***
Лаская взглядом ноги медсестры, Патрик шёл по коридору: стены цвета лаванды успокаивали, мягкий линолеум впитывал шаги, а в воздухе витало что-то незнакомое и дурманящее.
Синди блуждающим огоньком довела до двери с табличкой «Доктор Охтин» и резко остановилась. Чтобы не упасть, Патрик мягко приобнял её за талию и с шумом втянул воздух: от девушки пахло мёдом и цветами. Когда Синди отстранила его руку, в ладони осталась конфета.
— Вы вкусно пахнете, что это? — спросил Патрик и облизал губы.
— Мятный леденец. Примите в семь. Вместо ужина со мной.
Ответить на дерзость Патрик не успел, дверь в кабинет открылась, и на пороге появился щуплый мужчина в очках:
— Добрый день, мистер Нотман! Извините, что заставил ждать. Прошу вас, проходите, присаживайтесь.
Стены в кабинете доктора Охтина были окрашены в цвет «сюрприз дофина», мебель — в блё-д-амур, и только одно белое пятно в интерьере — халат — подтверждало, что человек, сидящий за столом, — доктор.
Патрик попытался вспомнить, когда последний раз был на приёме у врача. Дата на ум так и не пришла, а само воспоминание о больнице было грязно-серым, смазанным и резко отличалось от того буйства красок, что он видел сейчас. Мелкие яркие детали притягивали внимание и сбивали ход мыслей. Маджентовая подставка для ручек. Сизая наклейка на крышке ноутбука. Кактус, в колючках которого застряли два вайдовых и один винный куски пластика — смешная мордашка. Взгляд Патрика вернулся к наклейке. «Жизнь мимолётна...», — гласила надпись.
— Мистер Нотман, как вы себя чувствуете? — вопрос Охтина вывел Патрика из лабиринта раздумий.
— Спасибо, приемлемо. Как у меня дела?
— Знаете, это ведь частная клиника и наше преимущество — анонимность. Для посещения не требуется сопровождения родственников, клиент обычно приходит один, но... результаты таких анализов, как ваши, мы стараемся...
— Бросьте, доктор, — губы Патрика тронула улыбка. — Хотите две новости? Первая: у меня здоровое сердце, так что у вас в кабинете оно не остановится, а вторая — у меня была увлекательная жизнь. Увлекательная настолько, что я научился принимать дурные вести... достойно. Так что ближе к делу.
Охтин вынул из картотеки папку с буквами «П.Н.» на обложке и пробежал по содержимому глазами, словно желая ещё раз удостовериться в правильности диагноза. Потом снял очки, потёр переносицу и стал протирать стёкла подолом халата.
— Вот, возьмите, — Патрик достал из нагрудного кармана платок и протянул доктору. — Для себя берёг, но вам, видно, нужнее. Мистер Охтин, вы красноречиво молчите!
— Спасибо, — доктор принял платок. — Всё, что я могу предложить — пройти курс поддерживающей терапии.
— Вы хотели сказать «химиотерапии»? Давайте называть вещи своими именами. К чему эти полутона слов?
— Сэр, мы всё делаем для того, чтобы наши клиенты...
— Пациенты! Пациенты, сэр! Я болен! Вы доктор! Из этого следует, что я ваш пациент. Всё просто.
— Простите, мистер Нотман. Мы делаем всё это для того, чтобы наши пациенты не чувствовали себя обречёнными...
— «Жизнь мимолётна» — это чертовски приободряет! — усмехнулся Патрик.
— Лечение — длинный путь, пройдя который возможно одержать верх над болезнью! — с вызовом ответил Охтин.
— Или умереть, не так ли?
Повисла неловкая пауза. Стёкла очков уже скрипели, но доктор всё продолжал тереть. Он, подслеповато щурясь, затеял дуэль с кареглазым пациентом. Патрик сложил руки, как при молитве, и заговорил первым.
— Видите ли, в моём случае возраст и иллюзии вещи несовместимые. Это пустая трата времени. Просто скажите, сколько мне осталось?
Смиренная поза пациента воодушевила Охтина, и очки вернулись на переносицу.
— Вы правы: время и возраст не на нашей стороне, но мы поборемся!
— Мистер Охтин, вы азартны?
— Что, простите? — растерянно спросил доктор.
— Я спрашиваю: вы азартны? Покер, рулетка, бега? Как давно вы были на ипподроме?
— Не понимаю, к чему вы клоните?
— К тому, что я не та лошадь, что примчит вас к победе. Я кляча, желающая знать, сколько ей осталось до того, как она получит пулю в лоб от судьбы. Всю жизнь я оставался человеком слова, и мне бы не хотелось оставлять после себя незаконченные дела и невыполненные обещания. — Голос Патрика снизился до опасной глубины. — Поэтому я повторю вопрос: сколько мне осталось?
— Пока ещё рано делать какие-то прогнозы. Приходите в понедельник! Проведём повторное обследование, начнём лечение, посмотрим, как вы будете себя чувствовать. Только... пусть с вами придёт кто-нибудь из родственников...
— Думаю, я услышал всё, что хотел, — Патрик встал. — Прощайте, мистер Охтин.
— До понедельника, мистер Нотман. Мы сделаем всё возможное, чтобы облегчить вам жизнь. Знаете, я ведь узнал вас... и сейчас, наверное, неподходящий момент, но я восхищаюсь вашими работами и талантом! Я посещал выставки...
— Вы правы: момент неподходящий! — отрезал Патрик, устремился к выходу, но у двери остановился. — Простите мою резкость. Дать автограф?
— В понедельник. Дадите его в понедельник, — победно усмехнулся Охтин.
Патрик кивнул и вышел из кабинета. Коридоры стали грязно-серыми, очередная улыбка медсестры — натянутой, вращающаяся дверь — непомерно тяжёлой.
Солнечный свет ослепил, а волна звуков больно ударила по барабанным перепонкам. Царапанье скейтборда и трель велосипеда, грубый бас и девичий щебет, мокрая самба и обжигающий блюз — граве и престо жизни.
Пальцы плохо справлялись с галстуком, но со второй попытки получилось снять удавку. Холод металла поручней под ладонью. Взмах руки. Скрежет колёс замершего кэба. Вонь выхлопных газов подтолкнула к осознанию того, что пытались от него скрыть за глубиной цвета, брызгами фраз и улыбками. Запах, витающий в коридорах клиники — запах смерти.
— Сэр, вы садитесь? — нетерпеливо спросил таксист.
— Я пропитался больничным благовонием... — Патрик снял пиджак и перекинул через плечо. — У меня осталось ещё одно дело. Здесь, неподалёку... пожалуй, пройдусь...
Таксист покрутил пальцем у виска и дал по газам.
------------------------------------------------------------------------
Сюрприз дофина — цвет детской неожиданности
Блё-д-амур — голубовато-серый
Маджента — ярко-красный, между красным и фиолетовым
Сизый — цвет голубя
Вайдовый — синий
Винный — желтовато-красный
Граве и престо — музыкальные темпы. Медленный и быстрый соответственно.