Сказка не по канону. Книга первая.

Глава 18+

Позади раздались шаги и по спине пробежала дрожь. Эти шаги я смогу отличить даже с закрытыми глазами. Мне и оборачиваться не нужно, чтобы понять, кто там стоит. Может из-за того смешения энергии при укусе, или ещё по какой-то неведомой причине, я стал ощущать Мартина. Ладони начинали теплеть, а вдоль позвоночника проскакивала искра, как отголосок того огненного шторма, который бушевал во мне тогда. Осторожно сглотнув, стараясь не подавать вида, я остался сидеть как есть, в кресле. В столовой было тихо и темно. Зажечь бы камин, да вот только не знаю, как это сделать. Ещё пожар устрою.
Шаги приблизились, и мои стройные ряды мыслей начали путаться. Я поймал себя на мысли, что уже которую минуту разглядываю собственные руки, особо не разглядывая, что вижу перед собой. Губы резко пересохли и отчего-то задрожали колени. «Срок тебе до вечера», так он сказал. Твою же мать! Что со мной происходит? Никогда ничего подобного не ощущал. А ведь он издевается надо мной, уверен в этом! Не может не понимать, что я сейчас чувствую. Единственное, что я только могу, так это держать лицо. Из последних сил, не давать чувствам, хотя будь такая возможность – в седло и шпоры в бока, сорваться в галоп! Интересно, Страх с небольшого разгону одолел бы забор? Или мы влетим в него, красиво распластавшись по камню?
Одно хорошо – присутствие вампирюги здорово меня отвлекает от скорби по погибшим.
- Мартин, хватит меня гипнотизировать. Терпеть не могу, когда со спины подкрадываются. У меня преподаватели стараются выработать нужные рефлексы, которые тебе могут не понравиться.
- Рил, - он по своей привычке выдохнул мне на ухо с какой-то особенной нежностью, склоняясь над креслом со спины.
Кусать не стал, на том большое ему спасибо. Хватит уже с меня укусов. Зато по спине опять пробежали мурашки. Хотелось… нет, не хотелось. Я могу бороться с собой и буду.
- Что? Чётко и конкретно, как на плацу. Я намёков не понимаю.
Он так улыбнулся, предвкушающее, точно рыбак, готовый подсечь рыбку, вот-вот готовящуюся клюнуть на наживку.
- Ты меня избегаешь. И не противоречь мне! Я не спрашиваю, я это констатирую.
- У меня практикум намечается, - с нарочитым спокойствием посмотрел ему в глаза я. – Стараюсь больше времени проводить на полигоне, тренироваться. Мало ли, куда нашу группу занесёт фантазия декана? Это в общем. А в частном – грех тебе жаловаться, после того, как…
- Как – что?
И я замолчал, понимая, что не могу произнести это вслух.
- Я бы тебе поверил, рысёнок. Но я слышу, как часто бьётся твоё сердце, а уж оно-то лгать не может.
Вскинув брови, я покачал головой пытаясь подняться с кресла. Но он надавил мне на плечи, и подняться не получилось. Усевшись прямо напротив меня на корточках, он впился в меня взглядом.
- Хороший слух – это божий дар. Тогда тебя, друг мой, пожалуй, пора вычёркивать из списка дедов и вносить в список добрых дядюшек.
- Рил… ты точно надо мной издеваешься.
Чувствуя, что дело начинает попахивать керосином, я испуганно расширил глаза, прикладывая руку к груди, что должно было свидетельствовать о моих честных намерениях.
– Просто я до сих пор в раздумьях. Выходит, что после случившегося в том трактире, я, как честный человек, обязан буду на тебе жениться. Но вот содержать, увы, не смогу. А потому, придётся тебе подождать, пока я не обрасту солидным капиталом, чтобы обеспечить тебе достойную жизнь. Жаль только, что родня будет против. Вы с отцом отчего-то не сошлись характерами. Странно, правда?
При этом я отодвигался от него подальше, пока совсем уж не вжался в мягкую спинку кресла.
- Рил, что ты несёшь? – он уже смотрел на меня как на слегка тронувшегося умом.
А что я могу нести кроме полнейшей чуши? Она, как известно хороша только в полном виде, потому недолив не рекомендуется….
А-а! Я так больше не могу!
Руки тряслись, словно в припадке, на меня волнами накатывали волны жадного вожделения. Я же сейчас с ума сойду…
- Шутка юмора, - натянуто улыбнулся я, цепляясь за подлокотник дрожащими руками и пытаясь подняться. – Извини, мне пора.
Сильный рывок и последующий удар о его плечо просто выбил из меня весь воздух. Согнувшись, машинально хватаясь за рубашку Мартина, я дышал через рот, стараясь восстановить дыхание, не понимая, как именно оказалось так, что я оказался перекинут через его плечо. Он тут же усовестился, пробормотав:
- Извини, не рассчитал. Ты меня безумно заводишь, но как только дело доходит до прямых действий – сбегаешь! Я уже ненавижу твою привычку удирать от меня, прятаться, скрываться. Твоё поведение самое нелогичное из всех, что я видел. Я ведь подумал, что тебе не понравилось, раз ты решил от меня отдалиться, но сегодняшнее утро показало, что это в корне не верно.
- Мартин, что ты творишь? Немедленно отпусти! Как ты можешь? У нас же сегодня… у нас же такое…
Я задохнулся, когда он подбросил меня на плече. Где-то внизу замелькали ступени. Мы поднимались по лестнице. Боюсь даже предположить куда. Его хвалёная выдержка дала трещину.
- Чтобы ты знал, лучший способ снять стресс – это секс. Алкоголь на тебя, как признался Лимар, толком и не подействовал, верно?
Нет, ну вы поглядите-ка, а! Как много добрых нелюдей меня окружает! И все-то стремятся слить мои секреты тому, кто сумеет ими воспользоваться. А я вообще-то и не пил толком! И сейчас не могу, действительно не могу. На душе так тяжело и… и…
Я со всего размаху упал на мягкую перину кровати. Затравленно огляделся.
Его спальня. Резная мебель, обитая тёмным вишнёвым бархатом. Шёлковые пунцовые простыни, скользкие м холодные,  и запах витал такой горьковато-пряный. Сам хозяин стоял возле входа, демонстративно снимая одежду, не отводя от меня взгляда и как бы ненавязчиво перегораживая дверь. Я судорожно сглотнул, паникуя с каждой минутой всё сильнее. Видя это, Мартин быстро скользнул ко мне, теряя последнюю деталь одежды, перешагивая через ворох тряпок на полу. Лизнул языком мою губу, чуть прикусив, отчего сердце забилось сильнее.
- Идём вместе в душ?
Приоткрыл рот, уже желая громогласно отказаться, обвинив его в попытке соблазнения. И тут же закрыл его. Уже никого не нужно было соблазнять. Я давно был на крючке, и все мои попытки сбежать, были всего лишь глупыми метаниями неуверенного в себе человека. Но притом, что я отдавал себе в этом отчёт, язык отказывался повиноваться и я только замотал головой.
Пряча улыбку, вампир опустился на мои колени, принявшись развязывать завязки на рубашке. Я тяжело дышал, прекрасно понимая, что за всем этим последует, но сопротивляться не спешил. Поздно, приплыли. Усевшись, позволил соскользнуть с плеч рубашке. Его руки скользили по моим плечам, словно случайно оставляли царапины когти. Только стиснул зубы, глуша стон, когда он сильно сжал пальцами мои ягодицы, заставив подняться. Вот уж не думал, что они у меня такие чувствительные. Запустив пальцы в мягкие рыжие волосы, попытался притянуть к себе его лицо, но Мартин отстранился, покачав головой:
- Нет, сначала в душ.
И потянул меня за руку, довольно улыбаясь. И тогда я сдался. Хватит уже бессмысленного бегства. Там, за дверью спальни меня ждали проблемы, беды, тяжёлые мысли. Я не мог пока к ним вернуться, мне нужен был хоть какой-то перерыв, чтобы набраться сил. Сейчас же был шанс ненадолго забыться, чтобы прийти в себя и пропади оно всё пропадом, упускать его я не решился. Я падал в золотую бездну волшебных глаз, которая давно уже звала меня, но жертвой себя не ощущал. Скорее уже долгожданным подарком.
Обжигающе холодная вода, сменилась тёплой. Мартин толкнул меня, прижимая к стене, согнутым коленом заставляя расставить ноги. Лаская и покусывая шею, шепнул:
- Не сдерживайся. В доме кроме нас больше никого нет. Лимар с Враном уехали.
Никого нет.
Фраза полоснула острой сталью по нервам: никого нет. Никого...
Я вскрикнул, когда острые зубы оставили отметины на коже. Больше посторонних мыслей не возникало.
Вода хлестала по спине, по плечам, горячая, будоража и без того возбуждённое тело. Я с трудом стоял на подкашивающихся ногах, когда струи неожиданно исчезли. Придя в себя, недоумённо взглянул на вампира, который почти лежал на мне, тяжело дыша.
- Быстро, в спальню! – прохрипел он.
Кажется кое-кто перехитрил самого себя, распалившись гораздо быстрее, чем того требовалось. Нарочно не стал торопиться, сначала высушил волосы, набросив второе сухое полотенце на Мартина. Тот торопливо отбросил его, впившись поцелуем в губы. Лицо его было мокрое, на плечи с волос стекали капли холодной воды, что только раззадоривало разгорячённое тело. Клыки царапали мой язык, и точно со стороны я услышал глубокий протяжный стон, но так и не понял, кому он принадлежал. Момент, как мы снова оказались на кровати, я упустил. Только понял, что упал на мягкое, а сверху навалился вампир, попеременно целуя и покусывая ключицу, спускаясь ниже и ниже.
От избытка эмоций я задыхался, уже не помня себя самого. Сплошное возбуждение, перехлёстывающее через край. Бесконечные движения рук, ласкающих тело, царапающих когтями, оставляющих алые царапины, отчего я вздрагивал, выгибаясь, тут же получая укус в одно из чувствительных мест тела, плавясь от желания. Казалось, что сам воздух готов был воспламениться, а Мартин, с мокрыми, рыжими прядями волос и горящими от возбуждения золотыми глазами, сам был похож на дракона. Дракона, наконец-то заполучившего своё сокровище. Тела соприкасались, переплетались пальцы, вдавливая мои дрожащие руки в подушке, беспомощно зажимая их в хватке над головой. И отпускали, лишь затем, чтобы с силой сжать ягодицы, оставляя царапины уже там, заставляя хрипло стонать, уже не прекращая, ужасно пошло извиваясь под тяжелым горячим телом.
Сколько это длилось, не знаю. Час, два… потерял счёт времени, сил терпеть больше не было, а долгожданной разрядки я так и не получил.
- М-мартин…
Он тут же закрыл мне рот поцелуем, больно прикусив губу, с силой сминая губы, хватая за волосы когтистой рукой. Я совсем потерял голову, прижимаясь к нему всё теснее, до боли стискивая плечи, скользя по ним пальцами.
- Мартин, сделай что-нибудь, не могу уже…
Он чуть приподнялся на руках, глядя на меня сверху. Потом перевёл взгляд вниз, на самое моё красноречивое доказательство желания, стоявшее колом и причинявшее боль, помноженную на физическое влечение. На его лице появилась невыносимо довольная, слегка пьяная улыбка.
- Придётся немного потерпеть, будет некомфортно, - жарко шепнул мне на ухо, дрожащими руками раздвигая мои ноги.
- Да мне уже реально
похрен на всё. Пользуйся моментом, пока не передумал, - захрипел я, внутренне сжимаясь, стараясь хоть немного подбодрить самого себя циничным тоном.
От прикосновения неприятного холодка смазки на мгновение стало страшно. Но только на мгновение. Мартин взглянул на меня, и рыжие пряди стекли по плечам солнечным золотом, мягко оттенив изысканную бледность кожи. Он прерывисто дышал, не отрывая от меня горящего взгляда. А затем медленно наклонился, шепнув с едва ощутимой горечью:
- Ты меня потом убьёшь.
- Я тебя так и так убью, потому какая разни… ах!
Он действительно вошёл в меня, медленно и осторожно, вызвав дрожь по всему телу. Замер, позволяя привыкнуть к неприятному, распирающему ощущению внутри. Инстинктивно выгнувшись, принимая более удобное положение, я вцепился пальцами в его спину, заставляя нагнуться. Наверняка синяки останутся на коже, хотя с его-то регенерацией это невоз… м-м! Ухитрившись просунуть между нами руку, вампир принялся ласкать мой член, растирая по его поверхности смазку влажной ладонью. Точно электрический разряд через всё тело, которое тут же моментально откликнулось. Я не знаю, может так оно и должно быть, но через меня точно пропускали ток повышенного напряжения. Опять обмен энергиями, как после того укуса в шею? Н-не знаю…
Скольжение руки, медленный осторожный толчок внутри. И снова скольжение, перебирает пальцами по всей длине органа, не обходя вниманием головку. Толчок ещё медленнее, там, где узко и влажно. Протяжно застонав, я стиснул его рёбра ногами, хватая уже его за ягодицы, заставляя двигаться быстрее.
- Нельзя так быстро, Рил. Потом… хуже будет, - стискивая зубы, выдохнул он.
В ответ я беззвучно выдал длинную непечатную тираду, впившись в его губы.
Вот и всё… все мои мысленные потуги по поводу отказа от секса, внутренние убеждения против такого соития рухнули как песчаный замок под напором шторма. Частые размеренные толчки окончательно отключили разум, оставив только разламывающую боль, усиливающее жжение на запястьях и безумное, всепоглощающее желание. Я не отпускал его, то покусывая, то целуя, да он и не отказывался, всё сильнее стискивая меня, проникая глубже и глубже, даря тем самым невообразимое наслаждение.
- Рил! Посмотри на меня! – приглушённое рычание заставило распахнуть глаза, и я тут же утонул в бушующем золотом пожаре.
Перед глазами потемнело, замелькали серебристые мушки как перед обмороком. И только горящие глаза не давали окончательно уйти в беспамятство, не ощутив желанной кульминации. Темп сменился, движения стали судорожные, рваные. Вся хвалёная выдержка Мартина дала сбой. Он перестал контролировать ситуацию, целиком отдаваясь наслаждению.
Кажется, разрядка настигла нас одновременно. Не помню… похоже я всё-таки вырубился в этот момент. Точно выпал на какое-то время из реальности. Точно помню, как невыносимо ломило запястья, точно их окунули в расплавленный металл, но эта боль оказалась перехлёснутой взрывом невероятного оргазма. Похоже я кричал, ощущая как нечто горячее выплёскивается в меня жидким огнём. Ощущения были настолько невероятные, непостижимые, с трудом верилось, что всё это действительно имеет место быть. Слишком ярко, слишком фантастично.
Я действительно попал в сказку.
…
В себя пришёл не сразу. Щеки были мокрые от слёз. Да и фиг бы с ним. Чудо что я не сошёл с ума от подобного фейерверка. Я герой, честь мне и хвала, остался жив после такой встряски… повернул голову, окончательно приходя в себя. Вампир лежал у меня на груди, прижимаясь щекой, обвивая руками талию, отчего было не совсем удобно. Поясницу ломило вполне ожидаемо, но терпимо, а вот всё остальное тело болело так, точно меня переехал как минимум карьерный самосвал.
Ничего, прорвёмся. Меня сейчас занимало странное видение или как это обозвать лучше? Я слышал обрывки какого-то разговора. Как раз, за секунду перед оргазмом. Мозг уловил, запомнил, но не сразу сообразил, кто говорит и с кем. Только сейчас дошло что тот сиплый стариковский голос – это Патриарх. На кой он именно сейчас всплыл, не могу сказать. Откуда появился тоже.
«… объявить награду в пятьсот золотых квартингов за голову некроманта, с указанием причины поимки?
Его дар! И потом посмотрим, насколько он окажется всем нужен. А ты его даже защитить не сможешь, он тебе никто! Не супруг, не кровный родственник. Ты не имеешь на него прав!».
И что, к чему это, хотелось бы знать? Правда, есть версия, что Мартин в процессе… кхм… невольно раскрылся, случайно, мысленно передав мне то, что меня так интересовало: их разговор с Патриархом после масштабной битвы, что мы организовали у них в подземелье.
А впрочем, Пёс с ним, не до него пока… я потом на эту тему поразмыслю. Приподнял руку, отбросив с лица прядь волос, щекотавшую нос, я замер.
- Это… Мартин, что это такое? – я непонимающе уставился на свои руки.
Вокруг запястья матово сиял золотой браслет вроде татуировки, впаянный в кожу запястий, спускавшийся по внутренней стороне руки красивыми ажурными завитками.
- М-м… - он приоткрыл один глаз, оценив протянутую ему руку и тут же улёгся обратно, явно кайфуя и смакуя свои собственные ощущения.
А вот мне было не до удовольствия. Я действительно начал волноваться, не понимая, что именно со мной произошло. Однако, судя по реакции вампира, ничего особенного. Так, сущие пустяки, о которых он, по всей видимости, забыл мне сообщить! Или…
- Ты нарочно умолчал, что эта ерунда на мне появится, после того, как мы с тобой переспим?
Я катнул пробный шар, но, похоже, попал в цель. Он тяжело вздохнул, понимая, что пришла неминуемая расплата в моём лице. Помялся, но всё же выдал, произнеся негромко:
- Брачные браслеты.
- Что?!
От моего вскрика вампир поморщился, и сполз куда-то вбок, пытаясь закопаться в подушки. Явно желал поваляться, понежиться на кровати, среди мягких подушек, желая, чтобы я заткнулся, не мешая ему предаваться блаженству. Но мы оба понимали, что эта попытка слинять от наказания толку не принесёт. Я же чувствовал себя так, будто мне из под ног выбили почву. Мало что понимал, но ощущения, что я только что попал в какую-то не совсем приятную ситуацию, вопили во всю силу.
- Что?!? - переспросил повторно, совершенно не понимая, что происходит.
Мартин поднялся, понимая, что так просто я от него не отстану. Прижался грудью к моему плечу, по-моему, даже избегая смотреть мне в глаза. Начал издалека, как полагается, несчастным тоном страдальца, которому не дают спокойно поваляться.
- После тяжёлой войны, на заре времён прокатившейся по миру, было много горя, несчастий, крови и насилия. Богам, видимо, надоели людские жалобы и в один прекрасный день под небом мира раскатился глас, слышимый во всех уголках мира. Отныне всякий, кто решится разделить ложе по добровольному согласию будет считаться связанным браком со своим партнёром. Если же имеет место насилие, то удача отвернётся от насильника на всю оставшуюся жизнь, но чтобы она не пропала, удача переходит к обиженной стороне. Насилия стало меньше, счастливых пар больше. Народ в принципе оказался не против такого нововведения, и все об этом давно уже знают.
- Кроме меня, - пробормотал я, поднимаясь и зло зашипев, хватаясь за прострелившую болью поясницу.
- Как ты себя чувствуешь? – видимо, устыдившись, тихо шепнул вампир на ухо, нежно целуя в плечо.
Хотя о чём это я? Термин «совесть» ему неведом. Я медленно повернул голову, стараясь уловить в его золотистых зрачках хоть тень сарказма. Не вышло, тогда спросил на прямую:
- Ты издеваешься? Я сижу весь за… любленный, поясница просто разламывается, общие ощущения, будто меня переехала телега, гружёная бочками, на руках брачные браслеты – а ты спрашиваешь, в порядке ли я?!
Словно столетний дед, сопя и постанывая, я поднялся с кровати. Ну, твою-то мать! На внутренних сторонах ног виднелась ещё свежие потёки крови. Тихо, матом, охарактеризовав ситуацию, и медленно поплёлся в ванную, прихрамывая и держась за страдающую поясницу.
- Рил, ты куда собрался? – приподнялся на подушках вампир.
- За косой, - не слишком дружелюбно рявкнул я. – Убивать тебя сейчас буду. Пиши завещание.
Обиженный и злой, в первую очередь на себя самого, забравшись в ванну, я включил душ, крутанув вентили. Холодный, горячий, опять холодный. Контрастная вода помогла немного прийти в себя и смыть лишнее.
Порывшись на полочке, куда я заблаговременно пристроил склянку с болеутоляющим, я выудил его, быстрым движением откупорив пробку, проглотив мятную вяжущую жидкость. Постепенно боль начала затухать, а в голове начали проясняться мысли. Мокрый и злой, я уселся на край ванны, мрачно обдумывая светлые перспективы.
Нет, убивать как-то уже неловко. А кто торопил его? А кто стонал и упрашивал? Сам виноват, сам просил двигаться в темпе. Наверное, всё же сначала следует поразмыслить здраво, не пороть горячку. Он ведь старался, добивался, выискивал тропки и обходные пути – и добился-таки своего. И если я так ему сдался, чего же моего согласия-то на брак не спросил? Хотя, чего спрашивать, когда и так ясно: сбежал бы в ужасе от него, прокричав «Изыди!». А теперь всё, вилась верёвочка, да закончилась. Помнится, все дамские романы обрывались на свадьбах. Мол, жили они долго и счастливо.
А если ты мужчина и у тебя муж, а не жена?
А если твоя вторая половина – высший вампир?
А если его большую часть времени хочется придушить, а не любить?
А если развестись уже не выйдет и вся эта байда с богами и их изощрённым проклятьем брачных браслетов навсегда? Как я того и хотел. Намечтался, придурок. Воистину, бойтесь своих желаний – они могут сбыться!
Я схватился за голову, дёргая пряди волос. Стоп, всё по порядку. Какие у нас плюсы? Решена проблема с личной жизнью, которая в последнее время уже порядком достала. Есть родная душа, которой, как ни крути, а всё же можно довериться. Ну и финансовая сторона моей жизни более-менее наладилась: не бросит же он меня без карманных денег? Кажется, именно об этом в прошлый раз толковал Вран, а я так благородно негодовал по этому поводу… идиот…
Эм… м-м… Всё, что ли? Не густо. А минусы? Отношения как-то надо выстраивать – это раз. Если каждый раз мою поясницу будет так же ломить, пошлю его на ху… тор, бабочек ловить – это два. Три – мне элементарно стыдно перед самим собой, за то, что я каким-то невообразимым образом попал в такой переплёт исключительно по собственному незнанию.
- Рил.
Я поднял голову, отвлекшись от своих мыслей. На пороге ванной комнаты возник вампир, высокий, подтянутый и невообразимо довольный. Я мрачно отметил, что он аж светится от счастья. Даже одеться не подумал. Снова соблазнить решил? Нет уж, благодарствую, мне хватило.
С трудом оторвав взгляд от его плоского живота, чем только вызвал новую улыбку, демонстративно потёр поясницу. Поднялся и, решив пройти мимо, был остановлен вампиром. Он просто прижал к себе, напрочь игнорируя все мои трепыхания. Тяжело вздохнув, я замер. Как ни крути, а когда вот так тебя обнимают, прижимаясь всем своим идеальным телом, это приятно. Да и человек я, а не ледяная статуя.
- Так не всегда будет, - тихо шепнул Мартин мне на ухо. – Боль уйдёт, останется только наслаждение.
- Ну, знаешь ли! – утихшее было возмущение, закипело с новой силой. – Я не желаю постоянно быть твоей принцессой!
Он затрясся от сдерживаемого смеха, проговорив ещё тише:
- Хорошо, в следующий раз принцессой буду я.
Тут я совершенно успокоился. Хм, раз уж у нас в нашей… э-э… семье такое равноправие, то это меня вполне устраивает.
- Этот вопрос решили. Ещё что-то?
Чуть отстранившись, я пристально посмотрел в его искрящиеся удовольствием золотые глаза.
- Ты мне, почему сразу не сказал, каким образом вы тут женитесь, а?
- Испортил бы весь сюрприз.
- О да, сюрприз получился охрененный, - вынужденно согласился я. – Учти, никто не должен знать об этом!
Это ему конечно не понравилось. Вампир мгновенно помрачнел, с вызовом посмотрел на меня сквозь прищур, одним мгновением став похожим на себя прежнего. Это мне определённо нравилось больше. Радостный Мартин был слишком необычен и непонятен для меня.
- Ты теперь мой и я не собираюсь это скрывать. Это не обсуждается.
- Ты мне в академии такие проблемы создашь! Мартин, поимей совесть!
Он злорадно оскалился.
- Не надо было называться моим внуком!
- Вот как, значит?
Демонстративно разжав руки, я отправился одеваться. Хватит уже в неглиже разгуливать. Но вот от звуков неожиданно серьёзного голоса вампира замер, невольно прислушиваясь.
- Я подарил тебе дом, я
поставил на тебя защиту, какую только возможно. Счёт открыл на твоё имя в банке, но зная, как ты к этому отнесёшься, не стал тебе пока об этом говорить. Не хотелось, чтобы это выглядело как подкуп или и того хуже, как подачка. Я долго терпел, приручая тебя, потому что мне было нужно, чтобы ты привык ко мне. А всё знаешь почему? Я впервые в жизни нашёл того, кто смог стать мне ближе всего за каких-то пару месяцев. Рил, ты помнишь Патриарха? Помнишь, конечно, его сложно забыть. Он неприятен, верно? А ведь он просто старый вампир, даже не высший. Высшие выглядят ещё более неприятно, ты уже в этом убедился. Я тоже был таким до нашего знакомства. Омерзительный выродок, которого отказалась принимать могила, а Смерть просто наплевал, не желая подарить покой. Я увидел тебя ещё в Бамбурге. Сразу не смог сообразить, что именно в тебе привлекло. О таком даре, уже никто и не помнит. Отмеченный Смертью… Будучи мастером смерти, ты не потерял человеческую часть своей Искры, которая позволяет тебе петь и улыбаться.
Медленно обернувшись, я уставился на него. Занятные вещи говорит. Только вот что его сейчас на откровенность пробило?
- Ты подарил мне очень многое, позволив наконец-то начать дышать, чувствовать жизнь, стать частью её. Знаешь, все вампиры стремятся к увеличению силы и могущества, и когда оно, наконец, оказывается достигнуто, они начинают понимать, что кроме этого больше ничего и нет. Вкус пищи не ощущается, у поцелуев нет той сладости, которая им присуща, а время не делится на ночь и день, сливаясь в единое сводящее с ума посмертие.
- Мне сказали, что ты ежедневно менял партнёров.
Во, вспомнил о чём! Нет, чтобы дельное спросить! Ведь хотел и вылетело из головы как несущественное. Мартин поморщился, дёрнув плечом.
- Ты веришь сплетням? Зачем они мне были нужны, если никакого удовольствия от них я не ощущал? Ты у меня первый за сто пятьдесят лет. Так что твои шутки насчёт моей неспособности что-то изображать в постели не лишены основания. Но я говорю это только тебе, только сейчас и по большому секрету. Если будешь болтать, кому не следует…
Он уселся на край сбитой кровати, выразительно глянув на меня.
- Как могила, - пообещал я молчать, и немного помедлив, уселся рядом.
Если уж потянуло на откровенность, нужно ловить момент и слушать внимательно.
Вампир усмехнулся, никак не прокомментировав мою клятву. Ну а что тут такого? Как ещё должен клясться некромант?
- Извини, что не сказал про брак. Был уверен, что ты сбежишь, едва узнаешь подробности. Но раз начал рассказывать, то скажу, что разводов у нас не бывает. Расстаться не получится. Если в силу тех или иных обстоятельств мы не будем видеться больше полугода, то, скорее всего, умрём от тоски. Я не шучу, это действительно так и есть. Боги дословно привели в исполнение желания молящихся. Так что теперь нам действительно предстоит разделить вечность, как ты и мечтал, ибо пока жив один из нас, живёт и второй. А если умрёт один, то и второй проживёт недолго.
Я как-то малость, оказался пришиблен свалившейся на меня новостью. Я не просто попал, а очень сильно влип! Покосился на Мартина. Он не повернул голову, дав возможность любоваться его чётко очерченным профилем. Хоть ты на монетах чекань, да в золоте отливай. Прикрыл глаза, на пробу мысленно формируя эту жуткую ситуацию. Допустим, вот нет его. Не просто уехал, исчез, а погиб. И, наверное, сильно красочно представил, потому что сердце защемило от невыносимой боли, да так, что вздохнуть было нельзя. Внутри всё в узел скрутилось от только лишь намёка, что его не станет.
Открыв глаза, я тяжело задышал, хватаясь за тёплое гладкое плечо. Мартин схватил меня, прижимая к себе, целуя висок.
- Прекращай экспериментировать, маг-недоучка. Ещё не хватало на себе испытывать. И Рил, - он отстранился, снова став серьёзным. – Никому никогда не говорил, да и вряд ли ты такое повторно услышишь...
- Что такое? – я подозрительно окинул его взглядом.
- Понимаю, глупость. Да и не склонен я о таком говорить, - он замолчал, не отводя от меня взгляда. – Я люблю тебя, Рил.
Моё сердце невольно дёрнулось и какое-то дурацкое тепло растеклось внутри, словно я глотнул крепкий алкоголь. Невольно расплылся в улыбке, стараясь не думать, как выгляжу со стороны, потянулся к его губам, привлекая к себе. Вампир тут же обрадовано толкнул на кровать, повалил, прижимая к перине.
Я не сказал ему ничего в ответ, не могу врать в глаза, он не стал заострять на этом внимание. Признательность, привязанность, нежность, если хотите – всё это присутствовало. Но любовь? К вампиру? К мужчине? Нет уж, не могу я вот так сразу. С постелью всё было ясно. Не в монастыре живу, к чему мне такие обеты? Гормоны и длительное воздержание ещё никого до добра не доводили.
Между тем Мартин, похоже, настроился на повторный заплыв, к которому я, как новичок, совершенно не был готов. Поэтому пришлось применить свой секретный способ, а именно – резко встряхнуть какой-нибудь неожиданной темой.
- Мартин.
Он только негромко вздохнул, куснув меня за мочку уха, отчего я вздрогнул, невольно прогнувшись в пояснице. Нет, нет, стоп! Мне послезавтра на учёбу, а с таким темпом я сидеть вообще не смогу!
- Мартин, - тяжело выдохнул я, мысленно прося у него прощения за последующий облом. Ничего, ещё наверстает потом. - Пятьсот золотых квартингов за голову некроманта – не продешевил ли Патриарх?
Он замер, мгновенно став серьёзным. Смерил меня взглядом и нехорошо так спросил:
- Антар не мог тебе рассказать. Откуда ты узнал?
- Между нами просто не должно быть секретов, - ушёл от ответа я. – Так как насчёт цены?
- Говоришь не должно быть секретов, а сам утаиваешь правду.
Тяжело вот так стараться отвертеться, когда он лежит на тебе, тяжёлый, горячий. Кожа к коже, сердце к сердцу. Когда всем своим существом чувствуешь его мерное дыхание, видишь, как блестят глаза, манят влажные припухшие губы…
- Ты сам показал мне.
- Я? – казалось, его удивлению не было предела.
Даже приподнялся, нависая, пытливо заглядывая мне в глаза.
- Не шучу, - честно сказал я. – Когда… ну, перед этим, когда мы… Короче, не заставляй меня объяснять! В общем, я услышал реплику Патриарха. Про награду за мою голову, про то, что защитить ты меня не сможешь. Ты поэтому решил так оригинально меня прикрыть?
Я приподнял руки, на запястьях которых сверкали блестящие линии.
- Одна из причин, - пробормотал Мартин, укладываясь прямиком на меня. Стало тяжело дышать, но, да можно и потерпеть. Больше меня интересовали все причины такого поступка. Согласитесь, странно это когда циничный мужчина вдруг ни с того, ни с сего, начинает желать парня, явившегося из другого мира.
- Мартин, - позвал я его осторожно. – Рассей ты уже мои сомнения, я же не успокоюсь, пока не выжму из тебя признание. Так что давай уж лучше ты сам, а?
Он поднял голову, внимательно посмотрев на меня.
- Рил, если я попрошу начертить пентаграмму для призыва духов, ты сделаешь?
- Ну, смотря для призыва каких духов. Я ещё не всё умею. Но если обычных, действующую как манок – легко.
- А если я буду спрашивать у тебя, как действует тот или иной знак, та или иная линия и для чего она здесь, и как они между собой взаимодействуют, что ты ответишь?
- Пошлю лесом, - мрачно проговорил я. – Потому как это довольно сложно объяснять и практически невозможно проследить, как это всё взаимодействует друг с другом. Да и знаний у меня не хватит.
Вампир улыбнулся, переплетая пальцы рук и устроившись на них подбородком.
- Думаешь, с чувствами проще? Я с тобой словно от долгой спячки очнулся. Всего лишь пару часов рядом - и как прояснилось в голове. Уйти не смог. Пытался, не без этого. Старался вернуться к прежнему размеренному ритму жизни и опять возвращался к тебе. Понимал, что мы слишком разные, что сложно будет. Но ты, с твоей живой непосредственностью, с этими чуднЫми иномирскими песнями, постоянно смущающийся, стал как наваждением для меня. Решил, что не могу я с тобой расстаться. А раз так, нужно было выяснить, как именно ты ко мне относишься. Было очень смешно услышать, что я тебя раздражаю.
Всё бы ему посмеиваться. Не мог я ему тогда правду сказать, не мог! А вот раздражал он меня действительно сильно. Да вот как сейчас!
- Мне просто непонятно. Это было предопределено? Я только появился в этом мире, а Жнец уже тогда сказал, что есть для меня подходящий помощник, чтобы избавиться от чересчур повышенной доброты. Якобы, судьба предопределила, - совсем уже тихо закончил фразу я.
- Я в неё никогда не верил, а вот поди ж ты, пришлось, - хмыкнул Мартин и подтягиваясь на руках, завалился в подушки. – Будем спать?
Покосившись на него, я настороженно опустился рядом. Никогда ещё не спал вот так, рядом с кем-то родным, обнажённым, да ещё и в обнимку. Улёгся, прижимаясь к его груди спиной. Он тут же завозился, устраиваясь поудобнее, сплетая на моём животе руки и прижимая к себе, точно любимую меховую игрушку ребёнок. Я же долго лежал без сна, прислушиваясь к его размеренному дыханию, к тишине комнаты, к своим ощущениям.
Надо же, как резко может перемениться жизнь в одну секунду.
...
- Рысёнок, я буду только вечером.
Лёгкий поцелуй в щёку. В полудрёме он казался совершенно невесомым, но я расплылся в улыбке. Приятно, что и говорить.
- Спи, никуда не ходи сегодня.
Да и не особо-то хотелось. К тому же не в чем, сапоги-то того… развалились…
Кажется, крепко заснул и потому с трудом проснулся от далёких долгих звуков. Будто бы кто-то бился в ворота. Тьма! Ну неужто открыть некому? Стоп. А ведь и вправду некому! Пришлось тащиться на улицу. Босиком, в одних штанах, лохматому. Некрасиво, хотя Пёс с ними, с тапками и халатом. Всё равно у меня ничего такого нет. И рубашку так сразу не найти. Куда я её… вернее, не я, а… Неожиданно накатили воспоминания. И настолько живые и реалистичные, что внутри проснулся огонь, и я поскорее выскочил на улицу, щурясь на горящие за забором фонари, поёживаясь на холодном снегу, ступая босыми стопами.
Кого же это в такую рань принесло?
За калиткой стояла высокая, на полголовы выше меня девица. Чернокожая, черноволосая, с глазами-льдинками ярко-голубого цвета. Полностью экипированная как для дальнего похода: тускло поблёскивающие латы, из-под которых виднелся серый мех, на голову был накинут тёплый капюшон, а у пояса висел здоровенный меч-полуторник.
- Никого нет дома, - зачем-то ляпнул я, оглядывая это явление, на что девица презрительно фыркнула, в свою очередь глянув на меня.
- Рил, запускай, у меня уже лапки замёрзли, - страдальчески раздалось откуда-то сверху, и мне на плечи опустилась тяжёлая тушка девы-птицы.
- Сильвана!
Вот кому я точно был рад, так это сирин. Она опустилась мне на плечи, осторожно выпустив здоровенные когти, стараясь не повредить кожу на плечах. Потопталась, тут же пожаловавшись:
- Да ты сам как ледышка! Пошли скорее в дом!
- Погоди! А это ты кого с собой привела?
Мы оба повернулись к девице, которая как раз заходила, аккуратно закрывая за собой дверь.
- Ну да, знакомьтесь. Лэра Рия Гораш, бывший капитан горной стражи, ныне подопечная Виржании. Как раз она и рекомендовала Мартину нанять Рию, так что теперь она будет жить с вами в качестве экономки.
Я медленно обернулся к стоявшую по стойке смирно кандидатке в экономки. Вот эта? Да её только на передовую и отправлять! В действующую армию! Сеять страх и ужас в сердца врагов.
- Виржания точно не шутила? Ей, скорее армией командовать, - поёжился я, поводя плечами под тяжестью девы-птицы.
- Брось, Рил. Все уже в курсе, что произошло с первой нанятой прислугой у вас, затем и со второй. Рия справится со всеми, если возникнет такая надобность, будь уверен! Тем более она бытовой магией владеет хорошо, и готовит не дурно. Сам подумай, вы же без женской руки зачах…
Её голос прервался. Когти неожиданно впились мне в плечи, пустив тонкие струйки крови.
- Сильвана! Немедленно слезла с меня! – негодующе возмутился я, подняв руки, пытаясь её снять.
Но когтистая лапа перехватила мою руку, и сирин вгляделась в отливающий золотом узор на чёрной из-за отката заклинания коже.
- А я не поверила, - тихо пробормотала она.
- Проговорился всё-таки, - зло зашипел я, спуская сирин на снег, отчего она сразу заплясала, поджимая когтистые пальцы, нахохлившись и распушив перья.
- Рил, так это надо отпраздновать! – возмутилась Сильвана, но я только отмахнулся.
- Не до глупостей мне. В дом заходить будете?
Дева-птица неуклюже заскакала по тропинке к
входной двери, а девица напротив, протянула мне руку, словно что-то хотела отдать.
- Примите управление, господин… э-э…
Она выжидающе уставилась на меня, щуря льдинки глаз.
- Рил, кивнул я ей, - протягивая руку.
Поморщившись, хлопнула по ладони. Я ей не понравился, определённо. Но это нормально. Какой девушке может понравиться заспанный, помятого и взъерошенного вида парень, с нечищеными зубами?
В ту же минуту рядом с нами сгустились шесть одинаковых чёрных облака, неторопливо принимающих облик четырёхлапых…. Крокодилов? Я с удивлением всмотрелся в узкие хищно вытянутые морды, с торчащими зубами вихрями адского пламени в глазницах. Жёсткая даже на первый взгляд, бурая чешуя покрывала их тело на мощных лапах, оканчивающегося коротким толстым хвостом. Все шестеро сели на зад, поджав хвосты и ожидающе уставились на меня. А я на девицу.
- Я не люблю сюрпризы, тем более такие, - мрачно выдал, сердито глядя на неё. – Пояснения будут?
- Будут, - усмехнулась она. – Гончие преисподней, купленные господином Кесадой для охраны периметра дома. Попросил меня доставить сюда, раз уж я приступаю к работе здесь с этой минуты. Управление завязано на вас, подчиняются тоже вам.
- Кормить желательно юными и не очень девственницами? – так же мрачно пошутил я.
На моё удивление Рия побурела, и я запоздало сообразил, что это она так краснеет. Чернокожая же.
- Извини, я что-то не то сказал. Это шутка была такая.
Отчётливо скрипнув зубами, она процедила сквозь зубы:
- Питание не требуется. Гончие просуществуют ровно год, по истечении которого саморазвоплотятся и нужно будет покупать следующую партию. Что ещё интересует?
- Вы с господином Кесадой где пересеклись?
Да, я параноик, но вот не нравится мне, что он ходит там, где пасутся вот такие вот воинственные девицы. Подозрительно сие.
- У госпожи Виржании Калес. Ещё вопросы?
- Пока нет, - недоумённо протянул я.
Ладно, там вроде можно. Хотя сильно мне интересно, каким образом он там оказался и зачем? Что за дела такие срочные возникли, что нужно было бежать куда-то в потёмках?
Кивнув, она зашла в дом, уверен, еле удержалась, чтобы не хлопнуть дверью. Я остался на улице, глядя на шесть абсолютно одинаковых морд, так и смотрящих на меня. Натурально крокодилы. Но развоплощение через год? Даже жалко их как-то стало. Что за жизнь такая короткая? И ещё было интересно, откуда они такие взялись? С Серых Разломов, вотчины демонов?
- Ладно, ребят, пошли, покажу вам территорию и дам некоторые указания.
Так же поёживаясь, пошёл босиком по снегу. До сих пор привыкнуть не могу. Прямо как индийский йог! Прощай простуда, здравствуй здоровый образ жизни.
Крокодильчики поднялись, поскрипели по снегу тяжелыми лапами, оставляя за собой расплавленные следы от горячих лап. Как бы они тут не замёрзли, непривычные к холодному климату. Доведя их до конюшни, я указал на Страха и Ворона, стоящих в своих стойлах, запретив их трогать. Потом сделал внушение Страху, который уже явно посматривал на новоприбывших с гастрономическим интересом и, пожалев животинок, сказал им на ночь располагаться в пустующих загонах, которых как раз оставалось шесть штук. Они ни проронили ни звука, всё так же глядя на меня. Я не выдержал, осторожно протянул руку ближайшему страховидле. Тот проявил внимание, шумно втянув воздух, и снова уставился на меня. Осторожно положив руку на его голову, внутренне сжимаясь от ожидания нападения, я провёл по неожиданно горячей чешуе.
- Бедная тварюшка, не пожалел тебя Мартин. Из тепла на холод притащил и еды никакой не дал. И кормить запретил! Совсем кисло, да?
Гончая шумно вздохнула, словно в ответ и ко мне подошла вторая, подставляя голову. Забавно! Пока я подставлял ладони для знакомства и поглаживал по головам жутких тварей, Страх громко клацал зубами, гневно выкатывая свои алые глаза. Ревнивец какой!
- Хас!.. Хас!.. – хрипло рыкнуло с его стороны, и я недоумённо вскинулся.
Что за новости? А умертвие, видя, что привлёк моё внимание, повторило свой фокус:
- Хас! Хаса!
- Что за «хаса» такая? – я подошёл к нему, недоумённо уставившись на его морду.
Страх снова щёлкнул пару раз зубами, явно стращая гончих, и принялся тереться об моё плечо холодным шелковистым носом.
- Хаса, а дальше?
Я поймал его нос, зажав в ладонях. Между пальцев он тут же просунул своё шероховатый сухой язык, пытаясь слизать чужой запах с моих рук.
- Хаса! Хаса! – пророкотал он, своим жутким голосом, точно у пропитого портового пьяницы.
Вот так новости! Моё умертвие заговорило. Да как! Глубоким загробным голосом! Услышишь такой ночью со спины, долго в себя будешь приходить потом.
Поломав голову, но так и не поняв перевода странного слова, я отправился обратно в дом. На кухне что-то гремело и звякало, видать там уже хозяйничала Рия. Замёрзла, наверное, теперь пытается найти что-нибудь съестное. Хотя, после приезда гостей должно что-то и отыскаться.
Не успел я сказать об этом вслух, как мне тут же с каменным выражением лица протянули серую бумажку. Лэра Рея смотрела на меня свысока и к этому наверное, трудно будет привыкнуть.
Странно… квитанция об оплате, причём сумма не указана. Забрать требуется сегодня, после восьми утра. Я ни разу не видел почерк Мартина, но вполне можно было сличить его с теми бумагами, что скопом лежали на столе в столовой.
Сказано – сделано. Да, расписывался он. Изящные линии, множество завитков и мелкие буквы, не разобрать.
Хм.. ну ладно, схожу. А как быть с обувью? Ну, сгодятся и мокасины. Поди не промокнут, да и в темноте никто приглядываться не станут. Пододев тонкую рубашку под более плотную, я натянул на глаза шляпу, чуть прихрамывая, отправившись по указанному адресу.
Такое раннее утро бывает только в предзимье. Когда холод сковывает мостовую, но снега мало ещё и он не закрывает сплошным настилом отшлифованные сотнями подошв камни. Тёмные проплешины виднеются кое-где, но возле стен домов, под скамьями и у молчащих фонтанов намело неплохо за эту ночь. Мне не хватало снега, но когда ещё его будет достаточно, чтобы брести по колено в нём или же упасть с размаху на мягкое холодно покрывало и размахивая руками и ногами, создать снежного ангела? Я пока ждал этого холодного чуда. Хотя, наверное, я один. Редкие в это утро прохожие спешили по своим делам, закутавшись по самый нос в плащи на меху или же широкие тёплые шарфы. Мне в своих мокасинах на босую ногу и в двух рубашках было крайне неловко за свою стойкость к морозам.
Нужный дом я обнаружил сразу. Далеко идти не пришлось. Лишь миновав пару смежных улиц, я вышел в каменному двухэтажному строению, чёрно-серому, как и остальные вокруг.
Теперь, зная, что этот город создавался ссыльными и каторжниками, я не удивлялся, что он получился таким мрачным.
Звякнул колокольчик на входной двери. Помещение оказалось небольшим, полутёмным. Два больших осветительных шара под потолком с трудом разгоняли тени, не желающие уходить. Они словно бы жили собственной жизнью, то и дело, принимая невообразимые облики, чудовищ или обольстительных женщин.
За стойкой приёма заказов возник худощавый ссутулившийся старик, в новеньком кожаном жилете яркой жёлтой расцветки. Он кивнул в ответ на моё пожелание доброго утра и подслеповато прищурился, когда я протянул ему полученную от Реи квитанцию.
- Да, срочный заказ. У меня всё готово. Порой стариковская бессонница играет мне только на руку.
Склонившись куда-то за стойку, он вынул достаточно объёмный свёрток, сшитый из разных кусков разномастной, разноцветной кожи. Положив на стойку, не торопясь развернул его.
Я уставился на лежащий предмет. Моргнул пару раз, не понимая решительно ничего. Голова пошла кругом, в груди заболело, и я только сейчас сообразил, что сижу не дыша. Вдохнул, закашлялся и пришёл в себя.
- Я видел обломки, господин Нагар, - тихо и печально говорил мастер. – Старая была модель. Не только морально устаревшая, но и технически. Удивительно, как она вообще играла, при такой-то акустической коробке и покорёженном грифе.
Вытерев невольно навернувшиеся слёзы, я склонился над этим предметом искусства. Не думал, что подобное может существовать в этом мире. Четырёхугольный корпус, украшенный гравировкой в виде трещин. В корпус были впаяны или приклеены цепи и
пара сюрикенов. Для красоты? Ради поддержания стиля? Или их можно было использовать? На месте отверстия в корпусе, как у той, прежней, проглядывал лик оскаленного черепа, который сейчас зло смотрел на меня. Поверх него были натянутые те самые струны: семь чёрных, одна алая. Как они здесь оказались? Мне срочно потребовалось сесть, потому, как я неожиданно утратил возможность нормально стоять на ногах. Череп на кифаре зло заскрежетал зубами из голосника, а я в полном восторге уставился на него.
- Смотрите, здесь установлены камни, предотвращающие всевозможные повреждения, способные причинить вред вашему инструменту. От всех видов магий, включая обычный, физический урон. Плюс, включены автоматические настройки звука и усилен проектор духа кифары, который прежде заключался в алой струне. Теперь вы можете видеть настроение духа по выражению черепа. Вы же некромант, верно? Господин Кесада предупреждал насчёт вашей профессии, но я должен был уточнить…
- Она прекрасна! – влюблённым взглядом глядя на свою теперь уже кифару, проговорил я.
Тут же похолодел о мысли о цене этого чуда, но всё-таки заставил себя спросить:
- Сколько вам должен за работу?
- Всё уже оплачено господином Кесадой.
Если бы подо мной разверзся пол, и взметнулось адово пламя, я и то не был бы настолько ошарашен. Первое: когда успел-то?! Второе: а я чем буду с ним рассчитываться? Наверное, приличнее было бы отказаться от такого подарка, ведь без постоянного заработка мой долг будет висеть на мне десятилетиями! Но я чисто физически не мог этого сделать, и Мартин прекрасно был осведомлён об этом!
- И всё же, в какую цену обошлась вам работа?
- Работа заняла пять минут – просто натянуть эти струны, - старый мастер коснулся грифа кифары. – Настройка чуть больше. А вот корпус, да, его делали годами, подгоняя и настраивая, чтобы элементы защиты не конфликтовали друг с другом. Вам повезло, что в своё время один заказчик так и не забрал у меня этот корпус. Достойная отделка, как раз для вашего артефакта.
- Так что там насчёт цены?
Глаза старика за всё время разговора хитро блеснули.
- Господин Кесада предупреждал, что вы будете спрашивать. Он запретил оглашать сумму. Просил передать, что это подарок.
Какой ещё нахрен подарок? У меня день рождение? Кстати, когда оно будет? А-а, сейчас не об этом! Мысли путались, я всё никак не мог взять себя в руки. И самое ужасное, что почти сразу сжало моё сердце: а как мне сделать отдарок? Что я могу подарить Мартину в свою очередь? Мною на секунду овладело такое чёрное отчаяние, что череп кифары настороженно глянул на меня, моргнув зелёными огоньками глаз. Пока для меня доступен лишь один способ, но это слишком унизительно – отделаться одним лишь супружеским долгом. Не пойдёт, нужно что-то более осязаемое и существенное.
- Ну что вы молчите, господин Нагар? – мастер тронул меня за плечо. – Возьмите инструмент.
Я благоговейно взял кифару на руки, точно младенца, и, помявшись секунду, отвесил короткий поклон.
- Спасибо вам.
Мастер на мгновение оторопел, удивлённо глядя на меня, а я уже и сам смутился своего порыва, просто на улицу. Не шёл, летел над покрытым снегом тротуаром, почти не касаясь его. Сейчас я был в таком раздрае чувств, что никак не мог собрать себя воедино. Никогда бы не подумал, что можно одновременно ощущать столько разнообразных эмоций! Восторг и ликование, уныние и отчаяние, признательность и влечение. Нет, так не может это всё долго продолжаться,  я же сейчас лопну от переполняющих меня эмоций.
- Рил, погоди!
Обернувшись, я увидел, как в светлеющем небе ко мне спускается стремительно увеличивающийся крылатый силуэт. Сложив крылья, дева-птица аккуратно приземлилась на скамью, сметя с сидения невесомый снег.
- Ты чего сюда прилетела? Ты же мёрзнешь, сидела бы в тёплом доме.
- Хотелось посмотреть на твоё выражение лица, когда ты увидишь обновлённую кифару, - обезоруживающе улыбнувшись, она кокетливо повела плечами. – Мне Рея рассказала. Сыграешь?
- Может лучше домой? Вроде неудобно так рано играть, вдруг погонят?
- Мы на аллее, тут нет поблизости жилых домов. Тем более уже утро, все давно проснулись.
В принципе, я конечно же был не против, потому усевшись рядом, положив кифару на колени, провёл по ней руками. Череп зло оскалился, и его глаза засветились смесью обиды и злости.
- Прости, не досмотрел, - повинился я. – Но поверь, мне было больно так же, как и тебе. У меня словно половину Искры отсекли! Зато теперь сам посмотри, какое шикарное тело тебе досталось! Надеюсь, оно переживёт не одну сотню веков. Превосходно сработано, прекрасно защищено, думаю, звук будет даже лучше чем раньше! Проверим?
Я осторожно коснулся струн, и кифара обидно взвыла и заплакала, роняя ноты как капли. Металлика, «Nothing else matters». Слов я не помнил, но они были и не нужны. Музыка сама по себе была прекрасна. В ней была горечь и боль, сплетённые воедино, разлившиеся ледяным ядом, от которого внутри всё сжималось от сочувствия. Я играл, не отпуская струн. Словно сильнее и глубже прижимаясь к шипам обиды, что испускала разбитая кифара. В какой-то момент, я стал чувствовать боль инструмента как свою собственную, разделив её на двоих. Тот момент, когда нежная светлая древесина корпуса разлетелась от соприкосновения с твёрдой холодной корой дерева.
Перед глазами на мгновение померкло, я едва перевёл дыхание, покачав на вопрос встревоженной сирин. Всё хорошо, теперь всё было в прошлом. Теперь есть защита. Теперь подобное больше не поторопится. Музыка затихала, боль уходила. Отпустив струны, я разжал сведённые судорогой пальцы и выпрямил спину. Мда, чревато, знаете ли так поступать с чувствующими живыми вещами. Проведя рукой по корпусу, ободряюще погладив шероховатую поверхность.
К ногам упала монета. Серебряная. Сверкнула, закружилась и прохожий пошёл дальше по своим делам. Сирин тут же стремительно спрыгнула на мостовую, присмотревшись к денежке.
- Мартин опять будет психовать и страдать по уроненному достоинству фамилии, - хмыкнул я, пряча протянутую монетку в карман.
- Но мы же ему не скажем? – подмигнула мне Сильвана, подув на озябшие лапы. – Играй дальше.
- Одну и пойдём домой, а то ты уже совсем замёрзла, - нахмурился я, взяв новые аккорды.
- Когда растает последний лёд,
Распустится первый лист
И ветер зимние сны унесёт
От тёмных очей земли,
Когда в небесах рассмеётся вдруг
Серебряная гроза
И криками птиц отзовётся юг –
Тогда я вернусь назад.*

*Иллет, "Когда растает последний лёд".

Резкие хлопки помешали, отвлекли от песни. Я вскинул голову, увидев стоящих напротив меня трёх мужчин. Высоких, в плащах на меху, с богатой отделкой, и крайне неприятными физиономиями. Впрочем, я им тоже не нравился, потому как смотрели они на меня как на мусор, который забыли убрать от порога их дома. Короче, всё это мне было уже знакомо.
- Эй, бродяга! Я бы купил этот инструмент у тебя. Видно же, ты даже как следует, держать его не умеешь.
Сильвана вскинулась, злобно зашипев, встопорщив перья, в одно мгновение став похожей на пушистый шарик на ножках. Я положил ей на спину руку, успокаивая. Сейчас мы в разных весовых категориях. Кто я? Простой студент, это если без оглядки на Мартина. А сейчас выгляжу тем более настоящим нищебродом. Наверное, мой упырь всё же прав, надо одеваться получше. По-крайней мере, эта ситуация не случилась бы, а из-за моего упрямства у меня пытаются отжать мою же кифару! Всё, признаю, был не прав.
Перевёл на эту троицу взгляд, приподняв шляпу и чётко, конкретно, объяснил, по какому адресу им следует направиться. Короче, просто послал. Поднявшись, пересадил всё ещё возмущённо шипящую сирин на плечи, которая всё не хотела успокоиться, топчась, поднимая крылья, разрывая хлипкую ткань орлиными когтями.
- А ну, стоять! – предсказуемо раздались позади голоса. - Ты украл её мерзавец! Стража! Стража!
Дева-птица подпрыгнула, тут же навалившись на меня, быстро-быстро зашептав:
- Рил, от стражи я тебя защитить не смогу. Продержись, сколько получится, я за подмогой!
Оттолкнувшись, она взмахнула крыльями, и скрылась в высоте, что вызвало глумливый смех наехавших на меня.
- Что, бродяга, свалила твоя
защитница? Туда ей и дорога, иначе ощипали бы птичку!
А на крики к нам уже спешили двое стражей, в серых форменных плащах на жиденьком меху, не чета одежде этих богачей. Интересно, кто они вообще такие и чего ко мне привязались? Только лишь из-за кифары? Глупо как-то.
- Эй, а это случаем не тот парень, что живёт с Кесадой?
Спалился! Мои уши мгновенно начали пульсировать алым. Хорошо, что я был в шляпе.
- Похоже, любовничек выгнал, раз он в таком виде разгуливает по улицам.
В глазах потемнело от смеси едва сдерживаемой злости и обиды. Похоже, осадить словами ни кого из них я уже не смогу. Подойдя ближе, схватил за полы плаща наглеца и коротко заехал ему коленом по причинному месту. Тот бесшумно раскрыв рот, начал заваливаться на мостовую.
Его дружки, поняв, что дело пахнет керосином, вдвоем бросились на меня. Один схватил за руки, а второй, размахнувшись, засадил кулаком прямиком под рёбра. Задохнувшись, падать начал уже я. К моему счастью, стражи уже добежали и продолжать драку не получилось. Пока я пытался выровнять дыхание, сплёвывая кровь и хотя бы встать, те двое в красках описывали сцену, в которой естественно зачинщиком был я.
Стоит ли говорить, что меня мгновенно взяли под руки и потащили в тюрьму?
Мрачное серое здание, огороженное забором, встретило меня неприветливым караульным у входа. Со мной особо не церемонились, толкнув в спину, отчего я, запнувшись о высокий ворог ворот, чуть не расстелился. Зато потерял один мокасин, и поднять его мне никто не позволил. Пришлось так и шлёпать, сопровождаемым тычками в спину. Позади шли «пострадавшие», страдающий вслух, громко с обещанием всяческих кар мне и перечислением своих увечий, которые нанёс я. Уроды! Подумаешь, всего-то отбил одному яйца, хотя по добру, надо было бы отрезать язык, как тому высшему.
К слову сказать, я даже не сопротивлялся, наивно надеясь, что уж начальство, которое тут имеется, разберётся, кто виноват на самом деле. Наивный такой…
На деле же оказалось куда как всё прозаичнее. По навету «уважаемых господ», сначала у меня попытались отобрать кифару. Якобы я ограбил того самого, который до сих пор жался, прикрывая причинное место, не в силах разогнуться. Подло накинулся, выскочив из подворотни, одни ударом выведя его из строя, затем схватил кифару и рванул бежать, а двое его друзей поймали разбойника.
Я только презрительно фыркнул, окрестив всех троих пёсьими выродками и пожелав, чтобы у них язык отвалился от их непотребного вранья.
Дежурный дознаватель окинув меня мрачным взглядом, потребовал вернуть кифару, на что я ответил, чтобы попробовали взять её сами, если они действительно являются её хозяевами. Они и попробовали… Первый же наглец с воем отпрыгнул от меня, тряся обожжёнными ладонями, алыми, от которых шёл дым. В воздухе резко запахло горелым мясом. Желающих отнять у меня моё сокровище резко уменьшилось.
С тяжелым вздохом дознаватель потёр лысину, покосился на меня, махнув:
- В камеру его.
Вот так, в итоге я оказался за решёткой. А завтра на учёбу! Но ведь сам, сам виноват. Купить одежду получше никакой проблемы нет. Позаимствовать у Мартина – точно не был бы против. Но гордость же, что ты! Теперь сижу. Холодно, из комфорта только колченогая табуретка да охапка гнилой соломы в углу. И воняет какой-то гадостью. В коридоре плавают световые шары, уже и на том спасибо, иначе сидеть бы мне в полной темноте. Хорошо, что кифара со мной. Я ласково погладил её по боку.
- А ведь тут должна быть хорошая акустика, - задумчиво произнёс. – Сыграем?
Кифара откликнулась тёплой волной ободрения, отчего я невольно улыбнулся. Контакт налажен, не сердится, значит ближайшие несколько часов, я проведу не столь плохо, как можно предположить исходя из ситуации.
- Пыль гробниц, шорох теней,
Пепел и прах былых королей –
Седой старины укрыла года
От нас бессчетных веков пелена:
Но может, вспомнишь ты имена,
Что звали на подвиг. И вот тогда
Года для тебя повернутся вспять
И время героев настанет опять!*

*Сауроныч, "Время героев".

Да, здесь действительно была неплохая акустика. Кифара вздохнула, струны замерли. Я потёр живот, который всё ещё болел. Вроде и удар-то был не такой уж сильный, зато по животу чреват многочисленными повреждениями. Взять хотя бы разрыв внутренних органов и последующее кровотечение. Но если бы у меня это было, давно бы уже загнулся. Так что пока сидим, наполовину босиком, зато в шляпе. Поджал ноги. Хоть и грязные но так всё равно теплее. Я хоть и не ощущаю холода, а пальцы всё равно с трудом сгибаются.
Тяжело вздохнув, я поводил головой. Всё та же тишина. Никого нет здесь, окромя меня? Ну тогда можно и дальше пошалить чуток, всё равно никто не услышит, и не станет задавать ненужные вопросы. Хоть настроение себе подниму, всё равно делать тут нечего.
Воцарилась тишина, но ненадолго. За решётчатой дверью камеры послышалась возня, которую я не расслышал ранее, из-за песен. В коридоре показался невысокий полный мужчина, с седыми длинными усами, в серой форме и лихо сдвинутой набок шапчонке тюремщика.
- Пс! Хей, парень! – зашептал он, махнув мне.
В тишине коридора его шёпот зазвучал гулким эхом. Меня уже пришли освобождать? Поднявшись, поджимая босые ноги, я подошёл к двери. Тюремщик улыбнулся, отчего его морщинистое лицо на мгновение показалось мне знакомо. У меня был дед в прошлой или этой жизни? Не знаю, не могу вспомнить. Должен был быть, иначе, откуда я тогда знаю, что подобные старики могут так по-доброму улыбаться?
- Держи-кась, обутку тебе, - он просунул между прутьями решётки старые ботинки, со сбитыми носами. – Не побрезгуй уж, а то холодно сидеть босиком. Простудишься ещё, а тебе ещё детей настругать надо.
Я невольно покраснел.
Боюсь, в моей семье детей быть не может по одной простой принципе, но вслух я не стал говорить, просто сердечно поблагодарил доброго старика. Надо же, впервые встречаю здесь такую отзывчивость. И где! В тюрьме, где по обычаю лишь зверьё сидит в человеческом обличье! Ну и работает тоже, но как оказалось, у всякого правила есть свои приятные исключения. Вампиры оказываются благородными, а тюремщики заботливыми. Чудны дела ваши, боги!
- До чего хорошие у тебя песни, парень! – похвалил дедок. – Ты поиграешь ещё? Пока не пришли за тобой.
- Так может и не придут вовсе, - криво усмехнулся я.
А у самого в душе холодок застыл. Мало ли, втемяшится моему клыкастому в голову, что я его фамилию опозорил, вот и решит отомстить. Ночь в камере надолго запомнится, баловать больше не захочется.
- Да что ты! – замахал мой радетель на меня руками. – Придут, никуда не денутся.
Связка ключей загремела у него в руках, и он хитро подмигнул мне.
- Больно уж хорош у тебя инструмент и слушается он тебя как дитё родителя. Стало быть, не из простых ты, хотя одет, прямо скажем, как нищий.
- Я студент, - снова покраснел я, понимая всю справедливость упрёка. – Мне можно.
- Ну да, ну да, - хихикнул дед. – Сыграешь ещё?
И я сыграл, не жалко. Перебрал песни из старых советских фильмов. Кифера щедро расплескивала музыку, заставляя ту отражаться от старых, обшарпанных стен.
Тюремщик смеялся, вытирая усами накатившие слёзы, похлопывая себя по коленям. Погрозил мне пальцем со смешком и снова выжидающе уставился, ожидая следующую песню.
Усмехнувшись, я принялся наигрывать следующую. Про эльфов, про хоббитов, Саурона и Мелькора. Я много таких песен знал. Откуда? Вот уж не спрашивайте. Не помню. С каждым днём все мои знания, что так или иначе касались моей прошлой жизни, затягивались туманом. Все, кроме песен. Думается мне, это только исключительно из-за кифары. Именно благодаря ей, я и выдёргивал из своей памяти все песни, которые только когда-то играл или же просто слышал. Надеюсь, она как-то и сама запоминала их, чтобы потом, быть может через пару сотен лет, сыграть их уже с кем-то другим, кто однажды возьмёт её в свои руки.
Похоже, мы с тюремщиком просидели достаточно долго. По моим ощущениям, время уже давно перевалило за полдень, да, наверное, уже и обеденное время давно минуло. Дедок встрепенулся, махнув мне рукой и куда-то утопал по коридору, громко топая. Не переставая наигрывать незатейливую мелодию, я прислушался. За мной или так, мимоходом кто-то?
– Вот туточки он сидит, господин, - раздался приближающийся голос тюремщика. - Песни поёт, и до чего хорошие, забористые. Так бы и слушал, так и слушал бы!
Мартин выглядел шикарно. Черный цвет одежды лишь подчёркивал яркость его волос, а багрового, закатного цвета плащ навевал ареол таинственности. Подойдя к решётке, он скрестил руки в чёрных перчатках с золотой вышивкой на груди, тяжело вздохнув. Взгляд у него был какой-то усталый. Я невольно ощутил неловкость, будто бы действительно был бродягой, которого приютили и обогрели из жалости, а он только и делает, что испытывает терпение хозяина на прочность. Пришлось себе напомнить, что я некромант, и вообще-то знатного рода, хоть теперь и изгнан из семьи. В ответ взглянул мрачно, из-под шляпы.
- Я как-то не понимаю твоих развлечений, Рил, - разрушил тишину обманчиво мягкий бархатный голос вампира. - В прошлый раз это был драугр, в этот раз – тюремная камера. У тебя есть какие-нибудь более спокойные занятия?
Кроме как извиниться за доставленные неудобства, я даже не знал, что и сказать.
- Извини, - выдавил из себя пристыжено.
- Выходите уже, господин Нагар. Все проблемы улажены, - добродушно улыбнулся мне тюремщик. – Господа, что заявили на вас, уже принесли извинения, и даже выплатили штраф за ложные обвинения.
Мартин вновь  вздохнул, глядя на меня. Я виновато отвернулся. На фоне столь богатого одетого господина высшего, выглядел я не очень. Действительно, пора менять гардероб. И купить новые сапоги, кстати. А ещё принять ванну, потому как сейчас разило от меня как от выгребной ямы – что поделать, в тюрьме не розами пахнет, санобработку вряд ли тут часто проводят.
- Рил, я сейчас провожу тебя до дому, а ты уж постарайся ни во что не вляпаться, хорошо?
Я только кивнул, не зная, что сказать из-за повисшей неловкости.
Мы вышли из здания тюрьмы. Я даже не стал оглядываться. Постараюсь сделать всё мыслимое и немыслимое, чтобы вновь не оказаться здесь снова. Мрачное место, хотя дед тот хороший оказался. Надо будет, что ли пару квартингов ему отдать, за ботинки эти старые и вообще, за поддержку дружескую.
Кстати, забегая наперёд, скажу, что когда я явился сюда отдать долг, то этого милого дедка я не нашёл, а на мои расспросы мне ответили, что здесь даже такой и не работал никогда. Я так и не понял, кто это такой был и где его теперь искать, чтобы поблагодарить за ботинки.
До дома мы шли достаточно скоро. Видимо, вампир куда-то торопился, потому что поговорить на ходу толком не получалось. Зато когда он начал замедлять ход, мне удалось сказать то, что давно назрело у меня:
- Я хотел поблагодарить тебя за кифару. Вот только, Мартин, мне совсем нечем отдариться. Может быть, ты подождёшь, пока я что-нибудь придумаю? – тихо спросил я, пока мы приближались к дому.
Он с усмешкой посмотрел на меня, приподняв бровь. У меня аж мурашки по плечам пробежали. Век бы смотрел на него, такого. Притягивает, зараза клыкастая.
- Не нужно, Рил. Это была моя благодарность за Ворона. Так что это наоборот я был у тебя в долгу.
- Но стоимость неравноценна! – попытался возразить я, ощущая, как начинают гореть от смущения уши.
- Бескорыстный подарок стоит гораздо большего, поверь мне. К тому же, я что-то не припомню, чтобы мне кто-то дарил что-либо настоль полезное просто так.
- Но ведь Ворона ещё кормить и дрессировать нужно, он не совсем готов для…
Губы Мартина опалили неожиданным, но оттого особенно волнующим поцелуем. Рука в перчатке сжала мой затылок, вторая же уже проникла под рубашку. Я задёргался, мучительно краснея. Ну не на улице же!
- Ах да, я и забыл, - довольно улыбаясь, прошептал Мартин, - не желаешь афишировать наш брак. Конечно, всё как ты пожелаешь.
И улыбнулся довольной улыбкой акулы-людоеда, сволочь. А я идиот, расслабился. Естественно, кому нужно, уже видел всё! Народу полная улица! Твою же мать! Но сказать сейчас что попросту убью его, я не мог. Уже неактуально и трудноосуществимо. Просто развернулся и, не говоря ни слова, шагнул во двор, закрыв за собой дверь калитки.
И просто сполз на снег прямо возле изгороди. Сердце билось где-то в горле и какая-то странная смесь обиды и вожделения обжигала изнутри меня всего. Со стороны взглянуть – мезальянс невероятнейший. Это он мне сейчас хотел показать, явившись разодетым франтом за мной в тюрьму? Богач и бедняк. Бессмертный и смертный. Опытный мужчина и чурающийся всего подряд наивный парень. Да, я понимаю, всё это наживное и со временем, мы сможем более-менее сравняться, но именно сейчас это выглядит… крайне плохо.
Не знаю, как долго я бы сидел вот так, на снегу, прикладывая снег к пылающим щекам, зло стирая бегущие от обиды слёзы. Мне не хотелось ни с кем сейчас говорить. Больше всего тянуло просто уйти, куда глаза глядят, но ведь я даже этого не смог бы сделать. Поздно, уже привык, уже будет больно. К тому же я натурально босяк. Нищеброд! Всё, что у меня есть, мне не принадлежит. Даже кифара, а та подарена! Хотя у меня есть коса и Страх, самое то, чтобы заделаться странствующим некромантом. На одежду как-нибудь насобираю. Не хочу, не желаю быть ему всем
обязанным! Да только я сейчас даже сапоги не могу купить себе. Денег сущие гроши остались, а перед тем, как отправиться зарабатывать пение в том же «Тильзите», нужно хотя бы прилично одеться.
Замкнутый круг какой-то…
Всё же сделав над собой усилие, я поднялся со снега, медленно, едва переставляя ноги, пошёл к дому. Тоже подаренному, будь он неладен! Живу на всём готовом, как какая-то содержанка! Стараясь продвигаться тихо, добрался до своей комнаты. Там меня ждал сюрприз. Ненавижу, ненавижу сюрпризы!! Они крайне редко бывают приятными, чаще наоборот.
Комната сияла чистотой и какой-то даже стерильностью, что ли. Тетради аккуратно лежат в стопке. Учебники расставлены по алфавиту на подоконнике. Брошенная на стуле рубашка отсутствует. Я распахнул шкаф… и застыл с открытым ртом. Моргнул пару раз и раскрыл его снова. Ничего. Пусто! Пустой шкаф, твою мать! Где моя одежда? Забрали в стирку?
- Сильвана! – я выскочил в коридор.
Надеюсь, она всё ещё здесь. Мне совсем не хотелось общаться с Рией, хотя уверен, это её рук дело. Дева-птица выпорхнула откуда-то с кухни, неловко запрыгала по полу, стуча когтистыми лапами.
- Рил! Как ты? Всё в порядке?
- Почти, - откликнулся я неживым голосом. – Одежда моя где, не знаешь?
- В шкафу, наверное, - пожала она плечами. – Ты заметил, как всё вокруг чисто? Рия  прекрасно обращается с бытовыми заклинаниями!
- Так хорошо, что, не заметив, стёрла всю мою одежду в пыль? – тихо спросил я, глядя прямо на вышедшую с кухни чернокожую деву. - Заклинание сочло её особо извращённой грязью, которая по недоразумению поселилась в шкафу?
Она молчала, демонстративно оглядывая меня с головы до ног, презрительно кривя губы. Сильвана, приоткрыв рот, крутила головой, оглядывая нас обоих. Поверить в это не могу… у меня даже руки опустились, я с ходу не мог сообразить, во что мне теперь переодеться. Я натурально голым остался, потому что после пребывания в камере, одежду придётся теперь выбрасывать!
- Эм… - Сильвана неловко нарушила затянувшееся молчание. – Переодеться точно не во что?
Я потрясённо кивнул, каким-то неживым голосом сказав:
- У меня больше нет другой одежды. Рия, скажи, ты нарочно это сделала? Чем уж так я тебе не понравился, что ты лишила меня всего?
А завтра на учёбу.
А завтра весь город будет о нас судачить, придумывая всё новые и новые сплетни.
Будут обсуждать за спиной, посмеиваться и хихикать. Впрочем, друзей у меня итак не было, так что я ничего не теряю. Ну а то, что будут считать, будто бы я сплю с вампиром… ну так ведь это правда, я сам виноват. И позволил сам, и не ушёл тогда, хотя, и уходить-то некуда было. А потом попросту сдался, влюбившись в эти глаза, в эти руки, в это идеальное тело и в такое отношение к себе. И получил, в результате по ушам. Думать надо было, кто передо мной. Не обычный человек, а опытное, прожженное, циничное существо, умеющее играть на чужих слабостях. Так кто же теперь виноват?
Сам. Всё сам. Может оттого так больно, что не вздохнуть. Божественное проклятье? Закатав рукав рубашки, уставился на ажурные золотые линии, пересекающиеся, расходящие, завивающиеся красивыми виньетками. Несколько из них почернели, на ощупь став шершавыми, словно кожа там обуглилась. Это ещё что за новость?
- Сильвана, - тревожно подозвал я. – Не в курсе, это вот что такое?
Я присел на корточки, чтобы ей было удобно взглянуть. Сирин вприскочку подобралась ко мне, вглядываясь в почерневшие линии, и настороженно глянула на меня.
- Мириться надо, Рил. Когда рисунок почернеет весь, один из вас станет ближе к смерти.
Я гулко сглотнул. Вот так фишка! Неплохо боги напридумывали! Впрочем, зная упёртость людской натуры, они может потому и подсуетились, понимая, что придётся однажды мирить упрямцев силком. И оказались правы. Меня уже реально плющит от невозможности его обнять. Душевная мука переходит в физическую, такую терпеть невозможно. Кажется, будто его имя на губах, будто, весь воздух пропах его запахом и той самой настойкой, которую он пил вчера. Настороженно я взглянул на свои ладони. Чёрные от отката, как и всегда. Кожа на них зудела, требуя обнять, прижать к себе, ласкать вновь и
вновь. При том, что я сейчас натурально зол на него за такую прилюдную подставу.
Сумасшествие. Натуральное сумасшествие. Это вообще можно выдержать дольше одного дня? А как же гордость? Или я уже готов позволить не считаться с собой? Очень удобно, что и говорить!
- Перебьётся, упырь проклятый, - глухо выдохнул сквозь зубы и перевёл взгляд на сирин. – Ты знаешь, где тут искать банк? Тюремщик обмолвился, что те ушлёпки перевели на мой счёт сумму штрафа, за ложное обвинение. Не знаю, сколько именно там, но думаю, можно снять деньги со счёта и купить себе одежду. Иначе останется только пойти и украсть, больше не могу придумать откуда взять тряпьё.
Сирин сжала губки уточкой, неодобрительно глядя на меня.
- У Кесады гардероб огромный, - словно просто так сказала.
- Пошёл он к такой-то матери, - высказался я. – Я в банк. Ты со мной?
Она нахохлилась, разом став похожа на крупный пушистый шарик на когтистых ногах.
- Возьми Рию. Она весь город наизусть знает, вот и пусть проводит, и ошибку свою загладит.
Темнота в углу зашевелилась, и чернокожая дева возмущённо распахнула свои голубые глазищи. Мда, а я и не заметил, что она по-прежнему там стояла, слушая весь наш разговор. Идеальная маскировка, сразу видна военная жилка. Но отказываться от её помощи я не стал.
Иногда нужно дать второй шанс, а вот если и его провалят, тогда со спокойной совестью вычёркивать человека из друзей. Хм, а человека ли? Кто она такая? Не альв, они в кости тоньше и воздушнее обликом. Человек? Негр, в смысле? Если такие тут вообще есть. Потом уточню при случае.
Собираться нам было не нужно. Я только надвинул на глаза шляпу, забросил за спину кифару и мы отправились. Мне было безумно стыдно за свой внешний вид. В таком виде, да по центру города, да после выходки Мартина!.. Оставалось только стискивать зубы, делая вид, что не замечаю за спиной останавливающихся любопытных. К счастью, в банке было мало народу и с выдачей наличных всё решилось. Сумма на счету оказалась неприлично огромная! Я чуть не поперхнулся, когда увидел её, вначале подумав, что кто-то ошибся переводом. А потом вспомнил: Мартин сказал, что открыл на моё имя счет. Его я трогать не стал, снял только то, что пришло в виде штрафа. Эта сумма была меньше и я начал прикидывать, на что именно мне хватит этих денег. Если особо не размахиваться, то вполне можно было купить пару сменного белья, рубашку, штаны и не особо дорогие простецкие сапоги.
Хотел было отправить Рию домой, но она по-прежнему шагала вслед за мной, оставалось только махнуть рукой на её упрямство. Добравшись до окраины города, удалось найти недорогой магазин одежды, где я купил всё необходимое и даже сапоги. Вот их приобрёл со скидкой. Да и то, только потому, что были из прошлогодней коллекции, когда ещё носили не такие высокие, выше колен голенища. Вот уж тут мне было всё равно, лишь бы подольше прослужили. Старую одежду и подаренные тюремщиком ботинки, я попросту выбросил в урну сразу на выходе из магазина. Воняло от этого тряпья и вправду изрядно.
Обратно к дому я шёл нехотя, насильно сдерживая себя. Дай волю – влетел бы ветром на крыльцо. Откуда-то я знал, что Мартин уже дома. Он же говорил, что будет к вечеру, но дело даже не в этом. Я совершенно точно мог сказать, что он не в столовой вовсе, а где-то в другом помещении. Дёргается и раздражён. Сердит. И в тоже время внутри у него такая тоска, что самому становится на душе погано. Опять шутки богов? Мало им почерневшего узора, так ещё и чувствительность друг к другу обострилась? А какая подстава ещё впереди? Что ещё принесёт этот долбанный узор?
Чеканя шаг, Рия пошла к парадному входу, а я двинулся в окружную, к чёрному. Не хотелось встречаться с ним. Хотя тянуло безумно, до полного безволия, до слабости в ногах, но я с собой боролся. Проскользнуть в комнату не получилось. Отголоски скандала разносились по всему холлу. Сильвана защищала меня с самоотверженностью матери, безо всякого стеснения нападая на вампира, которые только глухо огрызался.
- Как всегда, только о себе и думаешь! А как мальчику с этим жить? На него же весь город тыкать пальцем будет! Это тебе никто и ничего сказать не посмеют, а ему? Затравят же! У Виржании на вечеринке уже слухи пошли, не самого приличного толка. Но с тёмным народом что, их могилой не исправить, а тут в большинстве своём живут простые люди! Чаще всего из ссыльных, которые не смогли ужиться с императорским режимом. Гнусь и клевета процветают, ты и сам это всё прекрасно знаешь! Так зачем ты это сотворил? Хотел унизить? Ну так тебе удалось это! А то, что мальчишка потом под забором сидел, снегом пытался скрыть румянец, наплевать! У тебя таких полно же будет. Этот пропадёт, другого заведёшь, верно ведь, Кесада?
- Сильвана! Я же тебя живьём сожру и перья выплюну, если не уймёшься! – раздалось злое шипение, в котором я с трудом узнал голос вампира.
Эк она его довела. Талантливая женщина, что и говорить.
- Правда глаза колет? А ты мальчишке про чёрный узор, почему не рассказал? Оставил на сладкое? Он вообще про брачные браслеты что-нибудь знал, до того, как они появились? Уверена, что нет. Поставил перед фактом, как всегда! Вампирское твоё племя!
- Сильвана!..
Скандал прервался. Оба увидели меня. Поняв, что обнаружен, я быстро зашёл в комнату, нарочно хлопнув дверью. А вот запираться не стал. Рука не поднялась. Теперь быстро в душ, не могу дольше терпеть этот запах.
Первая ссора. Это всего лишь первая ссора, а вовсе не конец света. Эту бурю нужно просто пережить. Научиться сосуществовать друг с другом. Я не умею строить отношения, он разучился уже давно. Считай, каждый начинает с нуля. Да и узор этот… ещё один завиток почернел.
Выдохнув, я отложил полотенце, которым сушил волосы и взял кифару. Провёл по корпусу, почувствовав знакомый тёплый отклик. Череп в отверстии состроил грустную физиономию, заломив надбровные дуги. Сочувствует. Странное дело, я раньше думал, что мой артефакт женского пола. Если такое вообще возможно, а оно оказалось строго наоборот. Провёл пальцами по струнам. Они вздохнули, натянулись, выражая готовность сыграть всё, что угодно, лишь бы поднять мне настроение. Я послал благодарный импульс доброму инструменту, получив в ответ повторное тёплое ободрение.
- Всё куда-то исчезло, растворилось во тьме,
Даже звёзды теряются в кронах акаций.
Ты слышишь шёпот, всё как будто во сне
- это голоса твоих галлюцинаций...
Не оставляй меня в темноте, не оставляй меня в темноте,
Не оставляй меня одного в темноте…*

*Хельга "Восточный ветер", "Не оставляй меня в темноте".

Кифара застыла, оборвав мелодию. Я прислушался, а внутри всё просто перевернулось от восторга. Пришёл! Быстро стиснул своё ликование в кулак. Рано расслабляться, что ещё за девчачьи эмоции?! Не спешил оборачиваться к двери лицом. Блин, мне ведь даже не нужно смотреть, чтобы понять, что это он там крадётся. Как это объяснить, не представляю себе. Одно хорошо, сюрпризов больше не будет. Ненавижу их! И тут же раздражённо дёрнул бровью. Вот ведь никогда не стучится, прямо, как к себе в покои вламывается. А если я переоде… э-э, нет, такой случай я рассматривать не буду. Как раз такой пример нам приводили на теории магии. Мол, все мысли материальны и вполне могут исполниться.
Уши невольно начали гореть от смущения. Волосы что ли начать отращивать? Хоть прикрывать уши ими, а то палюсь сразу и мгновенно. Я настороженно уставился на вампира, а он бесшумно поставил прямо поверх стопки тетрадей с конспектами чашечку на блюдечке из тонкого белоснежного фарфора. Покосившись на желтоватую жидкость, принюхался. Пахло довольно приятно, но
слишком как-то подозрительно было. Глянул на Мартина, усевшегося в кресло напротив.
- Это что за бурду ты принёс?
Нарочито грубо спросил, стараясь не смотреть на него.
- Обычный имбирный чай, - осторожно, точно сапёр проговорил вампир. – Пей, пока не загнулся. Помнишь, что тебе отец говорил? Питаться должен хотя бы раз в сутки, иначе колдовать не сможешь. Вся магия уйдёт на поддержание твоих мощей в нужном тонусе.
Да, кажется что-то такое он упоминал когда-то… Но что с того? Отца у меня, считай, и нет уже, после того, как он в присутствии свидетелей из своей охраны, отказался от меня. Помолчав, спросил больше из вредности, чем из подозрительности:
- Что ты туда сыпанул? Приворотное? Снотворное?
Мартин помрачнел ещё больше, и слегка наклонившись вперёд, прошипел:
- Если ты сейчас же не выпьешь этот чай, клянусь, я лично волью его в тебя. Поверь, моих сил на это хватит.
Он не шутил, сил и вправду хватило бы. А вот я так и замер, видя это лицо всего-то в паре сантиметров возле себя.
Губы гореть начали и сильно зудели ладони, которыми я ухватился за чашку. Держи себя в руках, держи себя в руках! Ума хватило только на то, чтобы криво усмехнуться, пробормотав:
- Как скажешь, дорогая.
Это ему тоже не понравилось, и как бы мимоходом, он заметил:
- Это намёк на принцессу?
Я поперхнулся чаем, ощущая, как кровь бросается в лицо. Вытер рукавом испачканный корпус кифары, машинально глянув на спрятавшийся в темноту череп, лишь посверкивали зелёные огоньки любопытных глаз. С опаской взглянул на Мартина, медленно приблизившегося ко мне, сейчас уткнувшегося носом мне в висок. Ему явно было неудобно стоять вот так, склонившись надо мною. Так! Всё, хватит! У всякой выдержки есть конец! Я явно не сделан из металла.
Осторожно прислонив к подоконнику кифару, отставил чашку в сторону, потянул Мартина, заставив его усесться себе на колени, куда он опустился с готовностью, прижавшись ко мне, кажется, даже принюхиваясь. Но нет, от меня пахло только мылом! Стянув ремешок, запустил пальцы в волосы.
- Рил, - облегчённо выдохнул он.
Не теряя времени, я требовательно потянул его руку, расстегивая манжет рубашки и заголяя руку. Твою же мать! Практически полностью чёрный узор. Только пара завитков оставались золотистыми, и то, тусклыми и практически не светились. Провёл пальцами по ним, невесомо коснувшись губами. Чернота постепенно стала пропадать, будто сажа, пропитавшая его испарялась в воздухе.
- Почему почти полностью стал чёрным? У меня изменились только два завитка.
- Потому что по моей вине ты обиделся. Потому что я сделал это намеренно, - глухо ответил Мартин, прижимаясь ко мне. – Раз так, то и не достоин жить. Такова воля богов.
- Не надо так больше, - только и сумел проговорить я, сглотнув комок в горле.
Вспомнив разговор с Лимаром, приложил свою руку рядом, стараясь проследить идентичность узора. Вампир тут же отвлёкся, не понимая смысла моих манипуляций.
- Что ты делаешь?
- Да мне Лимар рассказал, что чем больше одинаковых элементов в узоре, тем проще будет семейная жизнь и меньше трений. Вот и смотрю…
Я замолчал, глядя в его смеющиеся золотистые глаза, в которых разгоралось жёлтое пламя. Не досмотрел… Да и какая разница, какое количество там завитков? Он склонился, и я почувствовал на губах горячее дыхание.
Что было дальше… безумие, шторм в девять баллов. Извержение вулканов не шло ни в какое сравнение с нашими ласками. Одно плохо – в моей комнате кровать узкая.
Задутые свечи оставили длинные тающие полоски дыма. Света, проникающего с улицы от уличных фонарей, вполне хватало, чтобы не нарушить волшебства нашего уединения. Я не уставал любоваться своим супругом, настолько он мне казался совершенным. Бледная кожа, разгорячённая, шелковистая и гладкая на ощупь. Я, не переставая, ласкал его плечи, проводя по узкой талии, бёдрам, стройным ногам, когда Мартин, толкнув меня на перину, усадил меня верхом, с улыбкой взирая снизу.
Он уже был полностью обнажён и теперь нарочито не торопясь, расстёгивал пуговицы на моей рубашке, пока я оглаживал его руки. Узор на них разгорался всё ярче, точно его подпитывал тот внутренний жар, который мы
разжигали друг в друге. Не требовалось ни вина, ни чего-то иного, чтобы довести себя до такого состояния, когда хотелось сорвать с себя одежду, жадно повалив желанное существо на спину, подмяв под себя. Прикусить до боли губу. Услышать стон, выпить его, приглушив поцелуем. Жадным, горячим, требовательным.
Приподнявшись, провёл пальцами по его бровям, длинным, вразлёт, невольно ощущая нежность к нему. Так сразу и не скажешь, что этот молодой мужчина должен был умереть около двухсот лет назад. Высокий гладкий лоб без всяких признаков морщин, с падающими на него завитками рыжих волос. Густые тёмные ресницы, прямой нос с тонкими изогнутыми ноздрями. Уши были и вправду слегка остроконечными. Я даже не сразу заметил этого, они постоянно были прикрыты падающими на них волосами.
И губы, мягкие, тёплые, чувственные, слегка приоткрывающие молочно-белые кончики клыков. По моей спине пробежала дрожь. Он выглядел слишком аппетитно, чтобы я остановился надолго. Отныне, если я не хочу быть ведомым и позволять ему мной командовать как он того пожелает, нужно периодически брать ситуацию в свои руки.
Склонившись над ним, я осторожно заправил за ухо рыжую прядь волос. Провёл рукой по изгибу шеи. Есть в этом что-то будоражащее, примериваться к шее вампира. Сначала нежно, едва задевая губами кожу. Потом сильнее и чувствительнее, подстёгиваемым внутренним разгорающимся с каждым поцелуем желанием. Скользнув вниз по ключице, спустился на грудь. Кожа нежная, гладкая. Такую только целовать, и никому не позволять до неё дотрагиваться. Лаская языком сосок, я почувствовал, как по телу вампира пробежала дрожь. Он судорожно вздохнул, открыв свои золотые глаза. Я поднял голову, с улыбкой смотря в его глаза.
Мой. Пусть только кто-то попробует заявить на него свои права, реально, оторву голову. Вернувшись к прерванному занятию, чуть прикусил покрасневший сосок, отчего Мартин беззвучно приоткрыл рот, а у меня внутри всё забурлило, от осознания того, что это я, я так на него влияю. Это безумно приятно, приводить желанное существо в подобное состояние отчаянного вожделения. Если он продолжит точно так же реагировать на меня, я же его просто съем.
Сглотнув, я принялся опускаться ниже, покрывая плоский живот цепочкой влажных поцелуев.
- Рил, - судорожно вздохнул Мартин, получив особенно болезненный укус.
Тут же застонал, выгнувшись дугой, когда я уделил особо пристальное внимание центру его возбуждения. Неторопливо, не гоня волну, пройтись пальцами по всей длине члена, легко лизнув головку. Он тут же тяжело задышал, откинувшись на подушки. Всё его тело отзывалось дрожью, реагируя на каждое движение моих рук. Это было восхитительно ощущать, как волна возбуждения пронзает нас обоих насквозь. Именно в этот момент мы были едины. Не было начала, не было конца.
Я даже не задумывался над тем, куда положить руку, а куда не стоит. Где провести языком не отрываясь, где поцеловать, куснуть, услышав новый пронзительный стон. Действовал по наитию и всякий раз угадывал. А ещё он мне не врал. По-настоящему ощущал все эмоции чрезвычайно остро. Так не бывает в реальной жизни. Или… бывает?
Одним изящным движением вывернувшись подо мною, Мартин выгнул спину, тяжело дыша.
- Рил, там… в кармане брюк…
Дыхания не хватило, чтобы закончить предложение. Склонившись с кровати, я нащупал твёрдую плоскую коробочку. Смазка? Вот ушлый жук, с намерениями пришёл ко мне, подготовился заранее. Открыл, принюхался. Точно она. Тот самый аромат, знакомый с прошлой ночи. Отложил пока в сторону, лаская округлые ягодицы, усыпая их поцелуями. Не удержавшись, прикусил, заставив захлебнуться вампира полустоном, полувсхлипом.
- Рил, быстрее, - захрипел он. – Не смогу дольше… держаться…
Ах, вот как! Ну, сейчас ты у меня получишь!
Я ласкал его сколь можно долго. Стараясь во всю силу, расширяя свой скудный опыт. Исследуя тело с доскональной тщательностью, ища те самые точки, которые пронзали всё его существо острым всплеском удовольствия. Бесконечно долго, бессердечно сильно. Жестоко, не давая разрядки, заставляя выпрашивать её, ощущая свою власть над этим циничным, двуличным и таким близким, и родным вампиром.
И только ощутив, что и сам себя загнал в ловушку, потянулся за заветной коробочкой. Руки дрожали, когда я, зачерпнув немного, мазнул между ягодицами, глянув на свои чёрные когти. Нет, осторожнее нужно, как бы не поранить его.
Мартин застонал долго и протяжно, выгибая спину, подаваясь назад. На всякий случай я мазнул по своему члену, чтобы не причинить ему сильной боли и, ухватившись за бёдра, осторожно вошёл в него. Мой супруг тяжело задышал, выгибаясь ещё сильнее, принявшись медленно двигаться. Я принялся двигаться в унисон с ним, точно раскачиваясь, наращивая ритм. Надолго его терпения не хватило. Долгий стон – и он излился на простыню, едва ли не падая на подломившихся руках. Меня подстегнуло это настолько, что я опоздал от него всего лишь на минуту. Перед глазами потемнело, а из прокушенной собственными клыками губы, потекла тёплая струйка крови.
Свалился. Чуть не придавил его своим весом. Хотя, вряд ли это у меня бы получилось. Не те габариты. В себя пришёл в себя в тесном кольце рук Мартина, который оставлял на моём виске влажные поцелуи. Выдохнул, приглядываясь к
его безмятежному лицу:
- Ты как? Не болит?
Вампир расплылся в довольной улыбке, потеревшись носом о мою щеку.
- Всё в порядке.
Нахмурившись, я недовольно завозился. Что же это получается, только мне так повезло? Чтобы со всеми неприятными последствиями?! Придётся мне всё-таки запасаться обезболивающими, пока ещё всё войдёт в свою колею.
Потянувшись, я обвил его шею руками, притягивая к себе. Мартин и не возражал, лишь только устроился удобнее, щекоча шею своим дыханием. На меня начала наползать дрёма. Слишком уж велика была истома после такого акта любви. Но кое-кому приспичило непременно поговорить. Это он мне явно мстит за прошлый раз.
- Рил, ну-ка ответь на вопрос: почему у тебя на теле ни единого волоска? Нет, я ничего не имею против, что ты весь такой гладкий. Но всё же ответь?
Как хорошо, что сейчас вокруг темно, а на лице и вовсе подушка. Да только кого она останавливала? Убрав её, Мартин уставился на меня. А у него глаза в темноте светятся. Лицо кажется тёмным, а глаза как два топаза, наполненных солнечным пламенем. Я провёл пальцем по его щеке. Улыбается.
- Мне просто не нравятся волосатые ноги, - вымученно признался я.
- С ногами понятно. А остальное?
Нет, он точно издевается.
- Мартин, ты же знаешь, кем я был в своём мире до попадания сюда. У наших девушек, принято удалять на теле все, абсолютно все волосы. Это считается эталоном красоты. Вот и я, исключительно по привычке. Ещё вопросы?
- Пока нет, - он поцеловал моё плечо, устраиваясь на нём поудобнее.
Я повернул голову, уткнувшись носом в его волосы. От них пряно пахло смазкой. Хм, наверное, мы оба ею пропахли. Я же его везде гладил, такого восхитительного… Улыбнувшись про себя, я шепнул, прижимая его к себе:
- Спокойной ночи, мой золотой дракон.
Вот зря сказал. Прикусил бы лучше язык.
- Почему «золотой дракон»? – тут же поинтересовался свежеименованный.
- Ну, а кто же? Ты бы на себя со стороны взглянул. Рыжие волосы, золотые глаза, да ещё и светятся в темноте. Зубастый и клыкастый, - чуть улыбнулся, отводя за ухо его прядь, щекочущую мою щёку.
- Претендуешь на роль сокровища? – спросил он со смешком.
Лениво улыбнулся, не выныривая из дремоты.
- Нет, сокровище из меня так себе. А что тебя так удивило? Неужели никто и никогда не придумывал тебе такие вот прозвища?
- Было, - он, чуть улыбнувшись, прикрыл глаза. – В детстве, мать. Впрочем, я уже почти не помню. Да и не важно, по сути. Теперь моя семья – это ты.
- Не могу никак к этому привыкнуть, - помедлив, честно признался я. – Странно как-то…
- Привыкнешь, рысёнок, - он всё ещё возился на моём плече, а я уже уплывал в сон. – Да ты спишь уже! Люблю тебя, Рил, люблю. Чтобы я ни говорил, чтобы ни делал, ты в моём сердце. Сегодня я особенно ясно это почувствовал… И… раз уж ты сейчас не можешь протестовать, завтра пойдём покупать тебе одежду!
Протестовать я и впрямь не мог, потому, как к этому времени уже крепко спал.