Часть 27
— Да что ж такое? — в который раз повторял Дазай светловолосому полицейскому, который сидел напротив него на стуле в своём кабинете и грыз кончик ручки. — Это он начал драку: налетел на меня, сбил с ног и стал душить. У меня огромная шишка на затылке осталась от удара о землю. Я только защищался, только и всего.
— У потерпевшего сломаны рёбра, — безразлично проронил мужчина.
— Чего? Когда это он из нападавшего был переквалифицирован в потерпевшего?
— А тогда, когда написал на вас заявление.
— Да что за бред! — не выдержал Осаму.
— Повторяю: у потерпевшего сломаны три ребра, а также имеются несколько гематом по всему телу, поэтому я не могу вас отпустить. Вам придётся провести в нашем кобане как минимум эту ночь.
Дазай фыркнул и, подавшись вперёд, сверля полицейского взглядом, прошипел:
— Да мне плевать, сколько рёбер у него сломано и сколько гематом у него имеется! Он был пьян, еле на ногах держался, вполне возможно, что он получил эти травмы, пока шёл к моему дому.
— Это лишь ваши домыслы, я не могу приложить их к делу, но есть заключение врача и свидетели драки, которая состоялась между вами и Сакагучи Дэйко сегодня утром.
— Точно, свидетели! — сказал Дазай. — Вы опрашивали Анго Сакагучи?
— С ним сейчас общается мой коллега. Его показания будут приобщены к делу и рассмотрены судом.
— Чего? Каким ещё судом? Да что вы мне тут лепите? Ваше дело белыми нитками шито, ведь понятно, что вам заплатили, и я догадываюсь кто.
— Оскорбление полицейского при исполнении не сулит вам ничего хорошего, — бесцветным голосом проговорил блондин, затем его телефон завибрировал, и он ответил на звонок:
— Отлично, — выслушав собеседника, сказал он в трубку. — Нашли при обыске наркотики и огнестрельное оружие? Прекрасно.
Инспектор поёрзал на стуле, устраиваясь поудобнее, и посмотрел на Дазая.
— В вашей квартире, — обратился он к Осаму, когда сбросил вызов, — были обнаружены запрещённые вещества и огнестрельное оружие.
Выражение лица Дазая не выражало никаких эмоций, он давно понял, что попал в полицейский участок не просто так: Дэйко знал, что Анго ночевал у него дома, кто-то сказал ему об этом, возможно даже заплатил деньги для того, чтобы он устроил драку, инспектор был куплен и разговаривать с ним о чём бы то ни было не имело смысла. Однако Дазай всё же сказал:
— На каком основании проводился обыск в моей квартире, да ещё и без моего присутствия? Я надеюсь, у вас имеется разрешение суда на обыск и было достаточно оснований для этого, ведь драка на улице не является одним из них, инспектор, и мой адвокат вам это докажет в два счёта, а точнее, не вам, вашему начальству.
Полицейский ничего не ответил, а, сняв трубку стационарного телефона, проговорил:
— Уведите задержанного.
— Я имею право на звонок, — сказал Осаму.
— Конечно, вам будет предоставлен шанс воспользоваться своим правом, — проговорил инспектор.
Дверь открылась, и в кабинет вошёл другой полицейский, он посмотрел на Дазая и произнёс:
— Пройдёмте.
***
У Анго взяли свидетельские показания, однако он был удивлён тем, что Дазая после этого не отпустили, напротив, отпустили Дэйко, и как понял Сакагучи, Дазаю было предъявлено обвинение в избиении Дэйко. Полицейские толком ничего не объяснили Анго, сказав, что не имеют права посвящать гражданских в расследование, однако Сакагучи краем уха услышал разговор двоих из них и сделал для себя выводы. Взяв в руки телефон, Анго набрал номер Оды, а вскоре из трубки послышался сонный голос Сакуноске:
— Слушаю.
— Ода, прости, что разбудил, — тут же произнёс омега. — Но мне срочно нужна твоя помощь.
— Что случилось? — спросил альфа.
— Давай не по телефону. Я сейчас в полицейском участке, Дазая арестовали.
— Дазая? — переспросил Ода, пытаясь вспомнить кто это такой.
— Ну да. Мы с ним работаем вместе. Помнишь? Я на днях вас знакомил, ты ещё делал его парню операцию на бедре.
— Ага, что-то припоминаю. А ты тут при чём, Анго?
— Я тут очень даже при чём, — ответил тот. — Приезжай. Я не могу объяснить всего по телефону.
— Ну хорошо. Куда ехать?
— Я сейчас скину тебе адрес участка сообщением.
— Хорошо, жду, — ответил Ода и сбросил вызов.
Анго с сыном вышли на улицу и, отойдя от кобана на некоторое расстояние, присели на скамью.
— Папа, — закончил ребёнок. — Я хочу домой. Когда мы поедем домой?
— Скоро, милый, очень скоро, — ответил Анго, прижимая к себе сына.
— А что мы здесь делаем?
— Ждём моего очень хорошего друга. Он скоро приедет, потерпи.
— Я устал.
— Приляг, — сказал Анго, похлопав рукой по своей левой ноге, и Нэо улёгся на скамейку, удобно пристроив голову на коленях отца, а тот зарылся пальцами в тёмные волосы сына, поглаживая его и поглядывая на часы. Вскоре ребёнок задремал, а минут через сорок к кобану подъехала чёрная Тойота, из которой вышел высокий шатен. Оглядевшись по сторонам, он заметил Анго с сыном и направился к ним.
— Что это за чудесный малыш? — вместо приветствия произнёс Сакуноске, тот приоткрыл свои серые глаза и удивлённо посмотрел на вновь прибывшего. Ода присел на корточки напротив него и добавил: — Похож на тебя, Анго.
— Да, — неуверенно произнёс Сакагучи. — Это мой сын. Его зовут Нэо.
— Вот как? — спросил Ода, при этом улыбнувшись мальцу. — Почему же ты скрывал его от меня?
— Я боялся, что ты не примешь его, — пробормотал Анго, однако, видя, что Ода улыбается, немного расслабился.
— Почему же? — искренне удивился Сакуноске и перевёл взгляд на Анго. — Я очень люблю детей. А может быть, у тебя и муж имеется? — довольно серьёзным тоном спросил Ода. — И поэтому ты скрывал от меня сына?
Сакагчи потупился, не решаясь сказать правду, а альфа сверлил его пронизывающим до костей взглядом. Так и не дождавшись ответа, Ода поднялся с корточек и протянул:
— Та-ак... значит, никакого больного отца, за которым нужно присматривать, у нас нет. Зато есть муж и ребёнок.
Анго молчал, и Ода добавил:
— Я жду объяснений, Анго. Ты сам просил меня приехать, вот я здесь и очень внимательно тебя слушаю.
— Прости, — пробормотал Анго, затем, набравшись смелости, продолжил: — Я должен был сказать тебе раньше о муже и ребёнке, но я боялся.
— Чего? Того, что, узнав о них, я тебя брошу? И правильно боялся, Анго. Ребёнка я бы принял с радостью, но мужа, извини, не могу.
Сакуноске отвернулся от Анго и Нэо и направился к своей машине.
— Стой! — Сакагучи вскочил со скамейки и, схватив Оду за руку, развернул к себе лицом. — Я бы давно от него ушёл, но боялся. Он ужасный человек, просто садист и не сдержан в гневе. Я боялся, что он убьёт меня или тебя.
— Это он сделал? — Ода указал взглядом на разбитую губу Анго.
— Да, — ответил тот. — Вчера я решился уйти от него, но прежде, чем мы с Нэо покинули квартиру, он успел ударить меня. Нам удалось сбежать, потому что он был довольно пьян, но сегодня он нашёл меня и тут такое произошло...
— Давай присядем, — предложил Сакуноске, кивнув на скамейку. — Я готов тебя выслушать, хотя сейчас даже не знаю, как мне относиться к этой информации.
Когда парни присели на лавочку рядом с ничего не понимающим Нэо, Анго схватил Оду за руку и, глядя ему в глаза, произнёс:
— С тех пор, как родился Нэо, Дэйко сильно изменился. Обычно рождение ребёнка укрепляет семью, но не в нашем случае. Мы с мужем хотели ребёнка, планировали беременность, но потом его будто подменили. Наверное, тебе известно, что малыши постоянно плачут, особенно в первые месяцы жизни, из-за этого молодые родители не высыпаются. Так происходило и у нас с Дэйко. Однако, если другие отцы как-то пытаются поддерживать друг друга, следят за ребёнком по очереди, чтобы у каждого из партнёров было хоть немного времени на сон, то мне приходилось самому заботиться о Нэо, а муж всё чаще где-то пропадал и начал выпивать. Нэо его раздражал, и он предпочитал проводить ночи вне дома. Мы ругались, потом Дэйко начал поднимать на меня руку. И если по-началу он, протрезвев, чувствовал какое-то раскаяние за содеянное, то со временем даже перестал извиняться. Мне не нужны были его извинения, я просто хотел, чтобы он стал прежним, но увы: тот Дэйко, которого я когда-то знал, ушёл безвозвратно. Я бы бросил его и однажды уже пытался сделать это, но он меня избил: сломал два ребра и нос, я две недели лежал в больнице с этими травмами и сотрясением мозга. После того, как меня выписали, он стал совсем невменяемым. Дэйко пил всё больше и чаще, а потом избивал меня, обвиняя в изменах. Но я не изменял ему, мне было не до романтики, ведь у меня на руках находился маленький ребёнок. А потом я устроился на работу и встретил тебя, Одасаку. Моя жизнь с этого момента изменилась к лучшему, в ней появился лучик надежды на то, что когда-нибудь всё наладится.
— И наладилось бы, — перебил его Ода. — Если бы ты рассказал мне правду. Почему ты не написал на него заявление в полицию, когда попал в больницу после избиения?
— Я написал, — ответил Анго и потупился. — Но он заставил меня его забрать. Он угрожал мне, но когда это не помогло, взял на руки сына и подошёл с ним к окну, сказав, что выбросит его с восьмого этажа. Он был настроен решительно, и я очень сильно испугался за Нэо, поэтому пообещал ему, что заберу заявление.
— А у него случайно нет проблем с головой? — спросил Сакуноске, затем сам же себе и ответил: — Конечно есть! Зачем я спрашиваю?
— Я тоже так думаю, но что я могу сделать? Как-то я предложил ему обратиться к врачу, даже не к психотерапевту, а к психологу, притом семейному, вместе со мной, но он чуть не убил меня.
— Почему ты молчал целых полгода, что у тебя есть муж — ненормальный садист?
— Я боялся. Ведь я знаю тебя. Ты бы пошёл с ним разбираться, а он мог убить тебя.
— Анго, — Ода смотрел на возлюбленного с удивлением. — У меня просто нет слов. Боялся он за меня. А за себя и ребёнка ты не боялся? Ведь он угрожал не только твоей жизни, но и его.
— Я знаю, я такой идиот.
Сакуноске прижал Анго к груди, поглаживая его по голове, а затем к ним подошёл Нэо и прижался к обоим. Ода приобнял ребёнка и прошептал:
— Не бойтесь, теперь всё будет хорошо.
— Только вот из-за меня Дазай попал в неприятности, — произнёс Сакагучи, посмотрев в синие глаза возлюбленного.
Ода тяжело вздохнул, проговорив:
— Ну давай, выкладывай уже всё до конца.
— Вчера, когда мы с Нэо сбежали от Дэйко, я не смог тебе дозвониться, а поскольку у меня нет друзей, я решил позвонить Дазаю.
— Нет друзей? Почему? И почему именно Дазай? Ты же с ним знаком несколько дней.
— Друзей у меня нет, потому что муж запрещал мне выходить из дома куда бы то ни было без него. Я с трудом его уговорил, чтобы он отпустил меня работать. Он согласился, наверное, потому что, нам всегда катастрофически не хватало денег. Дазая я действительно почти не знаю, но он мне показался хорошим человеком, который не сможет пройти мимо чужой беды. Не знаю, как объяснить, но он располагает к себе что ли? Ещё в первый день я поведал ему о своей проблеме. Никому никогда не рассказывал о ней, а ему сказал. Он хотел поговорить с Дэйко, но я решил, что не нужно, а потом Дазай посоветовал мне признаться во всём тебе, я хотел последовать его совету, но струсил. А вчера я позвонил ему и объяснил, что забрал ребёнка и ушёл от мужа, но мне некуда идти, потому что до тебя я не смог дозвониться. Дазай приютил нас с Нэо у себя на ночь, а утром собирался отвезти к тебе домой. Но когда мы вышли из его подъезда, откуда-то появился Дэйко. Он набросился на Дазая, они подрались. Дазай дал ему отпор, и, можно сказать, избил, я помню, как он несколько раз ударил его ногой в живот, и тот вскоре прекратил сопротивление. Однако откуда-то появилась полиция. Дазая и Дэйко забрали в участок. Я тоже поехал с ними, чтобы дать свидетельские показания, но, как мне удалось узнать, Дэйко отпустили. Он написал на Дазая заявление об избиении. И теперь я не знаю, как ему помочь.
— Интересные дела получаются, — проговорил Сакуноске.
— Не то слово. Дэйко, если честно, немного туповат, в том смысле, что он больше похож на человека у которого мускулы вместо мозгов: он сначала машет кулаками, затем думает. Он бы сам никогда не догадался провернуть это дело так, чтобы подставить Дазая и выставить его во всем виноватым. Мне кажется, что ему кто-то подсказал, что нужно делать. К тому же, он не мог знать, что я ночевал у Дазая. У него не было возможности меня выследить, ведь Дазай приехал за мной на машине, а у Дэйко автомобиля нет. Можно предположить, что он выследил меня до того места, где нас с Нэо подобрал Дазай, а потом взял такси и следовал за нами до самого дома Осаму. Но, насколько мне известно, у него не было денег. Он пришёл домой пьяный и требовал деньги у меня на бутылку, но я не дал. Не думаю, что он нашёл мою заначку, где лежат деньги и карта. Он не знает об этом тайнике и найти его непросто. Но если бы так вышло, он бы точно упустил меня из виду и не смог проследить за мной. Да и вряд ли бы он просто стоял и смотрел, как я сажусь в чужую машину к альфе. Он бы ещё там набросился на меня или на Дазая. Не такой он человек, который с холодным расчётом будет за кем-то следить, если его переполняют эмоции. Он достаточно импульсивен.
— Интересно, — снова проговорил Ода. — Значит, ты думаешь, что кто-то ему сказал о том, где ты находишься?
— Да. — ответил Анго. — Он поджидал нас у дома Дазая сегодня утром.
— У тебя есть враги или недоброжелатели? — спросил Ода, затем сам же и ответил на свой вопрос: — Да откуда? Значит, они есть у него.
— У Дазая?
— Точно. Сидите с Нэо здесь. Я скоро вернусь, — с этими словами Сакуноске поднялся со скамейки и направился к кобану.
Примерно через час Одасаку вышел из полицейского участка и, подойдя к Анго, сказал:
— Кто-то в этом мире явно против него.
— Что ты узнал?
— У твоего Дэйко, как оказалось, обнаружились травмы, нанесенные ему якобы Дазаем. Непонятно кто так быстро провёл медицинское освидетельствование второго участника драки прямо в кобане, я намерено не называю его потерпевшим, так как доставлен он был в участок именно, как второй участник драки. И кто так быстро переквалифицировал его в потерпевшего? Но у меня сложилось впечатление, что инспектор, который ведёт это дело заинтересован в том, чтобы посадить Дазая. Кстати, в его квартире незаконно был проведён обыск: без всяких на то причин и в отсутствие самого хозяина жилья. Мне удалось перекинуться несколькими словами с Дазаем, и похоже, что ему сейчас нужен толковый адвокат, который легко докажет неправомерность действий полиции, — с этими словами Ода извлёк из кармана телефон и кому-то позвонил, когда на том конце ответили, Сакуноске проговорил в трубку:
— Добрый вечер, Сантока-сан. Это Сакуноске.
— Что-то случилось, Одасаку? — послышалось на той стороне.
— Нужна ваша помощь.
— Тебе?
— Моему хорошему знакомому. Его задержали за драку, но потом у него дома провели обыск без присутствия хозяина квартиры и, как я понимаю, без ордера на тот момент. В квартире были найдены наркотики и оружие. Я думаю, их ему подбросили. Его зовут Дазай Осаму, приезжайте в кобан, как только сможете.
— Кто ведёт его дело? — спросил адвокат.
— Инспектор Утагава Казума, — ответил Ода.
— Надо же! — удивлённо воскликнул адвокат. — Старый знакомый Казума. Что ж, тогда меня не удивляют твои слова о несанкционированном обыске в квартире Дазая Осаму. Ладно, я буду в участке часа через два. Раньше не получится, извини, мои расценки ты знаешь.
— Конечно, Сантока-сан. Я сейчас переведу вам деньги.
— Договорились. Я берусь за это дело.
— Наркотики? — спросил Анго, ошарашенно глядя на Оду. — Оружие? Да кому же он дорогу-то перешёл, Ода? Это ведь очень серьёзная статья и чтобы пойти на такое преступление: я имею ввиду подбросить всё это в квартиру Дазая, нужно иметь очень серьёзную поддержку. Сам инспектор, не имея её, каким бы продажным он ни был, ни за что бы не пошёл на это.
— Верно мыслишь, Анго, — сказал Одасаку. — Потому я и говорю, что кто-то в этом мире явно против Дазая, кто-то могущественный, тот, у кого есть деньги и власть. Но ничего, Сантока-сан вытащит Дазая из камеры, надеюсь, уже сегодня. А сейчас, поехали, отвезём твоего сына к моему кузену, а сами прокатимся к тебе домой.
— Зачем? — Анго напрягся.
— Выясним, что там сломано у твоего мужа на самом деле, — ответил Одасаку.
— Ты уверен? — спросил Сакагучи.
— Конечно. Поехали.
— Ладно, поехали, — вздохнул Анго и, взяв Нэо за руку, направился к машине Оды.