Часть 12
— Что?! Ты? Да ну, не может быть! Как ты мог?! Почему нельзя было сказать это раньше? Нет, ну я не понимаю, ты совсем идиот, Хмельницкий?! Говорить мне такое за полчаса до олимпиады. Просто сверхразум... Объяснишься, может?
— Так, не кричи и успокойся. Без нервов, у тебя олимпиада. Просто это был лучший момент признаться. Знаю то, что это ты после того, как перестала отвечать. Пробил через знакомых айпи адрес. Не поверишь, сам был в шоке. Ты совсем другая в жизни, не такая, как в сети. Более эмоциональная, человечная и. — Михаил слегка посмеялся, перед тем, как продолжить. — Сука та еще.
— То есть ты скрывал, что являешься одним и тем же человеком, а я сука? Совсем умом двинулся?! Так нельзя! Обрушивать на меня такую информацию в такой важный день. Ты вообще не подумал, что лучше сказать потом или не говорить вообще? Миша, ты идиот! Я просто... Ну.... Ааааааа. Забери свои слова назад! Скажи, что ты все придумал, пожалуйста!
— Если тебе будет легче, то ты права, я все придумал. Но ты же понимаешь, что это не правда? Так что, просто глубоко вдохни, выдохни и, если хочешь, влепи мне пощечину. — церемониться Алиса не стала, и в следующую секунду комнату сразил хлесткий звук удара, отскакивающий от стен. — Все? Теперь довольна?
— Нет, я буду довольна, только если займу первое место. А вообще, помнишь про спор? Если я побеждаю, то ты выполняешь любое мое желание.
— И?
— Закрой глаза. — Лиса открыла нижний ящик стола, вынимая бутылку. — Открывай. Если я выиграю, то мы пьем всю ночь в этом кабинете. Давай свое желание.
Слишком опрометчиво, не правда ли? Особенно если учитывать тот факт, что коньяком все не закончиться. Но так уж хотелось загадать именно это желание. Возможно, у этого кабинета особая аура, заставляющая делать глупые поступки, о которых потом будешь жалеть. Алиса совсем потерялась в своих желаниях: одна ее половина хочет быть, как можно ближе к нему, а другая, вспоминая всю ту боль, запереться в комнате и больше никогда с ним не видится. Только вот, первая это сердце, а оно, как говориться, не обманывает. Именно поэтому девушка и сделала такой выбор. Слишком долго боялась, чтобы сейчас не совершать глупостей. Эта маленькая озорная девочка вырвалась, показывая себя настоящую. И плевать ей на то, что она будет жалеть, что будет проклинать себя и своего учителя. Живем один раз, так почему бы не попробовать совершать бездумные поступки, почему бы не ошибаться, почему бы. не любить?
— Когда ты проиграешь, мы будем пить всю ночь и следующий день, только в моей квартире. И уж поверь, тем, что мы просто напьемся ничего не закончиться. Ну, как? Есть мотивация выиграть?
— Пхахах, скорее наоборот, но мне будет слишком жалко этот кабинет, а то мы будем развлекаться, а он пустовать, ему тоже хочется компанию.
— Ладно, иди, скоро начнут всех собирать. Не пуха. И... Проиграй, пожалуйста.
— Не дождетесь, Михаил Владимирович. — Алиса вскинула бровь и злорадно посмеялась. Когда она стояла уже в дверях, Хмельницкий остановил девушку.
— Я думал мы перешли на «ты»? Не так ли? Или вся твоя смелость закончилась вместе со злостью?
— Не дождешься, Миша. Лучше? — учитель не ответил, лишь улыбнулся, еле заметно кивая.
Подойдя к нужному кабинету, Алиса оперлась на стену около него спиной, закинув голову и глупо улыбаясь. По-детски? Плевать. Глупо? Плевать. «Что скажут люди?». Абсолютно плевать. Здесь и сейчас. Если все получилось именно таким образом, следовательно, так должно было быть, уже ничего не изменить. А раз так, то зачем жалеть? Именно поэтому она стояла, как дура, ожидая, пока приедут участники из других школ.
Когда все начали собираться, эта невозмутимая легкость куда-то пропала, оставив после себя только растерянность и некую робость. Руки начало ощутимо потряхивать, а ноги подкашивались от одной мысли об олимпиаде. Алиса поняла, что физически ее, может и подготовили, а вот про моральную часть, видимо, забыли. Только вот, отступать уже некуда.
Войдя в душный класс, напичканный камерами, девушка почувствовала себя неуютно, будто за ней наблюдают, как за спецпроектом, пытаясь отыскать секреты и выманить все тайны, оставив лишь пустоту и неизвестность. Алиса не любила камеры, всегда складывалось ощущение, что кто-то хочет ее выследить, что было вполне возможно, у Виктора много врагов, которые не раз угрожали расплатой над дочерями. Сев за самую дальнюю парту, она склонилась над ней, сложив руки и положив на них голову. Возможно, это было своеобразной защитой от происходящего. Создание вокруг себя хотя бы иллюзии одиночества и закрытого пространства успокаивало Алису, восстанавливая внутреннее равновесие. Все-таки сложно быть человеком, который плохо приспособлен для нахождения в обществе, особенно, когда общество пересекается с внутренней тревогой и неуверенностью.
Шли секунды, минуты... Спокойствие так и не вернулось к ней, а тесты уже начали раздавать. Считая шаги до своего стола, подмечая каждое произнесенное слово, каждый звук, раздавшийся в этой комнате, все это в совокупности давило на уши, будто усиливаясь с каждой секундой, вызывая болезненную пульсацию и потемнение в глазах.
В один момент все затихло, словно по щелчку пальцев: перестали тикать часы, скрипеть стулья и щелкать ручки. Точно по волшебству. Блаженство, тишина и расслабление. Вот чего не хватало Алисе с самого утра.
На выполнение заданий выделилось чуть меньше четырех часов, включая написание сочинения. Как все эти одиннадцать лет говорили учителя: «Если чего-то не знаешь, переходи к следующему». Так что девушка решила продвигаться с конца, сначала сделав самое сложное, а на последок оставив легкие вопросы из начала. В свое сочинение Алиса вложила все свои знания, всю свою творческую натуру, чтобы на выходе получить идеально составленный текст, которым она будет гордиться. С основными заданиями получилось менее гладко, многие из вопросов девушка не могла вспомнить, потеряв ответ среди всей той информации, которую в нее влили, по итогу ответив с помощью практики, а не теории. Когда объявили о том, что осталось меньше тридцати минут Алисе оставалось несколько заданий, которые она выполнила с легкостью, так как оставила все простое напоследок. Положив свою работу самой первой, вышла из кабинета, победно прыгая на месте, ведь была уверена в правильности, а сочинение не могло подкачать, ибо именно в нем заключалось мастерство Воскресенской, а значит и большее количество баллов.
Забегая в кабинет русского, Алиса чуть не снесла Михаила, который намеревался открыть дверь.
— Спасибо тебе! Я сделала ВСЕ!!! Я так счастлива, ты не представляешь. Пхахах. — девушка громко засмеялась, может от переполнявших ее, требующих найти выход, эмоций, а может от своей же глупости. Кто знает?
— Да, господи, не за что, конечно, но откуда ты знаешь, что все правильно?
— Хмм. Наверно потому, что уверена в себе? Я не знаю, правильно или нет, это не главное. Именно в данный момент это неважно. Важно то, что я доказала самой себе, важно то, что поняла свою силу и научилась ценить веру в себя, не разбрасываться ей направо и налево. Это важно. А еще то, что ты рядом и... ТЫ МНЕ ПРОСПОРИЛ! Я займу это место, так что, «здравствуй пьянка-гулянка, здравствуй кабинет».
— Во-первых, еще ничего не известно, результаты будут только через неделю, а во-вторых, прекрати вести себя, как дура и пошли в кафе, я все-таки хочу выпить свой кофе.
— Ладно, тогда с тебя капучино и фисташковое, благодарю.
— Это еще за что? — возмутился Хмельницкий, закрывая кабинет.
— Во-первых, за то, что я девушка, а во-вторых, я вообще-то олимпиаду написала, хоть бы поздравил. — сказала Алиса, передразнивая учителя, закатив глаза.
— Хорошо, мелкая, пошли.
Если девушка и дальше продолжит так часто закатывать глаза, то они выпадут, но иногда ей просто нечего отвечать, например, сейчас, через пять минут, через десять, завтра, через неделю, в новый год. Считай, что в любой момент, проведенный с ним, с идиотом учителем, заставившим Алису так быстро привязаться к нему... Остается только ждать результатов, надеясь на победу, ведь желание открыть ту бутылочку очень велико.