Глава 31. Моё дежавю.
Алекс
Я знал, что творю. Не предавал Сэм ради Аделины. Я не такой уж и сволочь, как большинство в школе думают, потому что изначально я знал, что между моим сводным братом и моей девушкой возникла интрижка. Я бы не психанул и не задумывался о мести, если бы не дежавю. Мои детские годы, когда отец изменял моей маме с матерью Тони. В тот момент я почувствовал себя в роли своей матери, а Сэм — в роли отца. Она изменила, а я не могу, как мать, проглотить обиду и тихо разойтись. Она молчала, терпела, а я не таков. Именно поэтому я причинил ей такую боль.
А еще у меня была другая проблема. Не знаю, что на меня нашло, когда я сказал те слова Аделине, буквально признал ее правоту, намекая на наши отношения. Все это казалось таким далеким и туманным.
Я яростно протер свои волосы, чтобы прийти в себя, и толкнул дверь своего дома.
— Алекс? — раздался голос Джейн.
— Почему не в школе? — спросил я, шагнув на кухню.
— Хотела тебя встретить. Услышала, что вы с Сэм расстались...
— Откуда ты все узнаешь? — возмутился я, стараясь не замечать ее ликующего лица. Направился к холодильнику за соком. Сейчас бы все бросить, купить пива и запить им горечь. Едва держусь.
— Закир сказал.
— Откуда ему-то знать? Мы даже не ругались толком, просто толкнула в плечо и ушла, — отмахнулся я.
— Значит, правда? Вы расстались?
— Да, радуйся, больше не увидишь ее, — закатил я глаза, уселся на барную стойку и сделал большой глоток из банки.
Уставился на потеющую в руке металлическую банку. Кажется, будто рухнул смысл жизни. Все раньше делал ради Сэм. Чтобы заметила, похвалила, улыбнулась. Теперь все потеряло цену.
Тяжело сглотнул, сдерживая подступающие слезы, и вдруг почувствовал теплую ладонь сестры на плече.
— Закир сказал, что у них говорят: плохой мужчина для плохой женщины или плохая женщина для плохого мужчины. Не будь плохим ради нее, — она глупо улыбалась, пытаясь поддержать меня.
— Ты ужасно утешаешь, — усмехнулся я.
— Зато отлично с тобой ругаюсь.
— Это да, — кивнул я, невольно улыбнувшись.
— Плакать не будешь? — серьезно спросила она.
— Ты ждешь, что я заплачу? — парировал я вопросом.
— Может, лук принести? — шутливо хихикнула она, и я легонько толкнул ее в бок, отправив на пол хохотать.
— Ты неисправима, — буркнул я, поднимаясь по лестнице.
— Стой, — окликнула сестра. — С кем тебя теперь свести, чтобы ты побыстрее забыл свою Сэм?
В ее глазах плясали чертенята, но лицо оставалось серьезным, и эта странная смесь как-то подбадривала меня. То ли ее слабая, утешающая улыбка, то ли нелепая попытка развеселить.
— Отвали, — рявкнул я в ответ.
В своей комнате я захлопнул дверь, надел наушники, включил какой-то детектив на ноутбуке и, не вникая в сюжет, уставился в экран, прокручивая в голове обрывки вчерашнего дня. Всплывали кадры: Сэм и Тони. Их объятия, поцелуи. Теперь я жалел, что не ушел сразу, а стоял, словно парализованный, наблюдая за этой идиллией. Как можно улыбаться одному и делать вид, что чувствуешь то же самое к другому? Неужели не было той единственной улыбки, что предназначалась бы только мне? Сияния глаз, от которого невозможно отвести взгляд, и которое принадлежало бы лишь мне одному? Приняв успокоительное, я закрыл ноутбук и отвернулся к стене, пытаясь уснуть. Провалиться в забытье получилось лишь под вечер. Я вырубился, а утром проснулся от звонка будильника. Приснилось, будто Сэм таскает меня за волосы, мстя за мой поступок, а потом швыряет в окно. Не удивлюсь, если так и будет. Она взрывная, но я был настроен решительно. Я сам должен порвать с ней. И, если отбросить все эти драмы, нужно было собираться на учебу, но я чувствовал себя так, будто меня переехал отцовский фургон. С тяжелым вздохом я выполнил свою утреннюю рутину и, не позавтракав, поплелся в школу. Там я изо всех сил избегал знакомых лиц, кроме Маркуса, который ухмылялся, листая мемы в телефоне. Я закатил глаза и раздраженно толкнул его в плечо, чтобы он наконец обратил на меня внимание.
— Так что у тебя с Сэм случилось?
— Она изменила мне, — ответил я, натягивая капюшон на голову.
— С Тони? — не удивился он.
— Выглядишь так, будто знал все.
— Все об этом говорили. Ходили слухи, что у Тони интрижка с Сэм, — пожал он плечами.
— Я думал, ты проигнорируешь эти сплетни, но ты решил действовать жестко...
— Я видел, как они целовались в парке. Далеко отсюда, но я проследил за Сэм.
— Серьезно? — наконец удивился он.
— Когда это было?
— Вчера, — произнес я, затем осекся и поправил себя: — Позавчера.
— Почему ничего не сказал?
— Не хотел, — коротко ответил я, склонив голову. Маркус помолчал, затем, прокашлявшись, проговорил:
— Я рад, что ты с ней расстался.
— Создайте группу с Джейн, она говорит то же самое.
— Я не удивлен. Они обе терпеть друг друга не могли.
— Можно вопрос? — повернулся я к Маркусу.
— Да, конечно, — внимательно слушал он меня.
— Как стереть воспоминания, а еще кое-какие слова?
— Какие слова? — спросил он, проигнорировав мои первые слова. Я раздраженно закатил глаза и глубоко вздохнул.
— Вчера я... как бы это сказать... влип, — выдавил я.
— Во что? — Маркус подался вперед, заинтригованный.
— Кажется, сам того не желая, я почти признался Аделине, — слова эхом отозвались во мне, воскрешая то смутное смятение и мимолетную улыбку, робкую и растерянную, мелькнувшую на её лице.
— В чём признался-то? — не понимал Маркус. — Стой...
— Я не сказал прямо, просто... не знаю, что на меня нашло.
— Она тебе нравится? — он вскинул брови с таким видом, будто я признался в том, что он — приёмный сын. Неудачная шутка. Даже когда расстроен, шучу как идиот.
— Не сказал бы, — отрезал я.
— И что теперь? — встревоженно спросил он, бросив взгляд на окно, где во дворе школы сидела Ясмина, которая уже вовсю болтала с Аделиной. Мы стояли у подоконника второго этажа, так что нас они не видели.
— А у тебя как дела? Ясмину ещё не разлюбил? — я попытался разрядить обстановку, толкнув его в плечо. Он оттолкнул меня в ответ, но гораздо сильнее, с какой-то неприкрытой злостью, словно я нанёс ему тяжкое оскорбление.
— Не шути так.
— Почему?
— Просто не шути, — он отвернулся, устремив взгляд на Ясмину и Аделину, увлечённых беседой. — Вчера я сказал дяде Хасану, что хочу на ней жениться.
Я с изумлением уставился на него. Сердце, разбитое вдребезги, на миг перестало болеть.
— И он тебя не убил? Что ответил? Ты вообще в своём уме? Он же откажется...
— Сказал, что не выдаст её замуж, пока она школу не закончит. А пока я могу заслужить её доверие, но при этом держаться на расстоянии, защищать и поддерживать в школе. Ещё пригрозил, что если я хоть пальцем её трону, он меня в качестве удобрения для орхидей использует.
— Справедливо, — усмехнулся я. — Ты меня с каждым днём всё больше удивляешь. Как ты умудрился так спокойно заявить отцу своей возлюбленной о своих чувствах? А если бы он запретил тебе к ней подходить или вообще выгнал бы тебя?
— Думаю, раз уж мы живём в одном доме, честнее будет рассказать всё как есть, чем скрывать это.
— Ты сама честность, — покачал я головой.
— А ты так и будешь страдать? — повернулся он с жалостливым выражением лица. — Наверное, поэтому отношения до брака в исламе запрещены.
— В исламе вообще всё запрещено, — фыркнул я.
— Запрещено лишь то, что может принести боль и вред человеку. Разве тебе сейчас не больно?
— А у вас разве не отношения до брака? — нахмурился я. — Ты же любишь её.
— В исламе любовь не запрещена, если нет уединения и запретных действий.
— Имеешь в виду поцелуи и...
— Да, — прервал он меня.
— Ты изменился. Мне не нравятся твои перемены.
— А мне нравятся, — улыбнулся он. — Кстати, что будешь делать с Сэм? Она же тебя убьёт при встрече, потому что ты забрал её шанс на поступление в модельное агентство.
— Она мне даже словом не обмолвилась, куда хотела поступать, — обиженно вздохнул я. — В любом случае, буду избегать и её, и Аделину.
— Аделину? — переспросил он, обернувшись.
— Она на меня плохо действует. Буду держаться от неё подальше. Не думаю, что она станет бегать за моим никому не нужным вниманием, — я поджал губы.
— Интересно, — усмехнулся он, окинув меня оценивающим взглядом.
После нашего разговора мы разошлись по классам. У меня первым уроком было литературное чтение, поэтому с Маркусом наши пути разошлись. Он взбежал по лестнице наверх, а я нашёл нужный кабинет и с облегчением выдохнул, увидев, что учителя ещё нет. В классе уже сидели несколько девушек, которые тут же зашептались, стоило мне войти. В углу, уткнувшись в телефон, сидел смазливый Саймон, а затем и Ясмина пришла. Постепенно класс наполнялся, но учителя всё не было. Прошло уже десять минут, он явно запаздывал. Я поднялся со своего места, распахнул окно, впуская свежий воздух, и, словно директор, устроился на учительском стуле, обозревая класс. Внезапно Саймон, с гадкой ухмылкой на лице, поднялся и направился к парте Ясмины, которая, бросив на него мимолётный взгляд, продолжала смотреть в свой телефон.
— Можно я задам вопрос? — спросил он с притворной невинностью.
Я закатил глаза и не выдержал:
— Отвали от неё, придурок.
— Заткнись, — шикнул он в ответ.
Он стоял достаточно далеко и не выглядел угрожающе, поэтому я остался на месте. Вместо этого я достал телефон и отправил Маркусу короткое сообщение: "К твоей любимой пристают". Отложив телефон, я стал следить за действиями Саймона, готовый вмешаться, если он перейдёт черту.
— Почему ты до сих пор не замужем?
— Ты больной? — окинув его взглядом, ответила Ясмина.
— Просто я читал в интернете, что в мусульманских странах девушек выдают замуж в десять лет, принуждая их к браку.
— Во-первых, без согласия женщины брак считается недействительным. Во-вторых, не умничай, начитавшись глупых исламофобских статей, а учи уроки, идиот, — Ясмина закатила глаза.
— Я думаю, что это правда.
— Ты думать явно не умеешь, — добавил я, не выдержав.
— Вот теперь ты умничаешь, Алекс, — огрызнулся он. — Я тебя вообще не спрашивал. Мы с Ясминой беседуем.
Он развернул телефон в руке и, показав что-то Ясмине, пояснил:
— Вот, десятилетняя девочка вышла замуж не по своей воле. Значит, ты опоздала на семь лет. Тебе помочь с поиском жениха? — с усмешкой закончил он.
— Можно глянуть поближе? — спросила Ясмина, заметив моё намерение встать.
Ясмина, конечно, меня бесит, но бросать её в такой ситуации я не собирался. Саймон, торжествуя, протянул ей телефон. Она, брезгливо взяв его двумя пальцами, направилась в угол класса и без колебаний выбросила его в мусорное ведро.
— Это фейковая статья, я отправила её туда, где ей и место, — издевательски улыбнулась она, подражая его ухмылке.
Саймон возмутился, но, не проявляя агрессии, двинулся к ней. Я поднялся, готовый в случае чего дать отпор придурку, но в этом не было необходимости. В распахнутую дверь кабинета ворвался долгожданный Маркус и с силой толкнул Саймона в грудь, отбрасывая его подальше от Ясмины. Она, успевшая обернуться на звук, теперь смотрела на Маркуса с каким-то странным выражением лица.
— Что-то не так? — произнес Маркус, словно сошедший с экрана боевика, возвышаясь над своим врагом номер один в школе. Сколько я себя помню, эти двое терпеть друг друга не могли.
— Мы просто болтали с Ясминой.
Ясмина вышла из-за спины Маркуса, тяжело вздохнула и, бросив испепеляющий взгляд на Саймона, вернулась на своё место. Саймон провожал её взглядом, пока Маркус снова не толкнул его в грудь, привлекая внимание к себе. Иногда мой лучший друг меня удивляет. Хотя часто ведёт себя как полоумный, сейчас мне хотелось крикнуть на весь мир, что он мой лучший друг. Он был так уверен, так внушителен. Саймон с издевательской улыбкой оглянулся на Маркуса и Ясмину, а я не мог понять, что придаёт ему уверенности, потому что раньше он откровенно боялся Маркуса. Вероятно, это ненадолго, до следующей драки, в которой Маркус снова его отделает.
— Знаешь, что я ей говорил... — начал Саймон, искоса глядя на Ясмину, которая с деланным равнодушием наблюдала за разворачивающейся сценой.
Не успел он договорить, как Маркус, словно сорвавшись с цепи, впечатал кулак ему в челюсть. Саймон отлетел, болезненно схватившись за щёку, и воздух судорожно вырвался из его лёгких. Я шагнул вперёд, готовый подстраховать друга, а Ясмина уставилась на Маркуса в полном шоке, словно не могла поверить, что он реально кого-то ударил. Я её понимал, ведь Маркус никогда не вёл себя так агрессивно в её присутствии. Он показывал ту тихую версию себя, которую она знала. А их отношения становятся интереснее... В любом случае, интереснее, чем мои с Сэм.
Чёрт. Стоило мне подумать о ней, как она появилась в дверном проёме. Моё сердце ушло в пятки, а глаза стали изучать её.
— Что здесь происходит? — спросила она, окидывая нас взглядом.
Она не смотрела на меня. В груди болезненно кольнуло, заставив стиснуть зубы, подавляя безумное желание схватить её, увезти куда-нибудь подальше и наконец-то поговорить по душам. Но это было бы проявлением слабости. Впрочем, кажется, я уже слаб.
— Меня избивают, — прохрипел Саймон, отступая от Маркуса, который с унылым видом рассматривал свои побагровевшие костяшки.
— Ты это заслужил, — закатила глаза Сэм и ушла на предпоследнюю парту.
— Я пожалуюсь директору, — пробормотал Саймон, с униженным видом ковыляя к своему месту и стирая кровь с разбитой губы.
Маркус окинул взглядом класс, удостоверился, что Ясмина все еще здесь, и направился к выходу. Я последовал за ним.
— Ну как? — спросил я, когда мы вышли в коридор.
— Круто я, да? — ухмыльнулся он, кривя губы.
— Мне понравилось, — я поднял большой палец вверх. — Может, еще раз врежешь ему?
— У меня, кажется, пальцы сломались, я их не чувствую, — покачивая рукой, он развернулся и пошел обратно. Глупый парень, наверняка сбежал сюда посреди урока. Вот придурок. Вернее, влюбленный придурок.