Паутина

Каждая из «путниц» была для него особенной — жемчужиной, которую он смог извлечь на свет из пыли повседневности и позволить ей засиять в лучах заходящего солнца. Как еще он мог относиться к тем созданиям, что самоотверженно доверились ему в самый важный и судьбоносный? В отдельный ящик, изнутри обитый атласом, он складывал распечатки их переписок, чтобы иметь возможность вернуться к ним и заново прочувствовать все связанные с ними волнительные моменты. Там же лежали беглые карандашные наброски: по одному на «путницу». В шкафу прятал внушительных размеров деревянную шкатулку, где хранил дорогие сердцу «сувениры»: оторванные от платьев, юбок и блузок лоскуты тканей; пару колец и подвесок; несколько прядей волос разных цветов. Но самой драгоценной была коллекция, сохраненная в потаенных уголках его памяти. Изгибы замерших в робкой прощальной улыбке губ, угасание румянца на мягких щеках, бархатистость молодой кожи, которую постепенно покрывала вуаль холода, и аромат.

Увы, как бы он не восхищался этими прекрасными созданиями, вознося их на пьедестал и превращая в произведение искусства, неизбежно наступал момент, когда им нужно было расстаться. Он был проводником, а не вечным спутником, и не стремился к большему. Но человеческой натуре свойственна жадность. Даже закованная в цепи невероятной силы воли, она не сдается — и ждет удобного момента, когда можно сорваться с крепкой привязи. Он самонадеянно полагал, что подобная участь обойдет его стороной, и он-то уж точно сможет укротить любые свои желания, ведь столько лет ему это удавалось.

Пока судьба не свела его с Джессикой.

Мысленно произнося ее имя, он морщился. Дурацкое сочетание букв и звуков было единственной деталью, портившей ее совершенный образ. Куда больше ей подошло бы что-то более изысканное и романтичное. Скарлетт, Джейн или Офелия. Точно, Офелия! В кружевном белом платье — купленном специально для нее в винтажном магазине, — погруженная в сон, который вот-вот станет вечным, девушка невероятно сильно была похожа на героиню картины. Точно так же она сделала решительный шаг и без оглядки нырнула в реку, что унесет ее к далеким берегам, недоступным для посредственных представителей рода человеческого. Когда-нибудь, в далеком будущем, их ждет почти такая же участь — но только его Офелии уготована честь встретить неминуемую участь во всем великолепии молодости и под руку со смелым героем. Именно так он себя и воспринимал, находясь рядом с этой девушкой: рыцарем в серебристых доспехах.

Цепкий взгляд дюйм за дюймом проходился по всем линиям и изгибам. От высокой переносицы к вздернутому кончику носа, к чувственным бледно-розовым губам, по острым линиям подбородка к трогательной ямочке между ключицами. Еще ниже — к мерно вздымающейся груди. К животу и бедрам, тонким щиколоткам и аккуратным ступням. Девушка излучает гармонию, покой и чистоту. Отныне ничто мирское не сможет замарать ее. Осознание этого факта и заставило его внутреннего ненасытного зверя пробудиться, взреветь и сорваться с привязи. Такой, как она, больше не будет, она одна на миллион. Ее нельзя было покинуть так же легко и беспечно, как других.

Не помня себя, он подскочил со стула, из-за чего тот отлетел назад, покачнулся и упал, и бросился на кровать. Словно к целебному источнику, он припал ко рту безвольной девушки. Не прекращая целовать то ее губы, то шею, он дрожащей рукой ослабил шнуровку на вороте ее платья, нырнул вспотевшей ладонью под ткань — а второй рукой задрал подол. Бессознательная девушка не шелохнулась, лишь негромко застонала, словно выражая недовольство тем, что ее дрему потревожили. Это его не напугало, не заставило отступиться. Наоборот: стон пробудил в нем вожделение, которого он никогда прежде не испытывал. Перед глазами заплясали звездочки, а в ушах зазвенело. Звон становился громче и громче.

Стоп.

Он повернулся так порывисто, что шейные позвонки хрустнули. Источником звука служило вдребезги разбившееся окно. В торжественном безмолвии дома, где должна была свершиться церемония перехода, звон падающих на пол осколков казался оглушительным. Он говорил об одном: его все-таки нашли, а потворство слабостям заставило его потерять драгоценное время. То, что ему было доступно, почти истекло — но несколько минут в запасе у него все же оставалось. По крайней мере, их было достаточно для того, чтобы успеть подобраться к кейсу и достать из него заготовленную ампулу.

Чуть раньше снаружи.

— Девушка у него давно, времени у нас немного. Поэтому действуем быстро. Права на ошибку у нас нет, — Марк инструктировал группу захвата. — Что по тепловизору?

— Внутри два цели, капитан. Обе— в северо-западной части дома. В оставшемся пространстве пусто, больше теплоконтактов нет.

— Распределяемся, — Марк еще раз взглянул на план дома, который успел раздобыть Ян, и последовательно указал на несколько ключевых точек. — Трое со мной идут к окну этой комнаты. Предполагаю, там находится спальня. Остальные по парам и к двум другим окнам и входной двери. Оболенски, южная сторона на тебе. Вряд ли он попытается сбежать, но в любом случае перекройте ему возможность.

— Принято. Марк, только почему ты думаешь, что он не попробует спасти свою шкуру?

Марк повернулся и внимательно посмотрел на дом. Здание принадлежало некоему Мэттью Крейну двадцати шести лет, который последние полгода работал охранником в оптовом строительном магазине. Владелец торговой точки уже давно косо смотрел на сотрудника и подумывал его уволить. Как сотрудник, Мэттью его полностью устраивал, но бизнесмен при взгляде на него не мог отделаться от гнетущего чувства страха. Оно усиливалось, когда мужчина заставал подчиненного с блаженной улыбкой внимательно изучающим экран смартфона. Выражение лица охранника не вызывало умиления или желания улыбнуться в ответ. Скорее сбежать подальше. Впрочем, господин Крейн вскоре сам избавил шефа от необходимости себя видеть. Около полутора недель назад Крейн без предупреждения не явился на работу. Звонки и сообщения он игнорировал, а затем номер и вовсе перестал быть доступен. Начальство факт его исчезновения не смутил: далеко не впервые работники магазина после очередного рабочего дня бесследно уходили в закат ради лучших условий и более приятной оплаты. Возможно, бизнесмен вскоре окончательно позабыл бы о существовании Крейна, если бы не узнал, что полиция разыскивает человека, по описанию крайне похожего на него.

Не слишком-то надеясь получить полезные для расследования сведения, вице-капитан Оболенски все же проверил полученную о Мэттью Крейне информацию. Выяснив, что ему принадлежит отдельно стоящий дом, полученный в наследство, полицейский испытал разочарование. Согласному тому психологическому портрету, что был у них на руках, «Харон» в образ владельца более-менее приличной недвижимости не вписывался. Тем не менее, Оболенски запросил доступ к расположенным в том жилом районе камерам. Уже третья по счету запись заставила глаза Яна сильно округлиться: на ней было отчетливо видно, как высокий молодой мужчина на руках заносит в здание девушку. Хотя ее лицо сложно было разглядеть, но общие черты и телосложение позволяли предположить: это Джессика Маккинзи. Вице-капитан Оболенски тут же поспешил к полковнику Паркеру и получил ордер на арест. Да, они могли ошибаться, но в их случае лучше было бы задержать невиновного человека и потом возместить ему моральный ущерб, чем отказаться от крошечного шанса спасти девушку.

Которая с большой долей вероятности сейчас находилась внутри обшарпанного, стоявшего в самом конце жилой улицы домишки. Его окружали неряшливые кусты и жухлая трава, и в целом он выглядел неухоженным, отрезанным от остального мира. Жалюзи на окнах были плотно закрыты, наружное освещение дома не работало. Все пространство рядом казалось приглушенным и погрузилось в тишину: поблизости не наблюдалось ни соседей, ни животных. Казалось, весь жилой район затаил дыхание, ожидая, чем закончится полицейская операция. Впрочем, возможно так и было: Марк не удивился бы, прилипни соседи Крейна к окнам ради того, чтобы поглазеть на происходящее.

Капитан Аддамс шумно втянул влажный воздух осенней ночи и ответил:

— Ты сам пробил все его договоры аренды. Он сменил несколько комнат и дешевых квартир за последний год. Так почему сейчас находится в собственном доме?

— Потому что так дешевле? — попытался пошутить Ян, но встретив суровый взгляд Марка решил, что сейчас не лучший момент для демонстрации чувства юмора, и сбавил обороты. — Марк, он отъявленный псих, его поступкам не нужны логические объяснения.

— Если Крейн действительно тот, кого мы ищем, то он не просто псих. Он возомнил себя проводником к смерти, исполнителем грандиозной миссии. И здесь у него два пути. Продолжать, пока хватать сил. Либо решить, что он сделал достаточно, и пришло время прийти к логичному финалу. Наша ситуация похожа на второй вариант. Он не удивится нашему появлению. Но Маккинзи живой он вряд ли намерен отпускать. И мы должны помешать ему, — Марк поправил бронежилет, щелкнул затвором пистолета и подал знак рукой. — Приступаем! Без моей команды не стрелять. Девушку спасать в первую очередь! Пошли!

Когда группа захвата оказалась в спальне, Мэттью Крейн бросился к медицинскому чемоданчику, надеясь успеть выхватить из него нужный шприц. Раньше он не признавал спешки, стремился делать все размеренно, с уважением к путницам и ритуалу. Но сейчас ему пришлось отступиться от принципов. Все потому, что мелодия вод вечной реки, ее великолепная песня уже звучали для его Офелии. Другой берег жаждал принять ее как можно скорее, и Харон обязан был ее туда доставить.

— Пошел вон от нее! — рявкнул Марк. — На пол и руки за голову!

Харон резко повернулся к нему. Лицо мужчины в это мгновение лишь отдаленно напоминало человеческое. Скорее это было личиной, принадлежавшей то ли демону, то ли зверю. Мэттью оскалился и с поразительной решимостью в голосе заявил:

— Это вы катитесь! Ее нельзя возвращать! Она уже в пути!

Он кинулся обратно к кровати, на ходу зубами стягивая колпачок с шприца. Все, что ему было нужно — успеть сделать два шага, с первого раза отыскать вену и нажать на помпу. Сложно, почти невозможно, но все-таки он мог бы успеть.

Если бы не дубинка и электрошокер офицера Робинсона, который применил оба приспособления одно за другим. Метким и сильным ударом он заставил Крейна рухнуть на колени, а затем тело Харона — никто из полицейских больше не сомневался в том, что перед ними тот самый серийный убийца, которого они искали, — изогнулось под сильным углом: Робинсон пустил по нему ощутимый разряд тока, лишив возможности двигаться. Спустя мгновение Крейн лбом уперся в жесткий ворс дешевого ковра, а на запястьях мужчины защелкнулись наручники.

— Медиков сюда срочно! Дом обыскать, — приказал Марк. — Крейна в Бюро, в одиночную камеру.

— И в чем же вы обвиняете меня, офицер? — промычал Крейн. Каким-то удивительным образом ему удалось придать голосу нахальности и дерзости. — Ведете себя, как зверь.

На секунду капитан Аддамс опешил от чужой наглости. Изумление тут же сменилось сдержанной яростью. Марк неспеша убрал пистолет в кобуру, поправил ворот форменной рубашки, медленно подошел к Крейну — и с размаху пнул его между лопаток, сильнее впечатывая в пол. Затем наклонился, крепко схватил Крейна за шею и процедил:

— У тебя в доме пропавшая без вести девушка. Через пару часов у меня на руках будет ее анализ крови. Готов побиться об заклад, что найду там охренеть какую дозу снотворного или чего-нибудь поинтереснее. Один только этот факт обернется для тебя тюремным сроком. А потом мои парни принесут то, что найдут в твоей развалюхе. И путешествие в один конец будет ждать уже тебя.

Мэттью хохотнул раз. Второй. После чего разразился сдавленным хриплым смехом. Рассмеяться во всю мощь легких ему мешало не самое удобное положение и ворс чертового ковра, который лез мужчине в рот, заставляя то и дело отплевываться. Впрочем, это не помешало ему на протяжении пары минут издавать гогочущие звуки. Успокоившись, он хмыкнул напоследок.

— Мне плевать. Мир сам по себе тюрьма. Я ее не боюсь. Зато они уже свободны от любых стен и оков.

У капитана Аддамса зачесались кулаки. Подавив желание несколько подправить физиономию Крейна, он развернулся и пошел в сторону гостиной, где группа Яна Оболенски уже переворачивала все вверх дном. Прежде чем уступить дорогу подоспевшей бригаде медиков и выйти из спальни, Марк остановился и бросил через плечо:

— Проследите за тем, чтобы в течение суток у него не было возможности поговорить ни с единой живой душой. Робинсон, поручаю это тебе. Предоставьте ему все, что попросит, кроме внимания и общения.

— А как же адвокат, офицер? Его вы меня тоже попробуете лишить?

— Ну что ты, — хмыкнул Марк. — Но у меня есть законные сорок восемь часов, когда я могу его к тебе не подпускать. Отнесись к этому как к моему подарку для тебя. Ты сможешь в полной мере насладиться тишиной. Той самой, что давно окружает твоих жертв. Заодно не забудь оценить мою искреннюю щедрость. Я приду к тебе до истечения этого срока и послушаю твой рассказ.

Выражение лица Мэттью внезапно изменилось. В его глазах мелькнула злость, и он дернулся всем телом, но Робинсон молниеносно отреагировал, лишив его любой возможности шевелиться. Марк же с чувством злорадного удовлетворения покинул комнату и направился к вице-капитану Оболенски.

— Что у тебя?

Ян помахал папкой, которую держал в руке.

— Тут распечатки всех диалогов с Джессикой. Еще парни нашли запароленный ноутбук и личные вещи. Много женских вещей. Их гораздо больше, чем могло бы принадлежать известному нам числу жертв. Марк, похоже на то, что девушек было не меньше пяти.

— Тварь... — вырвалось у Марка. — Какая же сука.

— Пожалуй, соглашусь. Мы продолжим искать, а ты поезжай домой. Я слышал о том, что случилось с консультантом Мерфи, так что вряд ли у тебя был хороший вечер. Тебе нужно отдохнуть.

— За кого ты меня принимаешь? Не хватало еще из-за личных переживаний включать королеву драмы и отлынивать от работы. Попробуй только еще раз ляпнуть что-то в этом роде.

— Понял, — Ян сложил пальцы в знак «окей». — Но сказать-то, что думаешь об аварии, ты можешь?

Капитан Аддамс мотнул головой.

— Я займусь этим завтра. Пока давай выложимся тут.

— Капитан Аддамс, — позвал Марка врач, возглавлявший медицинскую бригаду. — Мы забираем девушку в Центральную клиническую больницу. Как только она придет в себя, мы вам сообщим.

— Я в любом случае завтра туда собираюсь. Обязательно загляну к вам. Спасибо за помощь.

— Это наша работа, — улыбнулся врач. — Вы тоже отлично потрудились сегодня, господа полицейские.

Марк отсалютовал и облегченно выдохнул. Впервые за этот чертовски длинный день.