Глава IV
(Аделина)
Университетский парк наполнялся запахом влажной листвы. Первые признаки осени медленно захватывали уголки зелёной территории, пока я и Лиля, уже привычным маршрутом, пересекли его к университетскому забору. С каждым днём идти сюда становилось всё тяжелее. Особенное из-за технических унижений, которые я терпела от студентов. Их насмешки висели в воздухе, как назой шумный. А слова Эйдена — того, кто начал эту травлю, — жгли больнее всего. Иногда мне хотелось взять и всем раздать пощёчины, так сильно, чтобы больше никогда не было взято в рот моё имя.
— Аделин, – вдруг тихо начала Лиля, ее голос прозвучал так неуверенно, что я встрепенулась.
Мои ноги автоматически замедлились, пока мы почти подошли к забору. Я обернулась к ее встревоженному лицу.
— Я хотела тебе сказать… Короче, я залетела.
Мир в этот момент, кажется, на секунду прекратил свое существование. Эта новость обрушилась на меня, как лавина. Чёрная дыра внутри меня разверзлась, когда я ошеломлённо уставилась на Лилю.
— Что? От Мэйсона? — спросила я тихо, почти шёпотом. Хотела бы, чтобы ответ был отрицательным. Но Лиля молчала. Ее лицо одновременно казалось растерянным и полной незримой надежды. — Сколько недель? — задаю следующий вопрос, хотя и не уверен, хочу ли знать ответ.
— Почти десять, — ее голос, как хрупкий хрустальный бокал, вот-вот может разбиться. — Понимаешь, Мэйсон хочет ребенка, но я боюсь, что он нас бросит. Я не представляю, как быть дальше…
— 36 —
Меня захлестнула волна смешанных эмоций – злости, несправедливости и какой-то горькой усталости.
— Знаешь, Лиль, — вначале я пытаюсь сохранить спокойный тон, хотя внутри всё кипело, — надо было до этого времени думать. А ты действительно обучишь ребенка в девятнадцать лет? Что будет с учёбой? Ты понимаешь, что она пойдет… в одно место?
Я попыталась донести эти слова максимально мягко, но по лицу Лили было видно, как ее все это задело. Ее взгляд опустился вниз. И в тот момент я, наверное, впервые понял, что она нестабильна и раздосадована. Лиля, моя лучшая подруга, стояла передо мной потерянной, словно одинокий лист, сорванный ветром.
— Я готова вроде, но… не знаю, как сказать это родителям, — выдохнула она, и в её голосе звучала паника. — Отец, наверное, сразу скажет, чтобы я сделала аборт — он ведь говорит, что я всю жизнь себе угроблю. А мама… даже не знаю, как она отреагирует.
— Не волнуйся, Лиль. Главное — думай о своём малыше и о Мэйсоне. Всё остальное вы обсудите вдвоём, — попыталась я её поддержать, хотя внутри меня тоже было довольно страшно.
Мы дошли до выхода, и, попрощавшись, Лиля направилась к одной аудитории сдавать зачёт, а я побежала на лекцию.
Среди глухого гудения студентов, на меня обрушился жёсткий буллинг.
— Свинья жирная, ахахаха! — раздался смех парня с девушкой, их слова полетели в мою сторону, как ядовитые стрелы.
— Шлюха! — сказал рыжий парень с самодовольной улыбкой.
— Сиди дома худей, тварь тупая! — крикнули девушки хором, добавляя масла в огонь.
Я показала им всем злой взгляд и остановилась на Эйдене. Подошла к нему и дала две жёстких пощёчины. И ушла, чувствуя его яростный взгляд на себе.
— 37 —
Все замолчали и начали перешёптываться. Я дошла до своей аудитории, но…
— Иди сюда, блять! — яростно сказал Эйден. — Сука!
— Тебе мало? — раздражённо спросила я в карие глаза. — Могу ещё больше дать.
Он жестко взял меня за руку и прижал к стене. Внутри меня закипала смесь ярости и страха, но я знала, что не могу показаться слабой.
— Сука, зачем меня перед всеми унижаешь?! — вырвалось у него, гнев выплескиваясь наружу, словно горячая лава.
— А ты?! Зачем поставил весь универ против меня? — злобно отчеканила я, чувствуя, как адреналин разгоняется по венам.
— Потому что заслужила, мразь! — яростно крикнул он мне, его глаза горели ненавистью.
— Чем? Я тебе ничего не сделала, — на секунду я потерялась в своих чувствах, но потом снова пришла в себя.
— Сделала, мразь! — его голос был полон кипящей злости. — Ненавижу, когда такие, как ты, попадаются мне на глаза.
Сердце колотилось у меня в груди, но я пыталась сохранять спокойствие, несмотря на накал страстей.
— Эйден, ты реально больной? Отойди, пожалуйста, — попыталась я урезонивать его, чувствуя, как он начинает выходить из себя.
— Больной? Да, больной! Ты мне не нравишься, и я хочу, чтобы ты исчезла, — выплюнул он слова, как будто каждое из них могло ранить меня.
— Зачем? — спросила я, не желая отступать.
Внутри меня нарастало желание защитить свою гордость, свою территорию.
— 38 —
Я подняла руку к его лицу, но не для того, чтобы ударить, а чтобы показать, что больше не боюсь. Хотела увидеть в его глазах хоть что-то, кроме этой злобы, разобраться, что им движет.
— Не трогай меня, — злобно ответил он и резко отстранился. — Твои руки противные, — сказал он, но в его глазах я увидела, что это далеко не правда.
Он прячет нежность перед яростью. Хотя откуда вообще у этого человека есть нежность? Только грубость, ненависть и холодность к людям. Наверняка он чем-то болен, только чем? Может, у него какая-то травма в прошлом? Что-то заставляет его вести себя так отвратительно.
— Больше не подходи ко мне, псих, — произнесла я с презрением, стараясь не выдать своего смятения.
Он меня пугает, да, но я не позволю ему это увидеть.
— Но на это мы посмотрим, — злобно усмехнулся он, его улыбка была полна презрения.
Будто у него есть какой-то план, и я в нем — главная мишень.
Со злой усмешкой он развернулся и ушёл от меня. Что ему нужно от меня? Реально больной. Я стояла, ощущая, как гнев и недоумение смешиваются с беспокойством. Но одно было ясно: я не собираюсь сдаваться. Нельзя позволять ему и дальше так себя вести. Я поклялась сама себе, что найду способ поставить его на место. Возможно, даже попробую понять, что с ним не так. Хотя… стоит ли вообще тратить на него свое время?
Прошла только третья пара, осталось ещё две. Мы с Лилей решили немного освежиться на улице. Прошли через толпу студентов, которые меня сегодня обсуждали. На Эйдена я всё ещё злюсь — вот же больной ублюдок. Нет, ну реально больной. Хоть я и на первом курсе по специальности психолога, всё равно понимаю людей (или, по крайней мере, пытаюсь). Надо быть осторожнее с Эйденом, иначе это всё может плохо закончиться. И для меня, и, возможно, для него самого.
— 39 —
Меня до сих пор трясет от воспоминаний о том дне. После сдачи реферата, этот… Эйден, столкнул меня, ухмыляясь. И его рука… Господи, ощущение было отвратительное. Грязное, унизительное. Как будто меня вываляли в чём-то липком и вонючем. Если он хоть еще раз приблизится ко мне, я не знаю, что сделаю. Просто… прикончу. Зубы стиснуты, в глазах кипит ярость. Как такие, как он, могут быть кому-то интересны? Его мрачный, сверлящий взгляд, эти злобные, ядовитые выпады… Кому это вообще может нравиться? Может, только тем, кто так же сломлен внутри? Тем, кому нравится играть в эти опасные игры, где один унижает, а другой терпит? У меня от него… тошнит.
Мы стояли на улице возле университета, воздух обволакивал лицо теплом, немного успокаивая. Жалко Лилю. Так рано забеременеть от своего… друга? Парня? У них всегда всё так запутано. Она ведь могла жить для себя: путешествовать, строить карьеру, просто наслаждаться молодостью. Сама решила, конечно, но… Как можно думать о чём-то, когда на тебя наваливаются эти гормоны, страсть, желания? Надеюсь, она не пожалеет. Надеюсь, Мэйсон окажется тем, кто ей нужен.
Я огляделась. Университет бурлил жизнью. Студенты сновали туда-сюда, переговариваясь, смеясь. И почему-то, многие из них смотрели на меня. Будто я – экспонат под микроскопом. Не выношу, когда на меня так смотрят, будто я не заслуживаю просто ходить по улице.
— Вот эта тварь, которая сегодня Эйдена перед всеми унизила, — прошипела тонким, как визг циркулярной пилы, голосом какая-то девица в окружении своих подружек.
Зачем так говорить?
Ради чего?
Суки!
— Вон та? — другая ткнула в мою сторону пальцем, с накрашенным алым лаком. — Ахахах, да она же шлюха жирная.
— 40 —
Жалкие. Им, наверное, кажется, что, выливая на меня грязь, они становятся лучше, красивее, достойнее внимания Эйдена?
— Ага, только на ее ноги посмотри, — добавила третья девица, томно глядя на меня. — Сардельки сплошные, ахахах.
Да, может, у меня не модельная внешность. Я не таскаю вещи, которые мне малы. Может, я и не хожу в спорт-зал каждый день. Но я хотя бы не такая змея, как они. Вдохнула глубоко, стараясь не обращать на них внимания.
Нельзя, чтобы слова этих дур выбили меня из колеи. Нельзя позволить Эйдену победить. Нельзя дать им увидеть, как они задели меня.
— А ее подружка, только посмотри! — с гнусным смехом продолжила девица с писклявым голосом. — Живот у нее вырос, худеть надо.
Ярость волной вскипела в груди. Ярость не за себя – за Лилю. Она заплакала, тихо, незаметно, пытаясь скрыть слезы. Я где-то читала, что у беременных гормоны скачут даже из-за маленьких обид. Но это… Это ни в какие ворота.
— Да она же встречается с тем самым Мэйсоном с третьего курса. Ни че такой, — протянула одна из них, оценивающе глядя в сторону, где стояла Лиля.
— Перестаньте! — взорвалась Лиля. Я тут же шагнула к ней, готовая защитить, но она не успокаивалась. — Что мы вам сделали? — голос ее дрожал, слезы текли по щекам.
— Ахахах, а эта тварь плачет, — с издевкой сказала самая высокомерная из них.
— Мы вам ничего плохого не сделали!
— Лиль, пошли, тебе нельзя нервничать, — тихо уговаривала я, стараясь увести ее подальше от этих ядовитых змей.
Я знала, что для беременных любой стресс опасен.
— 41 —
— Еще раз подойдете или будете тут разговаривать, будете разговаривать с Мэйсоном, — выплюнула Лиля, угрожающе сверкая глазами.
— Пшш… Мэйсоном, — передразнила ее писклявая, заливаясь истеричным смехом. — Да этот парень развлекается с другими.
— Лиль, ну пошли, а? — повторила я, понимая, что оставаться здесь бессмысленно.
— Пошли. Но иди без меня на пары. Я с Мэйсоном должна поговорить.
Я не стала ее удерживать. Знала, что сейчас ей нужно высказать все, что накипело.
— Завтра встретимся в кафешке? — крикнула я ей вслед, когда она быстрым шагом направилась в сторону другого корпуса.
— Да или нет… Посмотрим. Пока, — бросила она через плечо, не оборачиваясь.
Меня смутило ее «посмотрим», но я решила не давить. Надеюсь, у них все наладится. Надеюсь, она не сломается под этим прессом чужих взглядов и злобных сплетен.
***
(Автор)
Ноги несли Лилю по коридорам чужого корпуса. Каждый взгляд, скользнув по округлившемуся животу, устремлялся к лицу, невысказанно вопрошая: «Кто ты такая? Здесь же одни парни!» Лиля упрямо игнорировала этот безмолвный допрос, сосредоточившись на цели – аудитории, где сейчас находился Мэйсон.
Дойти не успела. Чья-то рука грубо прижала ее к шершавой стене. Инстинктивно зажмурившись, Лиля приготовилась к пощечине.
— 42 —
— Малышка, ты чего? — прозвучал над ухом нежный бархатный голос, и страх отступил.
— Мэйсон… — выдохнула Лиля, открывая глаза.
— Я, я. Кто успел тебя напугать? — Мэйсон обеспокоенно заглянул в ее лицо, коснувшись ладонью живота. — Непривычно здесь?
— Да… Просто… это чужой корпус.
— Меня искала? — В его голосе прозвучала обожающая нежность.
— Да, Мэйсон. Мне нужно с тобой поговорить.
— Если о ребёнке, то я тебя не брошу. Ты мне нужна, понимаешь? — Он прижал ее ближе, словно опасаясь, что кто-то может отнять.
— Мне тут какие-то стервы наплели, что ты тусуешься с другими, пока я тут ребёнка вынашиваю, — в голосе Лили прорезалась обида.
— Лиль, не верь им. Они себе чего-то напридумывали, — Мэйсон нахмурился. — Ты же помнишь, я сейчас еще и подрабатываю?
— Да, помню, — прошептала она, опуская взгляд. — Мэйсон… если ты хочешь меня бросить, то лучше сейчас. Чем потом, в самый неподходящий момент.
— Малышка, я тебя бросать не хочу, — почти прорычал он, его пальцы крепче сжали ее плечи. — Лиля, я понимаю, у тебя гормоны скачут. Давай встретимся после этой пары?
— Давай. Я в парке подожду.
— Хорошо, — Он сладко поцеловал ее в губы и исчез в дверях аудитории.
На губах Лили заиграла робкая улыбка. Она развернулась и направилась в парк, словно и не было только что никаких следов грусти и страха.
— 43 —
Лиля медленно шла по коридору, чувствуя себя непривычно легко, словно с плеч свалился огромный груз. Слова Мэйсона звучали в голове эхом, наполняя теплом и надеждой. «Я тебя не брошу… ты мне нужна…» Она верила ему. Хотела верить.
В парке было немноголюдно. Осенние листья устилали дорожки золотым ковром, тихо шурша под ногами прохожих. Лиля опустилась на скамейку, обвитую плющом, и закрыла глаза, подставив лицо слабым лучам солнца.
Ей необходимо все обдумать. Ей так страшно, так одиноко в этой беременности. Родители в своём бизнесе, подруги заняты своими делами, и только Мэйсон… Он вроде рядом, но все эти слухи, косые взгляды, перешептывания… Они ранят ее, сеют сомнения в ее душе.
Она открыла глаза и уставилась на верхушки деревьев, слегка покачивающиеся от ветра. Она всегда была сильной, независимой, сама принимала решения. Но сейчас… Сейчас она чувствовала себя беззащитной, нуждающейся в поддержке и любви.
Вдалеке показалась знакомая фигура. Мэйсон. Он шел быстро, почти бежал к ней, его лицо выражало беспокойство.
Когда он подбежал, запыхавшийся, он сразу же опустился на колени перед ней, взяв ее руки в свои.
— Лиля, прости, что заставил тебя ждать, — проговорил он, глядя ей прямо в глаза. — Я боялся, что ты передумаешь и уйдешь.
— Я ждала, — тихо ответила Лиля.
— Лиль, я знаю, как тебе сейчас тяжело. И я понимаю, что тебе сложно поверить мне на слово. Но я готов доказать тебе свою любовь. Я буду рядом, всегда. Я готов быть отцом нашему ребёнку. Я готов…
Мэйсон запнулся, затем выдохнул и произнёс:
— Я готов с тобой прожить всю
жизнь.
— 44 —
Лиля почувствовала, как к глазам подступают слезы. Она так долго ждала этих слов.
— Мэйсон…
— Да, малышка? — Он нежно коснулся ее щеки.
— Расскажи мне про свою подработку. Расскажи все, как есть.
Мэйсон вздохнул, словно собираясь с духом. Он начал рассказывать о своей новой работе – о ночных сменах в автомастерской, о сложных ремонтах, о запахе масла и бензина, о том, как он устает, но старается заработать побольше для нее и малыша.
Слушая его, Лиля видела в его глазах искренность, усталость и бесконечную любовь. Она поняла, что верила сплетням зря. Он действительно старался ради них.
Когда Мэйсон закончил, Лиля обняла его. Крепко, отчаянно, словно боялась потерять его навсегда.
— Я верю тебе, — прошептала она. — Я верю тебе, Мэйсон.
В ответ он крепче прижал ее к себе, уткнувшись лицом в ее волосы.
Гладя её по животу нежно, словно прикасаясь к самой жизни, Мэйсон прошептал:
— Все будет хорошо, слышишь? Я обещаю.
Лиля прижалась к нему еще сильнее, чувствуя, как его тепло разливается по всему телу, успокаивая и согревая душу. Рука Мэйсона, лежавшая на животе, казалась якорем, привязывающим ее к реальности, к настоящему моменту, где есть только они вдвоем и их будущее дитя.
— Мне страшно, — призналась она, — Страшно, что я не справлюсь. Страшно за ребенка, страшно за нас…
Мэйсон поднял ее лицо и посмотрел прямо в глаза.
— 45 —
— Мы справимся, Лиль. Вместе. Я буду рядом с тобой каждую секунду. Мы станем лучшими родителями для нашего малыша.
Он провел большим пальцем по ее щеке, стирая слезы.
— И перестань слушать всякую ерунду, которую тебе говорят. Никто не знает о нашей жизни больше, чем мы сами. Наплевать на перешептывания, на косые взгляды. Главное – это то, что мы чувствуем друг к другу.
Она опустила голову, задумавшись.
— Я просто… хочу быть уверенной, что мы делаем все правильно.
Мэйсон снова прикоснулся к ее животу.
— Мы делаем самое главное – любим друг друга и ждем нашего ребенка. А остальное приложится. Поверь мне.
Лиля подняла глаза и улыбнулась. Слабая, неуверенная улыбка, но в ней плескалась надежда.
— Я верю тебе, Мэйсон.
Он обнял ее еще раз, крепко и нежно.
— Вот и хорошо. А теперь, давай пойдем домой. Я сегодня рано закончил, заедем за твоими любимыми пирожными.
Лиля засмеялась.
— Ладно, уговорил. Но ты их понесешь!
Они медленно пошли по парку, держась за руки, их шаги звучали в унисон, словно мелодия их совместной жизни. Осенние листья кружились вокруг, устилая их путь золотым ковром, символизируя перемены и новые начинания.
Страх и сомнения все еще оставались, но теперь в сердце Лили поселилась твердая уверенность – они справятся. Вместе. У них будет все хорошо.
— 46 —
Ведь у них есть любовь. А любовь – это самая сильная защита от всех невзгод. И рука Мэйсона, гладящая ее живот, была лучшим тому подтверждением.
***
(Аделина)
Спешила на остановку, когда заметила вдалеке знакомую фигуру. Пригляделась – точно, Лиля. А рядом, судя по всему, Мэйсон. Обычный парень, каких тысячи: подрабатывает где-нибудь, параллельно пытаясь осилить учебу в институте. Сзади Мэйсон казался непримечательным – светлые волосы, как у Лили, средней комплекции, одет просто: синие джинсы, черная толстовка, белые кроссовки. В общем, типичный выбор Лили. Они шли дальше, углубляясь в парк, оживленно беседуя. В голове промелькнула мысль: «Только бы этот козел ее не кинул, как это обычно бывает».
В автобусе, как назло, яблоку негде было упасть. Люди толпились в проходе, теснились на сиденьях. Едва успела схватиться за поручень, когда автобус вдруг резко затормозил. Еще бы чуть-чуть, и я вместе со своей сумкой рухнула бы на кого-нибудь. В мыслях я уже проклинала этого нерадивого водителя.
До дома добралась только через два часа. Очередная пробка возникла буквально из ниоткуда. Всю дорогу переписывалась с Лилей. Оказалось, она уже дома после прогулки с Мэйсоном. Засыпала меня сообщениями о том, какой он замечательный и что они обязательно будут строить совместное будущее. А потом, между делом, сообщила, что в нашем универе будет матч, в котором играет команда Эйдена. Мой палец машинально напечатал «нет, не пойду», но Лилька не унималась. Уговорила-таки! Придется идти, хотя перспектива снова столкнуться с ним совершенно не радует.