По Мотиву Зелёной Книги

- С ним сегодня что-то не так.

Именно это заявил Габриэль Бальтазару в пять утра.

Они стояли у чёрного входа в отель. Бальтазар перехватил кончиками среднего и указательного пальцев сигарету, пока Габриэль сидел на нижней ступени и потягивал сладкий, слишком сладкий кофе даже для него.

Утренняя прохлада пробирала до костей, но никто из них двоих возвращаться в отель пока что не планировал. Не после после того, как поднялись на ноги.

- И ради этого ты меня потревожил, - скучающим тоном произнес Бальтазар, опираясь о стену. - Ты разбудил меня телефонным звонком. Подорвал с постели со своим срочным делом. Вынудил выйти на улицу, потому что это «не разговор для телефона». А теперь заявляешь...

- Да понял я! Прости, ладно. Доволен?

- Ещё нет.

Бальтазар вновь обхватил губами тонкую сигарету и выпустил облако дыма со своего рта. Его глаза довольно сверкали от каких-то своих неясных Гейбу мыслей.

- Тебя тревожит это, - добавил он, отстраняясь от стены и направляясь к ступеням, чтобы усесться рядом.

- Естественно это тревожит меня, - буркнул в ответ Гейб, после чего выхватил из чужого рта сигарету и приложился к ней сам. - Он такой уже неделю.

- Какой «такой»?

- Не знаю. Напряжённый. Неразговорчивый. И кошмары, видимо, у него участились.

Тут Бальт удивлённо изогнул одну бровь, наблюдая за тем, как Гейб приставил к губам сигарету - ту самую, чей привкус так ненавидел. Горечь растеклась по горлу Новака, заполнила всё его тело, отдалась где-то глубоко внутри. Габриэль не закашлялся, он много раз курил подобную дрянь ещё в детстве, – Бальт, когда Гейб познакомился с ним в лет пятнадцать, лично приучил, а после – лично привил отвращение. Но этот привкус ещё надолго останется с ним.

- А ты откуда знаешь про кошмары?

Гейб бездумно закусил изнутри губу и снова затянулся – надолго, со вкусом.

Габриэль не любил сигареты, но они помогали думать и сосредотачиваться. Прямо как и сейчас.

- По его лицу с утра видно: выспался он или нет, - наконец ответил он и передал сигарету назад Бальтазару.

Роше посмотрел на него, как на больного. Но сигарету принял назад и потушил её о ближайший камень.

- Медиум.

- Всё читается просто по недовольному его выражению.

- Или псих.

- Да это сразу заметно!

- И то, и другое, одновременно.

Габриэль пихнул Бальтазара в плечо, на что тот лишь добродушно усмехнулся и взъерошил пряди собственных волос. После чего повалился назад на ступени и, не задумываясь ни об одежде, ни об утренней прохладе, и подложил под голову руки. Бальт думал, что сказать, может, подбирал слова, что делал он довольно редко. И Габриэль был ему признателен за это.

- Что бы ни произошло, Новак, мой тебе совет, - когда Бальтазар заговорил, Новак напрягся - голос того был чересчур серьёзным для такого вместилища сарказма, как он. - Не лезь.

- То есть - «не лезь»? Великолепный совет, Бальт! Десять из десяти! 

Ветер ударил по ним одновременно с негодованием Габриэля, растрепал ткани одежды и вынудил их обоих поёжиться. Новак поплотнее укутался в накинутое на плечи пальто и поморщился.

- Я имею ввиду, - лениво продолжил Роше, - что не затевай свою браваду «мне нужно знать всё обо всех всегда». Дай ему время. Может, он расскажет тебе всё сам, когда будет готов.

- От него не добьёшся ничего.

- Терпение, мой друг, терпение.

И Бальт снова закурил - из привычки или чтобы закончить их разговор: Гейб не знал. Он просто понял, когда тот поставил жирную точку в последнем предложении. А спустя мгновение уже поднялся на ноги и сунул руки в карманы, чувствуя ветер и пробивающееся утреннее солнце. Мысленно отметив, что с каждым новым днём от начала осени всё холодало и холодало, Новак развернулся и направился внутрь отеля дожидаться пробуждения своего водителя. И, что было ожидаемо - Бальт остался на месте неподвижным, лежащим на ступенях и окружённым сигаретным дымом; а Сэм Винчестер уже заказывал себе вечно горький, до ужаса горький американо из кофейного аппарата.

И не добавит же ни граммы сахара после.

Ужас.

***

Сэм действительно был в последние дни чертовски странным.

Габриэль не то, что бы сильно акцентировал на этом внимание, но оно само по себе становилось заметным. В лице Винчестера постоянно читалось неживое беспокойство, все движения превратились в чеканные, резкие, а утянуть егов какой-нибудь разговор было практически невозможно.

Но сдаваться так просто Габриэль не собирался.

Да, он следовал всё-таки словам Бальтазара, не расспрашивал и не влезал. Но каждый раз после выступлений оставался в зале и играл ту музыку, от которой его оторвали раньше, годы назад. Он просил у организаторов пару дополнительных часов и практически все, на удивление, соглашались на его прихоть.

И Новак играл, хотя даже не знал, ради чего. Всякий раз он прислушивался к происходящему за кулисами, когда брал небольшие паузы в игре, и каждый раз он отчётливо понимал, что Сэм тут, стоит, но не заходит.

Почему он не заходит? Думает, что Гейб так отвлечётся на него, что оборвёт музыку? Да, отвлечётся, естественно. Но не настолько, чтобы более не продолжать.

Но Сэм не заходил, а Гейб не прекращал играть. Пальцы привычно блуждали по клавишам, наигрывая те немногочисленные мелодии, которые постепенно вспоминались даже после всего того времени, которое Гейб не играл.

- Да. Да, я понял, Кас. Хорошо, - голос Сэма, казалось, доносился из-под земли - сдавленный, необъяснимо напряжённый. - Просто... Не знаю. Конфеты разграбят. Много раз грабили. Цветы - лучший вариант, - длинная пауза взялась из ниоткуда и Сэм, нервно шагающий от стены к стене в коридоре отеля, стиснул телефон, приложенный к уху, с утроенной силой. - К тебе это тоже относится, засранец. Приехать не смогу, конечно, так что... Передай там привет от меня, - нервный смешок сорвался с чужих губ. - Всё... Удачи там. Да.

Габриэль, застывший в тени перед поворотом в очередной коридор очередного отеля, потоптался на месте. Он знал, что Сэм мог поддерживать связь с тем же Касом на момент работы у него, но из этого разговора выносилось аж целое ничего. Гейб не так уж сильно хотел знать, что происходило в жизни Сэма, просто...

Ладно.

Да.

Он хотел знать, что происходило в жизни Сэма.

После стольких месяцев, проведённых вместе, после бесконечных разговоров, после того, как он сам ему открылся, что до сих пор было необъяснимым явлением - хотелось стать для этого удивительного человека ближе, чем просто пианист и его телохранитель. Это выглядело нелепо, то, что они всё ещё пытались дистанциироваться друг от друга.

Но, всё-таки, это могло быть связано с другой сферой жизни Сэма. С той, к которой он не прикасается, которая всё ещё была для него живой, пульсирующей раной. С той сферой, которой он жил раньше и эпицентром которой был Дин Винчестер, его старший брат.

Перед принятием на работу Сэма, Гейб детально изучил его биографию и прочее, хотя не совсем понимал зачем. Бальтазар называл его параноиком, Анна же, наоборот, говорила, что он правильно делал. Но Гейб никого из них не слушал - давно уже привык, что эти двое ака те ангел и чёртик на его плече: постоянно меняются местами и подбивают то к хорошему решению, то к достаточно пагубному. И именно из этих документов, ненужных бумажек, которые раскопал сам, он узнал о Дине Винчестере.

Тот стал Сэму отцом, матерью и старшим братом одновременно. Не раз и даже не два был пойман в детстве на воровстве еды, один раз отправлялся в исправительный центр для парней. Во взрослой жизни изменился - или изменили его - и уехал с младшим братом в Стэнфорд, где выучился и сумел добиться хорошего места в ФБР. И всё время опекал Сэма.

Но о самой смерти (ведь во всех документах были обозначены две даты - дата рождения и дата смерти) нигде не было ни слова. Кас тоже отмалчивался, засранец. Как только Гейб поднимал эту тему - сразу же уходил от неё, говоря, что это не его история и он не имеет права раскрывать её. 

А спрашивать напрямую у Сэма было неправильно. Гейб просто не мог решиться. Не мог.

Вначале, как только они познакомились, Габриэль влез в эту историю лишь на мгновение, требуя у Винчестера её рассказать. Теперь же, узнав этого парня поближе, он понимал, что подобное разрушит всё их выстроившееся хрупкое доверие друг к другу.

- Гейб? Что ты тут забыл вообще?

Один раз Новак всё-таки плюнул на своё невмешательство.

Он по-турецки скрестил ноги и уселся на кровати у Сэма, листая новостную ленту у себя в телефоне. Словно и не заметив вошедшего, Новак задумчиво пережёвывал шоколадную конфету во рту и грелся на той полосе солнечного луча, что заныривал из окна и поглощал собой всю комнату. Пылинки витали вокруг, старые облупившиеся стены в вечерней атмосфере осени казались не такими уж уродливыми, как на первый взгляд. А Сэм сейчас стал тихим дополнением к этой картине.

- Гейб?

От него несло выпивкой. И сигаретами - но сигаретами других людей, что сидели в том баре, в котором сидел час назад он.

- Новак, честное слово, если ты продолжишь меня игнорировать, - Винчестер шагнул вперёд и скинул со своих плеч куртку, - я тебя прибью.

- Я весь трясусь от твоей угрозы, - легко улыбнулся Гейб, но улыбка растворилась быстрее, чем хотелось бы, и Новак вновь стал серьёзным. - Скажем так. Я припёрся сюда, чтобы спросить: а какого чёрта, Сэм?

- В смысле?

Сэм непонимающе вскинул брови, параллельно занимаясь сразу несколькими делами, - переодеваясь до границ дозволенного, проверяя сообщения в телефоне и пытаясь найти что-то съедобное в холодильнике мотеля. Это завораживало похлеще любых других картинок, и Гейб поймал себя на том, что нагло разглядывает своего недо-собеседника.

- Ты начал шляться по барам.

Сэм на пару секунд замер, на его лице застыло неопределённое выражение. После чего он резко поинтересовался:

- Мам, прости, в следующий раз буду отпрашиваться у тебя, когда захочу развеяться.

Гейб неожиданно даже для самого себя довольно ухмыльнулся. Наконец-то - живая реакция от Сэма, а не от того робота, которого он видел на протяжении двух последних недель.

- Сучка ты, - бросил он.

- Придурок, - быстро ответил Сэм, после чего остолбенел. Его взгляд стал таким, что Гейб мог сравнить его со стеклянным: направленным в никуда. А всё тело - словно перестало идти вровень его мыслям - медленно передвинулось и обессиленно рухнуло на кровать сбоку от Гейба.

Новак не знал, что произошло. Но его рука сама потянулась к чужому плечу и осторожно сжала его - Сэм дёрнулся на это прикосновение так, словно его ужалили. Растерянно моргнул, глянул на Гейба, что отложил свой телефон и забрал из рук другой. После чего Сэм подался вперёд, когда его потянули в противоположную от подушки сторону к себе.

Гейб не знал, что на него нашло. Но когда голова Сэма коснулась его плеча и он аккуратно его приобнял, пальцами зарываясь в пряди волос, всё вокруг словно рухнуло по одному мановению их руки. Отрывистый выдох, затерявшийся в тканях одежды, был услышан Новаком. И он прижал его к себе крепче. Он уткнулся носом в макушку головы, пахнущей мятным шампунем. Он позволил Сэму ухватиться руками за его плечи и с силой сжать их - то ли для того, чтобы удобнее перехватить его, то ли для того, чтобы удержаться от собственного порыва (боли, ужаса, страха, Гейб не знал, да чёрт возьми, почему он так мало знал). Пальцы впились в его кожу, казалось, до синяков, но Габриэлю было всё равно. Потому что Сэм нуждался в этом

- Я не знаю, что у тебя произошло, - тихо начал он, подбирая слово за словом, - и, наверное, не узнаю, но просто будь уверен, Сэмм-о, – если тебе нужна помощь, я у тебя под боком практически всегда.

Сэм ничего не ответил, но его хватка постепенно размякла, и он весь как-то размяк, растаял, тихий и дрожащий под руками Габриэля.

Гейб подумал, что этот момент можно было засчитать до неожиданных и самых личных моментов, пережитых ими двумя. Вместе.

Сэм не отстранялся, на удивление, довольно долго. И Гейб решительно потянул его в сторону кровати, заставля на неё лечь, не отрываясь от него. Наверное, позже Сэм даже в глаза ему не посмотрит, когда вновь увидит. Не выдержит стыда, хотя ничего постыдного тут и сейчас Габриэль не видел. Он просто его обнимал.

Обнимал...

Если бы Бальтазар узнал бы об этом, а ещё и о том, что Сэм в руках Гейба довольно быстро отключился, задремав – засмеял. Или нет, но припоминал бы это ещё очень долго.

- Сэм? - тихий вопрос, заданный Винчестеру, утонул в его сопении и Габриэль не выдержал – усмехнулся, поглаживая густые пряди чужих и до невозможности мягких волос.

Он остался.

Он мог уйти, но он остался. Зачем? Вот Гейб этот вопрос задавал себе ещё до самой ночи, пока Винчестер не проснулся.

Хотелось пить, а позже – и есть, и отойти по собственным нуждам, но чёрт его дёрнул остаться. И самому задремать, окруженному солнечным светом и вуалью тишины. Сэм пошевелился в пол десятого и выпутался из конечностей Гейба с явным удивлением. Они, сонные, взъерошенные, смотрели друг на друга полную минуту.

А после произошло то, что и должно было произойти: Сэм решил всё просто замять – поднялся на ноги, потянулся и нырнул в открытую дверь ванной.

А когда вернулся – Габриэля и след простыл.

***

Кофе был тут невероятно вкусным. Он разливался во рту невероятным привкусом и Габриэль прикрыл глаза от удовольствия. Запах корицы ударял по носу, но это было только плюсом, которым Новак мог наслаждаться до момента остывания напитка.

Сэм тащил поднос с набором из блюд к их столику, но Габриэль даже не сдвинулся, чтобы ему помочь. С приторной улыбкой он принял протянутое ему фондю и благодарно кивнул на пластиковую ложечку, отданную ему.

После чего Сэм со своей кроличьей едой уселся напротив. Он выглядел задумчивым, уставшим, словно мысленно был где-то очень далеко. Под глазами залегли тёмные круги, аппетит у него явно отсутствовал.

- Ну что, парень, - подбирая чайной ложечкой облитые шоколадом фрукты, Габриэль не донёс их до рта, а задержал перед собой и окинул Сэма придирчивым взглядом, - готов ехать, или хочешь провести время в городе?

Сэм хмыкнул.

- Это, вообще-то, должен я спрашивать у тебя.

Габриэль ничего не ответил, только выдержал многоговорящую паузу. Но, не получив ответа, молвил:

- Тут есть... Интересные места. Красивые. Я тут раньше бывал и бродил с Бальтом, но почему бы не повторить традицию с тобой?

Сэм неопределённо пожал плечами. Он явно не горел желанием, но не так категорично, как представлялось Гейбу. Потому он ухватился за это.

- Тогда сначала – в мотель, отдыхать, - он отправил кусочек от фондю себе в рот и продолжил говорить дальше с набитым ртом: - Пос'е – я п'жу тебе в'сь гор'д.

- Что? - переспросил Сэм.

Гейб сделал неимоверное усилие над собой и проглотил всё, что было во рту.

- После, говорю, покажу тебе весь город.

- Ладно, - ответил Сэм, и на его лице читалось удовлетворение. Словно возможность отвлечься от собственных мыслей помогла ему.

А, значит, помог ему и Гейб.

И теперь он сидел на жёсткой кровати в комнате Бальтазара и яростно стучал пальцами по клавиатуре его лэптопа.

- С такими успехами ты его просто сломаешь, - буркнул Бальтазар, на что Гейб только отмахнулся.

- Лучше бы помог, засранец, а не упрекал, - буркнул он, отрывая глаза от клавиатуры и глядя на Бальта. Тот стоял перед зеркалом и задумчиво смотрел в собственное разодетое отражение, изучая белую рубашку и чёрный, как смоль, пиджак на своих плечах. - Какие действительно хорошие места есть в долбанном Шайенн? Ну не идти же с Сэмом в музеи на выставку и на прочую хрень на самом деле.

- Нечего было врать про то, что знаешь этот город, как пять своих пальцев, - осадил его Роше, поправляя галстук и его аккуратный узел. - Теперь... плоды пожинаешь.

- По-другому парень бы не согласился.

- Он бы согласился на всё, если бы ты ему это предложил. Сейчас Сэм совершенно не в силах спорить.

Габриэль медленно повернулся к Бальтазару и одарил его прохладным взглядом. Хотелось дать хороший подзатыльник и запечатлеть его на этой макушке, заставить думать о чём-то другом, кроме как о собственном вечере, который Бальт вряд ли планировал провести один.

- Вот поэтому, если ты не понял, я и хочу его отвести куда-то. В какое-то... Особенное место, - Новак выделил: - Особенное.

- Гейб, я уже сказал – оставь его в покое.

Бальтазар тяжело вздохнул и плавно повернулся к нему. После чего шагнул вперёд и забрал у него ноутбук, закрывая крышку. Экран потух, а вместе с ним потухло, как спичка, раздражение Гейба. Он прекрасно понимал, что Бальтазар был прав, но признавать этого вслух никак не хотелось, и Гейб лишь молчаливо поджал губы.

Он не планировал сдаваться, чёрт возьми.

- Бальт, пожалуйста, - он спустил ноги с кровати и рывком поднялся с неё. - Мне реально нужна помощь. Я так часто её у тебя прошу?

- Я просто говорю: вмешиваться сейчас – плохое решение.

- Я не требую у него рассказать, что случилось! - брякнул Габриэль, разводя руки в разные стороны. - Я просто пытаюсь его отвлечь, разбавить это всё. Не знаю, зачем это мне, но, Бальт...

- Ладно! - внезапно сдался тот, и Габриэль, готовый продолжать спор, даже не ожидал такого. - Ладно. Знаю я одно место.

Габриэль выровнялся в плечах и с ожиданием уставился на Бальтазара. Тот поставил лэптоп на прикроватную тумбочку и, подняв крышку, пару раз провёл пальцем по тачпаду. И выключил его, скрывая от них все те бесчисленные количества вкладок, которые уже успел в поисковике облазить Габриэль.

- Слон, - заявил Бальт, поднимая взгляд на Новака.

Габриэль раздражённо цокнул языком и бросил быстрый взгляд на ноутбук. Всё же он надеялся на то, что Бальтазар шутить больше не собирался, – и, видимо, зря.

- Ты смеёшься надо мной.

- Вовсе нет, - Роше закрыл крышку ноутбука, отвернулся от него и, наконец, взглянул на Гейба. - Озеро такое есть тут. Озеро Слон. Там ночью, как и у всех озёр, довольно красиво. Но советую пойти вечером и занять практически единственный там пирс.

Габриэль мысленно благословил Бальтазара и облегчённо выдохнул что-то вроде «спасибо». Теперь ему не нужно будет маяться, пытаясь отыскать хоть что-нибудь более спокойное, чем ранчо, полное коней, и что-нибудь более интересное, чем чёртовы музеи. 

И уже через секунду он, толком не поблагодарив Бальта, оказался у двери номера. Ему хотелось хоть немного подготовиться к выходу и, возможно, сбегать к озеру, чтобы по пути с Сэмом с сотню раз не заблудиться. Но он замер, не отпуская ручку, и развернулся к Бальтазару.

А тот лишь с лёгкой улыбкой опустился на кровать и с нескрываемым весельем во взгляде смотрел на Гейба.

- Ты на свидание, - констатировал факт Гейб. Окинув Бальта цепким взглядом, он указал на галстук и заявил: - Кем бы она ни была, сними его. Эта тряпка сгодится только в БДСМ и то, скорее всего, в первые же пять минут порвётся.

- Нормальный галстук, - поморщился Бальт, хватаясь за затянутый узел на шее и поправляя его. - То, что они тебе не нравятся, не делает уродами...

- Делает, Бальт. Делает. Сними его и наслаждайся вечерком.

Гейб ткнул пальцем в Бальта, словно просил подумать над его словами. После чего подмигнул и уже через мгновение скрылся за дверью, позволяя номеру, да и самому Бальту, раздражённо срывающему короткий синий галстук с шеи, утонуть в тишине.

***

Солнце лениво скатывалось за горизонт, выделяясь алым диском на фоне темнеющего неба. Его яркость отражалась в глазах и заставляла щуриться прохожих. Лучи стекали на гладкую поверхность воды и бликами отражались от неё, окрашивая в красные оттенки всё озеро. Словно только недавно тут произошло побоище, от которого вся природа ещё гудела, жила: птицы описывали круги над небольшим озерцом, собаки желали сорваться с поводков хозяев и понестись вперёд, а другие животные - люди - задумчиво рассматривали представшую перед ними картину, словно и были её творцом.

Габриэлю она неожиданно понравилась. Он брёл по выложенной брусчаткой дороге, в карманы сунув руки, а за щёку - леденец, который слишком быстро таял. Глаза разбегались от изобилия разных оттенков деревьев, находили красивые, никем нетронутые опавшие листья... И в такие моменты хотелось вспомнить детство и кинуться к ним, и начать сгребать в один бесполезный букет их всех.

Но он продолжал идти и уже издали заметил выделяющийся пирс, о котором ранее говорил Бальт.

- Нам туда, - Новак махнул рукой и поспешил вперёд, а привычно молчаливый Сэм побрёл вслед за ним.

Скрипящие доски под ногами не выглядели надёжно и возлагать на них много надежды Габриэль не планировал. Но всё равно шагнул к краю и остановился у самой кромки воды. Он наблюдал, как ленивые волны разбивались о подножия пирса и как сотни капель разлетались в разные стороны под скоротечным прикосновением ветра. И Сэм, остановившийся рядом, теперь смотрел на эту картину вместе с ним.

- Не боишься воды? - поинтересовался Гейб, как ни в чём не бывало.

- С чего бы мне её бояться? - Сэм повернул голову к нему, но Гейб лишь продолжил смотреть на воду, а не на него.

- Её глубины. Скорости. Неизученности.

- Не боюсь, - мотнул головой Винчестер, после чего опустился вниз и уселся прямо на доски, свешивая ноги вниз. 

Габриэль последовал его примеру. Только ботинки стащил с ног и босыми ступнями теперь ощущал поток холодных капель, что постоянно взмывались вверх от столкновений с пирсом. Вытащив белую палочку со рта, на которой пару минут назад виднелись остатки леденца, он спрятал её в карман, желая после выбросить.

И продолжил.

- Я тоже не боюсь, но, наверное, восхищаюсь, - молвил он, мягко улыбаясь. - Она кроет в себе слишком много секретов. Много чего неизученного осталось самими учёными. И много чего им предстоит узнать.

Сэм бездумно хмыкнул.

- Это метафора?

Габриэль даже спорить не стал, лишь, довольный собой, растянул губы в улыбке и подтянул к себе ноги, что начали замерзать.

- Самая большая среди всех, которые я когда-либо произносил, - он подбородком уткнулся в собственные колени.

- Удивительно, как ты держался столько дней.

- С трудом, - пожал плечами Гейб, после чего повернулся к Сэму и всё его веселье как рукой сняло. Он прекрасно понимал, что именно тут начиналась и заканчивалась граница, как догадывался Гейб, очередной истории, и что именно она была самой больной и страшной для Винчестера. Она для Сэма значила слишком много, чтобы не значить ничего. - Я не скажу, что хочу, чтобы ты ничего не рассказывал и чтобы этот вечер прошёл в молчании. Я пиздец как сильно хочу узнать, что творится в твоей голове, - Новак поднял руку и коснулся виска Сэма, после чего осторожно возложил руку на часть его головы полностью. - Но если ты не хочешь или... по собственным причинам не можешь, то лучше не н...

- Это связано с моим братом, - перебил его Сэм.Через миг он прикрыл глаза и прислонился к руке Гейба, словно к единственному источнику (утешения?) тепла.

- Что именно?

- Именно сегодня - два года с тех пор, как он погиб, - как на духу выдал Сэм. Его глаза застелила пелена, неясная, странная, избитая и его чувствами, и его невысказанной болью. - И я... Я далеко от его могилы, и даже если бы был в Иллинойсе, то просто бы не пошёл туда, и не смог бы показаться на глаза Касу, зная, в каком он состоянии. В каком я...

- ...Состоянии, - закончил за него Гейб, зарываясь пальцами в чужие патлы лишь на мгновение и поправляя пару прядей, сползших на лицо, после чего убирая их. - Два года. Мы можем прямо сейчас рвануть в Иллинойс, Сэмшайн, - тихо продолжил он, не замечая ничего, в том числе и резко изменившейся формы имени, слетевшей с губ. - Прямо сейчас я сяду за руль и отвезу тебя.

- Нет, - категорически произнёс Сэм. - Я сбегу, как только увижу надгробие. Я не могу.

Винчестер был сейчас слишком открытый. И болезненный. И искренний. А Гейб даже не знал, чем помочь, вновь спуская ноги с пирса и вновь глядя на Сэма. 

Объятия были бы неуместны. Прикосновения - тоже. Никакие слова на ум не приходили, и Гейб, как остолоп, продолжал сидеть на месте, пока окружённый лучами солнца и спокойствием Сэм сам лично не потянулся к нему.

Он тоже не знал, что делать, это было заметно. Его рука дрогнула, когда коснулась чужого плеча и когда потянула к себе. А когда, как куклу, прижала к своему боку, к собственному плечу, скользнула за шею и обожгла своим внезапным холодом.

Гейб сделал глубокий вдох, словно планировал сейчас нырнуть в то озерцо, расстилающееся под ними.

- Ты хочешь рассказать историю? - это звучало осторожно, нерешительно, на что Сэм только глухо выдохнул и хватка на самом Габриэле, уткнувшемся носом в чужое плечо, стала сильнее.

- Я не знаю.

- Тогда не рассказывай.

Сэм не ответил, его молчание растекалось по всему пространству, заполняло его, тягучее, беспокойное. Но, на удивление, оно не затянулось надолго.

Позволив Гейбу отстраниться, он задумчиво уставился на покрытую рябью воду. И сидел так несколько минут, заворожённый то ли своими мыслями, то ли видом перед собой.

Гейб тоже отвернулся. Ветер играл с волосами и постепенно замораживал, становясь с каждой стекающей минутой всё холоднее и холоднее. До девяти нужно было уже смотаться отсюда, до тех пор, пока кто-нибудь из них простынет.

- Тут красиво, - тихо произнёс Сэм, и Гейб взглянул на него. - Спасибо, что привёл сюда.

Новак, если и мог что-то ответить, вместо этого лишь продолжал созерцать гладкую поверхность воды, растекающейся под ними, и плывущий по ней мусор вперемешку с листвой. Он ждал ответа на свой вопрос: скажет ли что-то Сэм или, всё-таки, предпочтёт тишину.

Когда Сэм выбрал первое – Гейб удивился.

- Это было одно из заданий ФБР, - проговорил он и Гейб поднял на него взгляд. - На работе Дин был оперативником. Я больше походил на такого себе детектива: проводил расследования, искал зацепки, опрашивал свидетелей, потому что, по мнению остальных, у меня было гораздо больше социальных навыков, чем у Дина. Мы искали одну группу людей, совершающих в определённых штатах нападения на торговые, на забегаловки, на... В общем, они грабили всё, что только можно, - Сэм откинул пряди волос назад, выдерживая краткую паузу. - И ладно бы только это. Но позже выяснилось, что они связаны определённой цепочкой с другой мафиозной организацией. Я их называл тогда пропорционально идеальными друг другу. Одни убивали свидетелей, вторые карманы наполняли.

Сэм сделал глубокий вдох, он вышел тревожным, сдавленным, и Гейб пошевелился, прижимаясь к Винчестеру плечом к плечу. Тот нервно, но благодарно улыбнулся ему.

- Мы долго гонялись за ними. А раньше, с лет пять назад надеялись, что уже нашли их всех. Я лично вывел группировку на чистую воду, - Сэм посмотрел на Гейба и развёл руками. - Меня тогда даже пытались повысить и наградами закидать. Хлопали мне, благодарили. И, как оказалось позже, зря.

Сэм умолк, закусывая изнутри щеку. Он словно не желал о чём-то говорить, хотя, казалось, что ещё ему скрывать? Но Новак не планировал вставлять сюда свои пять копеек. Это была история, которую он не был вправе перебивать.

- Как оказалось позже, это была лишь одна из её частей. От нас свои норы они хорошо скрыли благодаря паре... Человек, которые проникли в ФБР, как... Работники, - Сэм инстинктивно потёр глаза и надавил на них. Гейб с лёгкостью перехватил его кисть и отнял от лица, опуская вниз, вынуждая смотреть, а не скрывать взгляд. - Ну... Я и вышел на них. Снова.

Сэм сделал глубокий вдох, отрывисто выдохнул весь накопившийся воздух.

- Я отыскал ещё ближайшие баз шесть, таких же огромных и бесконечных, как ту единственную, на которую мы вышли раньше. Это было как ухватиться за край верёвки и поднять её с травы, обнаруживая прикреплённые к ней красные флажки. Это сулило ещё больше работы, которая могла растянуться на года, или даже десятилетия, если бы мой до невозможности глупый старший брат не решил рискнуть.

Гейб и не заметил, как с силой сжал чужую кисть, нащупывая оглушительно бьющийся пульс, ударяющий по пальцам. Его бледные следы от пальцев отпечатались на руке Сэма.

- Дин планировал пробраться к ним в одну из баз и найти всю личную и необходимую информацию. Одного его я естественно не отпустил, - Сэм больше не улыбался, говоря сухо, резко, будто выстреливал словами, а не рассказывал. - Мы наобум не действовали, работали слаженно. Я редко выступал, как оперативник, но в тот раз на этом настоял, потому что задание должно было быть сложным. Страшным для нас всех. Меня пустили. И я пошёл с Дином.

Гейб предполагал, о чём будет идти речь дальше. Он почувствовал, как напряжение растёт и как холодок пробирается под кожу – и неизвестно, от ветра или от чужих слов.

- Изначально всё шло по чёткому плану. Мы оказались на базе без каких-либо проблемкто вроде бы ничего не заметил. Но мы не учли одного – того, что не всех крыс с прошлого раза выдворили из наших отделений. А потому нас там, как оказалось, ждали, - Сэм отрывистым движением заправил пряди волос. - Нас сразу же накрыли, расстреляли половину людей, остальные бросились врассыпную. Дин был со мной всё это время. А когда же кто-то из нас сумел выкачать большое количество данных с их компов и когда к нам пришла подмога – можно было сказать, что мы победили. Многие тогда потеряли напарников, некоторые пытались привести их в порядок и лишь один из них оказался жив. Остальные были мертвы.

- Но Дина тогда не задели? - осторожно переспросил Гейб, на что получил только отрицательное мотание головой.

- Нет. Его... «задели» позже, - Сэм поморщился. - Когда мы выходили, он стал слишком близко к лежащему и всё ещё живому ублюдку. И он... Вскинул сраный пистолет... И... Блять, - голос Сэма сорвался и он отвернулся.

Тишина раскрыла свою пасть и проглотила их двоих, с лязгом захлопывая зубы.

Гейб не знал, что делать и как делать, но он протянул руку вперёд. На пару секунд она повисла воздухе, после чего Гейб стиснул плечо Сэма до боли, пытаясь привести его в чувства. Он не обнимал, он не пытался сделать Сэму больно. Он хотел показать, что (он рядом? Он сможет помочь? Сэму можно переживать это не наедине с самим собой?)... Он понятия не имел, что хотел показать.

- Сэм... - тихо начал он, когда Винчестер его перебил:

- Не вздумай говорить, что тебе жаль. Я этого наслушался уже свыше крыши.

- Я хотел сказать, - продолжил Гейб, и его хватка на чужом плече усилилась, - что мы всё ещё можем поехать на могилу к нему. Прямо сейчас. В эту секунду.

Сэм стиснул зубы – было видно, как желваки заиграли на его щеках. Он метался. Метался и был, видимо, даже удивлён, что в словах Габриэля отсутствовало сочувствие, которым сам Новак был пропитан изнутри, которое так и рвалось наружу.

Но так же Гейб прекрасно понимал – это было самое последнее, чего желал Сэм. Что ему было нужно.

- Мы опоздаем на ближайшее твоё выступление, - пробормотал Сэм. - Отсюда туда ехать часов тринадцать.

- Переживут, - отрезал Новак.

- Гейб...

- И ничего даже слышать не хочу. Мы едем туда.

- Гейб!

- Что? - Габриэль, просканировав Сэма пристальным взглядом, нахмурился.

Плечи Винчестера обмякли, он сам весь словно осунулся и помрачнел. Будто стушевался под новой, устрашающей его мыслью, которая наносила заметные, но беззвучные удары по нему.

- ...Я этого не хочу.

Вот и всё.

На том последняя возможность, последнее действие, которым Гейб мог помочь Сэму, растаяло, и Новак и сам как-то раскис, расслабляя хватку своих рук.

- Ты уверен?

Сэм сжал и разжал пальцы, словно разминал их. И с его губ сорвалось твёрдое:

- Да.

Да.

Гейб не мог прийти к достаточно важной для отказа причине. Он не знал, что иногда, чтобы преодолеть самого себя, нужно чертовски много времени, даже больше, чем два года, гораздо больше. Не знал, но просто принял выбор Сэма, протягивая ему руку и помогая им двоим подняться на ноги.

Ночь уже накрыла озеро своей мрачной вуалью и Габриэль был этому даже рад. Их выражения лиц оставались практически невидимыми – и особенно он был этому рад, когда мягко попросил:

- Тогда поехали назад, Сэмшайн.

Лёгкая вспышка чего-то неясного пронеслась на чужом лице, но Габриэль её толком и не рассмотрел. Лишь в молчании побрёл к Импале, оставленной недалеко отсюда, и потянул за собой Винчестера. В его голове вновь промелькнула мысль, что именно сегодня Сэм открылся ему окончательно.

Со всех сторон.

Позволил увидеть себя под всеми углами.

И разрешил сейчас, пока они возвращались к машине, держать его за руку – перехватить за кисть, не более.

Сэм и правда позволил увидеть его собственную душу, или сердце, или что там внутри, как на раскрытой ладони. И Габриэлю стоило с особой осторожностью принять это нечто, чтобы не разбить. Чтобы, чёрт возьми, склеить кусочек к кусочку и сотворить то, что было за года до всего того дерьма, пережитого Сэмом.

И начинать следовало прямо сейчас.

***

Они остановились прямо перед своими номерами в мотеле.

С полчаса назад Сэм до того упрямо пытался затянуть нейтральную беседу, что Гейбу оставалось только удивляться и подстрекать её лаконичными ответами к завершению. Он просто утонул в своих мыслях быстрее, чем предполагал. И Сэм, видимо, понял это только в середине поездки, пока они ехали назад в мотель - и молчал до сих пор.

На улице становилось по-осеннему холодно, и Гейб поёжился, кутаясь в свой тёмный плащ. Двери их номеров находились через одну чужую, отчего именно перед ней что Винчестер, что сам Новак замерли неподвижными статуями.

Нужно было срочно что-то сказать - вот только в голову ничего не лезло. Опустив взгляд вниз, Гейб смотрел себе под ноги и мялся на месте. Сэм перед ним сунул руки в карманы и тоже не знал куда себя деть.

- Ну, значит, спокойной ночи? - Сэм неловко улыбнулся, вынуждая Гейба поднять взгляд на себя, вверх.

Он открыл рот, но через мгновение уже и закрыл его, подобно выброшенной на берег рыбе. Потёр слипающиеся глаза, повернул голову в сторону своего 59 номера и вновь взглянул на Сэма. И внезапно одно маленькое решение проблемы вспыхнуло в его голове.

На лице Новака промелькнули смесь спокойствия и беспокойства - теперь он знал, что делать.

- Ладно, - буркнул Сэм. - Прости, что навалил на тебя всё это, я правда не хотел. Но что вышло - то вышло. Встретимся утром.

Только он собирался развернуться, как Гейб дёрнулся вперёд и перехватил его за руку.

- Ты уверен, что хочешь сегодня остаться один?

Сэм удивлённо воззрился на него.

- Я всегда...

- Я говорю не про «всегда», Сэмшайн, я говорю про «сегодня», - перебил его Гейб и он с беспокойством взглянул на Винчестера. Его сердце отстукивало безумный ритм, словно сейчас он бежал по беговой дорожке, по меньшей мере, три часа. - Ты хочешь остаться о...

- Нет, - Сэм осторожно забрал свою руку из чужой хватки и мягко улыбнулся. - Но мне придётся, потому что даже если ты захочешь ещё посидеть со мной, или я с тобой, мы вдвоём тупо не выспимся. А нас завтра ждёт долгая дорога.

- Та я знаю! - отмахнулся от него Гейб и спрятал руки в карманы. - Просто... нам необязательно не спать, понимаешь?

Сэм пару секунд пялился на Новака с таким выражением лица, словно в его голове выстраивался целый ряд из цепочки мыслей. А после - что-то щёлкнуло и брови Винчестера поползли вверх.

- Ты сейчас что, предлагаешь уснуть вместе?

- Я предлагаю тебе... - Гейб замялся и махнул рукой в сторону своего номера. - Остаться?

На них двоих обрушилась странная, неловкая тишина, от которой Гейбу стало не по себе. Ветер приносил странные, избитые этим местом запахи, щекочущие нос, фонари тускло освещали длинную улицу, которая давно уже утонула во сне. И две фигуры стояли друг напротив друга и смотрели, выжидали - кто ответа, а кто уже решения.

- Я не настаиваю, - сразу же пояснил Новак, - просто предлагаю.

- Ладно.

Гейб впился непроницаемым взглядом в чужое лицо.

- Ладно?

Сэм сделал глубокий вдох и прикрыл глаза. Фонарь над ними освещал лишь часть его лица, отчего Гейб мог разобрать только часть его эмоций, перетекающих с удивления на странное, довольно быстрое принятие.

- Ладно.

Этого слова не прям хватило Новаку, но... Уверенность, с которой его произнесли, вселилась и в него самого.

Гейб в который раз за этот вечер, за эту ночь протянул руку и ухватился за чужую кисть, и потянул вправо от той двери, перед которой они замерли до этого. Звякнул ключ в его руках, он плавно повернулся в замке и открыл дверь. Но сразу войти внутрь Гейб никому из них не позволил и ещё раз взглянул на Сэма.

- Ты уверен, что...

- Я хочу остаться. Я не хочу быть сегодня один, - сдавленный голос Сэма прокатился по позвоночнику Гейба и отозвался выросшим узлом в его груди. 

Новак больше не спорил.

И спустя время, когда он с Сэмом уже улёгся на кровать, - решительно потянулся к повернувшемуся к нему спиной парню и положил ему руку на плечо. Пау секунд бездействий ударило по голове... После чего Сэм, поддавшись этому движению, внезапно развернулся к нему и дёрнул на себя в резкие объятия, сползая вниз, утыкаясь лицом в чужую грудь. От него пахло тем озером, на котором они сегодня были, и мокрыми деревянными досками. Гейб впился пальцами в ткань его рубашки на спине и замер, вбирая приятные носу запахи. Он не шевелился, он чувствовал чужой холодный нос, касающийся его шеи. Он чувствовал необычный страх, беснующийся в груди, как в своей, так и в чужой, но вскоре одного из них захватила дрёма и тихое сопение разлилось по безмолвному вакууму, окружившему их. И Гейб, невесомо перебирающий пряди волос, до боли зажмурился.

Он практически никогда не испытывал столько эмоций к одному человеку. И не испытывал столько боли, и сочувствия, как к этому парню.

Чёрт его дери, а.

Сэм заслуживал лучшего.

Сэм Винчестер заслуживал всего мира, а не того, что получил на самом деле.

Сэм заслуживал большего.

И Гейб задремал с этими мыслями, прижимаясь к Сэму всем телом – словно стремился передать ему своё тепло. Словно хотел сказать, что хотя бы сегодня, хотя бы этой ночью – он не один.

Их тела переплелись на кровати, пока от уличных фонарей за окнами на них нерешительно падал желтоватый свет. И до самого утра ничто не могло нарушить эту тишину, в которой существовали только они двое.

И этим покоем стоило дорожить.