10
Сумерки - это не просто момент между светом и тьмой.
Это миг, когда небо замирает в последнем дыхании света, когда ночь и день встречаются в молчаливом объятии, и в этом прикосновении вспыхивает прощальный огонь.
Мир словно замирает, чтобы перевернуть страницу.
В этот час город Но-Один преображался.
Днём он шумел, но в сумерках - оживал по-настоящему.
На улицы выходили люди, словно пробуждённые волшебством. Повсюду слышались смех и разговоры, фонари вспыхивали как маленькие звёзды, и даже воздух становился другим - напоённый ожиданием.
Праздник Шепчущих Огней приближался.
Меж ног прохожих сновали маленькие духовные звери - пушистые, сияющие, с глазами, в которых отражались огоньки. Люди не прогоняли их, а наоборот - ласково улыбались. Даже звери чувствовали приближение праздника.
Но за этим светом пряталась тень прошлого.
Много лет назад Но-Один не был городом. Тогда он был всего лишь крошечной деревней, затерянной у самого края Дальнего леса. Люди жили просто: собирали плоды, охотились, спали под звёздами. День за днём - одинаковый, как дыхание.
Пока однажды не пришла тьма.
Из леса явился зверь, способный затмить само небо.
Адский Волк.
Десятитысячелетний духовный зверь. Существо, покрытое чёрно-синим пламенем, с глазами, в которых горел лишь голод и кровь.
С ним - стая. Молчаливая, быстрая, безжалостная.
Они не нападали. Они выжигали. Дома - в пепел. Поля - в пепел. Людей - в прах.
В ту ночь деревня была стерта с карты мира.
Среди бегущих - женщина с ребёнком.
Мальчик споткнулся, упал. Мать бросилась к нему, но толпа увлекла её прочь. Её голос терялся в крике. Никто не остановился. Никто не оглянулся.
Она видела, как пасть чудовища сомкнулась.
Ребёнок исчез.
Она осталась жить.
Но внутри неё всё умерло.
Выжившие собирались молча. Обугленные руки, обожжённые души. Остались только дети и те, кто не знал, как жить дальше. Сироты смотрели в пустоту - как волки.
- Мы должны уходить... - тихо сказал один. Его глаза были мёртвы.
- Бросим тела? - спросил кто-то хрипло.
Женщина встала.
Её лицо не выражало ничего.
- Бросим наши дома?
- Ты хочешь остаться?! - закричал парень. - Ты с ума сошла! Если хочешь умереть - умри одна!
Хлоп!
Звук пощёчины разрезал тишину.
- Ты бросил своего ребёнка.
Ты не смеешь говорить мне, что делать. Не ты.
Все замолчали. Даже ветер затаил дыхание.
- Уходите. Если боитесь - уходите. Я пойду одна. Я... отомщу.
Она осталась.
Собрала тела. Похоронила каждого. Без слёз. Без слов. Только дрожащие руки и кровь под ногтями.
Детских тел не было. Их не нашли.
Она пошла за зверями.
На скалах, в логове, волки спали. Их детёныши играли среди костей. Маленькие черепа. Руки. Глазницы.
Тело женщины дрожало. Не от страха - от тишины внутри.
Она вернулась.
Надела доспехи. Подняла меч. Взяла копьё. Все - от павших.
Она шла - не жить, а умереть правильно.
Убить их всех.
На дороге её встретили другие - наёмники. Идущие на бой. Смеялись. Говорили громко.
- Беги, - сказала она. - Иначе вы не вернётесь.
Они смеялись ещё громче. Но в логове некоторые сбежали, увидев кости. Остальные - умерли.
Она сражалась.
Одна против стаи.
Кровь стекала по лицу, по доспехам, капала на землю.
Ночь опускалась. Волки окружили её. Звери, ярость, пламя.
Она лежала в луже своей крови. Сердце замедлялось.
Но в последний момент она улыбнулась.
- Прости, сын... Не получилось... Но я почти смогла...
Слёзы. Не от боли - от покоя.
И тогда - из леса вышло нечто.
Силуэт, будто вырванный из другой реальности. Волки - замерли. Один шаг - и звери отступили. Даже вожак - дрогнул.
Существо подняло руку. Волк отскочил.
Огонь зашипел в траве.
Женщина закрыла глаза. Боль ушла. Она открыла их - и поняла. Она жива.
А звери - мертвы.
Она слышала голоса.
Шёпот пламени.
Благодарность мёртвых.
Слёзы текли снова.
Так Ли Хуа выжила.
Так она построила новый город. Из памяти. Из воли. Из боли.
Город Но-Один.
А вместе с ним - Праздник Шепчущих Огней.
Каждый год, в этот день,
люди собираются и поджигают лепестки Кровавого Плакучего Тиса - дерева с багровыми листьями и ядовитой смолой.
Когда лепестки вспыхивают - они не горят. Они улетают вверх, как звёзды, не оставляя дыма.
Люди шепчут желания.
Шепчут боль.
Шепчут имена.
- Так вот оно как, - выдохнула девочка, глаза которой блестели от удивления.
Она смотрела на Шеня Юя, который уже с трудом держал рот открытым от усталости.
Сяо У молчала. В её взгляде было что-то другое.
- А... могилы всё ещё стоят?
Шень Юй обомлел.
Но прежде чем он ответил,Сяо У уже радостно запрыгала и замахала рукой:
- Санек! Санек! СЮДА!
....
Простите за долгое отсутствие главы.
Всё дело в поездке. После того как я сдала все экзамены, родители настояли, чтобы я поехала в деревню. Место, где я не была уже больше пяти лет. Казалось бы, отдых - но нет. Это было всё, кроме отдыха.
Дорога заняла 22 часа. Солнце палило так, будто хотело испепелить всё живое. Меня всю дорогу тошнило, не физически - душой. Ни о каком писательстве не могло быть и речи.
Когда я наконец добралась до деревни, меня встречали только мои младшие сестрёнки - семи и пяти лет. Они уехали туда на полмесяца раньше меня. И знаете, что я увидела?
Моя семилетняя сестра мыла полы, сама стелила себе постель. Младшую - пятилетнюю - тоже заставляли всё делать самостоятельно. Вечером они вдвоём ведут скотину домой. В семь и пять лет. Им не дают даже телефон в руки. Даже мультики не посмотреть. Даже просто отдохнуть.
Я приехала с четырьмя тяжёлыми сумками. И знаете кто помог? Никто. Мои двоюродные сёстры даже не шевельнулись. Просто смотрели, как я тащу вещи одна.
А вечером - сюрприз. Меня сразу же поставили у раковины: мыть посуду, убирать весь дом. И тут же начали учить, как доить коров. Нет, не учить - требовать, чтобы я это уже умела. Потому что «все умеют, а ты нет».
Я привезла вкусняшки - специально, чтобы порадовать всех. Но бабушка решила, что оставит их «на завтра»... и отдала только моим сёстрам. С одной стороны - забота. С другой - настоящий удар. Остальные дети сразу отвернулись от моих сестрёнок, начали их сторониться. А старшие сёстры, у которых уже свои дети, на меня злятся. За что - не знаю. Но чувствую на себе каждый их взгляд.
Мы должны оставаться здесь месяц. Месяц. Но я уже считаю дни. Думаю, придётся встать на колени перед родителями и умолять сократить срок хотя бы вдвое.
Это не жалоба. Это не нытьё. Это правда. Которую я больше не хочу прятать.