Глава 11. Рудольф
В то жаркое утро мужчина пропустил завтрак. Он, впервые за последние два года, проснулся в холодном поту от реалистичного кошмара, который, увы, не был полным плодом разгоряченной фантазии. Призраки прошлого перестали стесняться и вторглись не только в его мысли, но и в редкие сновидения.
Рудольф не позволял себе погружаться в воспоминания. Он никогда не отпускал их полностью, но нырнуть во все детали, пройтись по каждой мелочи, оживить давно поблекшие в голове образы не мог. Ноги сами принесли его к запертой комнате на втором этаже, ключ от которой он носил с собой, у самого сердца. Здесь он родился почти двадцать девять лет назад, здесь рос до сознательного возраста. С этой комнатой было связано столько всего, что приносило ему теперь только боль...
Ключ нехотя повернулся в замке, послышался неприятный скрип. Последний раз его пускали в ход почти год назад, так что Рудольф не особо удивился.
"Надо бы попросить Петра смазать замок на досуге..."
Преступив порог комнаты, он вдохнул застоявшийся аромат старых книг и чего-то цветочного, отдаленно напоминающего духи. Эта комната была просторной, и если бы окна не были закрыты тяжелыми занавесками, была бы весьма светлой и уютной. Руди закрыл за собой дверь и прошел глубже внутрь помещения, глядя на убранство. Вот красивый резной письменный стол. Отец заказал его в лучшей питерской мастерской. В этом столе был специальный механизм, чтобы регулировать его высоту — так за ним было удобно сидеть и ребенку, и впоследствии подростку. Рудольф часто делал здесь уроки.
Сейчас на этом столе лежали стопки книг и кипа исписанных листов бумаги. Почерк на них был таким красивым и элегантным, что было сложно не засмотреться. Руди тоже обладал красивым почерком благодаря урокам каллиграфии, но сам признавал, что был далек от совершенства. Он с трепетом коснулся верхнего письма и пробежался глазами по первым строчкам. Ее почерк всегда был безупречным.
Отложив лист в сторону, он отвернулся и устремил свой взгляд на такой же резной платяной шкаф. Здесь маленький Руди любил прятаться, когда мама или Милена затевала игру в прятки. Елена долго искала его в других местах, хотя точно знала, где любимое место ее сыночка, а вот Милена находила его сразу, заставляя думать о других вариантах тайников. Он невольно улыбнулся, вспомнив, как весело и томительно было ожидание, как приятно было увидеть веселое лицо мамы и услышать ее голос...
— Вот ты где! Руди, как же долго я искала тебя! — она всегда подхватывала мальчика на руки и крепко прижимала к себе, улыбаясь самой чистой и ласковой улыбкой. В ее объятиях он всегда чувствовал себя в безопасности. От мамы пахло сладкими духами, но такими тонкими и приятными, что хотелось вдыхать этот запах бесконечно. А ее длинные медно-рыжие волосы окутывали его лицо, отчего Руди неизменно хватался за них руками. Прямо как Ромка сейчас цепляется за волосы своей няни при любой возможности...
Рудольф коснулся широкой ладонью резьбы на шкафу и горько улыбнулся. Жаль, что такой же шкаф уже не закажешь – качество сборки будет даже близко не таким. А переносить этот экземпляр будет подобно варварскому вторжению. Рудольф даже думать не хотел о том, чтобы менять в этой комнате хоть что-то. Это был музей его счастья. Это был храм его детства. И, увы, сердце его боли.
Пройдя мимо шкафа, мужчина сел на широкую кровать и поглубже вдохнул застоявшийся воздух. Сон, что потревожил его старые раны, был столь реальным, что только в атмосфере этой комнаты он смог ощутить, как призраки успокаиваются. Он слишком давно не вспоминал о них.
Окинув взглядом помещение, Рудольф наткнулся на картины, что украшали комнату. Отец имел слабость к портретам, написанным кистью талантливых художников. Будучи выходцем из бедной семьи, Борис так и не смог побороть тщеславное желание окружить себя и своих близких роскошью. Руди прекрасно помнил те дни, когда его часами заставляли стоять в одной и той же позе, не меняя выражения лица. Тогда это казалось самым скучным и ужасным занятием. Какой прок от этой мазни, если уже существуют фотоаппараты? Капризничать ему бы никто не позволил, так что Рудольф выплескивал свое негодование на тех, с кем мог не держать лицо «наследника семьи».
Теперь эти картины были его гордостью. Алфёров с нежностью смотрел на лица родителей с их общего портрета, что висел у окна, на свое детское лицо, серьезно смотрящее в пустоту со стены напротив. И на ее глаза. Глаза той, чье имя он даже произнести теперь не мог, боялся задохнуться.
В момент его горьких размышлений о прошлом, тишину комнаты нарушил резкий звук вибрации. Рудольф раздраженно достал телефон. В такой момент он был готов убить или обматерить любого, кто потревожил его!
— Что?!— ответил он на звонок, особо не всмотревшись в номер звонившего.
— Рудольф Борисович, беда! У нас на производстве авария, есть травмы, — затараторил взволнованный голос его секретаря, — вы срочно нужны здесь!
— Мать вашу, какого хрена... Рассказывай, что произошло! — он встал с постели и широким шагом вышел из комнаты, взволнованно сжимая в руках телефон и ключ.
Рудольф быстро уехал из дома. Авария действительно была серьезная, пришлось пропесочить многих работников, часть уволить к чертям. Алфёров провел там весь день, разгребая последствия чужой невнимательности и идиотизма. Возвращаясь домой, он подумал о том, что нужно взять небольшой отдых от дел. Вспомнилось лицо Ромы, во время последней прогулки с Лерой в парке — счастливое, беззаботное, спокойное. Ему тоже хотелось ощутить эти чувства. Пусть и на короткое время. Просто чтобы вспомнить – так тоже бывает.
"Почему бы и нет? В пригороде есть отличная турбаза... Думаю нам троим не помешает хороший отдых. Хотя бы на выходные," – он даже не стал отговаривать себя от затеи совместного отдыха с няней. Так сильно хотелось просто расслабиться в приятной компании и не думать ни о чем. Поболтать с ней о каких-нибудь интересных им обоим пустяках, не вспоминать о работе, просто отдыхать и хоть немного насладиться жизнью, взрослением Ромки и его детскими шалостями.
Вернувшись домой, Алфёров первым делом пошел в детскую, где застал Леру и уже не спящего Рому.
— Рудольф Борисович, — в ее голосе ему послышалась странная горечь и... испуг? Чем он успел так напугать ее вновь? Алфёров напрягся, но постарался ничем этого не выказать:
— Привет. Лера, я хотел спросить... Вы очень заняты в эти выходные?
Рудольф смотрел в ее лицо с долей волнения и невольно замечал, что она необыкновенно грустна и напряжена.
"Да, ей точно не помешает отдых... Как и мне. Надеюсь, она согласится!" — он ждал ее ответа, стиснув в руках сумку.
— Не очень. Вы хотели попросить меня поработать?
— Не совсем. Я думаю, что нам с Ромой не помешает съездить отдохнуть. Здесь недалеко есть отличная база отдыха. Это как пятизвездочный отель, с бассейнами и отличным сервисом, плюс там чудесные виды. Хотел взять вас с собой, если вы не против. Разумеется, вы тоже сможете отдохнуть.
Личико девушки от изумления стало таким милым и забавным, что Руди не смог сдержать неловкой улыбки.
— Я... Конечно, я с радостью поеду с вами! — она кивнула.
— Вот и отлично, — он окинул ее взглядом и спросил, — у вас все в порядке? Вы так бледны... Может позвать нашего доктора?
— Нет, я просто... Просто поспала вместе с Ромой и видимо перегрелась. Это скоро пройдет, — слух резануло от легкой нотки фальши в этих словах. Но Рудольф не стал допытываться и кивнул.
— Хорошо, как скажете. Тогда в пятницу после завтрака поедем все вместе. Соберите вещей на три дня и будьте готовы, — он осторожно улыбнулся и вышел из комнаты.
Он так торопился с утра на завод, что только к вечеру вспомнил о незапертой комнате на втором этаже. Забыть такое было попросту невозможно! Но он забыл. Вспомнив об этом перед входом в свой кабинет, Рудольф кинулся к нужной комнате, чтобы убедиться, что никто не посмел войти в его святыню без ведома. Дверь была не заперта, и он быстро исправил это, после чего пошел обратно в свой кабинет. Благо Руди давно установил камеры в самых необходимых местах. Оставалось только взглянуть на записи и убедиться на сто процентов, что все обошлось.
Алфёров включил ноутбук, подключился к нужному приложению и зашел на облако, куда с камер отправлялись записи автоматически. Нашел необходимое число и открыл файл.
Поначалу, все было в порядке. Он увидел себя, свой поспешный побег из комнаты. Потом мимо двери ходили слуги. Вот Милена встретила в коридоре Петра и обмолвилась с ним парой фраз. Даже Рудольф заметил, как его домоправительница смущается, когда сталкивается с дворецким лицом к лицу. Они оба прошли мимо двери, не заглянув внутрь.
Вот Рита бродит вдоль дверей, протирая пыль с подоконников. Рудольф было напрягся, но и она обошла дверь старой детской стороной.
А ближе к обеду в коридоре показалась крошечная фигурка его сына. Рудольф побледнел, как полотно, наблюдая, как Рома бежит от кого-то и случайным образом решает спрятаться именно за дверью запретной комнаты. Мальчик без труда дотянулся до ручки и забежал внутрь, а следом вышла его няня. Лере пришлось последовать за ребенком, Рудольф это понимал.
Он напряженно ждал. Она должна была поймать мальчика и тут же уйти из комнаты, но пустота в коридоре сохранялась добрые пять минут.
"Неужели стало так любопытно? Что привлекло твой взгляд, Лера? Письма на столе? Картины? Книги? Почему ты там так долго?.."
Не в силах ждать ответа, он переключился на записи с камер в комнате. Рудольф видел, как Лера поймала малыша буквально в тот момент, когда он собирался залезть на стол. Девушка прижала мальчика к себе и осмотрелась. Алфёров наблюдал за ее фигуркой, за ее выражением лица.
"Уходи оттуда. Прошу тебя, Лера, просто уйди, не оглядываясь..." – он прикусил губу до крови от охватившего сердце отчаяния.
И она ушла. Рассмотрела картины на стенах и ушла. Рудольф понял, отчего девушка была так грустна, когда встретила его в детской. Наверняка испугалась, что он все узнал.
Или же нет? Он напряженно смотрел на то, как девушка уходит по коридору, прижимая к себе Рому, и пытался понять, что за чувство сковало его сердце льдом. Вдруг она успела заметить лишнее? Что если она попытается попасть туда вновь, чтобы получить ответы на возникшие вопросы?
Зная характер Яковлевой, она наверняка попытается. Только вот для чего? Чтобы прояснить все для себя из праздного любопытства или чтобы продать столь ценную историю подороже и помочь братишке? Поверить в такую низость от нее было сложно, но Рудольф, увы, слишком часто сталкивался с человеческой жадностью.
Он решился на отчаянный шаг. Лучше самому проверить ее сейчас, чем получить удар в спину позже. Надо проконтролировать ситуацию. Даже если она узнает все таким образом. Цена, конечно, высока. Он уже не сможет доверять ей, как прежде, если она все же попадется на его уловку. Но зато он не будет мучиться от неопределенности и ждать удара со стороны.
Рудольф и сам не до конца понимал, почему даже не подумал о том, чтобы уволить Леру в случае ее ошибки. Наверняка дело в Роме...
На следующий день Рудольф, как обычно, позавтракал в компании сына и няни и сообщил ей:
— Я сегодня вернусь после ужина. Зайдите в мой кабинет, когда Рома уснет, на столе лежит новый рассказ, — он посмотрел в лицо Лере, пытаясь считать ее реакцию. Глаза девушки загорелись, хотя улыбка получилась какой-то вымученной.
— Спасибо, Рудольф Борисович, — она отвела взгляд на мальчика, но теперь это не казалось милым, а напрягало еще сильнее.
"Прошу, не поддавайся на мою уловку. Не бери ключ со стола. Не ходи туда..." — он тоже отвел от нее глаза и допил свой кофе, в который сегодня плеснул глоток виски. Это немного помогало держать себя в руках, хоть и не давало никакого опьянения.
Он уехал на работу через час, но весь день не мог сосредоточиться на делах. В голове мелькали неприятные картины, а мысли, что посещали его голову, казались роем злых пчел, что жалили мозг изнутри, причиняя боль. Рудольф не спешил домой. Впервые за два года он всячески оттягивал возвращение. Благо, сегодня он сам вел машину, и не было лишних вопросов от Петра. Тот бы точно заметил неладное...
День плавно перешел в вечер. Август радовал жителей Ленинградской области приятными теплыми деньками и красивыми закатами. Алфёров все же поехал домой, уповая на то, что камеры не покажут ему ничего интересного. По пути он вспоминал моменты, которые приятно дополняли его постылую жизнь.
Смех сына, смешанный с мелодичным голосом Леры. Ее глаза, когда она подошла к нему, чтобы узнать правду о любимом писателе. Их разговоры о литературе, рассуждения о персонажах и справедливости. То, с какой искренностью она восхищалась им, его трудами, как радовалась каждой свежей рукописи. Эта девушка вдохновляла его, и сам Рудольф не мог четко сказать, с каких пор она стала так важна и нужна ему. Это произошло так естественно, словно эти чувства были с ним всегда, с самого начала писательской карьеры.
Алфёров крепко сжимал руки на руле своего автомобиля, и смотрел на дорогу, но видел перед собой только глубокие синие глаза... Они плакали. Прямо как в тот день, когда он дал ей на прочтение рассказ о феях и девочке, что пыталась спасти своего брата. Тогда он воспринял ее слезы со странной тяжестью на сердце. Хотелось подойти ближе, погладить ее по плечу, успокоить... Но конечно, он не мог этого сделать. Позволить себе сближаться с прислугой было равнозначно поражению. Рудольф будто сам подписывался под собственным приговором. От этих мыслей становилось невыносимо горько.
Мужчина поднялся в свой кабинет, толком не заговорив ни с кем по пути. Даже на голос Милены не отреагировал. Он шел уверенно и быстро, надеясь раз и навсегда развеять свои сомнения, забыть эти жуткие сутки. Рудольф сел за свое рабочее место, включил все необходимое и принялся смотреть снятый материал