С повышением, Михаил Владимирович
Подхватив хрупкую Алису на руки, Миша продвигался к собственному столу, испепеляя пьяную девушку взглядом. Со всей своей аккуратностью посадив ее на стол, учитель навис над ней, будто бы пытаясь подчинить Алису себе, но это было бесполезно, они оба знали свою роль в этих отношениях, знали свою важность, которую ничего не смогло бы поменять. Алиса наблюдала за действиями Миши, медленными, утонченными, а в его глазах появилось то, чего она не видела никогда раньше. Эти, обычно ярко-васильковые глаза наполнились темнотой, скрывшей всю их глубину. Хмельницкий выпал из своего внутреннего оцепенения, положив ладонь тыльной стороной ей на щеку, нежно, но в то же время напористо, проведя до впадинки ключиц, будто повторяя движение Алисы, но, перевернув ладонь, продолжил путь к пуговицам уже горячей рубашки. Одна за другой маленькие пуговки освобождались из оков, пока не дошли до самой последней. Внезапно оставив затею пуговиц, Миша опустился в собственное кресло, внимательно наблюдая за изменением Алисиных эмоций. Томящее ожидание сменилось непониманием, ответным наблюдением, затем, прикрыв глаза, девушка запустила в них огонек, подернувший изумрудность их цвета.
Хмельницкий окинул девушку взглядом, остановившись на коже под ключицей. На столь идеальной бархатной коже были видны запекшиеся раны, почти ставшие шрамами. Наклонив голову вбок, Миша разочарованно посмотрел девушке в глаза, будто задавая беззвучные вопросы. Легкий азарт исчез с его лица, оставив недоумение и грусть. Он не понимал, почему она это делала, но где-то в глубине разума четко осознавал причину, еще больше погружаясь в тоску, ведь из-за него на ней останутся шрамы. Размышления на его лице были отчетливей видны с каждой секундой, что озадачило Алису.
— Тише, не надо об этом думать. Все что было, то прошло, и ты в этом не виноват. Успокойся и забудь. — Миша дернул головой, нахмурив брови, словно размышлял над ее словами.
Скинув свои короткие ботинки на платформе, рыжая уперлась одним носком в плечо Миши так, что была видна кружевная кромка чулок, думая о том, до чего жизнь довела ее: не ночует дома, пьет, ведет себя так, как не подобает. И ей это нравится, нравится нарушать установленные правила, ради мгновений мимолетной радости, ради того, чтобы сейчас видеть этот взгляд потемневших глаз, чувствовать себя желанной и нужной. Переняв на себя ведущую роль, Алиса медленно вела самыми подушечками пальцев вниз, заметно остановившись на слегка ощущаемых ребрах и рельефе пресса. Делая все это, она наблюдала за его выражением лица, в надежде, что он опустит это тему. Постепенно дойдя до кромки спортивных штанов, девушка поменяла направление движений, сделав их горизонтальными. В какой-то момент ей вздумалось убрать ногу, но как только она начала сгибать ее в колене, Миша перехватил лодыжку, возвращая в изначальное положение, на плечо.
— Надеюсь, в случае чего ты взяла запасные... — Его реплика не сразу дошла до Алисы, из-за чего она нахмурила брови, пытаясь понять, про что именно он говорит.
Хмельницкий с натиском вел обеими руками по длинной ноге, вызывая мурашки. Когда его ладони преодолели колено, Алиса заметно вздрогнула, резко вздохнув, из-за чего Миша остановился на пару секунд, смотря девушке прямо в глаза, ни на мгновение не отводя взгляд. Ухватившись за кромку резинки прохладными пальцами, учитель потащил тонкий текстиль, обнажив изящную ногу, согревая собственным дыханием. Повторив это вновь, Миша отодвинулся в своем кресле на шаг назад, чтобы позволить Алисе сделать то, что она захочет.
— Может, стоит что-нибудь сказать? Или... — Девушка решила разбавить напряжение и максимальное неудобство, так же, как она делает всегда. Но увидев взгляд Миши, решила. — Да, ты прав, наверное, стоит заткнуться, ладно, поняла, хорошо, действительно, не стоит что-то сейчас говорить.
— Тшш, просто помолчи, не нужно ничего говорить, все и так предельно ясно.
Кивнув, Алиса притянула Мишу ногами, плотно прижав к себе, ее щеки пылали огнем от лютого стеснения, но алкоголь делал свое дело. Прильнув губами к его шее, девушка оставила на ней след своих зубов и, поднимаясь выше, прошлась нижними зубами по жесткой, но приятной щетине, приникнув к губам. Хмельницкий по-хозяйски провел языком по зубам девушки, а она, в ответ, слегка прикусив его, повторила действия мужчины. В их головах это было противостоянием, желанием показать свою силу и права друг на друга. И пускай оба понимали, что владеют самым большим богатством на данный момент — друг другом, они должны были доказать то, что не нужно доказывать.
— Мадам, позвольте освободить вас от этой одежды? — почти неслышно спросил Миша, отрываясь от девушки. Не способная произнести ни слова, она лишь медленно кивнула, тяжело дыша.
Ухватившись за полы рубашки, он резко дернул, от чего пуговица, которую он не стал расстегивать, оторвалась, улетев куда-то в середину кабинета, а Алиса негромко вскрикнула от удивления, скорее ощущая его усмешку, чем видя ее. Раз уж они завели всю эту игру, то она просто сняла с него футболку, уронив на стол за собой. Следом отправилась и рубашка.
Не отрываясь от Алисы, мужчина сжал в кулаке копну огненных волос, потянув вниз, отчего девушка запрокинула голову назад, открывая доступ к шее. Откинувшись назад, Алиса оперлась на руки, пытаясь не упасть. Миша приник к вене на шее, оставляя на нежной коже следы от зубов, из-за чего девушка шумно вдохнула, не произнося ни звука. Хмельницкий, в который раз удивился ее упорному нежеланию быть громкой, хоть в этой обстановке это было более чем логично. Алиса решив, что не хочет ходить с засосами, ухватилась за угольные волосы, оттягивая от шеи и притягивая к губам. Не рассчитав силу, она впилась своими острыми зубами в его верхнюю губу, поблагодарив изрядно выпитый алкоголь за свою уверенность. Мужчина позволил Алисе захватить лидерство и, подхватив свою любимицу под бедра, оторвал от стола, заставив ее обхватить ногами свою талию. Удивленная этим поступком, Алиса вскрикнула, издав глубокий гортанный стон. Незаметно для себя, девушка оказалась сидящей на учителе, а тот, в свою очередь, в кресле. Хитро улыбнувшись, девушка положила руки на Мишин торс, ощущая твердость каждой мышцы, медленно продвигаясь ниже. Окинув Алису взглядом, мужчина на несколько секунд остановился на ранах, мысленно возвращаясь в прошлое. «Да, они здесь из-за тебя, псих! Доволен тем, что натворил?» Хмельницкий потянулся к этим отметинам, не отрывая от них взгляд.
Как оказалось, ее кожа слишком чувствительна, а рука более сильна, чем предполагалось. Раны запеклись сверху, но внутри остались разрезами, которые часто кровоточили и болели при любом прикосновении.
На пару мгновений время вокруг нее остановилось, будто давая ей шанс предотвратить его действия. Но схватив Мишу за руку, девушка осеклась, замерев с пустым взглядом. Посмотрев на ситуацию с другой стороны, Алиса приложила его пальцы к коже, поморщившись от боли и убирая свою руку.
— Миша, хватит, перестань обращать на это внимание. Это всего лишь тело, всего лишь раны. Не нужно вкладывать в это особое значение, — С шумом выпалила Алиса на одном дыхании, закрыв глаза, пытаясь справиться со своими ощущениями.
— Почему ты так спокойно говоришь об этом? Из-за меня на тебе останутся шрамы. Я никогда себе этого не прощу! — По голосу мужчины было понятно, что еще слово с ее стороны и его нервы сдадут. Сожаление разрывало его изнутри, вставая комом в горле, из-за чего ему пришлось пару раз болезненно сглотнуть. Запустив руку во взъерошенные волосы, Михаил склонил голову, уткнувшись в шею девушки. — Прости меня, мне жаль, что тебе пришлось через это пройти...
Положив руки на шею, Алиса подняла его лицо, заставив посмотреть в глаза. Потемневшие радужки учителя пленили юную девушку, утаскивая в такое запретное, но желанное чувство. Будто боясь, что память когда-нибудь предаст ее, провела большими пальцами по припухшим губам такого важного ей человека, словно пытаясь запомнить его черты на уровне осязания. Алиса, убрав пальцы, слегка наклонилась, едва ощутимо прикасаясь к его губам своими. Отстранившись, она продолжила исследовать контур его лица, кончиками пальцев проведя по боковым граням носа, прикрытым векам, ощущая слегка подрагивающие длинные ресницы. Продвигаясь ладонями ниже, к твердой грудной клетке, девушке хотелось как можно больше ощущать тепло его тела, очертить острыми ноготками контур замысловатой татуировки в виде головы волка*, изображенной в левой части грудной клетки, пробежаться кончиками пальцев по ребрам, навсегда запомнить твердость мышц пресса, приподнять дорожку упругих волос, идущих от пупка. Одинокая слеза скатилась по ее щеке, оставшись незамеченной для учителя, тело которого сейчас так бесстыдно трогала его любимая ученица. Мимолетно брошенный на Мишу взгляд задержался, создавая невидимую связь между вечно недовольными жизнью влюбленными. Эти вечно насмехающиеся зеленые глаза маленькой рыжей девушки, которые выдавали ее с потрохами, сводили Михаила с ума, заставляя забыть обо всем вокруг себя, оставив позади все проблемы, лишь бы никогда не переставать в них смотреть. Эта ненавистная ученица, которая затеяла с ним игру с первых же слов, с каждой горячо выпаленной фразой, заставляя влюбляться в нее все больше. И пускай завтра все может оборваться, закончиться в одно столь короткое мгновение. Пускай завтра он пожалеет о том, что позволил себе эту слабость, после которой без ухмылки не сможет взглянуть на свой стол. Но это, ведь, будет завтра, правда? А сегодня он не намерен отпускать свое счастье, упускать свой шанс хоть один день почувствовать себя, в объятьях любимой девушки, живым. С каждой секундой молчания напряжение между ними росло, а воздуха катастрофически не хватало.
С животным рычанием мужчина подхватил девушку под ягодицы, резко подрываясь на ноги. Впившись в ее губы настойчивым поцелуем, Миша обвил свою талию ее ногами, усаживая девушку на стол, грубо нависая над ней. Все его движения были похожи на механические, яростные, животные. Они были будто лишены присущей ему нежности, ведь ее место, на несколько минут, заняла похоть. Перестав отдавать себе отчет в своих действиях, контролировать себя, Михаил ухватил зубами кромку черного бюстгальтера, одновременно расстегивая его. В его сознание настойчиво врезались далекие звуки мелодичного голоса, звучавшего будто издалека. «Миша, стой, подожди, я не... Мне нужно... Ох, черт». Оторвавшись от мешавшего ему элемента гардероба, он поднял взгляд на Алису. На ее красном от смущения и возбуждения лице был виден небольшой страх. Придерживая одной рукой свое белье, вторую Алиса положила на шею парня, поглаживая большим пальцем щеку, склонив голову вниз, чтобы волосами закрыться от прожигающего взгляда.
— Прости, я переборщил, я должен был контролировать себя, — Убаюкивающим тоном произнес Михаил, в попытке успокоить девушку. — Я не сделаю тебе больно, кроме, может быть, одного раза, — Игривая усмешка отобразилась на его лице. — Да, я причинял тебе боль, как моральную, так и физическую, и теперь я каждое утро просыпаюсь с ненавистью к себе из-за того, что сделал. Я хочу исправить это, пускай, придется испортить в тебе прилежную ученицу и правильную девушку. Прекрати себя сдерживать, делай то, что тебе вздумается, все, что ты захочешь, не задумывайся о последствиях, позволь телу решать за тебя, хорошо?
— Если бы я всегда позволяла своему телу решать, то уже давно была бы где-то в Новой Зеландии, — Почти неслышно прошептала Алиса, подняв взгляд из-под пушистых ресниц, — Но так уж и быть, я попробую. Иди сюда.
Девушка, за шею притянув к себе Мишу, начала откидываться, ложась спиной на прохладный стол из красного дерева. Разорвав поцелуй, с каждой секундой становившийся все более грубым, Михаил опустился невесомыми прикосновениями влажных губ к груди, все еще скрываемой черной тканью, оставляя за собой извивающуюся дорожку от шеи до ложбинки меж грудей, слушая тихие стоны, которые девушка пыталась скрыть, прижав руку ко рту. Перехватив ее за запястье, потянул конечность вниз, зубами стягивая кружевной бюстгальтер, оценивающим взглядом прошелся по обнаженному верху, закусив губу. Алиса не отличалась особенной худобой, как большинство девушек в ее школе, у нее присутствовал небольшой животик, и не было сильно выраженного расстояния между ногами, но, несмотря на это, ее фигура была гораздо соблазнительнее, чем у всех тех, кто, казалось бы, был худее ее.
Почувствовав укол смущения, Алиса скрестила руки, обнимая себя за плечи. Как бы она ни настраивала себя, как бы ни доверяла ему, ей было неловко находиться в таком виде перед мужчиной. Заметив недовольный взгляд Миши, отвела глаза, делая вид, что ей интересно рассматривать собственную ладонь, нервно поглаживающую плечо.
— Алиса, не смей себя стесняться, ты — восхитительна, твое тело — шикарно, — Почувствовав, что его слова не оказали почти никакого влияния, он развел ее руки в стороны, прижав их к столешнице, склонился над лицом девушки, призывая посмотреть в глаза, — Я люблю тебя, моя маленькая темная лисичка, — От удивления она широко распахнула изумрудные глаза, то раскрывая, то закрывая рот, — Для тебя это новость?
Воспользовавшись замешательством Алисы, он припал к ее губам самым нежным поцелуем, на который был способен в этот момент. Аккуратно переплетая их пальцы на одной руке, другую взял за кисть, не спеша положив на налившуюся кровью плоть, от чего девушка еле ощутимо вздрогнула, а ее тихий стон утонул в его губах. Положив свою руку на талию, Михаил стащил девушку на себя, чтобы она свисала со стола, благо она успешно держалась ногами. Прекращая терзания ее губ, он слегка прикусил мочку уха, за что был вознагражден судорожным вздохом. Его горячее дыхание опаляло чувствительную кожу Алисы, вырывая из нее последние мысли, алкоголь незаметно, но как-то резко перестал приносить девушке смелость, от чего та слегка сжалась, но, ощущая губы учителя на своей груди, тут же расслабилась, забыв о том, что она вроде как должна быть скромнее. Умелые действия Михаила приносили огромное удовольствие, с умеренной силой втягивая сосок, немного прикусывая и обводя языком. «Сколько раз он проделывал это?» — пронеслось у Воскресенской в голове, но она быстро отмахнулась от этих мыслей. Казалось, что каждый миллиметр ее тела стал отдельной чувствительной точкой, от прикосновения к которой хотелось кричать. Алиса даже не думала, что способна так остро реагировать на банальное поглаживание талии. Спускаясь все ниже, учитель оставлял почти незаметные засосы на белоснежной коже. Приятная тяга внизу живота сменилась на какую-то болезненность, принуждая девушку извиваться под невесомыми касаниями мужчины.
Опустившись до кромки черной юбки, Миша посмотрел девушке в глаза, будто спрашивая разрешения, на что та откинула голову назад. Слегка ухмыльнувшись, он ухватился за резинку, удерживающую легкую ткань на теле девушки, медленно потянув ее вниз. Каждый новый сантиметр оголенного тела мужчина сопровождал легкими поцелуями, заставляя Алису изнывать под его действиями. Стащив мешающую одежду, еще раз окинул ее взглядом снизу вверх, встречаясь с едва ли не черными глазами своей девушки. Да что там. Просто своей. Внезапно упав на колени, он уперся руками в ноги Алисы, слегка разводя их в стороны и кладя себе на плечи. Лицо девушки стало пунцовым, когда она почувствовала горячее дыхание на внутренней стороне бедра, не смея даже поднять голову, она попыталась свести ноги, испугавшись своей реакции, но сильные руки Миши не позволили ей этого сделать, лишь сильнее разводя их.
— Попробуешь сделать так еще раз, и мне придется посадить тебя в шпагат гораздо раньше, чем планировал. — Алиса сильно пожалела, что когда-то ляпнула ему о своей растяжке, которая осталась от давнего занятия художественной гимнастикой, каковую пришлось бросить, когда перед носом замаячила возможность получения золотой медали. — Да и я не маленький мальчик, не такое видали, как говориться. — Девушка ощутила беззвучный смешок своей кожей, от чего ее ноги содрогнулись.
Продвигаясь губами все выше, Михаил достиг белья из того же комплекта, как и бюстгальтер, размышляя над тем готовилась она или просто являлась перфекционисткой. Тонкая ткань насквозь промокла, отчего мягкие губы мужчины стали поблескивать под тихим светом одной из ламп кабинета. Почти невесомые движения рта будто вызывали разряды тока, пронизывающие Алису до кончиков волос. Слегка сдвинув ткань трусиков, он ввел в девушку два пальца, водя ими по кругу, точно растягивая ее. Отбросив все остатки приличия, рыжая уже не сдерживалась, выкрикивая какие-то несвязные между собой звуки, издавая громкие стоны, переходившие в мольбы. Не в силах больше сопротивляться, девушка сама потянулась к такой надоевшей вещи, сдвигая настолько, насколько ей позволяла длина рук. Алиса вздрогнула, когда ее пальцы случайно соприкоснулись с его. Черная ткань, обрамленная красивым кружевом, была откинута куда-то в сторону, а рука мужчины вернулась на почти законное место. Раздвигая влажные складки плоти, он делал то, что еще несколько часов назад, в сознании Алисы, было невозможным, выбивая из ее легких весь воздух, на секунду показалось, что она совсем забыла, как дышать, да и это было не нужно ей. Он — ее воздух, ее вода и пища, все, чем она жила до и, чем будет жить после, и плевать ей на все вокруг. Вся чувствительность девушки будто собралась в одной точке, от каждого нажатия на которую дрожала вся она, вплоть до кончиков пальцев. Искусный язык вырисовывал узоры на клиторе Алисы, которая вцепилась пальцами в черные волосы, слегка болезненно их оттягивая, отчего Миша буквально рычал, сам находясь на грани. Внезапные воспоминания ворвались в его голову, мысленно возвращая учителя во времена молодости (и это в двадцать пять-то?), когда ему было плевать на девушек и все, что ему от них требовалось всего лишь секс на одну ночь, когда его заботило только собственное удовлетворение. Непреднамеренно сравнивая то, что было до нее и то, что происходит с ней. Нет, это был не секс, эту, столь юную девушку, он нежно любил, совершенно забыв о себе, лишь бы она стонала от его действий, только бы его едва ли не первая настоящая любовь дрожала от удовольствия. А на себя далеко все равно. Продолжая свою искусную пытку, Миша услышал тихие мольбы девушки. Резко поднявшись на ноги, он оторвал спину девушки от стола, оказываясь как можно ближе к ней. Прильнув к ее губам, позволяя ей ощутить собственный вкус, он, почти до боли, стиснул ягодицу девушки, в то время как пальцы второй руки снова пронизывающе вторглись в нее. Громкий стон, переходящий в крик был потоплен в его губах, а тело девушки обмякло, мышцы сильно сокращались, а глаза поднялись к небу, что в этот раз не вызывало у него неприязни. Она будто взорвалась под его натиском, рассыпаясь на миллионы осколков, пронизывающих все тело острыми покалываниями. Он чувствовал свою победу, утопал в нежных руках хрупкой девушки, даря ей поцелуй в плечо. Через пару минут, тело девушки вернулось в нормальное состояние, изящные руки обхватили мужчину, притягивая к себе, а сама Алиса, уткнувшись в его шею тихонько всхлипывала.
— Эй, милая, ты чего? Все в порядке? Тебе больно? — Моментально отреагировал он, беспокоясь и уже начиная корить себя.
— Нет, все в порядке, — В очередной раз всхлипнув, она оторвалась от маняще пахнущей шеи, — Просто не ожидала таких эмоций. Все отлично, честно. — Продолжая так же стоять в тишине несколько мучительно коротких минут, девушка вытерла влажные дорожки с щек, и решила действовать сама. Более мягкими от слез губами она прикоснулась к красивой татуировке, которая так и притягивала к себе взгляд, опускаясь каждым поцелуем на несколько сантиметров ниже. Дойдя до верхних мышц пресса, Алиса была буквально оттянута от бархатного тела.
— Сегодня твой день, твоя победа, твое удовольствие, — Услышав последнее слово, она смутилась, слегка покраснев, что было очень неожиданно, после того, что он вытворял с ней. — Хочешь вложить свой вклад? — Девушка кивнула. — Тогда раздень меня, а то как-то нечестно, что мы находимся в разных условиях.
Похотливо облизнув губы, она многозначительно улыбнулась, спрыгивая со стола. Засунув большие пальцы за резинку спортивных штанов, Алиса одновременно с ними опустилась на колени, немного склонив голову, и, поглядывая в глаза учителя, потянулась к дорожке волос. Внезапно осмелев, она провела по ним языком, ощущая вкус геля для душа, кажется, с ароматом груши. Миша поднял голову, словно опасаясь дальнейших действий девушки. Все так же запустив пальцы за резинку, теперь уже, темно-синих боксеров, мучительно медленно потянула вниз, смотря на выбитый узор хищника, ведь глаза мужчины она не видела. Когда боксеры упали на пол, вместе со штанами растёкшись бесформенной лужицей в ногах Миши, она собрала всю оставшуюся смелость, буквально заставляя себя опустить взгляд. Изучающие зеленые глаза безобразно разглядывали выступившие венки на (как не банально) немаленьком члене. Невольно в голове возник легкий ужас от непонимания того, как он поместиться в нее. Вид обнаженного мужчины не вызывал никакого отвращения, а, наоборот, манил, призывая прикоснуться. Красивый человек красив во всем. Аккуратно, стараясь не задеть ногтями, Алиса провела указательным пальцем по лиловой венке, чем заставила Хмельницкого шумно выдохнуть и наклонить голову, внимательно наблюдая за ее действиями. Встретившись с синими глазами преподавателя, прикоснулась губами к головке, не отводя глаз, слегка разомкнув губы, обвела ее языком, пытаясь повторить действия Миши. В этот момент он наклонился, подхватывая девушку за талию, и вернул на стол, мягко говоря, впечатавшись в нее, от чего сие причинное место мужчины уперлось ей в низ живота, с новой силой возбуждая в ней желание. Откинув голову назад, она открыла доступ к своей шее, что не прошло мимо Хмельницкого. Покусывая, посасывая нежную кожу на одном из самых слабых мест Алисы, он крепко прижал девушку к себе, до побеления пальцев стиснув ее ягодицы.
— Черт, Лис, что ты со мной делаешь, я схожу от тебя с ума, я адски хочу тебя, я люблю тебя. — И вновь тихий стон сразил помещение. Его слова в буквальном смысле сносили голову, отзываясь где-то внизу живота. Будто дразня ее, Миша поводил головкой по вновь намокшей плоти девушки, пытаясь максимально расслабить ее. Немного войдя, он почувствовал тонкую преграду, тут же остановившись. Возобновив мучительные ласки девушки, мягко прошептал в губы, — Сейчас будет больно, и это будет последний раз, когда я доставлю тебе боль, только не смей плакать. Кричи, кусай, царапай. Все, что угодно, только не слезы, хорошо? — Алиса кивнула, и, готовясь к порции боли, зажмурила глаза. Но ее не последовало, только тягостное чувство, будто в животе скрутился жгут, от умелых движений пальцев. В недоумении открыв глаза, она наклонила голову вбок, задавая беззвучный вопрос. — Скажи мне это, скажи то, что ни разу не говорила, я должен знать это, я не могу без этого. — Его голос прозвучал нежно и, как-то, по необычному печально. Моментально в голове Алисы начался мозговой штурм, она перематывала в памяти все разговоры, пытаясь понять, о чем он, вся логика испарилась из ее головы.
— Мне нравятся блинчики? — Невинно улыбнулась девушка, заранее понимая глупость собственной шутки, но все-таки решив ее произнести. Но заметив, как выражение лица Миши сменилось на что-то подобное злости, быстро выпалила, приблизившись к уху. — Я очень сильно люблю вас, Михаил Владимирович. — Негромкий мужской стон сразил комнату, и в следующее мгновенье раздался громкий болезненный крик. В одно движение войдя на всю длину, мужчина замер, в попытках успокоить любимую, но такую раздражающую, в некоторых моментах, ученицу. Перед глазами мелькали картинки не такого уж и далекого прошлого. «Воскресенская Алиса Викторовна, — Представилась она учителю с показной серьезностью и приподнятой головой, всеми способами показывая свое превосходство и статус. — Могу пройти на свое место?» «Хорошо, Алиса Викторовна, признаю, оценка заслужена. Можно ли ее как-нибудь исправить? Скажем чашечкой латте...» «Красиво поешь, Алиса!». «Я очень сильно люблю вас...» Все месяцы с ней за один миг... Обхватив лицо девушки, Миша приблизился к ее губам, говоря какие-то слова утешения, которые Алиса не расслышала. Пытаясь перетерпеть боль, она вцепилась зубами в нижнюю губу мужчины, который в данный момент был частью ее, но, почувствовав металлический привкус, испугалась, моментально отпрянув. Уткнувшись носом в шею, вдыхала такой успокаивающий аромат тела, геля для душа и одеколона, стараясь не всхлипнуть, дабы не дать болевым ощущениям захватить себя. Как только бывшая боль стала просто дискомфортом, Алиса двинула бедрами. Учитель моментально начал двигаться, то выходя из своей ученицы, то наполняя ее вновь, растягивая, забирая остатки боли. Какое-то время его движения возобновляли болевые ощущения, но, после, боль незаметно смешалась с наслаждением, вызывая необъяснимую волну эмоций. Когда девушка почти беззвучно простонала, мужчина усилил напор, фрикции становились все более резкими, даже порой грубыми. Впиваясь в губы любимого мужчины, Алиса глушила громкие стоны, окончательно протрезвев, и, поймав ритм, подмахивала бедрами, которые до этого Миша прижимал к столу. За этот день Алиса испытала больше эмоций и новых ощущений, чем за все свои семнадцать лет.
— Повтори. Пожалуйста, повтори. Я хочу слышать это вновь и вновь, — Пытаясь выровнять дыхание, прошептал мужчина, кое-как оторвавшись от губ, казавшихся сейчас особенно сладкими.
— Ох, я... я... — Алиса пыталась произнести желанные слова, борясь с уже знакомой дрожью, вновь пронзающую ее тело и, видимо, разум. Громко вскрикнув, она выгнулась в спине, опираясь головой на поверхность стола. — Я люблю тебя, чертов педофил!— Выкрикнула она, охваченная оргазмом, чуть громче, чем планировала. Совершив последний толчок и издав негромкий стон, Михаил быстро покинул бьющееся в конвульсиях тело девушки и, излившись на внутреннюю сторону бедра, обессиленно опустился сверху, просовывая руку под Алису, крепко обнимая за талию. — С повышением, Михаил Владимирович, вам подходит звание педофила...
— Теперь ты моя и только моя. Никому не отдам, никогда... — В кабинете повисла тишина, и, словно по щелчку, оба повернули головы к окну, за которым поднималось солнце, принося с собой алый свет, падающий на разгоряченные тела. — Никогда... Мое маленькое огненное солнышко. — Почти невесомо поцеловал в усыпанный веснушками нос, мягко улыбнувшись.
Медленно поднявшись, Миша отправился на поиски одежды по кабинету, пытаясь найти нижнее белье девушки, которое он выкинул неведомо куда. Неожиданно Алиса позвала его, заставляя обратить на себя внимание. Когда его взгляд был направлен на девушку, она сидела на столе, поставив на него одну ногу. Наклонив голову, Михаил ожидал дальнейших действий его рыжего чуда, думая, что же она решила учудить на этот раз. Слишком медленно она провела двумя пальцами по бедру, собирая с него белесую жидкость и, все с той же мучительной медленностью, положила их в рот, пробуя вкус учителя. Рассеянно хихикнув, слезла со стола, направляясь к мужчине. Встав на носочки, она поцеловала того в щеку, на ухо произнеся: «Теперь я хочу тебя съесть, учитель».
— Тогда, может быть, продолжим празднование в моем скромном жилище? А то, мы, кажется, отвлеклись. — Хитро улыбнувшись, напомнил Миша, указывая рукой на несколько бутылок алкоголя и почти не тронутую еду.
— Ведите, мистер Педофил, только сначала вещи мои отыщите... — Этот пошлый тон маленькой девушки брал верх над разумом взрослого мужчины, отодвигая все остальное на задний план. Подхватив Алису под бедра, Михаил прижал ее к стене, блуждая голодными руками по телу, остановившись на аккуратной груди девушки. — Может, к черту эту квартиру? И тут неплохо...
Так и не насытившись друг другом, они сползли на пол, от чего Алиса сидела на коленях у Михаила, но он, быстро подмяв ее под себя, задал волнующий его вопрос:
— Вы будете моей девушкой, Алиса Викторовна? — Криво ухмыльнувшись, он припал губами к шее девушки.
— А, собственно, ответ не хотите услышать? — саркастично осведомилась она.
— Это был риторический вопрос, глупая. Конечно, будешь, куда ты денешься? Да и, теперь я просто обязан на тебе жениться, но как-нибудь в другой раз, — Щеки Алисы вспыхнули, моментально превращая ее в помидор. — Поехали, невеста, я хочу любить тебя в своей квартире и своей кровати, а не на холодном полу учебного учреждения. Я же все-таки учитель, не должен осквернять это замечательное место своими бесстыдствами.
— Что-то вы поздно спохватились, Михаил Владимирович, но так уж и быть, я закрою глаза на ваше поведение... — Нервно засмеявшись и притянув мужчину за волосы, Алиса невинно поцеловала учителя, попытавшись скинуть с себя, дабы все-таки найти свои вещи.
— Воскресенская, — Позвал девушку Михаил, натягивая футболку. — Я люблю тебя...
В который раз за ночь были произнесены эти слова? В пятый? Десятый? Сейчас это стало абсолютно неважным...