Fire and fury

Ожидание результатов было слишком мучительным, своеобразный азарт не оставлял девушку ни на минуту. Осталось всего ничего до прихода результатов и последние дни были самыми сложными. Мысленно воспроизводя в голове все подробности предстоящего вечера и ночи, Алиса была вне себя от радости, некое, неизвестное ей до этого, чувство переполняло ее, требуя выхода, разрядки.

С того дня Миша каждый день приходил за девушкой к ее дому. Родители Алисы косо посматривали на девушку, но не сказали ни слова, лишь иногда многозначительно улыбаясь. Этот день не стал исключением. Только вот, было одно отличие, Миша пришел к Алисе с охапкой алых роз и небольшим плюшевым кроликом. Ее удивлению не было предела, выйдя из дома, она обомлела, раскрыв рот. Не зная, что сказать девушка просто закрыла лицо руками и отвернулась. Миша тихо подошел к ней, ошарашенный такой реакцией.

— Эй, ты чего? — Его голос был слегка напуганным. Боясь сказать что-то лишнее, он положил руку ей на плечо, аккуратно разворачивая к себе. — Это просто цветы, Лис. — Прошло немало времени перед тем, как он решился снова заговорить. — Ну же, скажи что-нибудь.

— Это что? — Глаза Алисы были широко распахнуты, то ли от удивления, то ли от страха. Она и сама не понимала природу своей реакции, но не сопротивлялась ей.

— Это цветы, если ты не знала, и они должны стоять в вазе с водой, так что будь добра, поставь, пожалуйста. — Взяв букет в руки, она вернулась в дом, все с теми же слишком округленными глазами.

Прямо за дверью надевала пальто Катерина. Увидев сию картину, она замерла на несколько мгновений, пребывая в небольшом шоке. Шумно выдохнув, Алиса прошла вглубь дома, боясь поднять взгляд на мать. Ее лицо было пунцовым, а глупая улыбка не сходила со скульптурно очерченных губ. Катерина встала, наблюдая за действиями дочери, и снисходительно улыбалась, слегка покачивая головой, отчего Алисе, следившей за мамой краем глаза, стало не по себе. Этот, как показалось девушке, неловкий жест со стороны родителя еще больше смутил ее. Когда цветы оказались в вазе, ей пришлось поднять глаза на Катерину.

— От него? — Алиса кивнула. — По какому такому поводу?

— Без понятия, мам. Правда, сама в шоке. Видимо, ему известно что-то, чего не знаю я. И не надо на меня так смотреть!

Теперь недоумение сменил гнев. Так подставится перед мамой. Она, по сути, не была в курсе, что это за человек. Алиса тщательно скрывала все подробности, уходя от любых вопросов. В ее понимании, для родителей Миша был лишь миражом, может, есть, может, нет. Это было своеобразным плюсом в их налаживающихся отношениях. Хмельницкий не был обременен никакими обязательствами в виде знакомства с родителями, а они были в сладком неведенье, ведь стоит им узнать, кто такой Миша, и начнется великий скандал с фразами на подобии: «Да как ты можешь? Он же твой учитель!» И, кстати, Ксюша тоже не знает, именно ее боялась Алиса, ни отца, ни матери, а свою младшую сестренку. Ее реакция будет сравнима с взрывом атомного реактора, а масштаб беды похож на искусственную черную дыру, образовавшуюся при столкновении атомов в ускорителе частиц. Знали бы вы, каких трудов стоило не привлекать внимание сестры и учеников школы, потому что сарафанное радио в учебном заведении работает без отлагательств. И вот, все эти труды коту насмарку. Ведь Катерина очень близка с Ксюшей, благодаря чему младшая узнавала все новости самой первой.

— Мам, я тебе все расскажу, но не сейчас, обещаю, что ты узнаешь обо всем самой первой, но мне нужно время, нужно понять к чему все это ведет, и правильно ли я поступаю. Только, пожалуйста, не говори Ксюше, она не должна об этом знать ни под каким предлогом. Скажи, что тебе подарили. Это очень важно. Хорошо?

— Ладно, дочка, только если ты мне ничего не расскажешь, то я спрошу уже не у тебя. Надеюсь, мы поняли друг друга. А теперь, пошли знакомиться с твоим принцем, потому что теперь любопытство разрывает меня на части.

Перед Алисой стоял выбор: дать им познакомиться или же их познакомит Ксюша. Решив, что в первом случае масштаб последствий будет гораздо меньше, она взмахнула рукой на входную дверь и закатила глаза. Сердце учащенно билось от страха, глаза были опущены вниз, а руки едва ощутимо тряслись. Казалось, еще немного и у Алисы начнет дергаться глаз. Собрав всю волю в кулак, она вышла из дома и, пройдя по небольшой дорожке из серого камня, распахнула перед матерью дверь ворот. Девушка уже ожидала криков, переходящих в визг, но единственной реакцией Катерины было негромкое «Ого».

— Доброе утро, Екатерина Андреевна, прекрасно выглядите, разрешите? — Пустив в действие все свое обаяние и харизму, произнес он, ослепительно улыбаясь. Алиса стояла возле матери. Протянув к ней руку, Миша ждал разрешения Катерины и, когда та ответила кивком, слегка приобнял девушку, пытаясь успокоить, ведь ее волнение чувствовалось за версту.

— Доброе утро, Михаил Владимирович, вы тоже выглядите великолепно. Я так понимаю, что именно вы стали причиной испорченных нервов моей дочери, но, судя по всему, вы исправили ситуацию. Сказать по правде, я ошеломлена и предпочла бы запретить Алисе любые отношения с вами, но она уже достаточно взрослая, да и к тому же, упертая.

— Полностью согласен, но я бы сказал, слишком упертая. — Михаил заразительно рассмеялся, а девушка покраснела пуще прежнего.

— Не подведи, учитель. Спустя семнадцать лет ее невероятная упертость направлена не на меня, чему я несказанно рада.

— Мама! — Алиса попыталась прервать эту милую беседу, но все чего она смогла добиться это два внимательных взгляда устремленных прямо на нее. — Извините...

— Мне уже пора, но перед уходом должна сказать: если с ней что-то случиться, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы как можно дольше помнили меня, ведь там где вы, в случае чего, окажетесь, будет много времени для раздумья над своими поступками. А теперь, до свидания, Михаил.

— Конечно, Катерина, я сделаю все, чтобы защитить вашу дочь, в том числе и от меня самого. Удачного дня! — Слегка поклонившись, попрощался он и, взяв Алису за руку, повел в направлении школы. Когда машина отъехала на безопасное расстояние, Михаил громко рассмеялся. Через некоторое время учитель успокоился и с усмешкой произнес. — Это было неожиданно, но мне кажется, что все прошло более чем отлично. А ты как считаешь?

— Знала бы она, как ты защищаешь меня от себя, то уже свернула бы шею. Тебе повезло, что я была слишком растеряна, чтобы следить за вашим разговором, иначе неосознанно выдала б твою фальшь. — Непонятная злость кипела в Алисе, что было очень заметно по ее тону. Грубый, почти шипящий, но такой милый, что Миша невольно улыбнулся, хватая девушку в охапку.

— Лис, мне вообще с тобой повезло. Ты сейчас такая... смешная. Ну не дуйся, я же не знал, что ты хранишь вселенскую тайну. Обещаю, в следующий раз куплю не цветы, а мороженку, чтобы не оставлять улик.

— Да, ты определенно умеешь делать выводы. Но все-таки, по какому поводу букет?

— Пришли результаты. — Коротко осветил ситуацию Миша, но в подробности решил не вдаваться.

— Ну и? Какое место? — Глаза Алисы загорелись ярким пламенем, а губы растянулись в улыбке. Спустя полминуты она медленно стерлась с ее лица, девушку вдруг осенило. «Он не скажет тебе, глупая!» — Миша! Быстро говори! — Со дня знакомства с Хмельницким ее эмоции меняются со скоростью света, постоянно сменяя друг друга, словно это были не химические реакции мозга, а просто кто-то играет ее настроением в лототроне.

— Официально результаты придут только в конце учебного дня, так что пока я не имею права разглашать информацию. Придет время, узнаешь.

— Хмельницкий, баран ты безрогий, — За такое, казалось бы, короткое время Алиса стала очень раскрепощенной перед ним, позволяя себе и не такие выражения. — Не томи! Я и так слишком долго ждала, потому что, видите ли, они потеряли мою работу. — Через некоторое время она поняла, что принуждением ничего не добьется, и решила пойти другим путем. — Ну, Миииш, ну пожалуйста, скажи мои результаты, я тебя очень прошу. Ты же такой хороший, рассудительный, внимательный и весь такой мой, ты же не станешь изводить меня этой информацией, правда?

— Спасибо, конечно, за комплименты, но это не поможет, я действительно не имею права тебе сказать. Ладно, врать тебе я не буду. Сказать я могу, но не хочу. Я подожду семь уроков, чтобы довести тебя до предела, чтобы ты желала даже десятого места, чтобы желала меня и моей шикарной бутылочки. Надеюсь, я объяснил свою позицию?

Сегодня рот Алисы был похож на сломанный лифт, который то открывался, то закрывался. «Желала меня»... Такая простая и очевидная фраза, но она выражает больше, чем все остальное вместе взятое. На мгновение, закрыв глаза, она вновь подчинила себе контроль. Открыв их, девушка набросилась на учителя, крепко обхватив его за шею, и, запустив пальцы в его черные волосы, впилась в губы страстным, целомудренным поцелуем. Она знала, что они имеют солоноватый привкус, но чувствовала только приторную сладость, такую привычную и волшебную. Но она не становилась обыденной, а с каждым разом приобретала все новые оттенки, становясь еще лучше, чем была до этого. Когда у обоих закончился воздух, они отпрянули друг от друга, тяжело дыша.

Стоя посреди дороги, они не замечали пристальных взглядов людей, стоящих вокруг, они нуждались только друг в друге, а остальные были лишь дополнением в их жизни, будто все эти люди вокруг, все машины и растения, только фантазия, которой на самом деле не существует. Возможно, так и было, и все, что есть это белая комната, которая лишена даже воздуха, дабы позволить этим двоим еще больше упиваться друг другом, быть зависимыми в минутах некой близости.

Обняв Алису за талию, Миша абсолютно невозмутимо продолжил путь в школу, несмотря на то, что они уже опаздывали. Он с превеликим удовольствием бы не сообщал Алисе ее место еще несколько дней, однако понимал, что девушка разорвет его на кусочки, но выведает тайну. Вообще по сей день Миша думал, что не достоин Алисы, особенно после недавнего события.

Неделю назад:

Миша встретил Алису по пути из школы, потому что сам сегодня в ней не был. Он обещал девушке, что позовет ее прогуляться, но в этот день Хмельницкий был не в состоянии. После ночи и утра пьянства ощущения не самые приятные, даже для взрослого здорового мужчины. Случайно встретить ее было неожиданностью, ведь Миша специально пошел другим маршрутом. От внезапности он встал на месте, раскрыв рот в попытках что-то сказать, но проблема в том, что он даже не мог представить, какие слова оправдают его. Да и стоило ли оправдываться? Время будто остановилось вокруг них двоих. Алиса стояла, как вкопанная, а Миша... ну почти ровно. А люди все шли мимо, окидывая учителя осуждающим взглядом. Первой решила действовать девушка.

— Здравствуйте, Михаил Владимирович, хорошо ночь провели? — В ее голосе была вселенская обида и тоска, ведь в ее голове он занимался чем угодно, но не просто пил, сидя на полу. Учитель поднял на нее взгляд, но не смог смотреть ей в глаза дольше секунды и вновь стал прожигать взором мокрый асфальт.

— Прости, Лис, я не должен был, это не правильно. — С небольшими паузами произнес он, не понимая, что именно хочет сказать.

— Вы мне не обязаны, Михаил Владимирович, и можете пить с кем угодно и когда угодно. До свидания, приятного вечера, надеюсь, ваша компания будет подобать вашим стандартам, а я, пожалуй, пойду. — Алиса развернулась в том направлении, откуда шла и начала движение, постепенно ускоряя шаг, в надежде, что Миша не станет ее догонять.

— Алиса, подожди, пожалуйста. Ты неправильно все поняла, дай мне объяснить. — Добежав до девушки, схватил ее за локоть, останавливая и заставляя посмотреть ему в глаза. — Для начала, я был один, в пустой квартире с несколькими бутылками, и все, никакой «подобающей компании». И вообще, ты настолько мне не доверяешь, что увидев в полупьяном состоянии, сразу решила, что я был с девушкой?

— Я доверяю тебе, Миш, просто я не ... Проехали. Я поняла, я дура, все, закрыли тему.

— Не уверена, что интересна мне? Я угадал? — Он хотел добиться ее признания в этом, ибо уже давно стал замечать, как Алиса относиться к себе. И не понимает, почему такая яркая, умная и просто-напросто красивая девушка имеет настолько низкую самооценку в вопросах отношений, в отличие от своей сестры, которая до сих пор не унимает попыток понравится Мише.

— Считай, что так. Я не хочу поднимать эту тему. Ладно, допустим я тебе верю, тогда что же такого произошло, что ни с того ни с сего ты вдруг напился?

— Хотел подумать, понять, правильно ли я живу в данный момент, и стоит ли что-то менять. Пойдем, я провожу тебя до дома. — «Стоит ли что-то менять». Миша понял, что это значит в понимании Алисы только после того, как сказал. Понял, что обидел этими словами, отчего стало не по себе. Напряжение взлетело до предела, но оба молчали, не зная, что сказать, или же зная, что еще хоть одно слово и будет скандал, а это было лишним.

Сейчас:

Решив, что на первый урок уже нет смысла идти, они забрели в давно знакомый парк и воспоминания накрыли с головой. Алиса запрыгнула на одну из скамеек, на ту где когда-то стояла, а Миша сел на соседнюю, наблюдая за девушкой. Рядом с ней Хмельницкий чувствует себя подростком, а Воскресенская будто расцветает все больше с каждым днем, проведенным вместе.

— Лис, может, до конца воспроизведем то утро? — загадочно улыбнулся учитель, делая непрозрачный намек.

— Ну, уж нет, петь я не буду, извольте. — Алиса спрыгнула со скамьи и подсела к Мише, положив свои колени на его.

— Лис, ты не думаешь, что мать расскажет обо мне Ксюше? — Задал мучающий его вопрос Миша, смотря в пустоту.

— Конечно, думаю, я попросила ее не говорить сестре, но это мама, от нее можно ждать чего угодно. Мне вообще кажется, что она слишком спокойно отреагировала, обычно она излишне резка. Поживем — увидим. — Алиса слегка нахмурила брови, показывая свое недоумение.

— Пошли, еще пара минут и мы опоздаем еще и на второй, и если тебе это простительно, то мне нет. Да и к тому же, я твой руководитель, я не могу позволить тебе опаздывать. Так что давай, Воскресенская, бегом марш на уроки. — Девушка закатила глаза, хватая Мишу за руку. — И перестань закатывать глаза, это неуважительно.

— И что же вы сделаете, Михаил Владимирович, включите мистера Грея? — С издевкой заметила Алиса, припомнив скандальный роман, который перечитывала по нескольку раз.

— А почему бы и нет, никогда не против отшлепать неугомонную ученицу. — Миша улыбнулся, обнажив свои белые зубы, и поцеловал Алису в лоб, как бы смягчая свои слова.

— Никогда не против быть побитой, Михаил Владимирович. — Пошло ухмыляясь, сказала девушка, не уступая учителю.

— Посмотрим, что с этим можно сделать, Алиса Викторовна...

Зайдя в здание школы, они услышали оглушающий рокот звонка, оповещающего о начале урока. Разделившись, каждый пошел в свои кабинеты. Оставшись наедине, Алиса вспомнила про результаты и улыбнулась словам Миши. Любопытство затуманивало все остальные чувства, мешая сосредоточиться на новом материале по физике.

Когда урок подошел к концу, все стадо школы поплелось в столовую. Взяв свой обыденный завтрак, Алиса подошла столу, за которым сидели учителя и, посмотрев на Мишу, прошла мимо, тот в свою очередь извинился, поднявшись со своего места. Подойдя к самому крайнему столу, сел напротив девушки.

— Разрешите присесть?

— Вы ведь уже сели, учитель, но если вам все же интересно мое мнение, то нет, нельзя. — С издевкой ответила Алиса, с максимально серьезным лицом, на которое была способна.

— Спасибо за приглашение, Алиса Викторовна, я знал, что вы не откажите бедствующему учителю. — Миша взял стакан своей ученицы и, повторяя ее, немного приподнял. — Благодарю, вы так любезны.

— Всегда пожалуйста, учитель. Может, уже скажешь мое место? — Алиса сложила руки на груди, задрав голову.

— Я же объяснил тебе план действий. После седьмого урока. Точка. — Хмельницкий свел брови, слегка покачав головой. — Как раз русский последним, вот там и оглашу, как достояние, на весь класс.

— Ладно-ладно, поняла. Но ты все равно баран. Мне пора, до седьмого урока. — Алиса поднялась из-за стола и, сделав небольшой поклон, удалилась из столовой.

Урок за уроком, время тянулось бесконечно долго. Все пять школьных часов девушка была сама не своя. А единственное, что было в ее мыслях, дождаться русского. Алиса зашла в пустой кабинет, сев за Мишин стол, а если быть точнее, то на него. Следом зашел хозяин этого самого стола, закрыв дверь на ключ, чтобы в кабинет не ввалился кто-либо.

— Вот и седьмой урок, Михаил Владимирович, прошу, результаты в студию. –Девушка положила ноги на кресло, смотря прямо в глаза.

— Как ваше ожидание? Уже дошли до кондиции? Хотя это не важно, все равно еще рано. — Миша сел в кресло таким образом, что ноги Алисы оказались между его. А руки блуждали по ногам, не заходя за край узкой юбки.

— Миша, ну скажи ты уже. Я ждала с самого утра, это слишком много! Больше не выдержу. Если сейчас же не скажешь, я тебя зарежу. — Хмельницкий рассмеялся с нелепой угрозы девушки, подняв руки на уровень своих глаз ладонями вперед.

— Убийство это, конечно, хорошо, но не в данной ситуации. Да и я слишком хорош, ты не сможешь меня убить, я ведь лапочка.

— Не думай о себе больше, чем ты стоишь, Хмельницкий.

Алиса слезла со стола и подошла к двери. Совсем скоро одноклассники начнут собираться и если они зайдут в только что открытый класс, где были Миша и Алиса, то в головах, переполненных гормонами, подростков сразу сложится красивая картинка. И, собственно, они будут почти правы. Сев за свою парту, девушка посматривала на учителя из-под длинных ресниц, а в глазах ее читалась улыбка, которую не выражало лицо. В какой-то момент их глаза встретились, задержавшись, друг на друге несколько дольше, чем обычно. Главным способом Алисы приводить себя в нейтральное состояние было закрытие глаз. Стоило ей прикрыть веки, чувства притуплялись, предоставляя место разуму, что иногда было очень полезно.

Звонок на урок прозвенел прямо над дверью, слегка пугая девушку. Стадо буйных учеников забежали в кабинет, чуть не сломав дверь. Когда все расселись по местам, учитель начал диктовать материал, необходимый для экзаменов. Но домашним заданием, как всегда, было написание сочинения, это неизменный ритуал. Алиса считала минуты до конца урока, ведь этого момента она ждала с самого утра. Этот день определенно был одним из самых сложных для нее с точки зрения психологии, непрекращающееся ожидание играет на нервах, будто в ее голове сидел маленький мексиканец с укулеле в руках, а вместо струн были натянуты нервы.

— У меня есть новость. Как вы наверно знаете, Воскресенская Алиса участвовала во всероссийских олимпиадах. Так вот, сегодня пришел результат по русскому языку. Можете поздравить Алису с... — Миша тянул, смотря на девушку. Одним словом этот вид стоил ожидания. — Первым местом. Все свободны. — Внезапно в его глазах начала просматриваться грусть. Нет, не от проигрыша пари, от осознания того, что в его квартире не будет витать аромат женских духов, стены не услышат ночных разговоров, не будет коробок из-под пиццы и пустых бутылок. Однако, через это огорчение он улыбнулся, ведь Алиса важнее, чем все это, да что там, важнее, чем он сам. Весь класс аплодировал, осыпая девушку поздравлениями и неловкими объятиями. Алиса улыбалась, но несколько слезинок скатились по белоснежным щекам, будто эти слезы выражали все ее напряжение, которое в один момент прекратилось. Когда последний человек покинул класс, Миша крепко сжал Алису в объятиях, произнеся негромкое «Поздравляю».

— Скажу честно, эти эмоции стоили ожидания. Все, милая, ты победила, ты смогла. — Наклонившись слишком близко к ее уху, Михаил добавил. — Победила меня. Все, перестань, быстро улыбнись и пошли в магазин. Ты выиграла — я проставляюсь. Все по-честному.

— Выбирай. — Когда они пришли в магазин, Миша дал Алисе волю в покупках на еду, а сам пошел в отдел «Алкоголь». Набрав полную корзину еды и такую же различных напитков, они подошли к кассе. Чего в них только не было: шоколад, чипсы, конфеты, печенье, сыр, даже слабосоленая рыба. Алиса позаботилась о том, чтобы скупить полмагазина. — Пачку «Винстона», пожалуйста.

— Не боишься, что поделим ее на двоих? — Девушка была на противостоянии, с одной стороны аромат парфюма и сигарет был великолепным, а с другой все-таки вредно. Она подумала, что данной фразой заставит его, по крайней мере, на сегодня отказаться от едкого дыма.

— Нет, не боюсь, тебе будет не до этого. — Загадочно улыбнулся Миша, играя бровями. Девушка толкнула мужчину в плечо, закатив глаза. — Помнишь утренний разговор насчет этого?

— Помню, и мне казалось, что ты осведомлен о моем мнении. — Решила не уступать Алиса. Наверно эта привычка никогда не исчезнет из их взаимоотношений.

— Иди, я сейчас. — Миша выпроводил Алису, оставшись на кассе. Из-за частых поднятий глаз к небу, мышцы уже начали побаливать, отчего в глазах ощущалось неприятное давление. На улице заметно похолодало, ведь сейчас выпадает первый снег. Девушка любила первый снег, первый дождь, первую грозу, каждый раз выбегая на улицу, чтобы постоять под этим волшебством. Когда Миша вышел из магазина, увидел Алису, кружащуюся под белоснежными хлопьями в тонкой курточке. — Совсем уже?! Толком не одета, так еще и промокнуть хочешь?! Надень. — Он отдал девушке свою куртку, оставшись в темно-синем пиджаке.

— Нет, тогда замерзнешь ты. — Она протянула руку, в которой лежала куртка, обратно.

— Если заболею я, то у вас хотя бы уроков не будет, так и так в плюсе, а если ты, то никаких плюсов нет, так что надевай. — Алиса нехотя натянула куртку, укутавшись посильнее, ей стало гораздо теплее. — Может, пиццу? — Минуту назад он был холоден и отстранен, а сейчас уже улыбается, создавая уютную обстановку, кажется, что даже воздух потеплел от этой улыбки. Девушка кивнула, негромко смеясь.

— А как же отдохнуть от меня несколько дней? Побыть в спокойствии и умиротворении. Сказка. — Миша ухмыльнулся, резко дернув головой. — Уроков в кабинете нет? — Вдруг к Алисе пришло понимание того, что вторая смена будет учиться еще три урока.

— Пока что мы идем не в школу. Для начала ко мне, надо переодеться, да и я хочу напоить тебя чаем, хоть что-то хорошее сделаю за этот день.

Нажав на кнопку вызова лифта, Алиса чуть ли не легла на Мишу, потому что ее ноги промерзли до костей, отказываясь стоять.

— Вот ума у тебя много? Надевать короткую юбку в такую холодину... — Хмельницкий цокнул, покачивая головой, а в дополнение к этому жесту закатил глаза.

— Хватит закатывать глаза, это раздражает. — Со стороны это действительно смотрится неуважительно, вызывая только отторжение. Хотя по ее мнению закатывание глаз выглядит более приемлемо.

— Ах, двойные стандарты. Сама делает так ежечасно, а стоило мне один раз не заметить сего жеста, так сразу хватит. Противоречите сама себе, Алиса Викторовна.

— Я же себя не вижу, а ты особо не возмущаешься, так что это не двойные стандарты, а грамотное применение. — Лифт приехал как раз вовремя, оттягивая очередной резкий ответ. Внутри казалось, будто в этом маленьком замкнутом пространстве закончился весь воздух. Вдруг стало нечем дышать, а кровь стучала по ушам, приглушая посторонние звуки.

— Я слышу твое сердце, даже чувствую. — Изрек Миша, без каких-либо объяснений.

Алиса прижалась к Мише, словно хватаясь за него, как за соломинку, не желая отпускать. Он был ее спасением, спокойствием. Поцеловав ее макушку, он открыл дверь, пропуская девушку вперед. Тут она поняла, почему ей сложно дышать. Воспоминания. Обрывки событий, всплывающие в памяти, от которых становится больно: физически, морально.

— Миш, мне страшно. — Глаза девушки вмиг покраснели, наровясь наполниться слезами. Мужчина посадил ее на диван, отправившись за чаем с мелиссой. Миша сел рядом, обдумывая, что можно сказать. — Молчи. Все нормально.

— Хочешь взять что-то из моей одежды? Неудобно ведь в юбке. — Хмельницкий ходил по комнате, он чувствовал себя неловко.

— Не нужно. Считай, что я привыкла ходить в юбках. — Ухмыльнулась Алиса, поднимая глаза от дымящейся кружки. — Хватит мельтешить, напрягает.

— Ладно, схожу в душ. Чувствуй себя, как дома.

Как только дверь ванной закрылась с той стороны, девушка встала с твердым намерением подробно осмотреть небольшую квартиру. По сравнению с ее домом это пространство было просто мизерным. Она хотела зайти в комнату, но все же гуляла по небольшому коридору, боясь заходить внутрь. Медленно выдохнув, открыла дверь, несмело войдя в небольшую спальню. В ней все по-прежнему, даже воздух пропитан точно таким же парфюмом: резким, древесным, с оттенками цитруса и шоколада.

Сев на кровать, Алиса закрыла глаза, глубоко вдыхая, пытаясь навсегда запомнить этот запах. Внезапно дверь открылась, выдергивая девушку из собственных мыслей. Резко вскочив, девушка сделала вид, что оказалась здесь случайно. Какое-то неудобство, граничащее с непонятным стыдом, витало в комнате.

— Интересно? — Спросил Миша, вытирая мокрые волосы бледно-серым полотенцем. Кстати говоря, на нем было точно такое же.

Не заметив, в каком виде Хмельницкий, она подошла к стене, в которую когда-то была вжата. Внимательно посмотрев на нее, Алиса увидела несколько еле заметных вмятин, и едва оставшиеся пятна.

— Что это? — Не поворачиваясь к Мише, поинтересовалась девушка, ведя изящными пальцами по углублениям.

— Да так, неважно. Пропустишь? — Алиса не поняла смысла слов и решила осмотреть комнату. Повернув голову на стоящий рядом шкаф, усмехнулась, отходя назад. Миша прошел мимо нее, открыв дверцу шкафа. Все-таки заметив его вид, она резко вдохнула, издав характерный негромкий звук. Понимая, что надо бы отвернуться, Алиса встала, как вкопанная и, зависнув глазами на торсе учителя, непроизвольно впилась зубами в нижнюю губу.

— Вид красивый, признаю, но может все-таки не стоит так откровенно пялиться? Если, конечно, хочешь дождаться того, как я сниму полотенце, то, пожалуйста, смотри.– Кинув взгляд на Алису, Миша засмеялся, скрывая это за ненавязчивым кашлем.

— Пожалуй, ээм, допью свой чай, там, это, выйдешь потом. — Быстро сбежав из комнаты, девушка упала на диван, истерично смеясь, иногда вставляя в свой смех, похожий на рыдания, непонятные междометия и протяжную букву а. Спустя пару минут Миша вернулся в гостиную. Увидев задыхающуюся от смеха девушку, облокотился на стену и, сложив руки на груди, ждал, пока закончится эта миниатюра умирающего тюленя. — Ты это... не мог в ванной... одеться? — Сказала Алиса, восстанавливая ровное дыхание, но странные двойные вздохи мешали это сделать.

— Не привык, знаешь ли, прятаться в своем доме. Допивай свою остывшую жижу и пошли.

Быстро опрокинув в себя стакан с чаем, она накинула куртку, не сводя взгляда с Миши. Он последовал ее примеру, также быстро собравшись. Взяв увесистые пакеты, они вышли из квартиры. На улице еще больше похолодало, от чего неприкрытые ноги Алисы почти моментально продрогли, хоть идти до школы немногим больше десяти минут, на подходе к зданию, ее конечности покрылись бело-красным узором в крапинку.

— А я тебе говорил, «Алиса, надень мои штаны», но нет же, мы ведь упертые и никого не слушаем, вот иди теперь и мерзни. — Вновь закатив глаза, девушка пропустила эту реплику мимо ушей, не став отвечать.

— Раз уж мы пришли, то думай над тем, как пронести в школу кучу бухла, да и меня заодно. Не думаю, что наш распрекрасный охранник будет добр к нам.

— Спокойно, дамочка, все под контролем. Пока ты стоишь между дверей, я прошу у него ключ под предлогом того, что много работы, и я останусь тут на ночь, пока великодушный старикан вместе со мной следует за ключом от кабинета, ты быстро проходишь к лестнице. План действий ясен?

— Есть, сэр. Принял. — Тихо следуя за Мишей, девушка остановилась в двойных дверях, ожидая хоть какого-нибудь призыва к действию. Но вместо движения от нее, шаги приближались к ней, Алиса молниеносно напряглась, отойдя в дальнюю секцию, где не было света. Миша приоткрыл дверь, ища ученицу глазами, увидев ее вжавшуюся в стену, негромко рассмеялся. Без единого звука он дал понять, что путь чист и следует идти за ним. Проходя мимо поста охраны, Алиса заметила спящего в ней блюстителя порядка. Все-таки оказавшись в кабинете, девушка торжествующе подпрыгнула, хлопая в ладони, а учитель, открыв окно, сел на подоконник, снимая пленку с бело-синей пачки.

— Как долго ты куришь? — Задала мучающий ее вопрос Алиса.

— Больше половины твоей жизни, рыжая. — Нехитрыми подсчетами она пришла к цифре порядка десяти — двенадцати лет.

— Ты же представляешь, как выглядят твои легкие, Миш. Вредно все это, очень вредно.

— Жить в принципе вредно, так что хуже определенно не будет, да и не собираюсь я проживать жизнь в попытках продлить ее, исключив все, что приносит хоть какую-то радость. Я считаю, что лучше не дожить до семидесяти, но кайфовать от каждого дня, чем гоняться за здоровьем, в надежде продлить свое нахождение здесь, и я больше чем уверен, что те, кто так живет, умрут в один день со мной. Тогда в чем же смысл? Почему, если исход будет одним и тем же, стоит отказываться от всего, что заставляет тебя чувствовать себя живым и свободным? Плевать на правила, Лис, делай то, что хочешь, а не то, что хотят другие, и ты почувствуешь необыкновенную легкость и свободу.

— Вот вроде умные вещи говоришь, но на деле дурак дураком. В любом случае стоит задумываться о будущем. Пока ты молод логично, что ты будешь жить по принципу максимализма, но блин, Хмельницкий, ты подумал, что будет в те же шестьдесят?

— Да, я буду таким же обаятельным красавчиком, с таким же мировоззрением, как ты говоришь, максималиста. Если человек такой, то он будет таким и никакое время его не поменяет.

— Ошибаешься, как раз-таки время меняет людей сильнее всего, но пока мы достаточно молоды, — Девушка подошла к учительскому столу, наклонившись за бутылкой как можно более сексуально и задиристо, по крайней мере, ей так казалось. — Предлагаю не терять ни минуты. За твой максимализм, милый.

Алиса с характерным звуком открыла бутылку и сделала небольшой глоток. Неприятное жжение, спустившись по горлу, перешло в мягкое тепло, будто разливающееся по телу. Девушка пила очень редко, а самым крепким, что она пробовала, было крепленое вино, что не идет ни в какое сравнение с коньяком. Спустя пару глотков непривычное чувство крепости ушло, оставив за собой тонкий аромат напитка и легкое опьянение. На это Алиса не особо рассчитывала, так как могла выпить много вина без каких-либо признаков эйфории. Внезапно она поняла, что они видимо зря закупились таким количеством алкоголя.

— Эй, алкоголик со стажем, не вырубись через пятнадцать минут. Отдай бутылку, тебе опасно столько пить. — Миша последовал примеру Алисы и, не воспользовавшись стаканом, чуть ли не залпом выпил треть бутылки. Поставив стеклянную тару на подоконник, спрыгнул, туша тлеющий табак о внешнюю сторону стены, и положил выкуренную до фильтра сигарету к другим.

Минута за минутой, час за часом. Время шло с бешеной скоростью, постепенно приближаясь к трем часам ночи. За это время на подоконнике становилось все больше пустых бутылок, еще больше дыма было выпущено в атмосферу, легкое головокружение было готово смениться на болезненное, а хорошее настроение поднялось до наивысшей точки, переходя все границы приличия и правил.

Внезапно Алиса пролила на блузку небольшое количество ледяного джина, рассмеявшись со своей неуклюжести. И решив, что это лучший момент, намного расстегнула блузку, лишь на несколько пуговиц, но даже этого мизерного жеста хватило Хмельницкому, чтобы перейти все грани дозволенного...