Разукрась воспоминаниями

Аделина

Физкультура прошла на удивление успешно: благодаря Тони и его баскетбольным навыкам я заслужила высший балл. Впервые его дурацкая улыбка не вызывала раздражения, даже наоборот, я была ему благодарна. Но, несмотря на это, взгляд предательски возвращался к Алексу, и, судя по всему, его – к моему. Всю физру мы растерянно прятали глаза друг от друга, словно провинившиеся дети.

Не знаю, что между нами происходит, но мне это не нравится. Я пытаюсь оправдать это тем, что Алекс что-то скрывает, плетёт интриги за моей спиной, иначе как объяснить тот факт, что адрес, который мы разузнали, принадлежал его дому? В любом случае, буду держаться от него подальше, чтобы потом разузнать о его планах.

Утром мне успешно удалось его игнорировать, и от этого на душе было спокойно. Никакого сбившегося дыхания, бешено колотящегося сердца – ничего. Полный штиль.

После урока я направилась на следующий, но из головы не выходили несчастное лицо Сэм и жалостливый взгляд Алекса. Что же между ними произошло? Что он ей такого сделал? Может, она ему изменила, а он не смог этого простить, ведь его отец всю жизнь изменяет его матери, и доказательством тому – появление Тони, его сводного брата. Или это всё лишь очередная игра?

Я перестала делиться своими подозрениями с Ясминой, а она, казалось, и вовсе забыла о нашей ссоре. Поэтому я изо всех сил буду держать язык за зубами, чтобы не вызвать у неё новый приступ гнева. Она слишком доверяет Маркусу, и это очень плохо.

На перемене после урока мы с Ясминой направились в молельную комнату, чтобы совершить намаз, и там встретили Эхсан.

— Привет.

— Лучше говорить "Ассаламу алейкум", – улыбнулась я, стараясь, чтобы мои слова не прозвучали грубо. Ведь это правда. У нас, мусульман, в нашей большой семье есть своё особое приветствие, и использовать то, что используют другие, не совсем разумно. Мы хотим и будем отличаться.

— Ассаламу алейкум, – повторила она, хихикнув.

Ясмина рассмеялась и обняла её в знак приветствия.

— Ваалейкум ассалам, ухтишка. Не виделись целый урок! — пошутила Ясмина.

— Вы будете делать намаз? – спросила она нас.

Мы кивнули и ступили на мягкий ковёр, вдыхая приятный запах освежителя воздуха.

— А ты уже сделала намаз? – спросила Ясмина у Эхсан.

В ответ последовал кивок.

— Тогда можешь присмотреть за моей девочкой? – Ясмина отдала ей коробку со своим цыплёнком. – Она очень шумная.

— Это... цыплёнок? – напуганно спросила Эхсан, расширив глаза от удивления.

— Учитывая твою реакцию, тебе придётся несладко, когда вам передадут этих красавиц и красавчиков на попечение.

— О нет, – пробормотала она, разглядывая цыплёнка, клюющего картон. – Только не это. Я их боюсь.

— Скажи, что у тебя аллергия, – посоветовала эта ненормальная.

Я стукнула Ясмину по голове и сказала:

— Врать нельзя.

Ясмина поджала губы и, смирившись с моими словами, промолчала, но все же бросила:

— Вот дадут тебе такое задание, тогда я точно не буду помогать.

— Попрошу маму присмотреть за цыпленком, — пожала я плечами, стараясь не выдать волнения.

Обе, совершив омовение, мы погрузились в намаз, вознося благодарность Всевышнему и напоминая себе о Господе.

После молитвы каждая вернулась к своим урокам. Наконец, к концу дня я вырвалась из душной аудитории, где вынуждена была сидеть бок о бок с Алексом, которого старалась сделать невидимым. Всеми силами игнорировала его присутствие.

В итоге, после уроков, я злорадно усмехнулась, глядя на Ясмину, которой предстоял еще один мучительный урок, и направилась в магазин, решив, если понадобится, выждать ее там в компании Закира.

Так и вышло, но Закир разговаривал... с Алексом. Тот, кажется, сам не ожидал меня увидеть и растерянно оглянулся, словно искал пути к бегству.

— У вас двоих уже закончились уроки? — спросил Закир, когда я тихо поздоровалась.

— Маркус и Ясмина все еще мучаются с этими цыплятами. С самого утра возятся.

— Так им и надо. Ясмина вечно на меня кричит.

— А Маркус-то чем заслужил? — поинтересовался Алекс.

— Он наверняка поддержит сестру.

Я слушала их разговор, направляясь к холодильнику.

— Кстати, а где твоя сестра? — спросил Закир.

— Тебе это знать необязательно, — отрезал Алекс. — Не знаю, почему, но она только о тебе и говорит.

— Серьезно? — радостно воскликнул Закир и тут же издал что-то вроде потрясенного "Вааа".

— Мне это не нравится, — пробурчал Алекс.

— Мало ли что тебе не нравится, — отмахнулся Закир и окликнул меня: — Лина, слышишь?

— Что? — отозвалась я.

— Не притворяйся, что не слышала. Джейн обо мне говорила!

— Поздравляю, тетя Сафия будет рада невестке, — усмехнулась я.

— Как думаешь, каковы мои шансы, что она согласится выйти за меня?

— Эй, — шутливо предостерег Алекс. — Я не позволю ей так рано замуж!

— Зануда, — проворчал Закир в ответ.

Я улыбнулась и покачала головой.

Выбрав гранатовый сок, я направилась к кассе. Закир пробил покупку, я расплатилась.

Уже собираясь насладиться прохладным соком, дожидаясь Ясмину, Закир вдруг произнес:

— Стойте...

Он перевел взгляд с меня на Алекса и, прищурившись, спросил:

— Почему между вами такая... неловкость? Напряжение какое-то?

Прямолинейный придурок.

— Ты о чем? — неловко спросил Алекс, оглянувшись на меня.

Этого хватило, чтобы я подавила все мысленные возмущения и снова начала избегать любого контакта с ним.

Честно говоря, я сама задавалась тем же вопросом. Почему вдруг стало так... неловко? Словно мы оба узнали какой-то личный секрет друг друга и теперь при взгляде друг на друга вспоминаем об этом воображаемом секрете. Когда это пройдет?

Внезапно странную тишину разорвал звук открывающейся двери. В магазин вошел какой-то мужчина, и Закир радостно выскочил из-за кассы. Оказалось, это его сменщик. Пожав ему руку, Закир выскочил на улицу и подозвал нас:

— Пойдем по домам?

— Я подожду Ясмину.

— Я подожду Маркуса.

Мы с Алексом произнесли это одновременно и тут же встретились взглядами. Ощущение было странным. Закир закатил глаза с легкой улыбкой и согласился остаться с нами за компанию – разумеется, не потому, что соскучился по ворчливой сестре. Мы поплелись за Закиром, который предложил посидеть на скамейках в тени. Но я прервала его и предложила пойти в кружок рисования, даже если сегодня он и не работает.

Алекс замер на месте, явно решив дождаться друга в одиночестве, лишь бы не в нашей компании. Не могу не быть благодарной ему за это. Он избавил меня от лишних подозрений, а себя – от неловкости.

— Я понял, — вдруг сказал Закир, вырвав меня из раздумий.

— Что ты понял? — спросил Алекс, оторвав взгляд от земли и бросив мимолетный взгляд в мою сторону.

— Между вами такая странная атмосфера, потому что Лина подозревает тебя, а ты – волк в овечьей шкуре?

Мои брови взлетели вверх, а выражение лица, вероятно, оставляло желать лучшего, когда я с силой пнула Закира в ногу. Как он вообще узнал о наших подозрениях? Мы с Ясминой никому об этом не говорили.

— Ай, больно же! — возмутился Закир.

— В смысле? — не понял Алекс, переглянувшись со мной.

Воцарилась тишина. Закир понял, что проболтался, и теперь ему не скрыться от моего испепеляющего взгляда, поэтому смело выпалил:

— То видео, которое так осложнило жизнь моим сестрам, было отправлено с вашего почтового ящика. Вернее, с домашнего IP-адреса, кажется, — пожал плечами этот идиот. — Подробности спрашивай у Лины.

Алекс, явно удивленный и не понимающий слов Закира, взглянул на меня, словно пытаясь прочесть ответ у меня на лбу.

— Мы пока хотели держать это в секрете...

— Ты подозревала меня? — неожиданно спросил он резко и грубо, словно этими словами я нанесла ему предательский удар в спину.

— Да, — ответила я, не солгав.

Он часто заморгал, но не отводил взгляда, словно не мог понять, верить мне или нет. Казалось, он сомневается, что я действительно его подозревала. А чего он ожидал? Он главный подозреваемый, и даже если его подставили, он все равно останется подозреваемым.

— Эм, — влез в нашу игру взглядов Закир. — Простите, что мешаю, но пойдемте под деревья, а то я так загар получу, и моя белоснежная кожа сморщится.

Алекс разорвал зрительный контакт и отвернулся, быстро зашагав в направлении пешеходного перехода.

Но его путь преградил знакомый автомобиль дяди Хасана, сам он, высунувшись из окна, махал нам с широкой, лучезарной улыбкой. Закир, словно сорвавшийся с поводка щенок, бросился навстречу. Алекс сдержанно поздоровался. Я же, с напряженно поджатыми губами, двинулась к ним, отчаянно пытаясь отогнать от себя болезненный укол вины, вызванный растерянным, задетым взглядом Алекса после моего обвинения.

— Как вы, мои дорогие? — воскликнул дядя Хасан, выходя из машины.

Он крепко обнял Закира, потрепав его по голове, словно маленького ребенка. Затем заключил в объятия Алекса, принимая его как родного сына. Сначала Алекс словно опешил, застыв в нерешительности, но быстро опомнился и с какой-то робкой, трогательной теплотой обнял дядю в ответ.

— Как вы, дядя Хасан? — спросил Алекс.

— Альхамдулиллях, все хорошо, сынок, — ответил дядя, одаривая его своей неизменной добродушной улыбкой.

Настала моя очередь. Он обнял меня и, поздоровавшись, спросил, как поживает мама. Я ответила, что с ней все хорошо, но я уже сейчас чувствую, как он отреагирует, когда я скажу ей, что я отказалась ехать на турнир в виде Мисс школы.

— Так, решено! Прямо сейчас едем подкрепиться, — с энтузиазмом заявил дядя, обводя нас взглядом. — А где Ясмина и Маркус?

— У них скоро должен закончиться последний урок, — ответила я.

В этот момент мы увидели приближающихся Маркуса и Ясмину. Последняя излучала такую ярость, что, казалось, вот-вот испепелит Маркуса на месте. И нет, это не преувеличение, учитывая те испепеляющие взгляды, которыми она его награждала. Она даже не улыбнулась и собиралась занять переднее сиденье, но Закир тут же вступил с ней в словесную перепалку о том, что это его место.

— Пока это не перешло в настоящую битву брата и сестры, я лучше пойду, — он улыбнулся дяде и собирался уйти, но дядя Хасан остановил его.

— Ты не пойдешь с нами? — спросил дядя.

— Это типа семейная встреча...

— У тебя есть дела? — серьезно спросил у него дядя.

— Если не считать, что через полчаса мне самому предстоит сразиться с сестрой за господство в доме, — смеясь ответил Алекс.

— Джейн тебя уделает, — хохотнул Закир.

— А тебя Ясмина, — издевательски подмигнул Алекс, а Ясмина ощутимо толкнула брата, заслужив возмущенный вздох.

— Так, прекратили балаган. А ты, — дядя Хасан указал на Алекса, — едешь с нами, чтобы не давать сестре поводов для ссор.

— Ну... — пробормотал Алекс, оглядываясь и на мгновение задумавшись. — Ладно, уговорили.

— Супер, — Маркус по-дружески толкнул его в плечо.

— Кто вперед? — Закир преградил путь Ясмине, рвущейся к переднему сиденью.

— Старший садится впереди.

— Что за дискриминация по возрасту? — Закир обиженно надулся и поплелся на заднее сиденье.

Воцарилось молчание. Никто точно не знал, кто из четверых самый старший.

— Пап, мы ровесники, — нарушила тишину Ясмина. — Но я выгляжу наиболее ответственной. Мне и место впереди.

— Я родился двадцатого декабря, а Маркус — двадцать шестого марта.

— Значит, Ясмина старше Маркуса на двадцать три дня, — донеслось из задних сидений от Закира.

Алекс удивленно посмотрел на Маркуса, тот старательно изучал обыденный пейзаж вокруг, лишь бы не встречаться взглядом с Ясминой. Она же делала вид, будто его вовсе не существует.

— У Лины — двадцатого февраля, — задумался дядя Хасан. — Получается, Алекс самый старший?

— Ничего себе, — удивился сам Алекс. — Не знал, что я самый ответственный здесь.

— Совсем наоборот, ты безответственный, — отозвался Закир, а Маркус выдал предательский смешок.

Ясмина, пряча улыбку, покачала головой. Я же молча оценивала ситуацию, ощущая неловкость оттого, что Алекс и Маркус словно вторгаются в наши семейные дела. Дядя Хасан изо всех сил старался показать парням, что гостеприимство и доброта — лицо ислама, что от нас зависит, какое впечатление мы произведем на других. Это большая ответственность. Если мы будем агрессивными, жестокими, полными ненависти, разве кто-то последует за нами? Разве не подтвердятся все их стереотипы? Поэтому те, кто призывают к жестокости по отношению ко всем немусульманам, просто не понимают, что мы, по сути, представляем собой лицо ислама. Ни книги, ни фильмы, ни наставления не убедят людей, если мы не будем доброжелательны. Но это относится лишь к тем, кто заслуживает нашей доброты.

Десять минут спустя все заняли свои места. Я примостилась у окна позади дяди Хасана. Рядом со мной втиснулась недовольная Ясмина, а за ней, раскачиваясь, словно большой ребенок, устроился Закир. У другого окна, чтобы не тесниться, расположился Маркус. Так рассадил нас дядя. Алекс же уселся впереди, изредка бросая насмешливые взгляды на Маркуса и Закира.

— Хорошо быть безответственным, — хихикнул Алекс.

— Папа, скажи Алексу, чтобы он перестал болтать, — отозвалась Ясмина.

— Дети, не отвлекайте меня, — серьезно произнес дядя, полностью сосредоточившись на дороге.

— А то из-за вас папа снова собьёт еще одного Маркуса, — выдал Закир плоскую шутку и тут же разразился хохотом.

Его поддержал лишь сам Маркус, тихо смеясь на своей стороне машины.

Через секунду, когда все успокоились, я вдруг спросила у Ясмины, куда она дела своего цыпленка.

— Почти все ученики оставили своих цыплят Элли.

— Элли?

— Это та милая надзирательница.

— Её же зовут Элеонора, — нахмурилась я.

Но вдруг за Ясмину ответил Алекс:

— Все зовут её Элли.

— Однажды, когда я учился в первом классе, она пришила мне порванную штанину. Все смеялись, когда они порвались, а она взяла и сшила мне. Она такая хорошая, — отозвался Закир с легкой улыбкой.

— Тогда она не преподавала в младшей школе, — нарушила его воспоминания Ясмина.

— Работала, — стоял на своем Закир. — Ты просто тупая и ничего не помнишь.

Ясмина отвесила ему подзатыльник, а Закир затих и начал возмущаться, требуя, чтобы я выбросила Ясмину в окно. Я же изо всех сил пыталась их успокоить, но после цоканья дяди Хасана они оба замолкли. Всего лишь цоканье, но они знали, что дядя Хасан серьезен, и поэтому уважали его.

— Ничего себе у вас суперспособность, — удивился Алекс.

В ответ он получил короткую ухмылку от дяди Хасана, и наконец наступила тишина. Так как я, пересев и оказавшись рядом с Закиром, была зажата между ними, буквально в эпицентре. В итоге пожалела об этом, как только посмотрела в зеркало заднего вида и встретилась взглядом с Алексом. Тут же отвела взгляд, прочистила горло и поклялась больше не смотреть туда и вести себя естественно.

Я никогда не чувствовала себя... так странно. Я даже не знала, куда деть свои руки, поэтому просто сунула их в карманы, любуясь проплывающим за окном пейзажем.

Как только машина остановилась, дядя Хасан как будто очнулся и радостно сообщил, что наше «путешествие» закончилось и мы можем выйти. Мы так и сделали. Парни встали в другую сторону, а я с Ясминой – возле дяди, и шли за ним, когда он направлялся в ресторан через парк. Он мимоходом сообщил, что там нас уже заждались тётя Сафие и брат Абдул.

На улице стояла духота, поэтому я сразу вспомнила, что скоро сдавать экзамены. Почему именно сейчас? Просто в прошлом году мы сидели и спокойно ели мороженое с Ясминой, когда видели, как возвращаются выпускники с дополнительных занятий. Теперь этими выпускниками стали мы.

Продолжая свой путь сквозь парк, мы заметили группу людей, увлечённо дрессировавших какое-то животное. Приблизившись, я разглядела милого хорька, а рядом с ним – передвижной ларёк с хот-догами и фургончик с мороженым. Возле них стояли двое – мужчина и женщина, явно пара, отталкивающие своей неприкрытой грубостью. При каждой малейшей "оплошности" они жестоко наказывали животное, которое в ответ лишь жалобно шипело. Заметив нас, они мигом натянули приторные улыбки и предложили сфотографироваться с хорьком или арендовать его на несколько часов.

Мы замерли, не в силах отвести взгляд от испуганного зверька, съёжившегося в тесной клетке. Туго затянутый ошейник сдавливал его шею, и казалось, что он вот-вот бросится на своих мучителей. Я ненавидела таких людей. Ненавидела тех, кто, пользуясь своим превосходством, издевается над слабыми и беззащитными.

— Лучше убейте меня, – первым не выдержал Закир, – я не смогу смотреть, как бедное животное заставляют выполнять трюки.

Не глядя ни на кого, он решительно двинулся вперёд. Я знала его – он был слишком добрым, чтобы остаться равнодушным к чужой боли.

— А можно его купить? – неожиданно спросил дядя Хасан, внимательно разглядывая перепуганного хорька.

— Аренда? – переспросил мужчина с отчётливым акцентом.

— Нет, навсегда. Я заплачу, сколько скажете.

— Нет, мы так не продаём.

— 467 евро?

Глаза мужчины вспыхнули жадным огнём, а Алекс и Маркус удивлённо переглянулись, и в их взглядах промелькнуло не только изумление, но и какое-то восхищение.

— Тебе же сказали – не продаётся, – грубо отрезала женщина.

— Даже за 654 евро?

— Я вызову полицию, – попыталась припугнуть нас женщина.

— Бедному животному плохо из-за вас, он тяжело дышит, – чуть не плача проговорила Ясмина, протягивая руку к хорьку, чтобы успокоить его, но тот лишь шарахался, словно ожидая удара.

— Я сказала уходите, сейчас же звоню в полицию! – она выхватила телефон, угрожающе глядя на нас, а дядя заметно помрачнел.

Я больше не могла стоять и смотреть, как разворачивается эта сцена.

— Звоните, – спокойно ответила я, не отрывая взгляда от женщины.

Все повернулись ко мне, ожидая продолжения.

— Жестокость к животным — это не просто аморально, это преступление. И за него положено суровое наказание. Мучения, страдания, пренебрежение — все это карается тюремным сроком. А если добавить сюда нелегальную перевозку, учитывая ваш акцент и подозрительно демпинговые цены, то получается целый букет нарушений. И это я еще скромно умолчу о легальности вашего торгового места.

— Ты что, сама эти законы придумала? — усмехнулась женщина, словно я отпустила нелепую шутку.

Ее смех звучал натянуто, нервно, но мой взгляд оставался невозмутимым, пугающе-пустым. И тут в разговор вступил Алекс.

— Мой звездный час настал, — провозгласил он с торжествующей ухмылкой и, выступив вперед, принялся декламировать, словно заправский адвокат: — Статья 521-1: Жестокое обращение с домашними, прирученными или содержащимися в неволе животными. Описание: Предусматривает наказание за жестокое обращение, нанесение тяжкого вреда здоровью или оставление без необходимой помощи домашнего, прирученного или содержащегося в неволе животного. Наказание: До трех лет лишения свободы и штраф до 30 000 евро. Дополнительные санкции: Запрет на содержание животных, конфискация животного.

— А что про нелегальную транспортировку? — напомнил Маркус.

— Я не читал до этого момента, — прошептал он другу. — Но наказание очень суровое.

— Отдадим за семьсот долларов, — промямлил мужчина, а женщина лишь возмущенно фыркнула.

— Вы отдадите его бесплатно, иначе звонок в полицию, — парировала я, доставая телефон и одаривая ее тем же издевательским взглядом, каким она наградила меня пару минут назад.

— Вот лохи, — констатировал Закир, указывая на притихшую пару.

— Я же говорила тебе не соваться в эти места! Здесь столько таких начитанных людей, которых хочется камнем грохнуть, — заворчала женщина, толкая мужчину в бок.

Тем временем к ним уже протискивались жаждущие хот-догов покупатели, и, получив бесплатно агрессивно настроенного хорька, мы направились в ближайший ресторан. Там зверек немного успокоился, а я не могла сдержать широкой улыбки. Спасение этого маленького, беззащитного существа ощущалось как покорение Эвереста, как доказательство собственной человечности.