Morbus

— Вы не можете пройти в номер, мы уважающий себя и наших постояльцев отель, и недопустим, чтобы к нам врывались всякие...

— Вас тут...

— И кроме того Вы мне угрожаете. В меня не пугайте, я останусь на своем месте...

— Быстро меня к ней... Ведите...

Разумеется, было очень смешно все это случать, как я радовалась за свой выбор. «Мария» была прекрасным вариантом, здесь даже аппарат, сличающий отпечатки пальцев не работал, не то, что детектор паспортов, проверяющий сетчатку глаза. Их здесь просто не было! Эх, Судан, Судан! Рай, не тронутый разумом или цивилизацией!

— Я... Кто все эти...

— Вашему начальству даже торговлю сувенирами не доверят...

— Что вам надо от... И кто эти... сотрудники чего... Не могу понять, почему они здесь...

— Они работают со мной... Я испугался, что может она... Ее... держат... по воле... Я еще сам не знаю...

— Ну Вы скажите хоть, кем Вы ей приходитесь... Без этого пустить я не могу...

— Вы... понимаете... Я... муж...

Это совсем другое дело. Заинтригована.

— Подождите... В паспорте написано, что она несовершеннолетняя... Ей 16 лет... Как же Вы это объясните...

— Ах, я понял... — Ну ведь и актер же он. — Она взяла паспорт своей племянницы, они с ней очень похожи... Вы знаете... Она... Мы с ней находились на грани развода... Последние... все время ругались...

— Это интересно... Тогда я вынуждена сообщить...

— Не советую вам сообщать... И как Вы ее приняли, как Вы ее регистрировали, без отпечатков пальцев? Даже без этих... Них... Даже в сарае... обслуживание ни к черту... Отвратительно...

— Вы полицейский?...

— Да... Вы должны меня понять... А иначе закрываю за нарушение трудового законодательства.

— Я должна сообщить вам, что она в этом номере не одна...

— О!

— Но они взяли номер с двумя кроватями...

— Тогда тем более пустите меня...

Я понимала, что бежать уже поздно. Да и ни к чему. Звук ужасный я слышала на лестнице. Это бежал разъяренный Чарльз.

Как только он вбежал в комнату, я сделала самое невинное и удивленное в тоже время личико... Несдобровать тебе, пролаза! Беги туда, Где голод, холод и зараза царят всегда.

Иди знакомою дорогой.

На лестнице послышались шаги девушки с ресепшен, которой не терпелось узнать, чем же закончится эта странная ссора...

— Вот ты где, развлекаешься!... Что ты здесь делаешь?... Быстро иди!... Сюда!... — Он запыхался, пока бежал по лестнице. Но сил кричать я бы у него немножечко позаимствовала... — Сейчас мы выйдем отсюда и отправимся вместе домой.

— Боже мой!... Чарльз!... Я не ожидала! Я обиралась просто отдохнуть в компании одного юного мальчика, с которым недавно, совсем недавно познакомилась... Не могу тебя с ним познакомить, боюсь за его моральное здоровье. Но уверяю, он бы тебе понравился.

— Что ты здесь делаешь? Учти, свой вопрос я не повторю! И где этот мерзавец?

— Отдыхаю. Мой мерзавец вышел. Я могу просто отдохнуть с другом, в приятной, в отличие от тебя, компании, около моря, пляжей... Не будь ты таким ревнивым, я бы вас точно познакомила.

— С другом! Я хочу его видеть! И что это тебе вздумалось отдыхать в Судане, так близко от Египта? Подальше от меня! Я тебя убью! И другу твоему не меньше повезет!

— Я тебя с другом терпела у себя в доме! Хотя Вы вламывались туда не раз и без предупрежденья!

— Я не понимаю, что между нами происходит! — Чарльз начал намекать мне, что рядом

находится девушка, и она –то не должна была все понять... Но мне было плевать...

— Как я устала от этого твоего идиотизма. Это неотъемлемый пункт в досье любого следователя или это лишь твоя индивидуальная фишка?

— Я пытаюсь облегчить твою судьбу, loco cabra, sin mi negocios, sentarse a la vida, ganador de los necios, busco para usted un buen ambiente. ¡Y tú no quieres que cutre incluso estiro su maldita mano! ¡Polla! ¡Cabrona!

— Если бы я протянула к тебе хоть мизинец на правой руке, ты бы давно отгрыз не ее по локоть!

— Так ты покажешь мне своего друга?

— Пусть он еще поживет, Чарльз! Мы теперь с тобой будем видеться редко, мне же должен вместо тебя кто –то остаться.

— Зачем ты здесь? Неужели ты считаешь, что взяв с собой какого –то первого под руку попавшегося сосунка, ты сможешь меня обставить.

— Любезный, я не вижу причин, что бы Вы могли меня ни в чем -то обвинять... Я слишком часто бывала в те же местах, что тот преступник, наверное... Я слишком люблю Древний Египет, но сомневаюсь, что это причина...

— Закуришь? — Он прекрасно знает, что в отеле висит приказ не курить в номерах и проверяет меня путем отклонения от поведенческого образа. Да и если бы я могла закурить в отеле, этот факт означал бы, что я не боюсь датчиков, а значит, я их отключила. А если бы я удивилась, то вполне может статься, что я тут отдыхаю с милым другом и совершенно не вникала в происшествие в Лондоне. Я посмотрела на него. Глаза в глаза. Это всегда лучший метод проверить визави. И снова меня охватил ужас.

— Нет. С чего бы это?

— Не отказывайся. Ты хочешь, только боишься в этом признаться.

— Меня из гостиницы выгонят, если узнают, что я здесь курю. Пойдем лучше на балкон.

— Нет. И тебе советую избавиться от этой идиоткой привычки! На балконе!

— Я бы не отказалась выкурить с тобой сигарету –другую на улице, но ведь скоро должен вернуться мой друг, он нас неправильно поймет.

Было б очень странно, если бы он курил с подозреваемой на глазах у сотрудников, вместо того, чтобы заниматься делом.

— Кто тебе сказал, что мы будем видеться редко? Чаще, моя дорогая, чаще. А уж кто должен оставаться при тебе и рядом с тобой я решу!

А я так хочу кофе.

— ¡No, Charles! Ahora estamos a la espera de un divorcio. ¡Nada interesante en el escenario ya no ver! ¡Se cierra el telón!

— Но ты же осталась в номере. Хотя ты прекрасно слышала наш разговор с ресепшн.

— Ты, правда, хочешь протянуть мне руку?

— Да. Я хочу этого.

Я посмотрела на его руку, которую он неуверенно протянул мне, не веря собственному счастью. Это была та самая рука из моего фантастически страшного сна. Значит, именно он должен был схватить меня и вырвать из плена обмана. Так просто? Но что все, что здесь разыгрывается ложь.

— Знаешь, если бы я была виновна, я бы вероятно протянула тебе руку, но мне нет выгоды.

¿O que pode ser dito de dentro de bala?...

— Я подожду, еще совсем чуть –чуть. Потом может быть слишком поздно...

— Где ты остановился? Может быть, когда ты потом остынешь, сходим куда –нибудь втроем?

Он вышел, и я смогла расслабиться. Я так испугалась, что забыла про завтрашний день. Мне захотелось уехать. Туда, где никто бы меня не искал. Если бы я могла уехать в ту местность, где нет нужд бежать. А может я уже пришла именно туда?... Я жду, когда утихнет все внутри — И захожу в обитель пустоты. Еще одна: дорожки у двери, Ряды скамеек, книжечки; цветы уже завяли; где-то в глубине молчит опрятный маленький орган; необратимость тишины густой... и образ, узнаваемый трудней, И назначенье непонятней. Кто последним самым будет видеть в ней... Могильный вор — ценитель старины; Чудак, пьяненный запахом свечным, Он будет представителем моим — Неискушенным; знающим — забыть уже успели всё. Сюда тянуть не перестанет. Как же сохранить здесь удалось надолго эту суть, что есть в разлуке лишь — рожденье, брак, и смерть, и мысль об этом — понимай, как хочешь всё? Пусть неизвестно мне к чему он, сей заброшенный сарай, но здесь побыть приятно в тишине. Священный дом — на толочи земной, для наших общих действий место встреч, распознанных и названых судьбой. Уж этому забвенья не предречь; — коль жажде посвященья — быть и впредь, кого-нибудь с ней, верно, занесет на эту толочь и под этот кров, где должно, так мы слышали, стареть — затем, что здесь довольно мертвецов.

Я лежала на коврике и почти не видела ничего, кроме его взгляда. Я помню его, как он смотрел на меня тогда в допросной, но это был не такой взгляд. Уже более осторожный и ужасный. Как будто он готовится к чему –то и чего –то ждет. Он стоял передо мной с протянутой рукой последний раз. Завтра он никуда не уедет. Он теперь будет здесь, где –то за моей спиной, а ведь я должна быть совершенно одна и свободна. Я собралась с духом и взглянула в лицо тому, что я дала имя реальный мир. В это время как торнадо ворвался Том... Он закричал, что я отравила его в логово извращенки. Она набросилась на него, как только он вошел, и вопила, что она заметила, как он смотрел на нее в баре. Разве бывают еще такие идиотки, а? И все это время, оказывается, он усиленно боролся с ней за дверь в коридор.

— А ко мне приходил сотрудник органов. Сказал, чтобы ты отвернулся и теперь ходил только наклонив голову вниз и боком. Такой вот он вредный, кишечник этот, нам попался.

Я улыбнулась и подмигнула ему, как та блондинка из бара. Он скривился, и ушел на балкон... Курить что ли? Скорее всего, страдать.

Я очень надеялась на него, у него били не очень твердые намеренья, как я поняла, но он очень сдерживал свою боязнь провала. Зачем он поехал вообще, кто мог бы объяснить, с кем он связан, неужели не мог он был связан, если был студентом. Он следит. Чарльз следит. Они ни разу друг друга не видели. Может, им свидание устроить взрячую, это облегчит мою судьбу? А если же Чарльз не подозревает, то Том со мной, вытянет из моего слабого друга все что жаждет его душа, он будет рад ухватиться за этот факт, и меня за хвост хватануть.. Я буду выглядеть совсем не прилично, как последняя mujer de vida fácil, хотя так подставиться не могла бы даже и она... Глупое вранье. Глупая идея, с приездом в этот отель с ним. Что будет потом? Что будет, когда все кончится? Что будет потом, когда закончится этот мир, и начнется другой? Но не стоит впадать в панику, или как это там называется, когда от страха просто сквозь землю провалиться хочется.. Итак, когда говоришь с собой, говори правду. Стена недоступна, на границе наверняка уже роты солдат. В Судане везде повсюду друзья и товарищи Чарльза. Почему он зашел один? Страждал поддержать легенду, но какое этой девушке дело до этой легенды его всей? И почему она не выселила меня с моим поддельным паспортом? Это тайна, непонятная мне. Я посмотрела на свой датчик, Чарльз находился совсем недалеко... Через две улицы... Кто делает не больше того, за что ему платят, никогда не получит больше того, что он получает. Главное понять, кто делает больше... Я почти была готова спросить, что его здесь держит... Но он мне соврал бы как external respiration и диффузия кислорода в ткани, а углекислого газа в кровь. Я была где –то в трех шагах от истины. Том осторожно покинул свою нору. Он, видимо, много видел фильмов про шпионов и делал смехоподобные пародии, перелипая от одной стены к другой. К спецшколе диверсантов я бы на гранатометный выстрел его не подпустила. Том близко подошел ко мне. Я сидела на мягком ворсе, на ковре и на светлых досках с подогревом частично. Он стоял, и мне думалось, грустно глядел на прибор. Он прошептал.

— Я с тобой. Они не должны тебя пугать. Ты находишься вне зоны опасности. Я могу помочь тебе.

— Как? Возьмешь все на себя?

— Ты полностью находишься под властью кластерной головной боли... Тебе необходим курс бальнеотерапии. Ну, так как здесь нет совершенно никакого оборудования и не предвидится, то...

— Где ты таких слов нахватался, ты же историк, а не врач.

— Я посещал курсы, к тому же у меня много знакомых медиков. Пятерка по истории — видео, которые они снимали для меня с лекций, причем, был случай, когда один парень даже операцию, на которой он ассистировал, снимать пытался. А один раз я даже ездил на курсы вместо приятеля, который в это время спал. Я могу сейчас снять боль с шеи. Я все время таскаю с собой, не подумай, для себя, акупунктурные иголки. Могу тебе их.....

— Если тебе не придет мысль засадить мне ее в сонною артерию, пока я буду почти вся в твоей власти..

— Лучше делать на полу.

Я растеклась по полу. Почти как желе.

— Спусти майку ниже плеч.

— Si tienes talento, que desaparecerá de la historia, me encanta seu tratamiento exótico. ¡Aunque aún no se ha pegado en mí ningún agujas!

— Я исправляю. Немного задержи дыхание. Закрой глаза. — Он говорил низким гулким тембром, как будто только что пробежал двенадцать километров и сильно сбилось дыхание у него или просто плохой вестибулярный аппарат. — Мгновенной эйфории не обещаю, но облегчение гарантируется, фирма не подводила.

Он опустился и нагнулся надо мной на коленках, щупая что –то близко от лопаток.

— Передо мной лежащей ни один мужчина не стоял на коленях..

— Я готов простоять перед тобой на коленках всю мою жизнь, но процедура занимает не так уж и много времени...

Немного погодя первая игла вошла в пространство около шеи.

— Ай! Вот так без объявления войны.

— Сейчас пройдет. Сначала очень неприятно... Не дергайся, а то останешься паразитом с кривой мордой!

— Интересно, а ты на ком –нибудь передо мной тренировался?

— На манекенах.

— Хватит! — Заорала я и попыталась дернуться. — Я не крыса, чтобы эксперименты проводить!

Но мои попытки были жестоко пресечены твердой, неожиданно сильненькой, рукой Тома, который всадил мне еще две иглы подряд, одну под лопатку, а следующую, рядом с позвоночником, еще опустив мне майку.

— Юноша, мне кто –то наябедничал, что врачи — бесполые существа.

— Но я не врач.

Очень весело. Не сомневаюсь в его безграмотности. Курсы он посещал! Неискусный мастер сумел меня вывести из себя.

Через десять минут я уже извивалась и требовала снять с меня все иголки, и на все крики Тома, что я должна совершенно неподвижно лежать, не обращала никакого внимания. Он вставил, что я больше кричу, чем у меня спина болит. И что осталось две иголки всего –то. Я сказала, что он садюга и извращенец, на что он сказал, что не станет выслушивать это от самки дикобраза.

— Ты меня ей и сделал!

Я действительно напоминала сейчас помесь ежика с аспидом. Я юлилась на полу, и спорила. Жаль здесь не водятся зоологи, а то они бы утащили меня на опыты.

— Это твое истинное лицо. — Он громко захохотал, что, наверное, ресепшн слышала все, но я не остановила моего друга.

— Хорошо, что я никогда его не увижу.

Я уже через несколько минут начала наслаждаться процессом. Лежала неподвижно и смеялась с этим недоГиппократом... Мне стало так

хорошо... Я умиротворенно развалилась на деревянных досках с подогревом, и довольно пушистом ворсе, закрыла глаза и почти вздремнула. Том по чуть –чуть стал вытаскивать из мен иголки. Было не так, как раньше. Я, конечно, не могла бы сделать сальто —

мортале, но я его и так бы сделать не могла... Когда я уже собиралась вставать, рука Тома повалила меня назад. Это было непредсказуемо, из — за чего? Я оказалась в зависимом положении, почти жуя ковровое покрытие. Я не разобралась в причине приступа его агрессивности. Он задал мне вопрос:

— Зачем он приходил?

Я пригласила, наверное!

— Ты меня не предупредила.

— Он мне тоже не доложился.

— Он кто? Ты с ним в прошлом году познакомилась?

— Он полицейский, но не беспокойся, он далек от разгадки, как ты от медицины.

— Я волнуюсь за тебя.

А я волнуюсь за него...

Он, за что ему большое спасибо, позволил мне встать и обнял меня... Мы сидели долго. Говорили очень мало. Ночь почти кончилась, когда мы расцепили руки. Отправились спать мы около 4 утра.

Утром мы зашли в маленькое кафе, в то кафе, мы не стали идти в ту забегаловку, в которой были в прошлый раз. Я не сказала ему, что он требовал. Зачем его пугать. Мы поели, немного выпили. Момент истины придется отложить. Внезапно меня снова охватил ужас. Том схватил меня за руку и начал останавливать, но я вырвалась и сказала ему, что он идиот. Я выбежала из кафе. Ничего не соображавший Том побежал за мной, постоянно окликая. Я крикнула ему идти в отель, чтобы он не попал под горячую руку. Он отказался, побежал и обогнал меня. Я осыпала его кучей мерзких ругательств, вырвала у него свою руку и побежала дальше. Том не отставал от меня. Где кислород? Я задыхалась. В висках звучал полнейший рок. Вдруг в голове взорвалась невероятная хлопушка. мы ушли в ободранные узкие переулки. И все еще немного побаиваясь того, что я буду узнана, я обняла Тома и уткнулась лицом в его кофту. Он же шел открыто. Я попыталась пройти в двух кварталах от того места, где мне была оставлена карта памяти. Она была запаролена, и запрограммирована так, что если в течение пяти секунд после коннекта с определенной аппаратурой не введен пароль, то карта памяти уничтожается вместе с устройством. Причем, устройство, с которым оно коннектится, уничтожается без возможности восстановления информации, которая находилась. Но в это время заметила знакомую тень. Я прошла мимо моей стены и незаметно, как бы спрятавшись за Тома, достала ее из –за кирпича, выбитого из стены. Тень не в одиночестве поджидала меня за углом, и у нее даже был знакомый мне голос. Голос скомандовал что –то наподобие; «взять, скоты!!!», ну да, на меня так и надо, и свора кинулась на меня, зло скрежеща зубами и махая дубинками... Я развернула Тома в противоположную сторону и сложным маршрутом, таща его, как спасательный катер Stingray 240CS за тощенькую руку, трижды заворачивая за различные углы. Быстрее добежала до первого попавшегося мне на дороге здания. По -видимому, это оказался какой –то спорт клуб... Я рванула по лестнице, таща за собой амебного Тома, который забывал наступать на ступеньки и летел за мной, почти не касаясь земли, в отличие от меня. Только бы успеть. Быстрее, быстрее! По лестнице... Вверх... Если я остановлюсь, их потом будет уже не остановить..

— Dime cómo todos sucedido. Sólo en detalle. ¡Exijo detalles! —

Кричал Чарльз, видимо очень запыхавшись, снизу.

— Даже Паганини не выступал для короля... за половину гонорара.. Я ведь не перед Георгом |\/ выступать собираюсь... так что... ходите на мои публичные концерты.... — Я сумела не ударить лицом в грязь и ответила достойно.