Глава 7
– Эй, ты!
Животный ужас сковал все тело не давая выдохнуть.
– Вали её, быстрее!
Её толкают к стене, куда не «дотягивалась» камера видеонаблюдения, и одноклассники встают полукругом, насмешливо щуря глаза и растягивая губы в мерзких ухмылках.
Они довольны собой.
– Что опять? - вернув себе частичку самообладания, Анна таки решается задать вопрос, на который и так прекрасно знает ответ. Нет никакой причины. Им просто хочется.
– У-у-у, ты разговариваешь?
– Или это призраки через тебя говорят. Кто там... Джек Потрошитель?
Гогот ударяет по ушам, заставляя морщиться.
Их лица искажены смехом. Отвратительным, злобным смехом. Таким же злобным, как и они.
– Без братика и рубля не стоишь! Ждёшь пока придёт?
– Не придёт, она ему надоела!
Это не они. Это их способности... Они лучше, они не станут нападать...
– Смотри, - рука парня разгорается, словно будучи костром, – это власть... – он смакует на языке это слово. «Власть».
– Ага, только такие как ты ее не заслужили, – «выплёвывает» Анна, тут же жалея. Рука оказывается прямо перед ее лицом. – н-не надо... – тело затрясло словно в лихорадке, и девушка вжалась в стену позади, надеясь скрыться от опасности. Пламя обдаёт жаром. Глаза слепит. – Август! – кричит Анна, хватая чужую руку и уводя вбок от своего лица, однако вторая рука обидчика вдруг испустила из себя огненную вспышку. Анна отшатывается, ощущая боль на подбородке, и приваливается к стене по ней же сползая на пол.
– Жалкая, – смеётся обидчик, – поплачься призракам!
Громкий смех прерывается возгласом:
– Август, бежим! – группа вдруг сорвалась с места, пробегая мимо Августа, что казалось, ничего не понимал. До тех пор, пока Анна не отняла рук от своего лица, чувствуя жжение.
Огонь... Отвратительный огонь...
– Эй, Ань?
Ненавижу. Отвратительно...
– Аня?
– Надеюсь они сгорят! – едва ли не выкрикивает Анна, тут же поднимая глаза на Августа. Как же мерзко. Как же унизительно...
– Я тоже. Никакой пользы не приносят, только портят всё... - он сухо улыбается, - к медсестре?
– Нет. Не отпустят. Для неё это не причина, знаешь же...
– Ага... Ну, тогда вставай. Пошли. Ты же можешь встать?
***
Карие глаза медленно открываются, всматриваясь в черноту ночи. Рука невольно тянется к отметине сбоку подбородка. Нелепица. Глупо полученное увечье из-за таких же глупых людей.
Телефон издаёт сигнал о приходящем сообщении.
Макар Вербин:
Я видел Грома
Кирилл Болконский:
Ага, чего тебе ещё привиделось?
Макар Вербин:
Заткнись, идиот
Виктория Никитина:
Когда успел? Она ничего тебе не сделала?
Кирилл Болконский:
Сделала бы – он бы не нылся тут. Так что свои романтические побеги в его сторону оставь для лички
Анна Афинская:
Кирилл, ты всё об одном да об одном. Мы поняли, что Макар тебе симпатичен,
однако оставь свою ревность для лички
Виктория Никитина:
Хаха
Макар Вербин:
Она назвала меня глуповатым студентом и попросила меня не появляться в департаменте
Кирилл Болконский:
Я бы тебя тоже попросил не появляться в департаменте. Ничего нового. Да и с чего вдруг такая мысль, что это была именно Гром? Вдруг это та самая знакомая библиотекарши?
Анна Афинская:
Вряд ли она бы так быстро приехала. Погода так себе, да и поздновато
Кирилл Болконский:
Великий ум нарисовался
Анна Афинская:
Ну, такую роль уж точно не тебе отдавать.
Кирилл Болконский:
Хахахахаха
Кирилл Болконский:
Ну да – ну да.
Анна откладывает телефон в сторону.
Макар видел Грома? Это действительно так? М-да. Разумеется, встреча с ней была лишь вопросом времени, однако не так скоро. Они ведь только–только вступили в ряды практикантов, а уже ввязались в такую историю...
Войдя в департамент, Макар проходит до бухгалтерии и с несколько секунд смотрит на дверь. Точнее, на металлическую табличку «под золото» с надписью. На грудь словно положили что-то тяжёлое, входить в помещение совсем не хочется. Работа не трудная, однако хорошей от этого она не становится.
Дверь вдруг распахнулась, а на пороге никто иной как сам Виктор Дёмин. Наткнувшись на студента, мужчина тут же бросил взгляд на наручные часы.
– Опаздываешь, студент. – хмурится он, – имя назови.
– Макар Вербин, – сипло произносит парень, отступая на шаг.
– А, да-да, помню. Не опаздывай, иначе отправлю тебя обратно в твой университетишко.
Макар кивает и отводит взгляд. Когда же Дёмин ушёл, Макар тут же «вбегает» в бухгалтерию, ловя на себе взгляды работников.
– Студенты, работаете плохо! – восклицает какая-то женщина, направляясь прямо к Макару, что удивлённо осматривает помещение. В его руки тут же наглым образом впихивают стопку каких-то папок.
– К-хм, вам не кажется, что вы сваливаете на нас работу, которую должны делать вы? – хмурится Виктория, направляясь к Вербину, что, нахмурившись взирает на сотрудницу департамента напротив.
– Выполняйте. – Чуть приподняв не лишённое красоты лицо, женщина уже собралась уйти, однако находящийся прямо над ней светильник вдруг лопнул. Благо, светильник представлял собой типичный матовый «квадрат» на потолке и ничего не осыпалось, но сотрудница всё же была напугана.
– А давайте мы донесём начальнику, – усмехнулся Кирилл, – или нельзя, а?
– Да ты... – женщина подавилась воздухом, – ты... – шестерёнки в её голове едва ли не видимо закрутились, пока Кирилл, потягиваясь, поднялся из-за стола.
– Ja-ja – Кирилл расслабленной походкой, будто прогуливаясь по парку в солнечный день, направляется к Макару, забирая из его рук папки, а затем протягивает женщине.
– Хамство! Вы студенты – практиканты, ваша задача выполнять поручение начальства! – выкрикивает она, едва ли не скалясь, будто зверь.
– Ум... а ты мой начальник? – сощурил глаза Кирилл, склонил голову вбок, – может быть... старше по должности? Хм... Сомневаюсь, что тебя можно назвать кем-то. Ты мой сослуживец. Или мы уточним этот момент у Виктора Дёмина?
Женщина смотрит на Болконского всего пару секунд, а затем протягивает руку чтобы забрать папки обратно, однако Кирилл с наигранным «упс» «роняет» всё на пол, затем разворачивается, и возвращается на место.
Виктория улыбается ему, затем возвращая на лицо недовольное выражение. Макар же берёт в руки бумаги со студенческого рабочего стола и вчитывается в мелко напечатанный текст.
М-да, студенты и так были врагами обычным сотрудникам, а теперь... Эта женщина точно пожалуется боссу. Ну, что же... В добрый путь.
***
Август вдруг странно склонился над столом, часто дыша. Казалось, будто он хочет чихнуть, или что-то подобное, однако спустя несколько секунд Виктория с раздражением на него взглянула. Раздражение, правда, прошло в следующий же миг.
– Эй... – робко начала Виктория, не решаясь коснуться плеча Августа.
– Ты чего? – хмурится Макар. – Тебе, может, воды налить?
– Давай, – говорит Август как-то невнятно, поднимая раскрасневшееся лицо от стола. Через несколько секунд в руках Афинского оказался стакан воды, что он охладил и тут же залпом выпил.
– Что случилось?
– Жарко, – парень утыкается лбом в стол снова, и тут же вздрагивает от лёгкого касания к плечам.
– Иди, прогуляйся, а то растаешь, – говорит Анна, бросая взор на дверь, ведущую из бухгалтерии.
Август кивает, хмурясь и держась за голову, затем направляясь в сторону выхода. В коридоре ему стало чуть лучше. Работники всё так же снуют туда-сюда, бросая на студента презренный взгляды. Ненависть к студентам понятна ему лишь совсем немного, остальная неясная часть лишь раздражает.
Желание сходить в библиотеку появилось в голове столь неожиданно, что Август остановился посреди коридора на несколько секунд. Кажется, будто бы только Елизавета относится к студентам по-особенному благосклонно. Что ж, раз уж он вышел из бухгалтерии, почему бы не навестить Лизу.
***
Август остановился посреди подъёма по лестнице, взирая на странную женщину, что взбиралась на крышу. Странный выбор для такой же странной «гостьи». Со спины было очевидно, что она не работник Департамента и от того ещё более не ясно её нахождение здесь.
Преступница?
Нет, она не торопится, да и нервной не выглядит, будто бы была здесь не в первой... Шальная мысль в голове отплясывала чечётку. Кажется, эта девушка может быть той самой гостьей-знакомой Елизаветы. Странно, правда, что первым делом она не к подруге пошла, а на крышу здания. В особенности такую покатую, да и без объектов. На крыше ничего нет, кроме одинокой антенны, чьи провода по крыше не разбросаны, а уведены в пол.
Август подумал с секунду, а затем немедля направился к лестнице, ведущей на крышу. Там уже скрылась незнакомка, даже на него не взглянув.
Ветер здесь дул дикий, человек бы любой отморозил всё тело вплоть до костей и самым маленьких сосудов. Афинский вдыхает колючий воздух и тут же ощущает, как состояние его заметно улучшается. Издержки способности.
Признаться, когда случился первый такой приступ, парень честно думал, что умрёт, однако Анна тогда рассмеялась и предложила ему сходить к врачу, ведь смертью от него тогда и не пахло, а просто так такие приступы не происходят. А суровый мужчина в белом медицинском халате тогда наругался на него, мол, время занял, а на деле очевидный протест организма на жар вокруг. С тех-то самых пор молодой человек не волновался, ведь открыть окно можно практически всегда, только вот в бухгалтерии не самый понимающий персонал.
– Ну давай, – вздыхает незнакомка, садясь на самый край крыши и свешивая ноги. Голос был хриплым и, как и ожидалось, совершенно не знакомым. – задавай свои вопросы... Или чего там ещё, – она потягивается и слышно зевает. – Хватит уже там стоять! – вдруг зло восклицает она, а в её руках уже виднеется белая пачка сигарет.
Август нахмурился. Перепады настроения обычно сопутствовали...
– Думаешь, у меня способность шалит, да? «Истеричка, ха, точно гидроспособность»...
Она что, мысли читает?
– И мысли я не читаю. Вы, люди, как и ваши мысли, слишком уж предсказуемы.
– А ты та самая гостья, которую Лиза позвала?
– А ты один из студентов? Горящие глазки, интерес ко всей этой грязи... – тон не был лишён презрения, – глупые дети.
– А ты умнее? – злость на это презренное слово «студенты» едва ли возможно скрыть.
– Я хотя бы не считаю, что со своей способностью я горы могу свернуть. – Она делает затяжку и стряхивает отточенным движением пепел с сигареты. – Думаешь, раз мы все маги - то живём в сказке? - горькая усмешка коснулась её сухих тонких губ, - я тоже так думала. Вокруг радуга, единороги, полёты, контроль стихий...
Август решается подойти к краю крыши, присаживаясь чуть поодаль женщины и рассматривая её посеревшую кожу.
– Только вот... Даже это никого не спасает. И меня не спасло... – она вновь набирает полные лёгкие едкого дыма и выпускает через нос, смотря как серыми змеями он растворяется в тёмном небе. Столь неожиданное признание заставило Августа непонимающе уставиться на незнакомку.
– О чём ты? – не понимает он и тут же встречается с бледно-лиловыми глазами.
Глаза действительно фиолетовые...?
Она усмехается, бросая недокуренную сигарету вниз и заводит руку за спину, задирая чёрную бесформенную майку. Два продольных шрама, что местами были разодраны явно их носителем. Это были шрамы от... Крыльев?
– Крылья? Это крылья?
Да что происходит, чёрт побери? Крылатые люди? Что за бред!
– Ага, – она опускает одежду, и запрокидывает голову, продолжая смотреть в небо, – были когда-то. Знаешь же, что были и ушастые. Как в мифах про эльфов. У ушастых слух был... Он у них и остался, даже после того, как им обрубили уши. Похуже правда, но всё же достаточно острый. А те, кто летал, летать теперь никогда не сможет. Печально, правда?
– Ты летала... – Август смотрит перед собой слепым взглядом. Действительно летала, прямо на крыльях...
– Ага, а сейчас никто уже не летает.
– Почему?
Она тянется к пачке вновь, закуривает очередную сигарету и выдыхает клубок дыма.
– Какой-то чинуша как-то решил, что крылатые опасны для мира в стране или что-то типа того. Ну и решили обрубать всех. Устранили... Угрозу... Всех обрубили. Представляешь, не только здесь. По всему миру. А потом и ушастых загребли. Мол, прослушают многое, чего не положено.
Он молчал, переваривая всё, что услышал.
– Я была работником... Этого отвратительного места. Даже дружбу с Лизонькой водила. Ну, знаешь, с библиотекарем. Вся такая утончённая мадам... Кинула меня, как только я стала бесполезна.
– Бесполезна?
– Ага. Без крыльев меня покинули всякие силы. Я даже хожу кое-как. Калека. А Лиза... Безопасный пленник книжных стеллажей. Её не считают опасностью, хотя в её доступе инфа собранная за последние несколько веков. Идиоты.
– Зачем ты вернулась...?
– Чёрт его знает. Посмотреть на неё ещё раз и убедиться, что она забыла, как я выгляжу. Пока жива библиотека жива и она, а значит... Она меня наверняка уж позабыла.
– Как давно всё это происходило?
– Не так уж и давно, на самом деле. Лет семь - восемь назад. Ты, кстати, кем будешь?
– Август Афинский.
– Слышала, сестра есть?
– Да, Анька.
– Я бы опасалась на твоём месте. Способность – то покруче чем у многих будет. Заберут её у тебя... – качает головой, – не боишься?
– Нет. К чему страх, если мы всё умрём? Просто... Иногда думаю о том, как ей тяжко ощущать всё это. Видеть, как смерть подбирается к каждому из нас медленно, как зверь, охотясь на добычу...
Что-то он совсем замечтался...
– Хах, – усмешка, – размышляешь так, словно пытаешься подмазаться. Не получится. Да и не надо.
Он ничего не отвечает, сидя в компании молчаливого теперь собеседника. Оставаться здесь не имеет смысла, но уходить было тяжело. Словно что-то продолжало удерживать его на месте.
– Исида, – говорит она поблекшим голосом, – меня зовут Исида. Имечко не частое для этих мест, может ты даже запомнишь.
– А ты хотела бы?
– Чего?
– Чтобы я запомнил твоё имя?
Она в ответ пожимает плечами, туша истлевшую сигарету. Казалось, они просидели вечность. Однако даже вечность рано или поздно подходит к концу. Исида поднимается на ноги, что, как и всё тело выглядели словно кости, обтянутые тонкой сероватой кожей. Покачиваясь и прихрамывая, она направляется прочь.
– Пока-пока, Август.