Часть 15: Я раскрываю секрет
Чимин проклинал тот день и час, когда согласился подменить Чонгука на его подработке, чтобы тот мог без помех наслаждаться обществом своего парня. Впрочем, не то чтобы у него был вариант отказаться — Гук неоднократно прикрывал его задницу, когда им с Хосоком хотелось спонтанно свалить с уроков, чтобы проиграть все свои карманные деньги в игровых автоматах — нет, ну когда-то же им должно было повезти?!
Однако, все альтруистические намерения и осознание, что он в неоплатном долгу перед святым (не считая отношений с Сехуном) другом, развеялись, подобно листьям на ветру, когда его разбудил оглушительный звон будильника. В шесть, мать его, часов утра.
Сборы на работу прошли под радостную суету матери — та была очень рада, что её сын наконец нашёл себе более полезное занятие на выходные, нежели его традиционная постельная суббота в пижаме, проведённая за прохождением видеоигр. С временным трудоустройством проблем не возникло, так как начальником Чонгука, собственно говоря, являлся отец Чонгука, а потому его без проблем вписали в смену на весь субботний день. Чон-старший доверил ему довольно-таки трудоёмкую работу, и Чимин просто надеялся на то, что ничего не уронит и не разобьёт, будучи официантом в довольно-таки статусном ресторане.
Чимин отправлялся на работу с таким же удовольствием, как человек, идущий на колоноскопию, с той небольшой разницей, что ему хотя бы кинули яблоко, которым можно было уныло хрустеть по дороге до автобусной остановки. Далее, уже на непосредственном месте работы, последовали долгие и нудные, но несомненно важные объяснения, краткий экскурс в работу заведения и перечисление его обязанностей, которые оказались несколько сложнее, чем просто «подай-принеси-метнись-не разбей».
Надо сказать, что даже так Чимин умудрялся ловить извращённое удовольствие от происходящего — как ни крути, работа с людьми всегда была его коньком, да и мысль о довольно внушительной сумме за неполные сутки работы приятно грела и душу, и карман.
Сначала он обслуживал пожилого джентельмена, который встречал его вульгарными шутками каждый раз, когда Чимин подходил к столу, чтобы унести посуду или выслушать дополнения к заказу. После ему попалась семья, состоящая из супругов с двумя очаровательными девочками-близняшками, которые нарисовали его портрет на специальных листах цветными карандашами, после чего восторженно подарили его под умилённые взгляды своих родителей. Ему было приятно — есть дети, которые одним своим видом вызывают волну тёплых чувств внутри.
Эта волна держалась практически весь день, и схлынула только под конец смены, когда он увидел своих последних клиентов. Пара лет сорока, одетая, пожалуй, даже слишком шикарно для обычного ужина, одними своими выражениями лиц, больше походившими на сморщенный чернослив, дала понять Чимину, что ему не следовало рассчитывать на мягкое завершение вечера.
— Здравствуйте, меня зовут Чимин, и я буду вашим официантом сегодня вечером. Готовы сделать заказ? — вежливо спросил он, ибо то, что его клиенты похожи на чернослив, ещё не повод вести себя менее учтиво, чем с остальными посетителями ресторана.
— Я буду белое вино, пожалуй, вот это, — сказала женщина, ткнув пальцем в соответсвующий пункт в меню, а мужчина лишь раздражённо отмахнулся, показывая, что не будет пить. — Остальное закажем позже.
— Хорошо, — кивнул Чимин, сделав соответствующую пометку в маленьком чёрном блокноте.
Через несколько минут он увидел, как администратор подводит к его столику ещё одну пару, более моложавую на вид, если сравнивать их с подошедшими ранее. Чимин привычным за долгую смену жестом выхватил меню, собираясь представить его новым гостям, и уже на подходе к своему столику удивлённо ахнул, вглядевшись в лица пришедшей пары. За столиком, который он должен был обслуживать, сидели Ким Хёна и Мин Юнги собственной персоной.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
Чимин плавно наклонился, делая вид, что выронил из рук свой блокнот.
— Хёна сообщила нам хорошие новости. Я за тебя рада, — тихо пробормотала Ханыль, пытаясь разрядить обстановку и не спровоцировать никого из собравшихся на продолжение ссоры.
— Ты про что? — не понял Юнги.
— Про вашу свадьбу, — пояснила Ханыль, и Юнги, в этот момент как раз отпивавший из своего стакана воду, громко ею поперхнулся, кое-как восстанавливая дыхание и осоловело переспрашивая:
— Прости, что?!
— Ваша с Хёной свадьба, — терпеливо повторила женщина, смотря на оторопевшего сына непонимающим взглядом. — Она сказала мне, как сильно вы любите друг друга, и как хотите пожениться, чтобы узаконить свой союз, — Ханыль слегка неловко улыбнулась.
— Я подумывала о тематической свадьбе, — очаровательно улыбаясь, сообщила Хёна.
«Грёбаная бестия», — мысленно фыркнул Юнги.
Отец посмотрел на него с видимым укором.
Упс, кажется, не мысленно.
— Что за тема? — прекратив сверлить Юнги обвиняющим взглядом, мягко спросил Минги.
— Да, видите ли, я хотела что-то, связанное с шампанским и шоколадом. Это было бы идеальной темой, так как... — внезапно, девушка прервалась на полуслове, устремляя свой взгляд куда-то вниз. — Эй, ты, жалкий извращенец! — вскрикнула она, толкнув каблуком плечо молодого официанта, внимательно слушающего их разговор. — Хватит смотреть мне под платье! — яростно добавила она, вставая со своего места.
— Как будто кому-то нужно вставать на четвереньки, чтобы увидеть то, что и так выставлено на всеобщее обозрение, — шикнул Юнги, после чего столкнулся взглядом с официантом и резко замолчал.
Его глаза панически округлились, а рот непроизвольно открылся, не в силах издать хоть сколько-нибудь осмысленный звук. Он хотел сказать Чимину, что его отношения с Хёной были простым фарсом, а происходящее за столом — жалкой фикцией, но так и застыл на месте, заметив взгляды, направленные на парня и исполненные отвращения, от своих родителей и, что неудивительно, — от Хёны.
— Извините, я-я искал свои контактные линзы, — натянуто улыбаясь, быстро сообразил Чимин.
— Ты!!! — закричала Хёна, наконец узнав парня в своих ногах. — Я говорила тебе никогда больше не приближаться к моему жениху, сталкер-извращенец!
— Вы знакомы? — удивлённо спросила Ханыль.
— Да! Этот мальчик пытался совратить моего мужчину! — пафосно воскликнула Хёна, умело изображая предистеричное состояние. — Я требую менеджера! — яростно выплюнул Минги.
Чимин услышал, как люди за соседними столами начали перешёптываться, обсуждая разворачивающийся скандал. Ему поплохело и от общей неловкости ситуации, и от взгляда, который бросил на него возрастной мужчина с недовольным лицом. Чимин поднял руки, пытаясь замять максимально неловкое недоразумение (всё ещё не самое неловкое в его жизни, вспомните штаны и фансайн!), и рефлекторно отступил на несколько шагов назад, увидев надвигающегося на него Минги. Закономерно, не смотря назад, он случайно врезался в стол других посетителей ресторана, и, повернувшись с целью извиниться, столкнулся с официантом, проходившим мимо с переполненным подносом в руках.
Ладно, хорошо, теперь это достойный конкурент ситуации с разорванными штанами.
Его коллега, милый парень, подрабатывающий, чтобы оплатить учёбу в Университете, упал на пол, а поднос, эпично пролетев энное расстояние, опрокинулся на отца Юнги, довершая и без того упадническую картину соусом от спагетти, оказавшимся на чужом лице и костюме. В ресторане установилась мертвенная тишина.
Пользуясь всеобщим замешательством, Чимин убежал в подсобку, на ходу утирая кипучие слёзы со щёк. Он не знал, почему плакал, и устал врать самому себе, что эти всхлипы вызваны его недавним позором — и действительно, что ему, впервой попадать в дебильные ситуации? Нет, эта реакция — результат оглушающей новости про свадьбу, и если они с друзьями ошибались, и Шуга был счастлив в своих отношениях, почему же Чимин ощущал себя таким разбитым? Крайне эгоистично перекидывать свои эмоции на других, но он не мог искренне порадоваться за старшего, чувствуя, что что-то внутри него умирало, и наконец признаваясь себе в том, что ему давно уже был небезразличен и Мин Юнги, и его личная жизнь.
Уже дома, вытирая не перестававшие течь слёзы тыльной стороной ладони, Чимин вытащил из кармана брюк телефон и, без колебаний отбивая СМС-ку, на эмоциях послал Квану лаконичное сообщение.
Чимин-и
Я согласен
С этой секунды Пак Чимин официально состоял в отношениях с Пак Кваном.
***
Шуга был ужасно зол на своих родителей за устроенную ими сцену, но любая злость по отношению к ним меркла в сравнении с тем, что он чувствовал к Хёне. Когда же хозяин заведения пришёл лично извиняться за поведение Чимина, который, по мнению Юнги, вообще был жертвой в сложившейся ситуации, он вызверился окончательно.
— Скажи на милость, — прошипел он, стоило хозяину ещё раз извиниться и почтительно удалиться, — что тебе сделал этот бедный мальчик? Чимин — не сталкер, и уж тем более не извращенец и не разлучник. По сути, он единственный, кто поддержал меня в один из самых дерьмовых периодов моей жизни. Знаешь, что бы в тот момент сделала ты? Да ничего, потому что тогда у меня не было ни денег, ни славы, а это, кажется, всё, что тебе нужно, ибо в ином случае я не вижу причин, по которым ты так упорно цеплялась бы за меня, зная, что я тебя терпеть не могу!
— Дорогой, пожалуйста, не надо так сердиться и говорить все эти ужасные вещи, о которых ты потом пожалеешь, — Хёна, продолжавшая разыгрывать спектакль перед родителями, попыталась успокаивающе погладить его по плечу, но Шуга с яростью откинул её руку и отошёл на два шага назад.
— Не трогай меня, жалкая манипуляторша!
— Юнги, прекрати сейчас же разговаривать в таком тоне со своей будущей женой, — вставил Минги, периодически косясь на соседние столики, которые продолжали с интересом поглядывать в их сторону.
— Моей будущей женой? — Юнги показательно и неестественно расхохотался. — Вот уж действительно, без меня меня женили. Ты, видимо, всё ещё полагаешь, что быть мужчиной и при этом любить других мужчин — какая-то болезнь, фаза, которую можно перетерпеть и перерасти. Действительно, а вдруг за эти годы я образумился, и мой член внезапно начал вставать на женщин? Ты просто смешон в своей ксенофобии. Даже если бы я не любил парней, Хёна — последний человек, с которым я захотел бы связать свою судьбу. Она угрожала мне с самого начала наших «отношений», а я как идиот шёл у неё на поводу, ведь это так страшно и стыдно, если все мои фанаты узнают, что я гей. СЛЫШАЛИ? Я ГЕЙ! — закричал он, вставая на стол и продолжая орать о своей ориентации на весь ресторан, с каждым произнесённым «гей» чувствуя себя всё лучше и лучше.
Проходящие мимо официанты предприняли робкую попытку угомонить разбушевавшегося гостя, пытаясь снять его со стола и попутно увещевая, что в гомосексуальности нет ничего такого удивительного, а они все — люди крайне широких взглядов, способные относиться ко всем одинаково доброжелательно.
— Так Хёна и ты... — начала Ханыль, действительно пытавшаяся разобраться в ситуации, пока Минги, красный от ярости, истерично хватал ртом воздух и озлобленно молчал.
— Мы никогда не были вместе, — более спокойно отозвался Юнги, которого-таки удалось снять со стола стараниями ретивых официантов. — А теперь, когда тебе больше нечем мне угрожать, я хочу, чтобы ты немедленно собрала свои вещи, свалила из моего дома и больше никогда не появлялась ни передо мной, ни перед моими родителями, — сказал он уже совершенно ровным тоном, обращаясь к Хёне.
Он не стал ждать от неё вразумительного ответа, да и невразумительного тоже. Просто встал и вышел из ресторана под потрясёнными взглядами своих родителей, а также всех присутствующих в зале клиентов и парочки поклонников, затесавшихся среди них.
Вероятно, теперь, когда его секрет раскрылся, этот позорный момент с воплями про то, что он гей, будет транслироваться во всех новостях и печататься в тоннах желтушной прессы, но ему было максимально всё равно. Всё, что он хотел — увидеть Чимина, рассказать ему правду и наконец-то откровенно признаться в своих чувствах.
Просто быть с ним...
Хёна искренне уверовала в свою победу, но в своём стремлении наиболее удачно устроиться в жизни совсем забыла о том, что для успешной манипуляции необходимо знать человека, которым манипулируешь. Юнги — не тот, кто будет бесконечно терпеть подобное отношение, и чаша его терпения переполнилась, когда Хёна посмела создавать неприятности единственному дорогому ему человеку на всей этой чёртовой Земле.
Юнги мчался к дому Чимина с непонятно откуда взявшимся страхом опоздать, как будто младший развеется в воздухе и исчезнет, стоит ему чуть снизить скорость и перестать пролетать на красные светофоры. Слава Богу, что на его пути не встрял полицейский патруль — в его состоянии с Юнги бы сталось начать пререкаться, а то и вовсе удирать от полицейских в стиле бравых ребят из GTA, чтобы как можно скорее сказать Чимину... Сказать ему, что...
— Шуга? Что ты здесь делаешь? — удивлённо спросил младший, открыв дверь и столкнувшись нос к носу с причиной своих недавних слёз — вон, даже глаза ещё не прошли, такие же красные и замученные, но Юнги, окрылённый своей свежеобретённой свободой, не обратил на этого должного внимания.
— Чимин, я люблю тебя, — выпалил Шуга, пока у него ещё была смелость на то, чтобы сказать это вслух.
— Да? Н-но я думал, что ты и Хёна...
— Нет! Всё, что нас связывало — фикция и её жадность до социального статуса, а на самом деле у меня никогда не было отношений ни с ней... ни с девушками в принципе... Это всё сложно, но если ты дашь мне шанс, я обещаю тебе... — так и не договорив фразу до конца, он положил обе руки на его щёки, мягко поглаживая нежную кожу и наклоняясь, чтобы поцеловать, на этот раз ещё лучше, размереннее и нежнее, чем в первый.
Внезапно, чья-то рука бесцеремонно оттащила его от парня, а вслед за рукой последовали возмущения, высказанные противным и, что самое досадное, прекрасно знакомым ему голосом:
— Нет, это уже просто ненормально! Что ты вообще творишь, чёрт тебя подери? — разорялся Кван, притягивая Чимина к себе за талию и смотря на Юнги взглядом разъярённой болонки.
— А что ты вообще здесь делаешь, чёрт тебя подери дважды?! — ответно рыкнул Шуга.
— Ну, в данный момент я гощу у своего парня, и мы как раз выбирали фильм для совместного просмотра, когда припёрся ты, — он ядовито усмехнулся, увидев боль и непонимание, отразившиеся на лице Юнги.
— Что? Ты? И он? Вместе? — Шуга неверяще посмотрел на Чимина, мысленно умоляя его опровергнуть чужие слова, но тот лишь виновато отвёл взгляд в угол и позволил клешне Квана и дальше сжимать его талию, так мерзко и по-собственнически, вот же скот.
— Думаю, эта битва осталась за мной, — прошептал Юнги Кван, ради того, чтобы позлорадствовать, даже оторвавшийся от Чимина, а потом уже громче добавил — Убирайся, пока я не вызвал полицию за домогательства!
И, как будто вечер не мог стать ещё хреновее, хлынул ливень. Несмотря на то, что Юнги был на машине, по пути от дома Чимина до автомобиля, и от автомобиля до своих апартаментов, он успел вымокнуть до нитки и окончательно потерять веру в справедливость.
Укутываясь в своё упадническое настроение с головой, Юнги, не глядя, побросал мокрую одежду на пол и, улёгшись в кровать, будучи уже абсолютно голым, уставился в потолок с немым криком у себя в голове.
Эта битва осталась за Кваном.
Вот же блять.
Главы будут публиковаться по 2 штуки в день, в 18:30 по московскому времени.