Безмолвие звезд. Том.1

Горный хребет Уданшань.

Туман плотно стелился по земле, обвивая собой обугленные корни старых деревьев, что стояли дымящейся стеной уже не один век. От их черных стволов по–прежнему исходил дым, будто те продолжали тлеть изнутри, скрывая свое израненное нутро под толстым слоем минувших столетий. На северной стороне деревьев, там, где обычно растет мох лежала плотная кора из пепла. Несмотря на зиму, снега даже в самых скрытых от солнца проталинах видно не было, а трещины в земле свободной от тумана, походили на засохшее дно реки. В воздухе вместо прелой листвы стояла удушающая вонь гари. Настолько плотной, что единожды вдохнув, еще долго будешь ощущать горечь на корне языка. Тишина в этом месте была особенной. Она вязко обволакивала собой, давила и заставляла вздрагивать от собственного дыхания.

Этот лес не любили. Верховные кланы старились его не замечать, забыв название. А обычные жители не селились возле него уже больше шестьсот лет. Он являлся своеобразной преградой для тех, кто пожелал бы попасть на горный хребет Уданшань. Тан Хао брел по этому лесу уже несколько дней, ведя в поводу Хэняна. Демонический скакун тревожно прял ушами и постоянно встряхивался от оседающего на его шкуру пепла. Его всегда нервировали перемигивающиеся призрачные огоньки, плавающие в тумане между деревьев. Еще один отпечаток ужасающей войны между божествами. Эти синие, зеленые и бледно–алые огоньки были осколками чужих душ лишенных права на перерождения. Демоны, боги и люди, все они остались в этом лесу, в одной общей могиле. И ни одна сила не могла очистить эти земли от них. Даже бестолковые падальщики не в состоянии были поглотить все эти душевные осколки и просто взрывались от обжорства, присоединяясь к вечному блужданию.

Мужчина поправил тряпочную маску на своем лице и бросил взгляд в сторону узкой тропы, что поднималась на холм, за которым лежала равнина у подножья горного хребта. Осталось часа два, и он наконец–то будет дома. Он был одним из немногих, кто любил это место. Призрачный лес возвращал его в прошлое. Туда, где деревья пылали так же яростно, а некогда близкие люди умирали. Позволял не забывать, что случившиеся не случайность, а лишь каприз того, кто возжелал власти.

Тан Хао остановился, пропуская мимо себя стайку блуждающих огней. Демонический скакун за его спиной тревожно фыркнул и переступил с копыта на копыто. И в голове невольно всколыхнулись воспоминания о недавней встрече. Раньше учитель никогда бы не принял чужую помощь. И ребенок, удивительно, как он смог вырасти таким: искренним и глупо верующим в своего учителя. Против воли ладони сжались в кулаки. Он ведь считал, что смог отбросить свое прошлое. Забыть, как того и требует устав альянса. Но всего лишь взгляд в чужие глаза лишил его возможности обманывать себя.

Блуждающие огни проплыли мимо, и командир черного отряда продолжил свой путь, поднимаясь на холм, с которого открывался захватывающий дух вид. Каждый раз, возвращаясь сюда, Тан Хао замирал, оглядывая черные горы в легком трепете перед творением неизвестного мастера.

Горный хребет Уданшань протягивался на восьмисот ли с запада на юго–восток и являлся естественной границей между провинциями Дайюй и Хубэй. Семьдесят две горные вершины называли столпами державшими небо, которое все же обрушилось на них. Но трепет вызывало иное, а именно цвет этих гор – иссиня черные, словно на них пролили густую тушь и бережно прошлись тонкой кистью по всем трещинам и впадинам. Мрак клубился в тенях от скал и огромных валунов, упавших с вершин. Над горным хребтом всегда стоял туман. И словно на контрасте равнина, раскинувшаяся от леса до хребта, пестрела зеленой сочной травой весной и летом, а сейчас была покрыта белоснежным пологом, сквозь которого тянулась темная лента дороги.

У выхода из леса стояли две статуи львов с алыми глазами напитанными кровью лушоу. Она отпугивала лесной туман и блуждающие огни, запрещая им покидать невидимую границу. Такие же львы, ступающие правой лапой на жемчужину, стояли и у огромных каменных врат. Что являлись единственным безопасным проходом вовнутрь альянса. Такие крепости были высечены у подножья всех семидесяти двух горных вершин.

Тан Хао вдохнул полной грудью и стянул с лица маску, наконец, прогоняя опостылевшую вонь гари. Морозный, влажный воздух ударил в грудь с очередным порывом ветра, слабо колыхнув оставшийся за спиной лесной туман.

– Вот мы и дома, – произнес он своему скакуну и похлопав его по морде, легко взобрался в седло.

Мигнули алые глаза львов, когда всадник прошел между ними. Хэнян направился легкой рысью в сторону каменных врат по приближению к которым стали видны алые ленты из звездного металла, что пересекали створки и уходили под землю. Командир Тан знал, что они проходят под всей равниной и заканчиваются у лап первых львов.

Подъезжая к крепости в горе, мужчина достал из нагрудного кармана печать в форме головы медведя и вскинул его вверх. У врат не было видимых стен, по которым ходили бы патрульные, как не было видно и узких бойниц. Но как и любой воин, вышедший из подгорной утробы, Тан Хао знал, что сейчас за ним наблюдают десятки проницательных и холодных глаз. Едва он вступил на дорогу из леса, как о его приближение уже знали. И наверняка донесли совету.

Мужчина спешился, как раз когда начали бесшумно и тяжело открываться врата. Весившие десятки тысяч дань, они натягивали стальные тросы на специальный механизм, чтобы приоткрыться хотя бы на один чжан, но не издавали не единого звука. Тишина этого места всегда была неким таинством, уходящим в древние предания о спящем под хребтом ди чжи. Эти врата никогда не распахивались полностью. Вот и сейчас, они едва открылись, чтобы в них мог протиснуться один человек. Как в зазоре мелькнул белый плащ. А через мгновение к Тан Хао навстречу спешил удивительной красоты мужчина.

Его белоснежные волосы развивались от быстрого шага, как и полы плаща, на мгновение показавшиеся взметнувшимися белыми крыльями. Правильные и изящные черты лица, большие раскосые глаза нежно голубого цвета, что сейчас смотрели с тревогой, легкий разлет бровей и мягкая неуверенная улыбка на тонких губах. На голове были прижаты два кроличьих ушка, что слегка подрагивали от эмоций своего владельца.

– Почему ты задержался? – голос мужчины был хорошо поставленным и мягким, будто сами небеса одарили его талантам певца. – Твой отряд прибыл пять дней назад. С тобой все в порядке? Ты не ранен?

– Да так, нагрянули старые долги, – Тан Хао не смог сдержать искренней улыбки и протянув руку, сжал ладонью тонкое плечо. – Не переживай.

Он кивнул в сторону достаточно открывшихся врат, и они вдвоем двинулись к проходу, когда навстречу к ним вышел мальчишка лет тринадцати и приняв поводья от демонического скакуна повел его к конюшням, под пристальным взглядом Тан Хао.

Они вошли внутрь большого каменного зала, что являлся для них просторным двором, освещенным многочисленными хрустальными кристаллам. То тут, то там сновали люди между добротно сделанных разнообразных построек. Несколько взглядов застыли на вошедших.

– Как мне не переживать, когда глава Тан отравлен, а его приемник не выбран? – беловолосый мужчина нахмурился. – Ты слишком...

Договорить он не успел, Тан Хао резко приобнял его за плечи и дернул назад, закрывая собой. Свободная рука вскинула появившийся в черном вихре клинок, отбивая летящую стрелу. Цзынь. Сталь встретилась со сталью, и стрела оказалась в балке одного из домов. Движения во дворе замерли.

– Надо же, прославленный наследник Пурпурного дворца вернулся, а его не встречают, как полагается! Гден же полет небесных фениксов и устилающаяся цветами тропа? – ядовито вы поинтересовался стрелок, опуская лук.

Тан Хао едва заметно прищурился, разглядывая его, а после повернулся к своему другу, отпуская его плечи.

– Шао Бай ты в порядке? – поинтересовался он, взглянув на дрожащие кроличьи уши.

– Да, не волнуйся, – ди чжи улыбнулся. – Лучше разберись с ним побыстрее, у меня есть более важные новости.

Мужчина закатил глаза и снова посмотрел на пришедшего в ярость от такого пренебрежения Хэ Линя. Этот болван был вторым из трех приемником на пост главы Запретного Пурпурного дворца. И к сожалению имел за собой сильную фракцию из куда более умных интриганов и манипуляторов. В какой–то степени господина Хэ было даже жалко, ведь он в упор не видел, что его просто используют для достижения своих целей. Горячий нрав и несдержанность в словах никогда не позволят стать ему новым главой.

– Ну почему же не встречают, – Тан Хао криво усмехнулся. – Ты ведь выбежал подобно драчливому петуху. А чем петух не феникс. Клекот одинаково надоедливый.

Командир Тан расслабил ладонь, и меч растворился в черных искрах. Со стороны невольных зрителей послышались смешки.

– Смотри, он снова не использовал гуань–дао, – прошептал кто–то.

– Да на кого его тут обнажать, разве этот молодой господин Хэ серьезный противник? – тут же отозвался другой. – Для бога Асуры он лишь пыль под ногами.

– Дерется мечом, а тренируется с гуань–дао, – отозвался третий. – Какой из него бог Асура?

– Ты что не знаешь, глупый? Когда на главу Тан напали, он единственный кто выжил и сдерживал врага до подкрепления, – тут же зашикали на того. – Вот и представь. Стоит в окружение трупов, весь в крови, а в руках у него гуань–дао и взгляд холодный. У шестнадцатилетнего мальчишки! На нем не было ни царапины! Когда прибыло подкрепление там и сражаться уже не с кем было. Всех он и убил. С тех пор его так и прозвали.

– И если он достанет гуань–дао, то значит, считает тебя опасным. А меч это так, для таких глупцов как ты и вон этот молодой господин.

Чужие шепотки были прекрасно слышимы и для Тан Хао и для Хэ Линя, что заметно побледнел от ярости. Эти слова были для него как соль на открытую рану, ведь он в отличие от остальных учеников даже не получил духовного оружия от главы. Однако огрызаться с говорившими не спешил, что было не привычно. Обычно младший ученик не любил когда кто–то сомневался в его силе или пренебрегал его властью и всеми способами само утверждался за счет более слабых. Это заставило Тан Хао более незаметно и внимательно оглядеть двор.

– Братья, разве сейчас мы должны драться друг с другом? – раздался укоризненный спокойный голос, и все присутствующие невольно выпрямились и с почтением повернулись в сторону говорившего.

– Старший брат! – радостно отозвался Хэ Линь.

Повернувшись на голос, молодой господин Хэ тут же вежливо склонился перед мужчиной, что выглядел лет на тридцать. Тот вышел из бокового коридора, ведущего к вечно цветущему саду, где любил проводить свое свободное время за каллиграфией. Одетый в черно–белые свободные одежды, держащий в своих руках веер, старший брат представлял собой образ благородный и отдаленный от простых смертных. Отчего многие пророчили ему становление бессмертным.

Тан Хао лишь вскинул брови, но и не подумал поклониться даже из предписанного поведения. Стоявший рядом с ним Шао Бай тоже не шелохнулся, лишь недовольно скривился на мгновение, прежде чем вернуть своему лицу беспристрастное выражение.

– Лю Чэн, когда ты успел вернуться? – вместо приветствия поинтересовался Тан Хао.

– Средний брат не рад меня видеть? – с легкой улыбкой отозвался мужчина, подходя к нему ближе.

– Я задал вопрос, – резче, чем до этого проговорил Тан Хао, не сводя своего взгляда со спокойного лица старшего ученика главы.

Их взгляды встретились и атмосфера мгновенно изменилась. Если до этого простые зеваки предпочитали наслаждаться зрелищем неравного боя между двумя наследниками, то сейчас все как можно незаметнее постарались исчезнуть со двора. Даже Хэ Линь замер боясь издать лишний шорох и напомнить о себе. И пускай Лю Чэн все еще продолжал улыбаться, но его взгляд этого не отражал. Серые глаза убийцы. Холодные, жестокие и лишенные всякого милосердия, они смотрели, перестав притворяться покорным ягненком.

– Неделю назад, – после довольно долгого молчания произнес Лю Чэн. – Среднего брата устраивает такой ответ?

– Устроит, как только я его проверю, – отозвался Тан Хао, приподнимая уголки губ, а после переведя взгляд в сторону притихшего третьего ученика. – Хэ Линь, ты переживал о том, что меня не встречают как надо. Так вот, два «феникса» уже пожаловали на встречу. А без ковра из цветов я как–нибудь обойдусь, – иронично произнес он. – Все же для них еще не сезон.

После чего кивнул Шао Баю и двинулся вместе с ним в сторону левого коридора ведущего на территорию Зала Силы. Веер в руках Лю Чэна с хрустом сломался.

***

Они расположились в просторной комнате в левом крыле своего дворца. Высеченный внутри горы, он был сделан из высоких ажурных арок, что пропускали порывы свежего горного воздуха через себя, отчего практически во всех комнатах было прохладно. Часть, расположенная в глубине горы отапливалась, там же в основном и располагалось несколько жилых комнат, купальни, да кухня. Этот дворец Тан Хао подарил глава, когда ему исполнилось восемнадцать лет. Здесь он проводил большую часть медитаций и обучения. Ведь во дворце Изящества сотни ветров была огромная библиотека, которая ежегодно пополнялась со всех уголков мира. Некоторые свитки и тома уходили в эпоху до Раскола.

– Лю Чэн действительно прибыл неделю назад, – нарушил тишину Шао Бай, наливая в широкие чаши сок Лунных ягод. – Известие об отравление главы он получил едва ли не в тот же вечер, его лушоу способен общаться со своими марионетками. И чтобы добраться до Трех храмов с горного пика Пустоты, ему потребовалась неделя.

Приняв чашу, Тан Хао прикрыл глаза, расслабляясь. Но в голове, несмотря на столкновение со своими врагами, были мысли совсем о другом. И почему–то в этот раз так легко его покидать они не собирались. Встреча с тяньшоу, которого он уже и не надеялся увидеть живым, сильно выбила из привычного равновесия.

– Интересно, что ему нужно. Ученическую повинность он не выражал главе три года, а тут вдруг озаботился, – Тан Хао хмыкнул, делая глоток. – Мог бы и дальше быть «занятым» мастером пика Пустоты.

– Многие из жителей альянса за становлением тебя главой Пурпурного дворца, – отозвался Шао Бай. – Но не все и пока есть хоть малейший шанс тебе помешать, они будут это делать. К тому же на днях в альянс поступил запрос от императорского двора.

Тан Хао поморщился, ему не нужно было дальше слушать своего друга, чтобы понять, в чем заключалась просьба императора. Каждые три месяца проводиться обряд укрощения божественной энергии из разлома, над которым находился горный хребет. Во времена битвы Расколовшей Небеса именно сюда пришелся основной удар божеств и зодиакальных созвездий. Даже сами горы были образованы из тел погибших тяньшоу. Этот удар образовал огромный разлом, что тянулся поперек всего континента подобно старому шраму, и мог в любой момент расколоть землю напополам, разрушив границы империи. Нестабильная божественная сила была так же опасна, как и демоническая ци для человека, отчего единственный вынужденный выход был обряд укрощения. Суть которого заключалась в поглощение божественной ци детьми, рожденными с дефектами духовных звезд. Таким образом, и появлялись знаменитые своим безумием черные воины.

К сожалению, великие Небесные дворцы, предпочитали игнорировать разлом и не считали его существенной проблемой. Относились весьма скептически к словам альянса об опасности раскола. Только императорский двор шел на союз и раз в полгода присылал под конвоем выкупленных у родителей детей с нарушенной циркуляцией духовной силы. Подобное порождало об альянсе недоброжелательные слухи среди обычного населения и пренебрежительное отношение со стороны кланов.

– Кто на этот раз займется защитой детей до их приезда в новый дом? – Тан Хао оставил в сторону чашу с практически не тронутым соком и поднялся с тахты.

Заведя руки за спину, мужчина принялся мерять комнату широкими шагами. Мысли снова невольно скользнули к господину Сюэ и Тан Хао яростно тряхнул головой.

«– Интересно, а он знал о делах альянса и именно поэтому относился к ним так презрительно?» – от этого вопроса губы сжались в тонкую полоску.

Командир Тан не мог дать себе отчета, почему продолжает думать об этом. Почему многие не разрешенные вопросы связанные с тяньшоу так сильно стали нуждаться в ответах.

– Отряд Соколов, Ло Бин просил передать, чтобы ты ни о чем не волновался, – ди чжи улыбнулся, следя взглядом за мечущимся другом. – И все же, что тебя беспокоит?

– Ничего, просто переживаю за старика, – соврал, не моргнув глазом Тан Хао и усилием воли заставил себя застыть.

Шао Бай оглянулся по сторонам и на мгновение прикрыл свои невероятно яркие глаза. Командир Тан всем телом ощутил, как по комнате расплескалась мощная аура ди чжи, что не позволила кому бы то не было подслушать их. Мурашки пробежались по позвонку, а после его будто завернули в теплое и невероятно мягкое одеяло. Настолько духовная сила зодиакального кролика ластилась к человеку. Мужчина не знал, почему она так реагирует на него и не спешил уточнять это у Шао Бая. Они были с ним лучшими друзьями, что всегда готовы прикрыть друг другу спины. А–Бай лучший лекарь альянса, а его духовная сила превосходила многих мастеров, но драться он совсем не умел. И несмотря на это всегда ступал с ним по одной дороге. Было ли что–то еще в его жестах, Тан Хао узнавать не спешил. Еще тогда, двенадцать лет назад, прибывая на пороге смерти, он дал себе обещание, что у него больше не будет семьи, не будет того кого он мог бы впустить в свое сердце. Ведь оказывается, это так больно когда оно разбивается из–за гибели всех кого он любил.

Поняв, что старые воспоминания грозились рухнуть на него снежной лавиной, мужчина встряхнулся и вопросительно посмотрел на ди чжи, молчаливо интересуясь, зачем тот раскрыл свою духовную силу.

– Он не хотел тебе говорить, но я не могу видеть, как ты мечешься, – с грустной улыбкой тихо произнес Шао Бай.

– О чем ты?

– Глава Тан пришел в себя. Об этом знаю только я и мой помощник, – отозвался зодиакальный зверь, встречаясь с чужим янтарным взглядом.

Тан Хао застыл всего лишь на мгновение, а после, развернувшись, бросился в боковую неприметную дверь. Та вела в заброшенный старый коридор, что наполовину обвалился, но к счастью участок с потайным ходом остался цел. Хао знал их наизусть. В первый год жизни в альянсе он был предоставлен сам себе и лекарям, что пытались выходить его. Едва он смог встать на ноги и не падать в обморок от боли пронизывающей все меридианы, шестнадцатилетний мальчишка излазил все ходы, своровав карты из кабинета деда.

Путь до покоев главы Запретного Пурпурного дворца он даже не заметил. Лишь остановился перед узкой дверью, переводя дыхание, а после потянул ту на себя, щурясь от мягкого, приглушенного света. Тан Инь полулежал в постели и, нацепив на горбатый нос очки, сосредоточенно читал свиток в своих руках, рядом с его бедром высилась их небольшая горка.

«– Очередное донесение», – мелькнуло в голове, пока мужчина закрывал дверь и бесшумно ступая, двинулся в сторону постели.

Некогда черные локоны старика обратились благородной сединой, а квадратное, тяжелое лицо стало казаться мягче. Короткая бородка пробилась за время болезни главы и сейчас поросла неровными пятнами, добавляя в образ легкой неряшливости. Хао молча подошел к нему и уселся на кровать.

Старик будто и не заметив нового посетителя продолжил читать свиток. Отчего по комнате разлилась теплая тишина радости от долгожданной встречи. В голове было столько всего, о чем Тан Хао хотел рассказать своему старику и в тоже время совершенно не знал с чего начать. Две недели этот важный и как на тот момент казалось, единственный человек в его жизни находился на грани жизни и смерти. А сейчас от отравления, будто не осталось и следа.

Глава Пурпурного дворца закончил просматривать донесения, и аккуратно сложив свиток, посмотрел на сидящего мужчину поверх своих прямоугольных очков в тонкой оправе.

– Этот кролик никогда не умел держать язык за зубами при тебе, – проворчал он.

– Я тоже рад тебя видеть, старик, – усмехнулся Тан Хао. – Если ты не хотел, чтобы я знал, мог бы взять с него печать молчания, и даже при всем желание он бы ничего мне не сказал. Так что не притворяйся.

– Мальчишка, – фыркнул Тан Инь и улыбнулся. – Все–то ты знаешь, – глава протянул руку и сжал чужою ладонь в своих теплых пальцах. – Я ждал тебя.

– Лунсин жив, – слова сорвались с его губ против воли, словно сами по себе.

И Тан Хао замер от собственного голоса, чувствуя, как напряжение сковало его мышцы. Он не мог сам себе объяснить, как много на самом деле значили эти слова. И сейчас озвученые, наконец, не в мыслях, они будто приобрели осязаемость. Основу покрепче мыльного пузыря и просто обманом собственного желания их теперь не назвать. Эта была реальность, что изменилась в очередном отражении звездных нитей. Она пахла морозом и травянистым сбором. Он успел вдохнуть ее, когда они оба падали вниз. Туда где старая листва стала вдруг самой мягкой подушкой. И сейчас, Тан Хао с ужасом осознал, что он даже не подумал о синяках и ссадинах, что оставило их падение. Настолько все происходящее казалось ему до этого момента нереальным.

Но слова озвучены, и душа заметалась в груди как птица в клетке, ломающая свои прекрасные крылья о крепкие прутья. Он неосознанно сжал стариковскую ладонь крепче и посмотрел потерянно в глаза своего второго учителя, наставника и названного отца. Старик вздрогнул, стискивая чужие пальцы в немой поддержке. Янтарный взгляд полнился невысказанной болью и совсем слабым лучиком надежды. Надежды детской и такой наивной. Ведь Тан Хао как никто другой знал, что не сможет вернуться в то время, когда считал верховного хранителя Шэнцзи своим учителем.

Сложно сказать, что и Тан Инь ничего не чувствовал от этих слов, но сейчас он как никогда остро ощущал, что нужен Тан Хао собранным. Отчего похлопал ладонью о его руку и мягко улыбнулся.

– Ты... встретил его? – вопрос нес под собой и другой, не менее важный.

Был ли с ним сын Ли Сюина и Ли Юэ.

– Да, когда патрулировал город Дисинь, – тихо отозвался Тан Хао, будто опасался, что теперь любое озвученное слово о его прошлом будет так же оглушительно, как и предыдущие. – Он приходил туда с наследником. Мальчишка вырос крепким и здоровым, а его духовный уровень достиг предела первой звезды.

– Ох... – на губах старика появилась дрожащая улыбка, а, после, не удержавшись, он снял очки и вытер слезящиеся глаза. – Славно.

Тан Хао кивнул, и оба они как–то разом замолчали, думая о своем. Теперь, после того как самое важное было озвучено, мыслей в голове словно не осталось. Командир Тан прибывал в рассеянном состоянии, которое часто проявлялось после изматывающей тренировки. Первым тишину нарушил Тан Инь, что внезапно нахмурившись, закашлялся.

– Я не успел прийти на помощь двенадцать лет назад, – старик глубоко вдохнул, прежде чем продолжить более уверенным голосом. – Но теперь Небеса предоставили мне еще один шанс. Я должен выполнить последнюю просьбу своего друга и тогда смогу уйти спокойным.

– Теперь все измениться, – Тан Хао качнул головой. – Нельзя поступать необдуманно.

Будь кто–либо другой на месте Сюэ Сина и Ли Яна и никаких проблем бы не возникло. Но не с ними.

– Когда зажжется первая звезда наследника, цзянху содрогнется от привнесенного в него хаоса. Прямой наследник крови сможет возродить клан, а его... хранитель, станет надежной опорой, – глава с трудом подавил кашель, чтобы закончить озвучивать свою мысль.

– Стал бы, – Тан Хао нахмурился. – Только я не ощутил от него и капли духовной силы. Вероятно, эти двенадцать лет и для них прошли нелегко.

– Ты должен вернуться к ним, – Тан Инь прямо посмотрел на мужчину. – И защищать, но сделать это так, чтобы никто ничего не заподозрил.

– Но состязание за пост главы? К тому же прибыли старший и младший ученики. Если я сейчас покину альянс, они укрепят свои позиции.

– Твой поступок испугает их. Сейчас, когда ты должен находиться в центре событий борьбы за власть, ты удалишься с арены. Это заставит их сомневаться, действовать еще осторожнее, – старик хмыкнул. – Я позабочусь о нашем доме, а ты... Тан Хао, разве ты сможешь думать о борьбе за пост главы, когда знаешь, что нужен им.

Командир черного отряда вдруг усмехнулся на чужие слова, и опустил взгляд на свои руки.

– А нужен ли, старик? – прошептал он. – Двенадцать лет прошло. Он назвал наследника своим единственным учеником. А значит я... – Тан Хао вдруг запнулся, свободная рука дернулась к плечу, там где на всю жизнь остались шрамы после того страшного вечера, но силой воли заставил себя не касаться их. – Ничего не значу для него. Он не помнит меня.

Глава Пурпурного дворца не сразу нашелся с ответом, смотря на своего лучшего ученика, да что уж там, сына по духу, по убеждениям и стремлениям, по характеру и упорству. Они вместе смогли затянуть многие раны на своих сердцах, но некоторые из них слишком глубоки. Тан Инь знал командира черного отряда с пяти лет. Он знал, как сильно на тот момент мальчишка был привязан к Лунсину. Как восхищался им и старался заслужить уважение и признание духовного зверя. А тот всегда обращался с ним как с навязанным приказом. Сейчас повзрослев, Тан Хао и сам осознавал, как глупо было всего этого ожидать от не человека. Как детская наивность тянулась к обжигающему пламени подобно мотыльку. И сгорела в нем дотла.

– Тан Хао, он ведь тоже может думать, что ты погиб там, – произнес старик, отводя взгляд в сторону. – Не упускай свой шанс, мой мальчик. Судьба, как и боги, капризна, следующей возможности она тебе может и не предоставить. Я не хочу видеть сожаление в твоих глазах, когда ты осознаешь это.

Командир Тан качнул головой, но ничего не сказал. Он и сам понимал, что второго шанса может и не быть. Возможно, они встретились для того, чтобы он наконец смог отпустить свое прошлое. Забыть его, вычеркнуть из своей жизни, как и предписывают правила альянса: при вступление в Уданшань ты обязан отказаться от своего прошлого. Но сможет ли он сделать это?

Тут словно вспомнив о чем–то, Тан Инь опустил взгляд на лежащие рядом свитки и принялся рыться в них, пока не достал небольшой сверток.

– Генерал Цзыянь просит от встречи с лекарем Шао, ты сопроводишь его в Дахэ, а там ваши пути разойдутся. К этому времени избавишься от шпионов. Главное для тебя оказаться рядом с наследником, когда тот попадет в Храм Духа. Хранитель наверняка поведет его к Чжу Цюэ, других вариантов кроме как положиться на кровь у него нет.

Тан Хао взял протянутое письмо и пробежал взглядом по иероглифам, невольно тяжело вздыхая. Сотрудничество с генералом пустоши Падших звезд был выгодным, но очень не простым. Будучи ди чжи дракона он обладал тяжелым и властным характером в худшем проявление сущности горделивого зверя. Но договор выполнял исправно. Каждые полгода поставлял в альянс духовные звезды диких зверей разных рангов. Так как в лесах империи убийство лушоу было под запретом, приходилось искать иные способ добычи одного из важнейших ингредиентов для пилюли восстановления, что помогала спасать жизнь многим воинам из альянса во время приступа. Иногда генерал присылал им земных зверей готовых заключить опасный и противоестественный контракт с отступниками. И все это он готов был делать ради встреч с лекарем Шао. Они проходили уединенно, и никто не знал, о чем эти двое беседуют.

Хотя Тан Хао подозревал, что виной тому секрет эликсира бессмертия, что по преданиям готовил белый кролик, что жил на луне, пока звездный цикл занимал знак кота. Богиня Чанъэ неохотно отпускала кролика со своих земель, и чтобы ее пленник мог покидать лунный дворец на один год, он был обязан преподносить ей эликсир бессмертия. Насколько эти предания были правдивы, командир не знал, а сам Шао Бай не рассказывал.

Положив письмо за пазуху, Тан Хао снова посмотрел на главу.

– Скоро будет совет Двенадцати, на этот раз его хотят провести в Ицяньпу.

– А–а, – в раздражение протянул Тан Инь. – Эти глупцы пытаются сохранить обычай положенный Ли Сюином. Без верховного клана в этом собрании нет никакого смысла! Не стоит и внимания.

– Именно поэтому они и хотят его созвать. На нем буду выбирать новый верховный клан.

Старик удивленно вскинул брови, а после нахмурился, мгновенно осознав подоплеку грядущих изменений.

– Двенадцатилетний цикл завершен и теперь они надеются избежать божественной кары? – Тан Инь вдруг хохотнул, а после не выдержал и расхохотался. – Вот уже поистине дураки, не видящие дальше своего носа. И кто же предложил такое?

– Клан Цинлун, – Тан Хао вздохнул. – Мы перехватили одно из писем главы Мэн в клан Байху. В нем говорилось о Лунтайтоу, который будет проводиться не в Иньсюй, а в главном городе клана.

– Он хочет вмешаться в императорские дела? – старик изумился чужой наглости.

Испокон веков все праздники проходили в столицах провинций. Эти праздники – короткий миг объединения некогда единого народа. В обычные дни стражи городов не особо приветствовали мастеров духа.

– Многие годы Цинлун вел себя довольно тихо, ранее, пока существовал клан Шэнцзи, глава Мэн менее сдержан в своих действиях, – Тан Хао задумался. – Вероятно, подготавливался к этому году.

– Ха–х, интересно, как поведет себя глава Лин на это заявление. Фениксы не позволять лазурному дракону занять пост верховного клана, – старик потер подбородок. – Неужели нас в скором времени ждет война кланов?

– Нужно поговорить с Синь Ши об этом, – командир черного отряда поднялся. – Завтра с утра я отправляюсь в Дахэ, остальное оставляю на тебя, старик.

– Все недоразумения лучше решать беседой, – Тан Инь кивнул ему. – Разреши вопрос терзающий тебя. А об остальном не волнуйся. Эти старые кости еще крепки, кому как не учителю знать мысли вложенные в головы учеников.

Тан Хао рассмеялся. Когда глава начинал так говорить, это означало, что все давно идет по его плану. Он не считал себя наивным, чтобы верить, будто ему одному дана свобода. О нет, даже он играет по правилам главы Пурпурного дворца, по правилам Зала Силы. Оба знали, они союзники пока идут одной дорогой, стоит им лишь стать друг другу врагами. Тан Инь перережет ему глотку первым, несмотря на то, что называет внуком. Все же именно старик вырастил из щенка матерого волка. И действительно знал, что пределы сил его среднего ученика еще не были показаны. Вероятно поэтому они все же союзники. Ведь ученик давно превзошел своего учителя.

***

Весь день пролетел незаметно в заботах и когда наступил поздний вечер, Тан Хао в полной мере ощутил насколько же он измотан. Решив, что самые важные дела Зала Силы были разобраны и подписаны им как заместителем и негласным будущим наследником главы, мужчина отправился в свой пустующий дворец. Порой он порывался прислать слуг, чтобы те обеспечили комфорт, но после сам себя останавливал. Испытав в прошлом рабскую жизнь, он меньше всего хотел, чтобы ему прислуживали такие же люди, которым просто не повезло. Хотя можно ли сказать, что тогда повезло ему?

Натаскав воды в купальню, мужчина с удовольствием погрузился в горячую воду, откидывая голову на деревянную стенку. Тело приятно покалывало, расслабляясь, защипали ссадины и тонкие порезы на руках. Тан Хао шумно выдохнул и запустив ладонь в распущенные волосы, что практически сразу стали влажными из–за поднимающегося пара, принялся массировать голову, разглядывая каменный потолок. В купальни не было окон, чтобы не пропускать тепло, но вместо этого, когда солнце садилось за горизонт на потолке загорались маленький точки кристаллов, что были похожи на далекие звезды. Они тускло сияли и перемигивались, наполняясь светом из горных жил, текущих по всему хребту. По ним всегда раньше определяли приход ночи.

Тан Хао рассматривал их. Теперь эти россыпи напоминали ему чужие глаза, холодные и такие же беспристрастные. Забавно. Пальцы коснулись сначала одного равного, похожего на жирную кляксу шрама на правом плече. Он располагался ровно там, где когда–то была его четвертая духовная звезда. Ладонь повела влажную линию вниз к изгибу локтя, там располагался второй похожий шрам. А тут раньше была его пятая духовная звезда. Когда–то он был выдающимся мастером, что смог к шестнадцати годам зажечь пять духовных звезд и открыть для себя пять скрытых техник созвездия Дракона. Глава Ли пророчил ему великое будущие прославленного героя. А в итоге он стал отступником, от которого отвернулись Небеса.

– А–Хао? – в дверь коротко постучали, а после в купальню вошел Шао Бай.

В руках он нес поднос с несколькими маленькими баночками и флаконами. Закрыв за собой дверь, мужчина подошел к воину и поставил поднос на стул рядом с изголовьем ванны.

– М–м–м–м, Шао Бай, – черноволосый кинул на того недовольный взгляд. – Я ведь говорил тебе, что сегодня хочу побыть один.

– Не волнуйся, я смажу твои ссадины и тут же уйду, – отозвался зодиакальный кролик и улыбнулся. – Ты сегодня сам не свой.

Тан Хао решил промолчать и с тяжелым вздохом уселся в ванной, опираясь руками на края. Лекарь зашел ему за спину и мягко уложил его волосы на правое плечо.

– Воины рассказали мне, что во время патрулирования вы спасли мужчину с ребенком, – начал Шао Бай, после небольшой паузы, когда набрал на ладонь мазь из плоской баночки. – Это им ты отдавал долги?

Тан Хао скосил взгляд в сторону друга и едва заметно нахмурился. Сложно было не понять, как сильно заинтересовала эта тема кролика. Но утолять его любопытство не было никакого желания.

– Им. Ты все подготовил к поездке?

Шао Бай коротко рассмеялся, начиная наносить мазь на ссадины и синяки, втирая ее в кожу. По небольшой комнате растекся насыщенный аромат сандала. Некоторое время он молчал, видимо приняв, что ему не собираются так легко и просто открывать эту маленькую тайну. Тан Хао даже успел расслабиться и снова позволить мыслям лениво плыть в своей голове, как услышал шорох, а через мгновение его обняли со спины. Тонкие руки обвили шею, белые локоны скользнули в воду, расплываясь островками снега, и в нос ударил освежающий запах хлопка и мяты с примесью мягкого, нежного под тона. Тан Хао напрягся, слегка поворачивая голову в сторону ди чжи.

– Не закрывайся от меня, А–Хао, – тихо произнес белый кролик, прикрывая глаза. – Между нами заключен договор и пускай его не скрепляли Небеса, но ты мой хозяин, а я твой духовный зверь. Я не могу не чувствовать, когда тебе тяжело или плохо. Не зная, что с тобой, как я смогу помочь тебе.

– Шао Бай, – голос Тан Хао прозвучал непривычно раздраженно, отчего белые уши дернулись и напряглись. – Иногда... даже ты не можешь мне помочь, а я не обязан все рассказывать.

– Но твоя духовная сила была нестабильна. Да и сейчас она в любой момент может выйти испод контроля, что–то пошатнуло твое равновесие. И это, – Шао Бай приоткрыл глаза, бросив незаметный холодный взгляд на свои руки, что продолжали обнимать, однако голос его напротив прозвучал мягко. – Нужно уничтожить. Ведь если ты потеряешь контроль, даже я не смогу тебя обуздать.

– Великий лунный зверь не уверен в своих силах? – с насмешкой поинтересовался мужчина, отклоняя голову в бок, чтобы между ними появилось хоть какое–то расстояние, а после положил ладонь поверх чужих и сжал.

– Я всего лишь скромный лекарь, – отозвался Шао Бай, опуская голову и утыкаясь в чужое плечо лбом. – Тан Хао, я понимаю, что люди любят свою свободу, но заключая договор с духовным зверем, вы становитесь неделимы. Любой тяньшоу на моем месте поведет себя так же. Когда хозяину будет тяжело на сердце.

Тан Хао застыл, широко распахнув глаза. Чужие слова казались ложью. Не любой и воину повезло знать тяньшоу, который никогда не тянулся к своему хозяину, к людям под своей опекой. Он стоял гордой одинокой звездой, что своим сиянием лишь указывала путь, но никогда не старалась навязывать свое присутствие.

Улыбка на губах появилась сам по себе, а после мужчина и вовсе сбросил с себя чужие руки и отстранился, оборачиваясь к лекарю, смотря прямо в его обеспокоенные и слегка растерянные глаза.

– Не волнуйся Шао Бай, – произнес он самоуверенно. – Теперь безумие не настигнет меня. Кхм. Раз ты все равно не нанес мазь, то выйди из комнаты и приведи себя в порядок. Мы поговорим позже.

Лунный кролик недовольно поджал губы, впрочем, это недовольство отразилось лишь на мгновение, но Тан Хао успел его заметить, прежде чем оно скрылось за виноватой улыбкой.

– Прости, – Шао Бай поднялся и подхватив поднос и удалился из купален.

– Вот уж головная боль, – Тан Хао шумно выдохнул, когда дверь за ним закрылась и задумался. – Будь он женщиной, подумал бы что ревнует, но в эмоциях и чувствах ди чжи разобраться сложнее, чем у тяньшоу.

Последние хотя бы врать не умеют. Они просто не понимают для чего им это делать. А вот изгнанные с Небес ди чжи. Мужчина вздохнул и с силой потер лицо. Отмокать в воде резко перехотелось, настроение, и атмосфера уединения была полностью разрушена. Быстро обмывшись и насухо вытерев тело, Тан Хао надел нижние одежды, а сверху накинул на плечи теплый халат. Вернувшись в библиотеку, он увидел, что лунный кролик возиться, накрывая на стол. Видимо, хочет загладить свой проступок. Командир Тан усмехнулся, скрещивая руки на груди и облокачиваясь плечом о косяк двери.

– К чему ты так суетишься, Шао, – достаточно миролюбиво поинтересовался он, понимая, что раздражение все же сходит на нет.

– Я расстроил тебя.

– Ничуть, просто слишком обо мне беспокоишься. Шао Бай, я ведь давно вырос, – отозвался воин и направился к нему.

– Я заметил, – с коротким смешком ответил кролик и кивнул на стол.

Тан Хао запнулся на равном месте, но промолчал, решив не уточнять как давно. Иначе бы сегодняшнего разговора не случилось. Усевшись на свое место, мужчина подождал, когда зодиакальный зверь разместиться напротив.

– Так ты все подготовил к поездке?

– Да. Генерал Цзыянь очень учтив, уведомляя нас заранее о встречах, – лунный кролик робко улыбнулся. – Хотя мне все равно каждый раз страшно с ним встречаться. Несмотря на то, что мы оба ди чжи зодиакальных созвездий, он все же дракон, а я кролик.

– Может мне в этот раз пойти с тобой? – Тан Хао подтянул себе бульон с мясом и взяв несколько лепешек, принялся за еду.

– Не стоит, ему это не понравиться, а нам нужны духовные звезды. Все же он ничего не заставляет меня делать помимо моих умений.

– Значит дело в лекарских навыках? – честно сказать Тан Хао не верил в подобное.

Будь это так, разве искало бы воплощение дракона только одного конкретного лекаря, а не любого подходящего. Насколько мужчина знал, тела воплощений по своему строению мало чем отличались от людских. Шао Бай на его слова лишь улыбнулся и присоединился к ужину, что прошел в тишине.

На удивление после друг не поднял снова тему о его состояние, а Тан Хао не стал напоминать. Вместо этого они оба убрали со стола, да разместились у камина. Разговор потек о повседневных заботах альянса. Но мужчина чувствовал хрупкость этой иллюзию. Одно неверное слово и все вновь вернется. Шао Бай изредка бросал на него выжидающие взгляды. Но поняв, что воин все равно стоит на своем и не собирается уступать, сдался и через один малый час все же с ним распрощался.

Оставшись наедине, Тан Хао перевел взгляд в окно. Ночь давно вступила в свои права, и чистое небо сияло разбросанными звездами и белыми линиями Божественной формации. Янтарный взгляд замер на черном провале.

市担 / 擔 –1 дань = 50 кг.