Часть 28
Через час в квартире Анго...
Темноволосый высокий мужчина плотного телосложения сидел на кухне и опрокидывал в себя один стакан виски за другим, бормоча:
— Вот же сука! Ну подожди, я тебе ещё устрою весёлую жизнь, мелкая шлюшка. Ты ещё узнаешь, кто такой на самом деле Дэйко Сакагучи.
Выпив залпом очередной стакан спиртного, Дэйко с грохотом поставил его на стол и закурил сигарету. Затянувшись несколько раз, мужчина вылил остатки виски из бутылки в опустевший стакан и снова опрокинул его в себя. Его рука опять потянулась к бутылке, но поняв, что она пуста, он поднялся из-за стола и шатающейся походкой направился к выходу, собираясь сходить в магазин и пополнить запасы спиртного. Сунув ноги в туфли, Дэйко накинул на себя ветровку и уже собирался покинуть квартиру, когда в дверь позвонили.
— Кого это черти принесли?! — выругался альфа. Посмотрев в глазок, он увидел на площадке высокого мужчину с тёмно-коричневыми волосами и синими глазами. Дэйко не знал этого человека, поэтому спросил: — Кто?
— Травматолог, — последовал ответ.
— Какой ещё травматолог? — с недоумением спросил Дэйко и открыл дверь, гость тут же шагнул в квартиру, отстраняя хозяина в сторону.
— Ты кто такой? — задал вопрос тот.
— Я же сказал: травматолог, — вновь повторил посетитель и ткнул Дэйко под нос удостоверение врача.
— Какой такой травматолог? — снова спросил Дэйко.
— Вас же сегодня осматривал врач в полицейском участке? — поинтересовался гость. Хозяин квартиры неуверенно кивнул, и тот продолжил, закрывая за собой дверь и защёлкивая замок: — Меня направили сюда, чтобы повторно осмотреть вас, ведь с поломанными рёбрами шутки плохи. Раздевайтесь.
— Чего? — тупо спросил Дэйко, а доктор, вздохнув, пояснил:
— Рубашку снимайте.
— Но меня уже осматривал врач, — неуверенно возразил тот, — у вас есть направление?
— Уважаемый, какое направление? — усмехнулся шатен. — Мы что в кабинете узи? Снимай рубашку!
Дэйко неуверенно расстегнул несколько верхних пуговиц, перед этим сбросив с себя куртку, но затем его рука замерла, и он произнёс:
— А можно ещё раз взглянуть на ваше удостоверение?
— Конечно, — ответил врач и сунул удостоверение под нос громиле.
— Сакуноске Ода, — прочитал тот. — Хирург-травматолог.
Неожиданно Дэйко согнулся пополам от сильнейшей боли в районе солнечного сплетения, он жадно начал хватать ртом воздух, с трудом выдавив из себя:
— Что вы делаете?
— Проверяю целостность рёбер, — бесстрастно ответил Ода и снова нанёс удар хозяину квартиры, на этот раз чуть правее, тот крякнул и начал оседать на пол, а Сакуноске схватил его за шиворот и приподнял вверх, не давая упасть, после чего заключил: — Мой вердикт будет таков: рёбра с правой стороны не сломаны. Странно, неужели судмедэксперт ошибся? А может быть он перепутал право и лево, возможно, у вас сломаны рёбра с левой стороны? Но тогда получается, что у него синдром Герстмана.* Необходимо проверить мою теорию, потому что, если это так, ему стоит уйти на пенсию и чем быстрее, тем лучше, — с этими словами Ода снова нанёс Дэйко удар, на этот раз, с левой стороны и добавил: — Нет. С левой стороны рёбра тоже целые. Значит, врач, проводивший освидетельствование ваших травм, не страдает синдромом Герстмана. Печально, вероятно, у него деменция.
— Что вам от меня надо? — взвыл Дэйко, когда кулак Оды с силой впечатался в его живот. Волосы громилы были сжаты в другой руке Сакуноске, а лицо мужа Анго влипло в стену: мужчина буквально услышал, как хрустнула его переносица, а от нового удара головой об стену, он и вовсе потерял ориентацию в пространстве и свалился на пол.
— В заключении врача, — тем временем продолжал Ода, — который засвидетельствовал ваши травмы, ничего не сказано о сломанном носе, выбитых зубах и потере правого глаза, поэтому, думаю, если вы получите все эти травмы сегодня, обвиняемому в вашем избиении Дазаю Осаму, это уже не навредит, так как вы получили их в то время, когда он был заключён под стражу. Нельзя же так пить, уважаемый, вот покалечили сами себя, — сказав это, Ода печально посмотрел на Дэйко и пнул его ногой, склонившись к нему, он схватил его за волосы и со всей силы приложил головой об пол.
— Не надо, — взмолился, вмиг протрезвевший Дэйко, умывшись кровавой юшкой, так как понял, что Ода не шутит. — Чего вы хотите?
— Вот это уже другой разговор, — улыбнувшись, произнёс Сакуноске и, перевернув Дэйко на спину, сорвал с него рубашку, оглядывая торс. Затем, взяв в руки телефон, он набрал номер и проговорил в трубку:
— Можешь подняться к нам?
Через минуту в дверь постучали, и Ода открыл замок. В квартиру вошёл Анго, окинув удивлённым взглядом, лежавшего на полу, избитого мужа.
— Анго, — обратился к возлюбленному Сакуноске. — Собери вещи: свои и Нэо, а когда Сакагучи прошёл в спальню, снова схватил Дэйко за волосы и потянул вверх. — Во-первых, — произнёс он, — забудь об Анго раз и навсегда: не было у тебя такого мужа и сына нет, ясно?
Тот кивнул и, шевеля разбитыми губами, проронил:
— Ясно.
— Во-вторых, — продолжил Ода, — ты сейчас поедешь с нами и заберёшь заявление об избиении. Всё понял?
— Да, — прохрипел Дэйко.
— Кто тебе заплатил чтобы подставить Дазая Осаму? — спросил Сакуноске. — Кто дал адрес, куда подъехать утром и надоумил, чтобы ты устроил драку с ним, а потом же сам и написал на него заявление, обвинив в избиении?
— Я не знаю. Мы общались по телефону. Тот человек не представился, он позвонил мне сегодня утром, сказал, что за моим домом под сакурой я увижу небольшой свёрток. Там оказались деньги. Сто тысяч йен. Когда я их забрал, мне снова позвонили и дали дальнейшие инструкции: я должен был поехать по названному моим собеседником адресу, дождаться Анго и его спутника, внешность которого мне описали по телефону, затем мне следовало устроить драку, а позже написать заявление об избиении на некоего Дазая Осаму. Я усомнился, спросив, что мне делать, если травмы получит он, а не я, но голос в трубке заверил, что при любом раскладе у меня обнаружат травмы, а каким образом, это уже не моё дело.
— То есть, деньги тебе не переводили по карте, — проговорил Ода, а Дэйко замотал головой, сказав:
— Нет. Не переводили.
— Умно. Ладно, иди умойся и переоденься.
Пока Дэйко был в ванной, к Одасаку вышел Анго, держа в руках вместительный чемодан.
— Я слышал, что ты ему сказал, — произнёс Анго. — Это не опасно?
— Что ты имеешь ввиду? — спросил Сакуноске.
— Он весь избитый, и мы повезём его в полицию? Вдруг он и на тебя напишет заявление?
— Не напишет. Мы заходить не будем. Созвонюсь с адвокатом, пусть проконтролирует это дело.
— Но всё-таки, может, не стоило оставлять столько следов на его лице? Вдруг всё же напишет?
— Такие типы понимают лишь грубую силу. Если напишет, то ничего не докажет. Он же бухой в жопу. Кто станет его слушать?
— Он с утра тоже бухой был. Послушали же, когда написал заявление на Дазая.
— Там другое дело. У Дазая есть могущественный враг, который и устроил всё это. Дэйко лишь пешка в чьей-то игре. И в принципе даже это заявление не играет особой роли в случае Дазая. Но всё же лучше, чтобы заявления не было.
— Ладно, как скажешь, — произнёс Анго, а Ода обратился к Дэйко, постучав в ванную комнату:
— Ну ты долго ещё там?
— Иду, — буркнул тот, и дверь отворилась.
***
Подъехав к кобану, Ода созвонился с адвокатом, с которым недавно разговаривал по телефону, и выяснил, что тот только подъезжает к участку. Увидев избитого Дэйко, юрист спросил:
— Кто это?
— Потерпевший, — ответил Ода.
— Это мой клиент его так отделал?
— Нет. Травмы, засвидетельствованные судмедэкспертом у него отсутствуют. Я проверял: никаких сломанных рёбер, никаких гематом. Кстати, — Ода обратился к Анго. — Ты мне говорил что-то о том, что Дазай ударил его несколько раз ногой в живот.
— Да. Я ещё и подумал, может, он правда рёбра ему сломал?
— Нет, не сломал. А мне нравится этот парень: бил профессионально, чтобы видимых следов на теле не осталось, хотя ему это всё равно не помогло.
— Это точно, — проронил Анго.
— Так вот, Сантока-сан, — снова обратился к адвокату Сакуноске. — Потерпевший жаждет забрать заявление. Не знаю насколько это поможет, но мне кажется, не будет лишним.
— Это верно, — произнёс адвокат и кивнул Дэйко на кобан. — Идём. И давай без фокусов.
— Какие уж тут фокусы? — буркнул тот.
— Эй! — окликнул его Ода. — На всякий случай я сделал запись разговора, где ты признаёшься, что тебя наняли, чтобы подставить Дазая Осаму. Так что, будет лучше, если мы действительно обойдёмся без фокусов, иначе пойдёшь по статье за лжесвидетельство. Так эта статья называется, Сантока-сан? — спросил у адвоката Сакуноске.
— Именно, — ответил тот.
— Запись разговора вам нужна?
— Скинь на всякий случай.
— Хорошо, — кивнул Ода и переслал аудиозапись юристу, после чего тот вместе с «потерпевшим» прошёл в полицейский участок.
Вернулся он через час, держа в руках какие-то документы.
— Ну что там? — спросил Анго, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
— Заявление он забрал, — адвокат кивнул на Дэйко. — Но Дазаю придётся провести эту ночь в участке.
— Почему? — спросил Сакуноске.
— При обыске в его квартире было найдено почти полкилограмма героина, а также с десяток стволов. Ему инкриминируют торговлю наркотиками и оружием. А это две очень серьёзные статьи.
— Ничего себе, — хмыкнул Ода. — И что можно сделать?
— Сейчас уже поздно. Завтра с утра я его вытащу. Обыск был произведён без судебной санкции в отсутствие хозяина квартиры или его совершеннолетних родственников, проживающих с ним на одной жилплощади, с огромными нарушениями, к тому же, понятые оказались не его соседями, кто они такие, я до завтра выясню, да и на наркотиках и оружии не обнаружены отпечатки пальцев обвиняемого. Я легко докажу, что его подставили.
— Хорошо, — кивнул Ода. — Сообщите завтра о результатах.
— Непременно, — пообещал адвокат и направился к своему автомобилю.
— Поехали домой, — сказал Ода, приобнимая Анго и целуя его в щёку, а тот, тяжело вздохнув, проронил:
— Поехали, — но потом вдруг схватил Оду за руку и прошептал: — Нет, не поехали.
— Что? — переспросил Ода, а Анго, обхватив его обеими руками, прижал к себе, шепча:
— Я люблю тебя, Одасаку, боже, как же сильно я тебя люблю!
***
Дазай сидел на жёсткой кушетке, опёршись спиной о стену, временами проваливаясь в состояние полудрёма. Неожиданно громкий металлический скрежет вырвал его из этого состояния, и Осаму приоткрыл глаза.
— Ты? — удивлённо произнёс он, посмотрев на вошедшего в его камеру человека.
— Я, — проронил посетитель. — Вижу, что не ожидал.
— Конечно, не думал, что ты заявишься сюда лично, — безразлично произнёс он. — Не вижу смысла в твоём визите, отец.
— Очень жаль, — проронил тот. — Я думал, что ты умнее, Дазай.
— Чего тебе надо? — не обратив внимания на слова Мори, произнёс Осаму. — Я знаю, что благодаря тебе оказался здесь. Зачем пришёл, позлорадствовать?
— Ну что ты? Предупредить.
— О чём?
— Прекрати копать под меня, иначе хуже будет. Отзови крысу.
— Какую ещё крысу? — Дазай, округлив глаза, посмотрел на Мори.
— Ой, ладно. Не делай вид, что не понимаешь. Мне известно о твоих связях с неким Фёдором Достоевским из организации «Крысы мёртвого дома», хорошо известной организации в преступном мире в последнее время.
— Вот оно что! Откуда только ты так хорошо осведомлён о преступном мире Йокогамы? — с издёвкой спросил Дазай, но Мори ничего не ответил, сверля сына пронзительным взглядом, и тот добавил: — Стало быть, Фёдор нарыл на тебя что-то стоящее, раз ты так засуетился, — Дазай усмехнулся. — А если не отзову, то, что? Сгноишь меня в тюрьме? Наймёшь кого-то, чтобы убить или сам пристрелишь?
— Ты не понимаешь, куда сунулся, Дазай, — произнёс Мори. — И дело сейчас уже не во мне, не в тебе и даже не в Чуе. Всё гораздо серьёзнее. Ты мой сын и несмотря ни на что, я не желаю тебе зла. Я просто хочу дать тебе один совет: не лезь в это дело и не вороши прошлое. Целее будешь.
— И всё-таки ты пришёл мне угрожать. Почему же напрямую с Фёдором не связался? Кишка тонка? — с насмешливой улыбкой спросил Дазай, заметив, как взгляд Мори потемнел и на его лице заиграли желваки. — Видимо, я попал в точку, — Дазай усмехнулся.
— Я тебя предупредил, — холодно произнёс Мори. — Не доводи до крайности.
— А разве ты ещё не дошёл до крайности? Чуя лежит в больнице, я в тюрьме. Ну да, крайность — это, наверное, смерть, по-твоему?
— Во-первых, ты ещё не в тюрьме, но можешь там оказаться, если не остановишься. Во-вторых, Чуя ведь идёт на поправку, было бы весьма печально, если бы его состояние внезапно ухудшилось, — вкрадчиво произнёс Мори. — Ведь так?
Дазай внутренне напрягся, услышав слова Огая, однако выражение его лица не изменилось.
— Ты бы тоже до крайности не доводил, отец, — Осаму поднялся с кушетки и подошёл к Мори, глядя на него ледяным взглядом сверху вниз. — Если с головы Чуи хоть волос упадёт, я тебе обещаю: ты пожалеешь, и не важно, где я буду находиться на свободе, здесь или в тюрьме.
— Очень жаль, — проговорил Мори, — что ты так ничего и не понял. Я надеялся, что мы придём к соглашению.
— Какому? Ты не тронешь меня, я не трогаю тебя?
— Что-то вроде того. Живи себе спокойно. Хочешь с Чуей, хочешь с кем-то другим, работай, я не буду вмешиваться в твою жизнь, но и ты не лезь, куда никто не просит. И сам будешь целее и с Чуей ничего плохого не случится.
— Я подумаю над твоим предложением.
— Сколько?
— Тебя уведомят.
— Даже так? Что ж, ладно, — сказал Мори и, развернувшись, направился к выходу.
— Это нехорошо, — тихо произнёс Дазай, после того, как Мори скрылся из виду. — Ты ведёшь двойную жизнь, всеми уважаемый хирург Мори Огай, а Фёдор копнул слишком глубоко, вот ты и засуетился.
Дазай прошёлся по своей камере несколько раз, затем сел на кушетку, размышляя над ситуацией. Сегодня к нему заходил адвокат, которого нанял Ода, и обещал, что завтра вытащит его, а потом он видел Рампо. Тот был немало удивлён, увидев Дазая в камере. Осаму объяснил ему ситуацию, а Эдогава сделал свои выводы о недоброжелателях Дазая, заподозрив в причастности к делу Мори, и обещал помочь.
— Это нехорошо, — вновь повторил Дазай. — Не стоит Рампо раскручивать это дело. Всё может стать только хуже. Мне необходимо встретиться с Фёдором, как можно скорее.
________________________________________
*Синдрома Герстмана — это редкое неврологическое расстройство, характеризующееся тетрадой клинических проявлений, включающих расстройство счета, аграфию, апраксию, нарушение пространственной ориентировки («право», «лево»). Указанные симптомы выявляются путем специального нейропсихологического тестирования.