Глава двадцатая
Внезапный грохот свалившихся вещей прервал приглушённые перешёптывания. Последовали короткие смешки, тут же сменившиеся страстными вздохами.
Кто-то уже двадцать минут зажимался на складе, и все это время Гермиона, смущённо переминаясь с ноги на ногу, стояла перед приоткрытой дверью с коробкой в руках, не решаясь войти и выслушивая сбитое дыхание, стоны и почмокивания, всё сильнее заливаясь пунцовым румянцем от стыда.
Мало ей было подслушивать чужие лобзания, так она ещё и свой случайный поцелуй с Малфоем припомнила. Воспоминания об этом неловком прикосновении вовсе не вызывали у неё каких-то негативных чувств, а напротив, рождали необъяснимый сладкий трепет, точно она думала о любимом и родном человеке. Конечно же, мысли о том, что она могла влюбиться в Малфоя, Гермиона отчаянно гнала прочь — она прекрасно осознавала пропасть между ними. Но вместе с тем её безумно пугало, что она вообще задумывается об этой пропасти, о возможности их будущего, ведь такие мысли предрекали неизбежную боль, которую Гермиона, несомненно, ощутит, стоит ей по-настоящему привязаться к нему. Нет, даже будь у их отношений хотя бы малейший шанс, она ни за что не бросилась бы, не раздумывая, в его объятья, помани он её.
«Да чего я как маленькая? Это рабочее помещение, а не место для интимных утех!» — сердито подумала Гермиона, пытаясь отвлечь себя более актуальной проблемой.
Однако одной моральной решимости для действий было мало. Сколько бы она мысленно не убеждала себя наплевать на последствия, ведь это им должно быть стыдно, а не ей, и подслушивать ей пришлось вынуждено, тем не менее тело задеревенело и совершенно не слушалось, не давая и шагу сделать.
— Чего ждём? — зловеще поинтересовался из-за спины Финниган. — Или от работы отлыниваем?
Голос начальника перепугал Гермиону до чёртиков, не то потому что оказалась замеченной за столь пикантным занятием, не то в виду элементарной субординации. Подпрыгнув на месте, она резво подалась вперёд, залетая на склад. На неё тут же уставились две пары глаз: одни испуганно-растерянные, другие — мечтательно-довольные. Узнать притаившихся любовников для Гермионы не составило труда, вот только конкретно их двоих, слившихся чуть ли не в соитии, она никак не ожидала увидеть.
— О, Гермиона, давно не виделись, — в свойственной для своей уникальной манеры говорить поприветствовала Полумна, в то время как заметно нервничающий Невилл трясущимися от переизбытка эмоций руками старался застегнуть пуговицы на её блузке. Он, в отличие от своей подружки, был краснее варёного рака, и полыхали у него не только щёки, но и уши.
— Да, давненько, — потерянно промямлила Гермиона. Она случайно скользнула взглядом по расстёгнутым штанам Долгопупса. Возле бедра висел длинный кончик ремня, а металлическая бляшка плотно вжалась в шлёвку джинсов. Зайди она минут на десять позже, то стала бы свидетелем совсем другой сцены.
— Опять свои шуры-муры развели, до дома не терпится? — проворчал Симус, подойдя к одному из стеллажей, откуда взял жёсткий диск. Он посмотрел на Грейнджер и ещё более сварливо добавил: — А ты долго собиралась стоять перед дверью? Нефиг давать этим зажиматься в каждом тёмном углу.
— Я не подслушивала!.. То есть не специально стояла перед дверью. Просто там кто-то...
Бессвязный поток мыслей Гермионы прервала Полумна, взявшая за руку Невилла и навострившая лыжи к выходу:
— Мы извиняемся за своё поведение, но не обещаем, что подобного не повторится.
После чего она с беззаботной улыбкой выпорхнула из помещения, оставив одиноких коллег в растерянном молчании.
***
Ковыряясь вилкой в пресном рисе, Гермиона сидела, уставившись в одну точку по центру стола. Все её мысли, как и прежде, были сконцентрированы лишь вокруг одной надменной, но, несомненно, притягательной личности, поэтому, когда к ней за стол подсела чья-то громоздкая фигура, промелькнувшая на задворках сознания блеклым пятном, она не смогла или, вернее, даже не попыталась отвлечь на него внимание. А знакомый голос, прозвучавший словно откуда-то издалека, воспринимался как фоновый шум, над которым совершенно не хотелось задумываться.
Аккуратно поставив металлический поднос на столешницу, Блейз сел напротив Гермионы. Сегодня он решил отобедать так называемой «домашней пастой» со свежими помидорами и аппетитно выглядящими полосками зажаренной говядины, а также нехитрым травяным салатом, украшенным семенами граната.
Только отойдя от кассы, он увидел знакомую спину с пышной копной вьющихся волос и тут же направился к нужному столику, вот только вместо всегда приветливой и мило улыбающейся Герми он увидел сурово смотрящую в стол и забавно хмурящуюся от тяжёлых размышлений Гермиону Джин Грейнджер.
— О чём так сильно призадумалась, прекрасная дева? — с лукавой улыбкой попытался привлечь к себе внимание Блейз.
Однако никакой реакции, как прежде, не последовало. Она, всё ещё сверля взглядом одну точку, механически шевелила кистью руки, рыхля и без того рассыпчатый рис металлической вилкой. Блейз задержался взглядом на паре морщинок, залёгших у неё между бровями, которые ему так и хотелось разгладить.
Осторожно, чтобы не спугнуть ненароком, Блейз протянул над столом руку, проводя кончиками пальцев чуть выше переносицы, и слегка надавил, лаская кожу.
Наконец Гермиона отреагировала, вскинув на него не то испуганный, не то удивлённый взгляд. В любом случае, Блейза не могло не обрадовать, что спустя долгие минуты молчаливой трапезы его таки заметили, поэтому он улыбнулся и тут же убрал руку.
— Блейз?.. Прости, я сегодня немного рассеянная. Хожу и сплю на ходу.
— А также хмуришься и о чём-то усердно думаешь, — добавил Блейз, после чего отправил в рот кусочек говядины. Он потянулся свободной рукой к высокому бокалу, из которого торчала палочка корицы, а рядом плавали долька апельсина и небольшая звёздочка бадьяна.
— Да, есть кое-что, что меня беспокоит последнее время, — нехотя призналась Гермиона и смущённо засмеялась. Её взгляд вдруг опустился к его бокалу, и она, словно пытаясь перевести тему разговора в иное русло, преувеличенно заинтересованно спросила: — А это что за напиток? Так необычно и аппетитно выглядит.
— Ты глинтвейн никогда не пила? На основе красного сухого вина — он весьма не плох, но это безалкогольный вариант на виноградном соке. Честно говоря, я уже жалею, что кофе не взял.
— Всё так плохо? — посмеиваясь, поинтересовалась она.
— Просто мрак, — сыронизировал Блейз и отхлебнул-таки ещё гадкого пойла, отчего чуть поморщился и, не сдержавшись, обаятельно улыбнулся. — Сегодня после работы у тебя есть планы на вечер?.. Хочу тебя на свидание пригласить.
— Ах да, точно. В прошлый раз у нас сорвался поход в кинотеатр из-за кое-кого, — Гермионе было неловко поднимать эту тему. В последнее время она практически и не вспоминала о Блейзе в ключе своего потенциального молодого человека. Ей с самого начала их странной взаимной симпатии частенько бывало не по себе, а сейчас, когда её голову забивали совсем другие заботы, Блейз и вовсе воспринимался ею только как близкий приятель с работы, хороший человек и друг детства Малфоя. — «Как-то это неправильно — морочить ему голову. Думаю, сегодня с ним стоит объясниться. Хотя я сама ещё ничего не понимаю... что и к кому чувствую...»
— Я закажу на дом еды для Драко, — почувствовав отстранённость Гермионы, предложил Забини. И тут же снова увидел этот полуиспуганный-полуудивлённый взгляд, стоило ей услышать имя Малфоя. И от этого незначительного намёка его грудь сдавило, точно невидимый мучитель ногой упёрся.
— Тогда я спокойна.
Хоть она и улыбалась, но это была такая натянутая улыбка: как у человека, который боится, что кто-то заглянет ему в душу в самый неподходящий момент. В такие мгновения он ненавидел себя за свою излишнюю проницательность.
— Позвони мне, как освободишься, — негромко произнёс Блейз. Он встал из-за стола и, прихватив свой поднос, направился сначала к окошку со сдачей грязной посуды, а затем и на выход из кафетерия.
***
Остаток дня прошёл в рабочей суете. Гермиона ещё несколько раз натыкалась то на Полумну, то на Невилла, всякий раз ощущая сильное чувство стыда, словно раз за разом её ловили, как последнюю извращенку, за подглядыванием в мужской сауне. Хоть она и пробовала извиняться, объяснять свою непричастность к этому случайному стечению обстоятельств, но легче ей совсем не становилось. Скорее наоборот, стоило только отойти от собеседника, и уже через пару минут накатывало осознание, какую нелепицу она несла, несомненно, лишь усугубляя своё положение.
В начале седьмого вечера основательно измученная душевными терзаниями Гермиона позвонила Блейзу, и уже через пятнадцать минут они встретились на парковке. Не вдаваясь в подробности, он усадил девушку в свою машину и только на полпути к собственному дому сообщил, куда её везёт. Разумеется, для неё эта новость стала неожиданным поворотом событий, так как настраивалась она на общественное место. Но всё же Гермиона отреагировала внешне спокойно, по крайней мере, ей казалось, что она смогла утаить пробравшегося в душу маленького червячка сомнения.
Смотря в окно на постепенно погружающийся в сумерки город, она вспоминала Малфоя. Думала о том, что, должно быть, он жутко голоден, и как будет недоволен, когда она вернётся поздно вечером, пусть даже и с угощениями. Что бы она ни сделала и как бы себя не повела — всё равно будет из вредности ворчать, говорить ей, какая она бесполезная слуга. Однако было в этих мыслях нечто такое, что грело её сердце.
***
Зайдя на кухню, Блейз остановился возле обеденного стола. Он предусмотрительно отодвинул один из стульев у стены и затем, посмотрев из-за плеча на Гермиону, мягко предложил:
— Присаживайся.
Она выглядела немного потерянной ещё с того момента, как они зашли в холл на первом этаже. Всё время молчала и блуждала задумчивым взглядом по роскошному интерьеру. Несомненно, вид одних только мраморных статуй возле классических кожаных диванчиков в деревянном каркасе на неё произвёл неизгладимое впечатление, вот только помимо какого-то изумления Блейз ощущал её отстранённость и даже нечто похожее на разочарование.
— Как-то неловко просто сидеть, пока ты готовишь нам ужин. Может, я помогу?
— Нет, не стоит. Я хочу продемонстрировать тебе свои кулинарные способности, а если ты мне будешь помогать, то это уже будет не совсем честно. Пожалуйста, садись.
За сегодняшний день Гермиона слишком вымоталась, чтобы спорить и отстаивать своё право участвовать в приготовлении ужина, поэтому, скромно улыбнувшись, она послушно присела на предоставленный стул.
— Сегодня я тебя кое-чем удивлю, — склонившись к ней, полушёпотом произнёс Блейз. Он подошёл к кухонному гарнитуру и, шурша посудой и пакетами с продуктами, продолжил говорить в полный голос: — Глинтвейн домашнего производства послужит лишь началом твоего знакомства с моим мастерством уровня шеф-повара пятизвёздочного ресторана. Я не шучу. Я правда очень вкусно готовлю. Как говорит моя мама: «Просто пальчики оближешь!» Думаю, я не ту специальность выбрал. Нужно было мне в повара подаваться...
Молча слушая Блейза, Гермиона разглядывала его широкую спину с играющими под тонкой белой рубашкой мускулами, выглядящую очень контрастно на фоне узкого таза. Должно быть, он много занимается в тренажёрном зале, чтобы поддерживать такую геркулесовую фигуру. За размышлениями она и не заметила, как вовсю погрязла в своих мыслях, потеряв всякую связь с реальностью, и теперь все его слова снова пролетают мимо ушей.
«У него очень красивая фигура. Живёт в достатке, самостоятельно справляется в быту, ещё и о других может позаботиться. Таких тактичных и галантных молодых людей сейчас днём с огнём не сыщешь. Не знаю... Правильно ли я поступаю? Ведь он искренен со мной. Думаю, я ему по-настоящему нравлюсь... Но тогда не будет ли лицемерием принять его чувства? Я же ничего не чувствую к нему! Нет, раньше всё же он мне нравился. Даже очень... В какой момент у меня так резко изменились чувства? Я совсем не заметила этого. Не понимаю, почему человеческие сердца так ненадёжны».
— Гермиона, проснись, — Блейз стоял перед ней и протягивал кружку, от которой поднималась густая струя пара.
— Ах да, спасибо, — запоздало отреагировала Гермиона, осторожно взяв кружку за ручку и подстраховав другой рукой за край дна.
— У тебя что-то случилось? Не хочешь со мной поделиться?
— Нет, тебе не о чем волноваться, — беззаботно отмахнулась она, но после небольшой паузы всё же вполголоса добавила: — Просто есть мои личные заморочки, и я в собственных мыслях или, вернее, чувствах не могу до конца разобраться. В последнее время ощущаю внутри себя изменения, которые меня пугают.
— Это из-за Малфоя? — спросил Блейз и, не дожидаясь ответа, встал к ней спиной. Он методично орудовал ножом, кромсая на тонкие полукольца лук, и молчал, словно дожидаясь её ответа. Вот только у неё все слова застряли комом в горле, не давая и звука издать, поэтому в скором времени Блейз снова взял всю инициативу в свои руки. — Если хочешь пожаловаться, то вперёд, я ему ничего не расскажу. Хотя нет, давай сегодня про него забудем. Как будто нам больше не о чем поговорить. У меня, кстати, для тебя есть одна очень приятная новость.
— Приятная новость... звучит хорошо, — тускло улыбнулась Гермиона.
Было понятно, что Блейз старался как-то сгладить неловкость, то и дело возникающую между ними; был разговорчив, как никогда; улыбался открыто и искренне. Но от всех его стараний ей становилось лишь тягостней. Мысль о том, что она, несомненно, причинит ему боль своим признанием, не давала покоя, как назойливое напоминание, злостно трезвонящее по таймеру.
— Я вчера ужинал с руководителем проекта, что ты принесла в компанию, — негромко заговорил Блейз, выдернув Гермиону из мрачных раздумий. Незаметно для неё он успел накрыть стол и сесть напротив. — В общем, думаю, на днях он с тобой свяжется и пригласит на собеседование.
— Правда?! — взволнованно воскликнула Гермиона, не веря своим ушам. На её лице тут же расцвела неподдельно-радостная улыбка. — Я — твоя пожизненная должница! Следующий ужин за мной, я тебя угощу всем, чем захочешь. Теперь и мне будут по карману омары да бифштексы!
— Есть кое-что, чего я очень хочу, но, боюсь, уже слишком поздно, — загадочно произнёс Блейз, не поднимая взгляда от тарелки. Он отломил вилкой кусочек запеканки и отправил его в рот.
Гермиона последовала его примеру, желая поскорее отведать аппетитного вида блюдо. Стоило ей попробовать картофельную запеканку со свиным фаршем и грибами, как она запищала от удовольствия, вскинув восхищённый взгляд на лучшего повара в её жизни. Он выглядел смущённым из-за её реакции, но его шедевр был так прекрасен, что она не удержалась и от словесных комментариев:
— Это очень-очень вкусно! Прямо слов не хватает, чтобы описать, насколько вкусно. Ты — кулинарный гений!
— Спасибо, я рад, что тебе понравилось.
— Ещё бы мне не понравилось! Признавайся — ты туда какое-то зелье бахнул? Это просто нереально вкусно.
— Ну, почти. Добавил особую специю — щепотку любви.
— Как слащаво-приторно, — сквозь смех проронила Гермиона. — Меня аж передёрнуло. Кто говорит такие вещи с серьёзным выражением лица?
— Зато ты, наконец, улыбаешься и смеёшься.
— Ну да, ты прав, — успокоившись, согласилась она, по привычке заправив локон волос за ухо. Она склонилась над блюдом и стала уплетать запеканку с менее выраженным восторгом, от чего кухня снова погрузилась в тишину.
Образовавшийся вакуум в голове стал заполняться прозвучавшими мгновение назад фразами из диалога. Лишь сейчас, прослушивая их словно в замедленном воспроизведении, она стала замечать их смысловую двоякость. Он явно намекал на свои чувства к ней, нет, даже говорил открытым текстом, а она всё грубо проигнорировала. Наверняка ранила его своей легкомысленностью, хоть он виду и не подал. Его так сложно понять. Гермиона готова была моментами головой биться об стену, если бы от этого был прок, но он так и оставался для неё закрытой книгой.
— Помнишь, ты мне как-то раз сказал, что Малфой не такой уж и плохой человек, что моё первое впечатление о нём обманчиво? Теперь я тоже так думаю.
— Мы же вроде не хотели сегодня вспоминать Малфоя, — не поднимая взгляда от тарелки, прохладным тоном заметил Блейз. Он медленно давился салатом, давно расправившись с основным блюдом.
— Это важно. Я не хочу, чтобы между нами были какие-то недопонимания, — бойко кинула Гермиона, давая понять, что намерена довести дело до конца. — Честно говоря, я ещё сама не понимаю, что к нему испытываю. Мне очень уютно в его компании, даже когда мы просто сидим и занимаемся каждый своим делом. Не знаю, может, всего-навсего формируется привыкание — ну, знаешь, как к домашнему животному — а я из мухи дирижабль раздуваю? Но в одном я точно уверена — ты мне нравишься: нравишься как порядочный и добрый человек, как друг, на которого всегда можно положиться, — Гермиона запнулась. Последние слова, ради которых она и собирала всю свою смелость, не хотели срываться с губ.
Блейз сидел, не поднимая глаз, и за всё время, что она говорила, он ни разу не взглянул на неё. Таким хмурым и уставшим Гермиона видела его впервые, из-за чего в сердце что-то болезненно ёкнуло. Не было сил больше оттягивать с горькой правдой, поэтому, сделав глубокий вдох, она на одном дыхании произнесла:
— Я не вижу в тебе мужчину. Прости.
— Думаю, тебе уже пора домой, — наконец подал голос Блейз.