𝘋𝘢𝘯𝘨𝘦𝘳
— Если что-то не является ложью, это не значит, что оно не обманчиво. Лжец знает, что он лжец, но тот, кто говорит лишь части правды, чтобы обмануть, является мастером разрушения. Вы манипулятор.
С момента нашей ссоры с Мегс и всех произошедших событий уже прошло две недели. Мы так и не помирились, избегая друг друга в школе, и признаться честно, мне ее не хватает. Я хотела бы помириться с ней, но Итан подобрался к ней слишком близко и она совсем отдалилась от нас всех.
В учебе все шло своим чередом. Контрольные не блистали, но и провальными их не назовешь – твердая середина. А сегодня сегодня был экзамен по фортепиано. "Лунная соната" – выбор, казалось, романтичный, но сейчас он давил на меня грузом ответственности. Нервы были на пределе, а отсутствие Адама только усугубляло ситуацию. У него начались бесконечные подготовительные тренировки к матчу, он был загружен футболом и я брала его домашнее задание на себя, чтобы хоть как-то помочь. Скоро мой черед выходить на сцену, а после, меня ждёт очередное мероприятие с родителями, мы поедем на день рождения коллеги отца, где конечно же, будет и Итан. Просто замечательно. Меня не очень радовало, что родители протащили меня туда, но придется пойти, так как выбора они мне особо не оставляют, папа взял с меня обещание, что я буду присутствовать на мероприятиях, и что особенно важно, играть роль невесты Итана, катился бы он к черту.
За кулисами меня колотила дрожь. Вот-вот объявят мое имя, и мне придется выйти к роялю, к свету софитов, к ожиданию и надежде.
Глубокий вдох. Выдох. Нужно собраться. "Лунная соната" – это не просто набор нот, это история, которую я должна рассказать. История о лунном свете, о нежной грусти, о надежде, пробивающейся сквозь тьму.
"Следующей выступает..." – голос за кулисами прозвучал как удар колокола. Мое имя.
Сцена встретила меня ярким светом. Рояль казался огромным и пугающим. Я села, поправила платье и глубоко вдохнула. Пальцы коснулись клавиш. Первый аккорд. Тихий, робкий. Затем второй, третий. Мелодия начала рождаться, заполняя зал.
Я играла, забыв обо всем. Только музыка, только я и «Луна». Пальцы порхали по клавишам, извлекая из инструмента то нежную грусть, то робкую надежду, то отчаянную тоску. Я вкладывала в каждую ноту свои чувства, свои переживания, свою боль и свою надежду на лучшее.
Когда прозвучал последний аккорд, в зале повисла тишина. Я опустила руки и закрыла глаза. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем раздались аплодисменты. Сначала робкие, затем все громче и громче. Я открыла глаза и увидела, что зал полон людей, которые смотрят на меня с восхищением, в том числе и родители. Я поклонилась, чувствуя, как к горлу подступает комок. За кулисами меня встретили родители. Мама обняла меня, а папа похлопал по плечу. «Ты была великолепна, дочка», – сказал он. Я улыбнулась, но в душе оставалась пустота. Адам не видел.
Я выступала последней, и через пол часа нам объявили результаты экзамена, наградив медалью на сцене. Я сдала на отлично и это не могло не радовать. В машине, когда мы уже собирались домой на сборы в ресторан, отец вручил мне букет цветов и подарок, за хороший результат, но мама попросила открыть его дома. Надеюсь, там записка о том, что семейка Вуд уехала из города навсегда, тогда я точно буду самой счастливой!
Вернувшись домой, я сразу же направилась в свою комнату. Впереди был вечер, и нужно было подготовиться. Первым делом я достала из шкафа отпариватель и мое любимое черное платье в пол на тонких бретельках. Теперь предстояло привести в порядок и платье, и себя.
Тонкая ткань капризно сопротивлялась, но горячий пар послушно разглаживал каждую складку.
Запах нагретой ткани смешивался с легким ароматом лаванды, витавшим в комнате. Закончив с платьем, я повесила его на дверь, чтобы оно окончательно остыло и не помялось.
Сходив в душ, я вернулась обратно в спальню.
Теперь моя очередь. Я заглянула в зеркало, оценивая масштаб предстоящей работы. Под глазами залегли легкие тени – сказывалась усталость от дороги и волнения на экзамене.
Ничего, это поправимо. Я достала из косметички увлажняющую маску и нанесла ее на лицо, чувствуя, как прохладный крем приятно стягивает кожу. Пока маска делала свое дело, я занялась волосами. Расчесала их и решила, что сегодня обойдусь без сложных укладок. Просто высушу феном и слегка подкручу кончики.
Включив тихую музыку, я погрузилась в процесс преображения. Это был мой маленький ритуал, время, когда я могла побыть наедине с собой, настроиться на нужный лад и почувствовать себя уверенной и красивой.
Пока маска впитывалась, я подошла к окну. За ним медленно опускались сумерки, окрашивая небо в нежные оттенки розового и фиолетового. Город затихал, готовясь к ночной жизни.
Я слегка подкрутила кончики плойкой, создавая мягкие волны, которые обрамляли лицо. Теперь можно было приступать к макияжу. Я выбрала нейтральные тона: немного тонального крема, чтобы выровнять цвет лица, легкие румяна, чтобы добавить свежести, и тушь для ресниц, чтобы подчеркнуть глаза. На губы нанесла полупрозрачный блеск. Небрежная элегантность – вот что мне было нужно сегодня.
Я выбрала подходящие аксессуары и черные туфли. Надев платье, я спустилась по лестнице в гостиную. Там уже ждали родители, а мама держала в руках небольшую коробочку.
— Это то, что я просила тебя сохранить до того, как мы приедем домой, — сказала она с улыбкой.
Я открыла ее и внутри лежала золотистая заколка, словно сплетенная из тонких веточек, усыпанных крошечными стразами, похожими на распустившиеся цветы. Мама осторожно взяла ее и подошла ко мне. Нежно заправив прядь волос за ухо, она прикрепила заколку.
— Выглядишь потрясающе, Эли. Итану точно понравится.
— Мам, ну не надо, — пробормотала я, стараясь скрыть раздражение, — Спасибо за подарок, она правда очень красивая.
Господи, зачем она это сказала? Какой, к черту, Итан? Плевать мне было, что он там подумает!
Разве, нельзя обойти без всяких там "Итану понравится". И если Итану что-то не понравится, это будут его проблемы.
Накинув пальто, я вышла из дома вместе с родителями. Свежий воздух мгновенно пробрал до костей, стоило мне переступить порог. Поёжившись, я торопливо побежала к машине, стараясь не навернуться на каблуках. Машина плавно тронулась, унося нас в огни вечернего города. За окном мелькали знакомые пейзажи Сиэтла, и в памяти всплыли прогулки с Адамом. Не удержавшись, я достала телефон из кармана и набросала ему короткое сообщение о том, как сильно скучаю. Звонок раздался почти мгновенно, но я проигнорировала его, держа наши отношения в секрете не только перед друзьями, но и родителями. С нашей компашкой проблем не было, они всегда замечали, что мы с Адамом слишком близки, когда еще были друзьями. Просто старались не позволять лишнего. Но Адаму было неприятно, что мы скрываемся, но я пока не готова к тому, чтобы раскрывать это всё, пока не разберусь с Итаном и не смогу убедиться, что он будет держать язык за зубами.
Ресторан встретил нас теплым светом и приглушенной музыкой. Мама, как всегда, окинула меня оценивающим взглядом, поправляя невидимую складочку на моем платье. Папа, напротив, выглядел расслабленным и довольным. Он всегда любил такие выходы в свет.
Двое мужчин в безупречных темных костюмах возвышались у входа в заведение. Мистер Вуд и Итан. Последний, как назло, был моим сопровождающим на этот вечер. Проклятые традиции!
— Отлично выглядишь, Элиен, — он протянул мне руку, приглашая к себе, — Я слышал, ты сегодня играла. Как все прошло?
— Хорошо, — ответила я, стараясь не вдаваться в подробности.
— Я уверен, ты была великолепна. Ты очень талантливая, — сказал он, с наигранным дружелюбием перед родителями, забрав мою ладонь к себе под локоть и мы вошли в холл ресторана. Наш столик был у окна, и пока наши родители беседовали с именинником, Итан куда-то отлучился. Я машинально оглядела зал, выискивая знакомые лица или хотя бы выход на террасу, чтобы подышать свежим воздухом, но никого не узнала. Зато заметила Итана, сидящего в углу с какой-то блондинкой, когда приходила мимо них к балкону. На мгновение наши взгляды встретились, и в его глазах мелькало замешательство.
Я вышла на террасу, вдыхая прохладный ночной воздух. Он пах морем и далекими звездами, совсем не так, как душный зал ресторана, пропитанный запахом дорогих духов и фальшивых улыбок. Опершись на перила, я смотрела на огни города, рассыпавшиеся внизу, они выглядели будто спасение, когда заблудился. Луна висела в небе, огромная и серебристая, словно вырезанная из перламутра. Она сразу же напомнила мне о «Лунной сонате» Бетховена. Вспомнились ноты, скользящие под пальцами, и то щемящее чувство, которое охватывало меня, когда я играла эту мелодию. Чувство тоски, надежды и какой-то невыразимой красоты.
— Красивая луна, правда? — услышала я голос за спиной.
Я не оборачивалась, зная, что он сразу же пошел за мной, как только увидел.
— Только ты все портишь, — вздохнув, ответила я
— Я уже был готов к тому, что ты начнешь язвить
— Слушай, — я резко повернулась к нему, — А твоя девушка, прежде чем отпустить тебя сюда, знала, что ты флиртуешь с каждой встречной? — я выгнула бровь, смотря на его невозмутимое лицо.
Он подошел к перилам, опустив ладони на холодный бетон.
— А твой парень, Элиен? Твой то в курсе, что ты приехала сюда к жениху? — ухмыльнувшись, парировал он, — Нет, подожди, может мне сказать твоим родителям о том, что мне рассказал мой старый друг? Что моя будущая жена, оказывается, его девушка! — он театрально распахнул глаза и охнул, — Как же так, Эли? Как ты могла так поступить со мной?
— Не смей им ничего говорить, тем более Адаму, — прошипела я
— А что я получу взамен? — спросил он, приближаясь ко мне.
Я отступила назад.
— Что ты хочешь?
— Просто немного твоего внимания, — ответил он, и в его глазах мелькнул недобрый огонек, — И обещание, что ты не будешь игнорировать меня в будущем.
Я понимала, что попала в ловушку.
Итан знал, как надавить на мои слабые места. И теперь мне предстояло решить, как из нее выбраться, не навредив ни себе, ни Адаму.
Я чувствовала, как внутри меня нарастает паника. Итан, как всегда, играл грязно. Он знал, что для меня важнее всего сохранить наши отношения с Адамом в тайне, и теперь использовал это против меня.
— Ты же понимаешь, что если ты расскажешь, это разрушит все? — проговорила я, стараясь сохранить голос ровным.
— Разрушит? Возможно. Но разве тебе не надоело жить во лжи? Разве ты не хочешь быть с тем, кого любишь, не оглядываясь на мнение других? — в его голосе звучала какая-то странная смесь злорадства.
— Это не твое дело, — отрезала я, — И я не собираюсь обсуждать это с тобой.
— Тогда, возможно, я поговорю с твоей подругой? Расскажу ей, как ты ее обманывала. Или, может, ты предпочтешь поделиться этой новостью с родителями сегодня вечером? — он не отступал, продолжая свою игру.
Волна ярости захлестнула меня. В голове промелькнула безумная мысль: сколько лет дадут за убийство, если я сейчас скину этого ублюдка с балкона?
Я сжала кулаки так сильно, что побелели костяшки. Итан наслаждался моей агонией, я видела это в его самодовольной ухмылке. Он смаковал свою власть, как дорогое вино. Я попыталась взять себя в руки. Нужно было думать, а не поддаваться эмоциям. Итан хотел реакции, хотел, чтобы я сломалась. Нельзя было ему этого позволить. Собрав остатки самообладания, я посмотрела ему прямо в глаза. Внутри все кипело, но голос прозвучал на удивление ровно и холодно, как лезвие ножа.
— Только попробуй хоть что-нибудь вякнуть Мегс, Адаму или моим родителям. Я вырву твой язык и затолкаю его тебе куда подальше, разнесу к черту твою жизнь, уничтожу тебя, — приблизилась вплотную и, не отрывая взгляда, сдавила носком туфель его пальцы. На лице Итана мелькнула гримаса боли, но я не дрогнула. Боль в его глазах, мимолетная, но вполне ощутимая, доставила мне какое-то извращенное удовлетворение. Это была лишь малая толика того, что он заслуживал, если бы посмел претворить свои угрозы в жизнь.
Я продолжала давить, чувствуя, как кости под тонкой кожей хрустят. Не сильно, достаточно, чтобы напомнить ему о моей решимости. О том, что я не та наивная дурочка, какой он, вероятно, меня считал.
— Ты думаешь, я блефую? — прошептала я, наклоняясь ближе к его лицу. Мое дыхание обжигало его щеку, — Ты думаешь, я не способна на это? Или ты пытаешься мной манипулировать? Попробуй. Просто попробуй. И ты узнаешь, насколько ты ошибался. Я не позволю тебе разрушить мою жизнь.
Я отпустила его ногу, отступая на шаг. Он отшатнулся, словно от проказы, потирая ушибленные пальцы. В его глазах плескалась ненависть, но в ней же я видела и страх. Этого было достаточно. Пока что.
Я развернулась и быстро пошла к родителям, стараясь не показывать, как сильно меня трясет от злости. Итан остался стоять на месте, глядя мне вслед. Я чувствовала его взгляд на своей спине, словно клеймо. Внутри меня все еще бушевал ураган, но теперь к ярости примешалась горечь. Горечь от того, что мне пришлось опуститься до этого. Меня совсем не так воспитывали, мне стыдно, что я веду себя как хамка и пользуюсь такой грубостью, лишь бы показаться сильной. Но эта не та сила, которую бы я хотела. Мне нужно было с достоинством принять все его слова и ответить как подобает, но эмоции сделали свое дело.
Вернувшись к родителям, я постаралась вести себя как ни в чем не бывало. Но я знала, что они заметили мое взволнованное
состояние. Мама бросила на меня вопросительный взгляд, но я лишь слабо улыбнулась и покачала головой.
Пока остальные гости шумно поздравляли именинника, папа предложил нам присесть за стол. Вечер тянулся медленно. Родители оживленно обсуждали какие-то деловые вопросы, а я делала вид, что внимательно слушаю, параллельно отвечая на сообщения Адама. Он был расстроен тем, что я не могу говорить, но я пообещала ему позвонить позже. Вскоре к нашей компании присоединился мистер Вуд, а следом и Итан. Я не могла сдержать довольной улыбки, глядя на его мрачное лицо. Пусть почувствует хоть немного того, что чувствую я, когда он пытается вмешаться в мою жизнь.
— Разрешите пригласить мою очаровательную невесту на танец? — спросил Итан у папы, прожигая меня взглядом.
— Боюсь, я вынуждена отказаться. Сегодня я особенно неуклюжа, не хочу случайно передавить тебе пальцы, — ответила я с легкой усмешкой.
— Ну же, Эли, потанцуй с ним. Развейся немного, а то совсем заскучаешь с нами, — вмешался Мистер Вуд.
Джеймс, казалось, искренне хотел примирить нас, но его слова лишь подлили масла в огонь. Я чувствовала, как внутри меня закипает раздражение. Итан, с его вечным недовольством, и мистер Вуд, с его наивным желанием угодить всем, — оба они давили на меня, словно тяжелые плиты.
Я сделала глубокий вдох, стараясь сохранить спокойствие.
— Мистер Вуд, я ценю ваше предложение, но, боюсь, сегодня я не в настроении для танцев. Возможно, позже, — ответила я, стараясь придать своему голосу как можно больше дружелюбия. Итан продолжал стоять, отвернувшись, его плечи напряжены. Я знала, что он ждет, что я передумаю, что я уступлю. Но я не собиралась этого делать. Не сегодня. Я хотела, чтобы он понял, что я не марионетка, которую можно дергать за ниточки. Чтобы разрядить обстановку, я повернулась к отцу и задала вопрос о его последней деловой поездке. Он с готовностью подхватил тему, и вскоре мы снова были погружены в обсуждение финансовых отчетов и новых проектов. Я старалась сосредоточиться на разговоре, но краем глаза видела, как Итан, все еще нахмуренный, отошел к бару и заказал себе виски. Я удивилась, виски значит ему можно пить, а за сигареты папочка наругает? Интересно. Итану уже восемнадцать, и может, Джеймс действительно не против алкоголя в небольших количествах. Я с нетерпением ждала момента, когда смогу уйти и позвонить Адаму. Мне нужно было услышать его голос, почувствовать его близость, пусть даже только по телефону. Мне нужно было убедиться, что я не одна в этом безумном мире.
Виски Итана, казалось, не принес ему облегчения. Он продолжал хмуриться, бросая на меня короткие, колючие взгляды. Я старалась не обращать на него внимания, но его присутствие ощущалось как давящая тяжесть в воздухе. Разговор с отцом о бизнесе был утомительным. Я знала, что он ждет от меня заинтересованности, понимания, но все мои мысли были заняты Адамом и тем, как вырваться из этой золотой клетки. Я кивала в нужных местах, задавала дежурные вопросы, но чувствовала себя актрисой, играющей роль, которую мне навязали. Мистер Вуд, заметив мое отстраненное состояние, попытался вовлечь меня в разговор о предстоящей свадьбе. Он с энтузиазмом рассказывал о выборе цветов, о рассадке гостей, о меню. Я слушала его вполуха, механически соглашаясь со всем, что он говорил. Свадьба казалась мне чем-то далеким и нереальным, словно кадром из чужого фильма. В какой-то момент я почувствовала, что задыхаюсь. Мне нужно было выйти на свежий воздух, хоть ненадолго. Я извинилась перед родителями и Мистером Вудом, сославшись на головную боль, и направилась к террасе. Я почувствовала взгляд Итана на себе, когда повернулась, чтобы уйти. Словно тень, он поднялся следом. Мои попытки ускользнуть оказались тщетными – скользкий паркет и предательские каблуки превратили побег в неуклюжую пародию. Вскоре его рука сомкнулась на моей, и я оказалась в его объятиях, кружась в медленном танце.
— Не так быстро, — прозвучал его голос, низкий и уверенный.
— Отпусти меня, — вырвалось у меня.
Он проигнорировал мою просьбу.
— Ты переходишь границы, зная, что тебе это сойдет с рук, – его взгляд был пронзительным, — Я просто хотел кое-что обсудить. Мне надоело красться к Меган домой, как вор. У нас есть квартира, записанная на компанию, недалеко от центра. Я хочу приглашать туда Мег, но отец начнет задавать вопросы. Если он спросит, подтверди ему, что это ты у меня ночуешь.
Я приподняла бровь, усмехнувшись.
— А что я получу взамен?
Его губы скривились в подобии улыбки, но глаза оставались холодными, как зимний лед. Он не отрывал от меня взгляда, словно анализировал, как дорого я себя оцениваю. Музыка вокруг казалась насмешкой, превращая нашу напряженную беседу в фарс.
— Я не расскажу твоим родителям, что ты за спиной у своего будущего мужа трешься с каким-то неудачником
— Не смей так о нем говорить! Он считает тебя другом, — прошипела я, стараясь сдержать гнев.
— И что с того? Твоим родителям и моему отцу плевать, кто он мне. Важно лишь то, что он твой любовник, Эли, а я — твой жених.
Я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Его слова, холодные и расчетливые, били точно в цель. Он знал, как задеть, как надавить на самые болезненные точки.
— Ты думаешь, меня это остановит? — выплюнула я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, хотя внутри все дрожало от злости и страха. — Ты думаешь, я настолько боюсь гнева родителей, что соглашусь на твою грязную сделку?
Он чуть наклонил голову, словно оценивая мои слова. В его глазах мелькнула тень то ли разочарования, то ли предвкушения.
— Не только родителей, Эли. Подумай о репутации. О будущем. О том, что скажут люди, когда узнают, что дочь влиятельного человека в городе крутит роман на стороне от своего жениха, — он говорил тихо, почти шепотом, но каждое слово звучало как приговор.
Я отвернулась, стараясь не смотреть в его холодные глаза. Музыка в ресторане давила на виски, казалось, она становится все громче и навязчивее. Я чувствовала себя загнанной в угол, как мышь в мышеловке.
— Ты мерзкий, — прошептала я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.
Он усмехнулся, и эта усмешка была хуже любого оскорбления.
— Возможно. Но я реалист, Эли. И я знаю, чего ты боишься больше всего. И я знаю, что ты готова заплатить любую цену, чтобы это сохранить.
Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Он прав. Черт бы его побрал, он абсолютно прав. Не гнев родителей пугал меня больше всего, хотя и его я боялась. Но репутация это было другое. Это было все. Моя семья, мое положение, мое будущее – все это держалось на хрупком фундаменте общественного мнения. И он, этот ледяной принц, держал в руках молот, готовый разнести этот фундамент в щепки.
Я медленно повернулась к нему, стараясь скрыть бурю эмоций, бушевавшую внутри. В глазах, наверное, плескался страх, но я надеялась, что он увидит и ненависть. Ненависть, которую я испытывала к нему, к себе, к этой ситуации.
— И что ты предлагаешь? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри все дрожало.
Он слегка приподнял бровь, словно ожидая этого вопроса. В его взгляде читалось торжество. Он знал, что сломил меня.
— Я предлагаю тебе быть хорошей девочкой, Эли. Быть той, кем тебя видят все остальные. Быть идеальной невестой, и прикрыть своего идеального жениха. И тогда, возможно, я забуду о твоих маленьких слабостях.
Он просто держал меня на коротком поводке, заставляя плясать под свою дудку.
— И что, если я откажусь? — спросила я, хотя уже знала ответ.
Он пожал плечами, словно это не имело никакого значения.
— Тогда, боюсь, твои маленькие шалости станут достоянием общественности. И не думай, что Адам сможет тебя защитить. Он всего лишь пешка в этой игре, а я игрок.
Итан сделал паузу, словно давая мне время осознать всю глубину моего положения.
— Выбор за тобой, Эли. Быть королевой на моей шахматной доске или стать выброшенной фигурой, о которой никто не вспомнит.
Музыка казалась теперь похоронным маршем. Я чувствовала, как мир вокруг меня сужается, превращаясь в тесную клетку. Я знала, что он победил. Он загнал меня в угол, лишив выбора.
Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и открыла их снова. В них больше не было страха. Только холодная решимость.
— Хорошо, — прошептала я, — Я буду хорошей девочкой. Но запомни, — мой голос стал твердым, как сталь, — эта игра еще не закончена.
Он одарил меня ледяной улыбкой, от которой по спине пробежали мурашки. Это была не улыбка победителя, а скорее хищника, предвкушающего добычу. Он знал, что выиграл эту партию, но война только начиналась.
— Я и не сомневался в твоей благоразумности, Эли.
Он протянул руку и коснулся моего подбородка, заставляя поднять голову. Его пальцы были холодными, как лед, и от этого прикосновения меня передернуло.
— Не забывай, кто здесь главный, — прошептал он, глядя прямо в глаза, — И не пытайся меня обмануть. Я всегда буду на шаг впереди.
Он отпустил меня и отступил на шаг, словно освобождая место. Но я не чувствовала свободы. Я чувствовала себя связанной по рукам и ногам невидимыми цепями, которые он держал в своих руках.
— А теперь, — он обвел взглядом танцующих людей, — Нам стоит вернуться к нашим родителям. Не стоит давать гостям лишний повод для сплетен.
Мы вернулись к столу, и меня словно выжали. Внутри все сжалось в тугой комок усталости и бессилия. Я чувствовала себя полностью разбитой. В голове настойчиво пульсировала одна мысль: убежать. Прямо сейчас. Бросить все к чертям и просто исчезнуть.
Ведь люди же так делают, правда? Начинают жизнь заново, в другом городе. Находят себе новые цели, к чему-то стремятся. Чем я хуже? Почему я не могу просто взять и все изменить?
Наверное, вся разница в том, что я – трусиха. А они – смелые. Они нашли в себе силы решиться на перемены, а я просто сижу и мечтаю о побеге, вместо того, чтобы его совершить. И этот комок бессилия давил, не давая дышать. Я смотрела на лица за столом, такие обыденные, такие...привычные. И в этой привычности крылась главная ловушка. Привычка к комфорту, пусть и мнимому, к предсказуемости, пусть и унылой. Привычка бояться неизвестности. Деньги. Жилье. Друзья. Все то, чего у меня нет в "том" мире, и что так или иначе держит меня здесь. Страх перед неизвестностью, страх остаться одной, страх не справиться. Эти страхи, как цепкие лианы, оплетали меня, не давая сделать ни шагу.
Родители, как заведённая пластинка, снова затянули свою песню о нашем "идеальном" браке с Итаном. "Вы так гармонично смотритесь вместе!" - щебетали они, и от этих слащавых слов меня начинало мутить. Ещё пара таких комплиментов, и я, клянусь, выдам фонтан прямо на праздничный стол. Итана же, кажется, вся эта ситуация несказанно забавляла. Он сидел, попивая вино, и с каким-то странным огоньком в глазах наблюдал за моей внутренней борьбой с тошнотой.
Я бросила на Итана испепеляющий взгляд, надеясь, что хоть капля совести в нем проснется. Но нет, на его лице лишь играла легкая ухмылка. Он, кажется, наслаждался моим дискомфортом. "Идеальный брак," - передразнила я про себя, закатывая глаза. Идеальный фарс, вот что это такое. Идеальная ложь, которую мы оба поддерживаем ради каких-то своих, черт возьми, целей.
Я глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. Нужно продержаться. Всего лишь еще один ужин, еще один вечер притворства. Я натянула на лицо самую приветливую улыбку, на которую была способна, и повернулась к родителям.
— Спасибо, мам, пап, — пропела я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более искренне, — Мы очень стараемся.
Итана, кажется, позабавила моя игра. Он поставил бокал на стол и положил свою руку поверх моей. Его прикосновение было холодным и расчетливым, как и он сам.
— Действительно, — промурлыкал он, глядя мне в глаза, — Мы просто созданы друг для друга.
Я почувствовала, как внутри меня закипает ярость. Как же я ненавидела эту игру! Ненавидела его прикосновения, его ухмылку, его фальшивые слова. Но я не могла ничего показать. Не сейчас. Не перед родителями. Я лишь сжала его руку в ответ, стараясь не выдать ни единой эмоции
— Конечно, дорогой, — прошептала я, чувствуя, как улыбка становится все более натянутой, — Мы просто идеальная пара.
Вечер казался бесконечным. Мы вернулись домой в полночь. доме царила тишина, родители уже давно спали, а я лежала в спальне перед телевизором, и ждала пока позвонит Адам. Когда я вернулась домой, он был занят делами и не смог принять звонок, хотя я обещала ему, что позвоню раньше. Каждая минута тянулась как час, и я то и дело поглядывала на экран телефона, надеясь увидеть его имя. Я взяла телефон в руки и машинально открыла нашу переписку. Последнее сообщение от него: "Позвоню, как только смогу, малышка. Скучаю." Малышка... От этого слова по телу пробежала теплая волна. Я перечитала сообщение несколько раз, словно пытаясь выжать из него еще хоть немного тепла.
В комнате стало душно. Я встала и открыла окно. Ночной воздух был прохладным и свежим. С улицы доносились приглушенные звуки города: шум проезжающих машин, отдаленный лай собаки. Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
Вдруг телефон завибрировал. Сердце подскочило к горлу. На экране высветилось: "Адам". Я судорожно провела пальцем по экрану, принимая вызов.
— Привет! — выдохнула я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
На экране появилось его лицо, немного уставшее, но такое родное. Он улыбнулся, и все мое раздражение как рукой сняло.
— Привет, солнышко. Прости, что так долго. Помогал маме
— Ничего страшного, — прошептала я, хотя внутри все еще немного ныло от ожидания, — Я просто... скучала.
Он усмехнулся.
— Я тоже очень скучал. День без тебя тянулся как вечность. Проведем вечер выходных вместе?