5
— Сестренка? — его потная рука беспокойно теребила моё обмякшее плечо.
— Джонатан? Что ты наделал, сволочь! Я сейчас сама тебя прикончу!
— Эй! Лия, ты чего?
— А?
— Что с тобой? — я взглянула на склонившееся передо мной лицо брата. Из-за песчинок в глазницах его почти не было видно — но мои руки казались такими тяжелыми, что протереть глаза не получилось.
— Джонатан?.. Где мы?
— На заднем дворе конечно, ты случайно ударилась об качели — не помнишь? — я ничего не помнила, кроме его злорадной ухмылки на гигантской луне.
— Что? Ты шутишь?
— Из нас двоих не я валяюсь на песке без сознания уже пять минут... Скорая вот-вот подъедет, я думаю тебя надо осмотреть.
— Нет! Ты же убил наших родителей, а потом я пряталась на ветках той плакучей ивы на обрыве.
— Дорогая, ты перегрелась на солнце и сильно ударилась головой, могло и не такое показаться...
— Но это же правда было! — тяжело выдохнув после короткого крика, я вдруг по-новому расслышала свои слова, — Мне что правда это просто приснилось...
Мутный образ Джонатана, его теплые руки на моих плечах и колючая осока, которая сплелась с моими волосами — я лежала на заднем дворе своего дома и кричала на брата как сумасшедшая.
До меня донеслось тонкое женское посвистывание — мама всегда напевала тихие мелодии под нос, даже в тот день, когда я случайно разбила коленку, свалившись вниз по горке со своего велосипеда — она собирала по всему дому вату, перекись водорода, белый бинт, между тем мурлыча сладкие песенки своей молодости.
В груди значительно прояснилось. Но в глазах — в глазах все ещё кололись мелкие песчинки, и я не могла нормально взглянуть на брата. Его ломанный образ сидел рядом со мной, и, кажется, ярко улыбался.
— Мама внутри?
— Да, она заваривает жасминовый чай, твой любимый!
— Ладно... Джонатан, ты меня так напугал, — я захотела положить свою ладонь на его ободранное колено, но тяжесть в руке оказалась невыносимой.
— А я-то как перепугался! — он обхватил мои пальцы своими и сжал руки в один большой кулачок, — Теперь ты никуда от меня не денешься!
Где-то вдалеке я услышала нарастающий вой.
— Врачи уже здесь! Сейчас тебе станет лучше.
Несколько синих клякс начали разговаривать с братом — он быстро рассказал обо всём, после чего меня развернули на живот и чем-то больно укололи.
— Нам нужно осмотреть её, может быть сотрясение мозга, лучше провериться сразу, — они наверняка шутят, подумала я.
— Хорошо, делайте всё что будет лучше для её здоровья.
— Что? Нет, Джонатан, меня куда-то повезут? — вдруг внутри стало так холодно, что в моих ногах и руках жадно закололо, а к горлу подступил пищевой комок.
— Девушка, успокоитесь, мы ничего с вами не сделаем, просто возьмем несколько анализов и дадим отдохнуть.
Они резко схватили меня и уложили на какую-то твердую ткань, которая даже не прогибалась под весом моего распухшего тела. Беспомощность отозвалась резкой болью в груди, поэтому я начала шевелить единственным, чем всё еще могла — ртом.
— Джонатан, позови маму, она должна их остановить!
— Не-а!
— Что? Джонатан, быстро приведи сюда мать!
Перед глазами потемнело — они положили меня в свою машину. Там кисло пахло медицинскими приборами, я немного приподнялась и взглянула на своего брата в проеме раздвижных дверей скорой.
— Какую маму? — он резко схватился за обе ручки — О родителях можешь забыть! — и захлопнул железные двери с металлическим грохотом.
— Чего?.. Маленький чертенок, — я вцепилась в больничную простыню своими острыми ногтями и вдруг вспомнила о мужчине в медицинской форме, который сейчас сидел в другом углу машины и что-то нервно подписывал, — Ну вы ведь взрослый человек, нельзя просто взять и увезти меня, нужно разрешение родителей!
— Не-а!.. — он медленно подошел ближе и склонился прямо надо мной.
— Что? — лицо в маске заговорило очень знакомым голосом, — Что вы сказали?
— Лия, тебе бы протереть глаза, а то ты до сих пор ничего не замечаешь... — он заводил скользким целлофаном по моим векам — его руки в одноразовых перчатках отсырели от июньской жары.
Я зажмурилась. Его широкие пальцы выдавили из моих глаз весь песок.
И теперь я увидела. Я увидела аккуратно-забранные русые волосы под бирюзовой полупрозрачной шапочкой — бирюзовой, прямо как его глаза.
— Джонатан?
Наклонившись, он резво стащил маску — знакомая улыбка брата, сияющая между медицинской аппаратурой и разноцветными баночками лекарств, подвисла над головой.
Он засунул в мой рот свою пластиковую на вкус перчатку и быстро заклеил его скотчем.
— Теперь ты никуда от меня не денешься!..