Глава 12
Я не сплю уже два года. Это плохо, это много
Расщеперены глаза — мне б хотя бы полчаса
Непонятная тревога, будто строгая оса
Всё кружится у лица обещанием конца
Порез на собаке, «Проспал».
Без трех минут было семь утра. В квартиру завалились Ловцы. И на этот раз укутанные в защитные, почти что рыбацкие, костюмы, противогазы и плотные трехслойные перчатки. Обязательная вакцинация всех носителей вируса. Это не эти беспонтовые временные прививки, это какие-то другие, в длинных оранжевых шприцах с тонкими иглами и очень болючим содержимым.
Укол оставил на тонкой коже Энтони зреющий синяк, кисть разболелась и боль побежала дальше по венам до самого локтя, а там, словно ударившись обо что-то, дернула за нерв. Вампир оскалился.
Аня не могла пробудиться, стояла у стенки и хрипела в попытках поднять веки. Энтони расписался в сигнальном листе о согласии на обработку данных и проведение процедуры. Ловцы тяжело дышали и потели. В двушке работали грелки: вампиры предпочитали скорее свариться насмерть, чем замерзнуть.
— Откройте рот, — женщина-Ловец аккуратно придержала Энтони за подбородок противными скрипучими перчатками и провела по слизистой ватной палочкой. Ворсинки остались на небе и языке, почти сработал рвотный рефлекс.
— Руку, — опять скомандовала она, зажала палец Энтони в небольшом пластиковом медицинском степлере и проколола кожу, выдавливая на поверхность ярко-красные бусины крови.
Аню раскачали и тоже взяли мазок. Несмотря на то что Энтони родился и вырос в Питере, с химией у него было плохо и какие манипуляции производила Ловчиха с его кровью, он понять не мог. Она окунула пробирку в раствор, и кровь посинела, а наверху проявилась одна тонкая полосочка.
— Теперь вы есть в базе данных. В биоматериале не обнаружен вирус, но вы всегда можете подхватить его и разнести дальше.
Ловцы ушли, а Энтони и Аня, как два невдупленыша, так и остались сидеть в зале на промятом диване. Новый, совершенно новый этап их странной жизни. Они боялись лишь одного — признание вампиров вредителями. Истребление. Эвтаназия. Массовое сжигание вампиров уже было: в древнем мире.
Тогда вампиры тоже являлись носителями, но эпидемия распространялась через укусы. Сейчас зараза прыгала с человека на человека воздушно-капельным путем. Энтони никогда не был подписчиком каких-то вампирских групп или форумов, но сегодня решил зайти ради спортивного интереса.
У многих после новостей закончились отношения, обрушилась карьера, отвернулись друзья-люди. Сегодня умерло десять человек, а завтра вымерла вся страна, и вампиров начнут расстреливать постольку-поскольку.
«Не такие они уж и друзья», — Энтони знал, что от него уж точно никто не отвернется по той причине, что его сородичи какой-то вирус там разносят. Он давал им сотню других разных поводов.
Причем сами эти носители-вампиры писали в чате, что никаких изменений в организме нет, даже температуры или диареи. То есть, сам Энтони не поймет, когда станет бомбой замедленного действия для членов своей семьи.
Хрущевка еще больше стала походить на клетку. Опустевшая квартира напомнила вампиру серые бесконечные дни, когда они только-только сюда въехали и дядя не прислал дарственную. Пылинка прыгнула вампиру на колени, потопталась и улеглась. Фортуна хрустела на кухне кормом, Бабочка жила свои лучшие пенсионные дни у батареи.
Энтони зачем-то ждал Беатрис. Но она не придет. И завтра тоже. Как Елизавета, как Эдмунд, Сара. И Катя. Насчет последней он сомневался. Вампир открыл полуживой ноутбук в наклейках. На четырнадцатилетие его подарили Ане, а теперь его донашивал он. Многие клавиши перепутались номерами и буквами, из-за чего при наборе получалась каша.
TonyStark83: «Здравствуйте, коллеги, как думаете, когда нас выпустят?»
Пользователь1: «Привет! Коллеги))) Не знаем, мы тут ждем кого постарше, чтобы узнать, какая обстановка была в Империи, когда костры жгли».
TonyStark83: «Постарше это от скольких?»
Пользователь77: «хотяб от 300+, тут перекличка была в начале зимы, надо опять устраивать, путаница эта, ничего не успеваю в эксель забивать».
Пользователь156: «А они вообще про интернет знают? Ну, те, кому уже пятьсот и больше? Мож у кого родичи есть? Письма, адреса, что-нибудь».
Энтони погладил Пылинку, выбив из нее куски светлой шерсти. Весенняя линька. Шестеренки в голове смазались маслом и механизм заработал. Стянув мобильный телефон с зарядки, вампир открыл список контактов.
Долго Савин вампиров сжигал?
И что вообще там было?
Как потом вампирам свободу вернули?
Это я у тебя, как у древнего колдуна спрашиваю
09:46
Придурь
*сообщение удалено*
11:47
а, ой, перепутал. Привет
11:47
Что там было? Не успел прочитать
11:47
Придурь
не увидел последнее предложение
11:47
Савин вообще вампиров не сжигал, это так, к слову.
А те, кто это делал – делали в своих каких-то целях.
Свободу у вампиров никто не отберал
11:48
отбирал*
11:48
В итоге что сделали?
11:48
Придурь
Да ничего, ожиотаж вокруг Савина пропал,
слава длилась недолго и вампиров перестали как
трофеи добывать, чтобы Савину понравиться.
Со временем просто улеглось, забылось.
11:50
Нихера себе забылось
11:50
Придурь
Потом историки нарыли, что Петр Великий тоже вампиром был
и решили вообще снять всю клевету.
Савин очень мало вампиров убил и все по делу!
Не просто так! Была причина для каждого!
11:51
Я с первого раза понял
11:52
Потянуло поясницу и в области шеи закололо. Растянувшись на диване, Энтони похрустел всеми хрящиками, умеющими хрустеть и спихнул Пылинку на спинку дивана.
Упырей селили в туберкулезные отделения, в обычные больницы и куда только не девали. А меньше заболевших не становилось. Вампиру достаточно было постоять с заболевшим человеком, чтобы стать носителем и потащить заразу дальше, как чумная крыса. Форум молчал. Точнее, он ждал того самого мудрого старца, который разложит им всю правду-матку и успокоит.
Энтони завернулся в одеяло и прикрыл тяжелые веки. Работы на сегодня у него мало, он отправит документы за пару часов вечером. Его разморило.
Намного лучше, когда вообще ничего не снилось: ложишься и открываешь глаза уже в утре. Не надо тревожиться, убегать от каких-то размытых типов, не нужно переживать раз за разом свою смерть или близких.
В пятницу Энтони снилось, что он потерял всех кошек. Он так впечатлился, что проснулся весь мокрый от пота и с повышенным давлением. После таких картинок не то что спать, и жить иногда не хочется. Обратно ложиться тем более.
Иногда сны продолжались и после пробуждения: вроде осчастливился тем, что та бурда больше не приснится, ан-нет. Она тут. Бурда ждала, когда уснешь и накатывала с новой силой.
Свой сон он видел хорошо.
Источник света — условная лампочка без проводов, а вокруг сплошной мрак, да такой, что и дальше метра ничего не видно. Скорее всего, Энтони так устал, что придумывать, как подключать электричество в темной комнате, не захотел. Он сидел на краю бездонной ямы.
Прыгнуть и проснуться? Рядом стоял его письменный стол с треклятым ноутбуком, листы по работе, кружка с остывшим зеленым чаем, где пакетик безвозвратно накрутился на ложку. Все как дома, только не дома. Это была знакомая ему неуютная черная комната. Энтони напрягся.
Вампир настолько впал в уныние без работы в офисе, что себя он обнаружил в костюме и рубашке. Энтони одновременно выступал в роли зрителя и в образе актера. Видел себя со стороны. Что ему делать во сне, где за ним никто не гнался и ничего не происходило?
— Пу-пу-пу, — Энтони принял свое безвыходное положение, привычно расправил темно-серый пиджак и сел на кресло, загоняя ноги под стол. Теперь-то он их вытянул, как следует! Дома ему мешала стенка. От подозрительного удобства становилось не по себе.
Интересно, если он сейчас поработает, а потом проснется и еще поработает, ему за это заплатят? Получается, уже двойная смена. Энтони включил ноутбук и нажал мышкой на папку «гвоп». Какой файл он бы не открыл, везде гласила одна и та же надпись:
«Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша. Тоша».
Он сразу все понял. Это не смена на работе, а очередная пытка для разума. Битва интеллектов, в которой слабейший сходил с ума. Энтони вскочил с места, скинул ноутбук, разбросал бумаги. Но не просыпался. Звуки падающей мебели эхом рикошетили в затылок и были слишком реалистичными. Бездна сразу же становилась твердой и не пропускала его прыгать в пропасть. Он оказался в ловушке. Опять.
Энтони бился о стенки черной комнаты, но они проминались под его ударами гибкой резиной. От бессилия мышцы сводило спазмом. Вампир взревел и закричал:
— Я тебе сейчас тут столько биоматериала оставлю, если не выпустишь!
— Делай-делай, ты же спишь, Тоша, — смеялся голос, — потом проснешься, а там...
Кошка прыгнула с подоконника ему на грудь и задела хвостом кубик Рубрика. Вампир очнулся. Он вскрикнул и скинул с себя колючее одеяло. Фортуна недовольно муркнула, но продолжила вылизываться. Одышка душила. Энтони не мог сбросить тактильную память. Руки до сих пор держали податливую черную массу.
Он резко встал и сразу же сел обратно, скидывая ворох темных мошек и слабость. Телефон, лежащий рядом, отчаянно вибрировал, разрываясь от входящего звонка.
— Чего тебе?! — гаркнул Энтони, но поспешил с выводами. Это звонила Катя. Она ахнула в трубке, немного помолчала и продолжила.
— Звоню спросить, как у тебя дела. Видимо, не очень...
— Голову себе полечи! — вампир нажал на красную трубку и отключился от вызова. — Не понос, так золотуха! Все сразу! Все сразу! А можно уже отдохнуть от всякого дерьма?! Ну почему такой я невезучий? Ну почему страданье мой удел?*
Он проспал всего час. Если это, конечно же, можно было считать сном. Аня вышла на шум и открыла громкую боковую дверь:
— Я тебе несу еще фуру говна. Вот, смотри, что с автошколы ответили, — сестра показала электронный почтовый ящик. Энтони оттянул мешки под глазами и нахмурился. — Они пишут, что деньги не вернут.
— Вижу! Они ахуели там? В смысле, не вернут?!
— Либо приходить и докатывать, либо смириться. Я не знаю, что делать, честно. В душу словно кошки насрали. Они знают, что мы вампиры, вот и играют!
— Эдика к ним пошлю с юристом, вместо порчи на понос, вот обрадуются! Он у них и огнетушители проверит, и сертификаты водителей, и заодно судимости инструкторов! Ты там как раз говорила, что у одного татухи на костяшках? — Энтони уже начал составлять список того, что Эдмунду придется проверить у автошколы.
Денег они туда вбухали немерено, и просто так оставлять их каким-то уродам Энтони не станет. Только через его труп. И выплаченный кредит.
***
Свекла выделил для Анабель пакетик горячего шоколада. Она развела его в кипятке и попробовала выпить, но язык отвратительно облепило, и пришлось передать стакан дальше. Косарь выпил причмокивая, посматривая сквозь прозрачные грани на вампиршу.
— Зря отказываешься. Это же горячие жидкие пантюшки*! Просто райское наслаждение!
Раньше — в тюрьме, где они сидели — такой радости не выдавали. По крайней мере, тем, кто сидел в колонии Косаря. Мечник пару раз получал нычку — гематоген, но это совсем не то... Другое... Они описывали шоколад, как что-то недосягаемое и великое, как-то, к чему надо стремиться.
Дома у Анабель и Ричарда всегда лежали сладости в свободном доступе: дети очень любили конфеты, да и муж не прочь был перекусить ими с чаем. Вампирша сглотнула при виде покрывшейся корочкой ранки на запястье у Косаря.
Он, заметив ее взгляд, похотливо облизал губы до треска кожи и выпил весь горячий шоколад, выковыривая пальцем остатки со дна. Под ногти ему забился коричневый осадок. Дай ему волю, Косарь бы и стакан съел. Отвращение побороло подступающий кровавый голод.
— Да, Стрела, многое упускаешь! А как же радости жизни? — Косарь закинул руку через плечо Анабель, продел ее под длинными светлыми волосами и крепко сжал, подтягивая вампиршу к себе. — Разве тебе не хотелось никогда отдохнуть и расслабиться?
Анабель поморщилась, но стерпела. А когда запястье Косаря оказалось ближе к ее лицу, то вонзила в синеватую толстую вену свои клыки. Она отпила столько, сколько посчитала нужным. Косарь извивался гадюкой, пищал, но делал себе только больнее и позже успокоился. Он побледнел со страху и отошел, как только вампирша закончила трапезу.
— Радость в жизни будет, когда я помочь сыну освободиться от Савина, — Анабель прикрыла голые участки тела старым пледом. Его принес Свекла, словно почуяв нарастающий конфликт.
Свекла сел ровно десять лет, но вышел гораздо раньше отмеренного ему срока: сбежал. Точно так же, как и Мечник с Валенком — они бежали вместе.
Анабель всегда расстраивалась, когда слушала их тюремные байки — как можно было посадить таких добрых и отзывчивых людей? Всегда казалось, что в тюрьмах сидели люди злые и опасные. Мечнику полагалось сидеть еще десять лет, а Валенку пять. Косарь вышел сам, Матрас тоже, а Доллар пока и не сидел.
Ричард бы пришел в ужас, если бы узнал, с кем пришлось связаться Анабель для спасения родных детей. Порицание со стороны мужа оправдано: вампирша и сама была не в восторге от новой компании. Они сотрудничали вынужденно. Все ради Энтони, разве нет?
К тому же, Анабель выражала что-то наподобие благодарности Мечнику и Валенку за вызволение из замка Зилии. Самостоятельно она не справилась бы одна в страшном и гремучем лесу, не нашла бы пропитание и не вышла бы к людям. Не обрела долгожданную свободу.
Половина воспоминаний о прошлом в заточении отчего-то испарились, и теперь вся голова кишела грезами о счастливом конце. С утра, как по радио объявляли начало рабочего дня у сотрудников медицинских учреждений, и до позднего вечера, когда подводили итоги и списком оглашали количество умерших от вируса.
Одновременно в Анабель сражались собственное благородство и жалость к беспомощным вампирятам, оставшимся на растерзание жестокому Савину. Энтони и Анна нуждались в спасении, и, к сожалению, Анабель не могла в одиночку броситься им на помощь. Она не знала этого города, не знала современный мир, не знала Савина так хорошо, как знали бандиты.
Какой стала Анна? Анна, наверное, стала прилежной девочкой, закончила ВУЗ... Лучший ВУЗ этой страны. Энтони не оставит ее без образования. Он сделает из нее достойную вампиршу. Анабель не могла знать, какими выросли ее дети. Она сидела в темнице. Отбывала срок точно так же, как и ее новоиспеченная команда.
Мечник первым вернулся с работы, плотно захлопнул дверь и стряс грязь на газетку. Он принес небольшую промокшую коробку в комнату Косаря. Лицо у Мечника осунулось с того момента, как они встретились в лесу.
— Ты достал радиатор? — задавившись кашлем, к нему подошел Матрас.
— Затрахал меня этот шкаф! Да, а этот поставим у вас, иначе ты так точно двинешь. Валенок еще не возвращался? Надо сказать ему, что там какой-то лось все вешалки посбивал!
— Нет, ты вперед.
Схаркнув кроваво-желтый сгусток в урну, Матрас распаковал обогреватель и сунул вилку в покосившуюся желтую розетку. Щелкнув, тепло начало растекаться по помещению.
— Сколько отдал?
— Две.
— Две много! Не мог, где дешевле притарить?!
— Иди и найди, где дешевле!
Вход в их логово был абсолютно тайным: о нем знал только владелец здания и они, а чтобы дверь не маячила, ее задвинули старым шкафом без задней стенки. Доллар без проблем перескакивал деревянную ступеньку, а у остальных из-за роста возникали трудности.
Им не хватало денег на еду и тепло. На работу устроились Валенок и Мечник. Матрас уже не мог выходить на улицу — чем дольше он дышал свежим воздухом, тем сильнее кашлял и температурил.
— Я пойти на работа! — заявила Анабель, встав напротив Мечника.
— Нет.
Ответ пронзил маленькую грудную клетку огромной стрелой. Мимо вампирши пронесся ветерок — это Мечник прошел рядом, цепляя ее волосы своим плечом. Ноги словно залили бетоном, Анабель хотела повернуться, но не могла.
— Я...
— Нет, я сказал! Тебя там не хватало на улице! Убьют или под купол закроют! Как мы твоего пиздюка тогда спасем от Савина?! Ты нужна тут! Вот и сиди!
Облысевшая макушка Мечника блеснула под светом одинокой лампочки. Ричард смешно называл ее по отчеству... Мечник был совсем другим. Он — не Ричард... Высохшие от духоты глаза намочили слезы.
— Газеты русскими буквами печатают, Мечник, — захлебываясь и хрипя, заступился Матрас, — тут за неделю уже десять умерло от вампирского вирусняка. Если мусора унюхают, что ты вампирша без справки и прописки — сразу все. Того. Не обижайся, все образумится, мы протянем и не из такого выходили.
Анабель поджала губы и кивнула. Ей захотелось скрыться подальше, спрятаться на своей койке, завернуться в одеяло и пропасть. Вампирша оделась в свитер, который любезно стащил Свекла у охранника для Доллара. Но тут его нет, а выходить к Косарю в одной майке и шортах стало некомфортно. Он искал любой повод, чтобы потрогать ее ночью, а днем не стеснялся даже Мечника.
Его останавливал только Валенок, вероятно, в силу возраста играло какое-никакое уважение. Анабель села на скрипучие пружины ржавой койки. По потолку пробежало несколько тараканов. Вампирша подслушивала возню бандитов на кухоньке. Их не исправить. Они не исправятся. Они — травмированные и бездомные, — внушала себе Анабель. Их грубость стоило принять и любить, иначе никто друг другу не поможет.
За каждой трагедией следовала травма. Нельзя было травмироваться без трагедии. И судьбы этих заключенных разные, как и их травмы. К ним оставалось лишь привыкать и адаптироваться к сложным характерам. Благо, не все мужчины стали такими, как Косарь. Например, Матрас отличался своей искренней добротой, Свекла молчаливо поддерживал вампиршу, а Валенок всегда прекращал возникающие перепалки и защищал Анабель.
Первый шаг на пути к исправлению — оказание помощи посторонним. Все-таки, они просто так помогли Анабель, привезли ее сюда, когда она сказала, куда Лаверн отвез детей. Бандиты сталкивались с предубеждениями и недоверием от свободных людей. От людей, которые не совершали ошибки! Вампирша считала, что именно она должна показать им, что они на верном пути!
Поддержка с ее стороны поможет бандитам стать лучше.
Примечания:
Елена Камбурова, «Грустная песня Сыроежкина».
Пантюшки — шоколадные конфеты на тюремном жаргоне.