачки в точки коричневые превратились, обезумел просто. За плечи меня тряс и вытянуть хоть одно слово пытался. Молчала. По спине холодок прошёлся. Струна надорвалась. Взвыть, как раненой волчице, захотелось. Не знала куда себя деть.

– Лесь, Лесь. Девочка, – шептали его губы, опаляя жарким дыханием.

– Я в аптеку, – только и смогла ответить.

Резко рванула в сторону. Надела кофту через голову. В коридор выбежала. Он следом пошёл. За руку схватил. Остановилась, боясь воспротивиться.

– Ты точно в аптеку? – недоверчиво посмотрел. Глаза сузил, будто щели. В ответ кивнула головой. Отпустил.

Спускалась по ступенькам, не оглядываясь. Не бежал за мной, нет. Он в голове сидел и каждую фразу заново проговаривал. Сумасшедший. Таких ещё не встречала раньше.

На улицу вышла и вздохнула кислород полной грудью. Голова закружилась, колени подогнулись. На лавочку присела. За виски пальцами схватилась. Всё вжимала их в кожу, пытаясь прогнать мысли. Тщетно. Не уходили. Не хотели сбавляли обороты.

К аптеке дошла на ватных ногах. Лекарства купила. Фармацевт долго и изучающее смотрела, будто в душу заглянуть пыталась. Отвернулась и уже даже сдачу взяла, как пошатнулась. Едва не упала. Пожилой мужчина вовремя за талию приобнял да на стул усадил. Неравнодушные люди в чувство привести пытались. Фармацевт давление померял. Упало. Девяносто на семьдесят. Таблетку какую-то в рот запихнули, стакан воды дали. Посидела на стуле ещё несколько минут, а затем покинула аптеку.

Ненамного успела отойти, как встретилась лицом к лицу с ним. Сердце в пятки ушло и затаилось там, боясь биться. Серые холодные глаза пронзительно смотрели, выворачивая всё внутри на изнанку. Оказалась, не готовой к встрече. Не ожидала.

– Привет, – протянул он нерешительно, а я и вовсе молчала.

Просто стояли друг напротив друга и молчали. Окаменели все эмоции. Даже мускул на лице не дрогнул, когда он коснулся плеча. Круги перед глазами появились. Разной формы и цветов кружили перед глазами, будто бабочки на широком поле. Ноги пошатнулись. Не удержалась. Рухнула прям на землю к его ногам.

Пелена окутала всё сознание...