Безмолвие звезд. Том.1

16 лет назад. Земли клана Шэнцзи.

После утреннего собрания Лунсин и глава Ли прогуливались среди лотосовых прудов, чтобы хоть немного охладиться. В этом году сезон Манчжун выдался душным, и дожди не спешили приходить на помощь. К счастью, расположение рядом реки Хуанхэ спасало всех жителей Байлянь, и многие уходили под тени старого леса, раскинувшегося на берегах.

– Младший брат опять переусердствует, – с лёгкой досадой в голосе проговорил Ли Сюин, заведя руки за спину, позволяя слабому ветерку забираться под воротник.

– Он амбициозен, как и весь клан Цинлун, – отозвался на это дракон. – Если и в этот раз не последует твоему совету, императорский двор может воспользоваться этим.

– На одном небе не может быть двух драконов, да? – мужчина тяжело вздохнул и приподнял голову, обращая серый взгляд на шпиль виднеющиеся пагоды Созерцания. – После нашей с Юэ свадьбой, Мэн Чжан очень изменился. Теперь я не уверен, что понимаю его.

– Не ты ли говорил мне, что людям свойственно меняться, – равнодушно пожал плечами Лунсин и задумался.

Сегодня на собрании обсуждали появление иллюзорных пилюль и эликсиров с ядами на чёрном рынке обычных людей. Цзянху и императорский двор имели чёткое разделение, эти два мира старались не соприкасаться, но в то же время были тесно переплетены на единой земле. То, что для одних было нормально, на других действовало по-особому. И обнаруженные эликсиры влияли на людей без духовной энергии сильнее опиума. Конечно, стоило этому всплыть, как цензорат обратился к ним за разъяснениями, которых у них не было.

– Техники Цинлун – иллюзия и яды, – Ли Сюин остановился под тонким деревцем сливы. – Но это не означает, что только они могли поставлять эти пилюли на чёрный рынок.

– Достаточно оценить качество, и всё встанет на свои места.

– Лунсин...

– В следующем году на том рынке могут появиться и артефакты с запрещёнными техниками. Ли Сюин, как бы ты ни закрывал на это глаза, но с главой Мэн тебе сто́ит переговорить и проявить строгость, – не щадя чужие чувства, ответил дракон.

– Ох, я не говорю, что этого не надо делать. Я лишь пытаюсь донести до всех, нельзя слепо обвинять один из великих кланов в причастности к этому унизительному происшествию, – в раздражении повысив голос, Ли Сюин сорвал ни в чём не повинный лист сливы.

– Если цензорат не убедят твои доказательства, ты снова примешь вину на себя? – Лунсин прямо посмотрел на своего главу и слегка прищурился. – За последнее время произошло много происшествий, косвенно указывающие на причастность клана Цинлун, но ты постоянно подставляешь под удар Шэнцзи, но не своего названого брата.

– Он всего как год заступил на пост главы, – Ли Сюин смял лист сливы в своих пальцах. – Его положение не так стабильно. Я должен защищать и поддерживать его, Лунсин.

– А кто защитит и поддержит Шэнцзи, когда три божественных стража императорского двора решат наказать его за чужие проступки?

Глава Ли не нашёлся с ответом и поджал губы, отбросив от себя смятый зелёный лист. Несколько мгновений он смотрел, как тот падает в пруд. А после прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Слова хранителя были правдивы оттого и били больнее, без жалости и милосердия. Впрочем, вряд ли эти чувства знакомы звёздному дракону.

– Рано или поздно, но тебе придётся отступить, Ли Сюин, – тяньшоу повернулся к дереву спиной, опуская свой взгляд на пруд. – Если постоянно опекать, он не научится летать. Своей заботой ты можешь его погубить, но тогда падёт ни он один, но и ты вместе с ним.

Между ними опустилась тишина. Никто не хотел её нарушать. Дракон – потому что сказал всё, что хотел. Глава Ли – оттого, что чувствовал вину перед своим хранителем. Мужчина действительно старался относиться к главе Мэн мягче, понимающе, но, видимо, делал этим только хуже. Тот с каждым разом бросался в самые непредсказуемые авантюры, будто старался проверить, а вытащит ли его на этот раз старина Ли? Когда Мэн Чжан заступил на пост главы клана Цинлун, по цзянху прошла молва, что на стражу Небесного пути встало два названых брата. В молодости Ли Сюин и Мэн Чжан побратались, смешав кровь друг друга в обряде. Так, ещё и оба хранителя двух кланов были драконами. Цинлун среди людей прозвали младшим драконом, а его учеников называли младшими братьями и сёстрами. Понятное дело, что подобные речи многих не устраивали в восточном клане, отчего положение Мэн Чжана стало незавидным. Дошло до того, что за последние полгода его пытались дважды убить!

– Хранитель Цан ничего не говорил о моём брате? – как-то беспомощно поинтересовался Ли Сюин, открывая глаза. – Лазурный дракон давно не показывался в цзянху.

– Последний раз мы разговаривали с ним год назад, когда обсуждали восхождение рода Мэн на пост главы клана, – Лунсин присел, опуская ладонь в прохладу пруда и от удовольствия прикрыл глаза.

Вода напоминала ему космос. Такой же глубокий, не опознанный и таящий в себе много тайн. Глава Ли, наблюдавший за редким проявлением положительных эмоций своего хранителя, невольно улыбнулся. Кажется, это была не такая уж и плохая идея оставить его жить в клане, а не возвращать в Созвездие. Забавно стало и то, что на основе его примера многие тоже стали относиться к духовным зверям как к товарищам. И это радовало. Хоть и не он первый протянул руку дружбы иным существам. Первым это сделал клан Чжу Цюэ, госпожа феникс в облике юной девы сразила многих мужчин своей очаровательной и нежной красотой.

– Прошёл целый год, ты разве за него не волнуешься? – Ли Сюин нахмурился. – Никак не возьму в толк, почему между хранителями нет добрых отношений.

– Наши силы – отражение друг друга, – отозвался на это Лунсин, продолжая барахтаться ладонью в воде. – При длительном контакте просыпается агрессия и желание подавить сильного сам... собеседника. У вас людей, кажется, есть даже поговорка на эту тему. Два тигра не могут ужиться на одной горе

Глава Ли же понял, что изначально хотел сказать хранитель Небесного Пути и многозначительно приподнял брови.

– А с госпожой феникс, значит, вести долгие беседы ты можешь? – стараясь не выдавать улыбку в голосе, поинтересовался мужчина.

– Чанли воплощение энергии инь, она противоположность, а не отражение, – не понимая, к чему ведёт глава, бесхитростно отозвался Лунсин.

– И она могла бы стать тебе женой и подарить наследников? – со смешком спросил Ли Сюин.

– ... – звёздный дракон поднял голову, нечитаемым взглядом уставившись на своего друга. – Как мы вообще пришли к этой теме?

– Жизнь тяньшоу — актуальная тема всегда.

– Ты просто не хочешь решать проблему с Цинлун.

– Ох, я уже решил. В этот раз вставать на их защиту я не стану. Позволю цензорату провести осмотр алхимических павильонов, – скривившись, отозвался Ли Сюин, невольно сжимая ладони в кулаки. – И если пилюли окажутся оттуда, то передам дело в руки Цзуншэнь для расследования причин.

Не сказать, что решение мужчине далось легко. Наоборот, он ощущал неясную тревогу, будто делает этим только хуже, руша и так шаткие мосты в их дружбе. Лунсин понял это по его растерянным глазам и смятому в захвате рукаву. Он не понимал, почему глава так переживать о чужих людях. Хотя и называет Мэн Чжана братом, родства между ними нет. Эти хитросплетения связей порой были сложнее звёздных нитей, соединяющий дух с созвездием. Отчего дракон решил выкинуть эти размышления из головы и снова опустил взгляд на свою ладонь. К пальцам подплыли маленькие цветные рыбки и принялись покусывать кожу, вызывая лёгкую щекотку. Духовный зверь улыбнулся. Ведь эти малютки поглощали его духовную энергию, чтобы обратиться в карпов реки Хуанхэ. Все пруды соединялись с этой необычной рекой. Хоть некоторые из них и были сделаны искусственно.

– Тяньшоу похожи на людей, но они не люди. Нам нет никакой нужды искать близости или же создавать семьи. Наши наследники рождаются из энергии нашей звезды, приходя на смену уставшей оболочке предыдущего воплощения, – всё же ответил Лунсин на чужой вопрос. – Поэтому госпожа Чанли не вызывает во мне никаких побуждений и чувств, глава. Хоть она и приняла облик женщины, в своём последующем воплощении она может стать мужчиной. Стражи Небесного Пути отличаются именно этим от остальных тяньшоу. Мы можем контролировать внешнюю энергию и создание тела.

– Тогда получается, Цан Юань одно из твоих воплощений или по человеческому – сын? – лёгкая грусть пропала из серых глаз, и глава Ли, не испытывая никакого стеснения, уселся рядом с драконом на лужайку.

Лунсин, почувствовав, чужой, искренний интерес, вздохнул и убрал ладонь из воды, слегка тряхнув кистью. Сколько бы люди ни пытались их классифицировать, не всегда получалось. Как минимум, потому что четыре хранителя созвездий, хоть и считались тяньшоу, были несколько другой группы. Они изначально зародились для людского царства и в Цзывэе не росли, поэтому были куда ближе к людям. Люди молились звёздам, делились с ними своими секретами и надеждами, давая хранителям Небесных Дворцов возможность понять их лучше, не осознавая этого. Он же не зарождался из созвездия, он родился из одной звезды. Сложно сказать, кто из них старше. Созвездие лазурного дракона на востоке было довольно старое, но его разумное воплощение появилось после войны. Лунсин же, родившись в море космической ци, ушёл в Цзэвэй где, то служил богам, то сам был богом, уже и не вспомнить. Вернулся он оттуда только во времена битвы, Расколовшей Небеса.

– Нет, Цан Юань никто для меня.

– Так странно. Почему же тогда у нас два дракона-хранителя? Разве ты не говорил мне ранее о гармонии.

Лунсин тяжело вздохнул и потёр влажные пальцы между собой, размышляя о том, как же правильно ответить на чужой вопрос, чтобы его поняли и больше не доставали.

– В системе стихий У-син, что является божественной формацией, явившейся к нам после войны, есть четыре Небесных Дворца. Южный – феникс со стихией огня, северный – чёрная черепаха, ей принадлежит вода, восточный – лазурный дракон, ему дерево, западный – белый тигр, ему подвластен металл, – в дополнение к своим словам Лунсин принялся чертить на песке четырёхконечную звезду, а после обвёл в круг её центр. – У каждой многоуровневой формации есть замок, основная печать. Наш замок — это центр и там стоит печать небесного императора. Центру принадлежит стихия земли, и он воплощение силы Хуан-ди, а каким стало это воплощение неважно. Если четыре стороны привязаны к своему созвездию, то центр — нет. Возможно, когда я решу уйти, устав от жизни, это место займёт цилинь или же Байцзэ, а может, вступит на путь хранительницы госпожа Сюань – нюй.

Ли Сюин слушал внимательно и не перебивал, хотя и были порывы задать уточняющие вопросы. Лунсин за это ему был благодарен, он не любил, когда сбивали с мысли или же уводили диалог от изначальной темы. Поэтому когда дракон договорил, наступила тишина, в которой каждый мог разобраться в озвученных словах. Вообще, Лунсин любил рассказывать о тайных познаниях, это было у него в крови. Будучи хранителем врат храма Небесного пути, что соединяли между собой все три мира, дракон вобрал в себя множество знаний.

– Хм, а люди, могут ли они стать звёздами или созвездиями? – Ли Сюин, кажется, был рад тому, что они болтали на тему, не касающуюся нынешней проблемы.

– Могут, вы называете их бессмертными, – Лунсин чуть прищурился, поворачиваясь к мужчине. – В нашем теле есть девять духовных звёзд, когда мы зажигаем всё из них, открывается возможность перейти на уровень обожествления, тогда эти девять звёзд разрушаются, формируясь в два ядра божественное и духовное, – тут тяньшоу, наконец, заподозрил, что-то не так и пристально посмотрел на своего главу. – Но зачем ты это спрашиваешь, ты ведь и так всё это знаешь.

Ли Сюин не удержался от смеха, упав на спину и раскинув руки в сторону, он не стесняясь, хохотал, разбавляя тишину знойного дня.

– Ты себя со стороны видел, когда рассказываешь об этом?

– Со стороны? – дракон с некоторым недоумением принялся себя оглядывать, а после вопросительно уставился на человека.

– Тебе нравится рассказывать, – отозвался Ли Сюин. – Нравится учить и делиться знаниями. Я беспокоился о слухах, что ходят про твоего ученика и тебя.

– Хм? – тяньшоу озадаченно нахмурился.

– О том, что ты не обучаешь его, – с улыбкой пояснил мужчина, закидывая руки за голову.

– Тан Шэнь — умный ребёнок.

Лунсин невольно вспомнил о том, как мальчик, совсем не боясь его, спрашивал и уточнял то, что не понял с первого раза. К обучению он подходил довольно ответственно для своих лет. Будучи сиротой, Тан Шэнь не искал душевной близости и не бегал со сверстниками в клане, всегда находясь как-то обособленно. Этим он дракону напоминал его самого, что тоже всегда держался в стороне от общего веселья. Возможно, по этой причине он и не раздражал его так сильно. Вместе они проводили бо́льшую часть дня, и между ними, если не было устного урока, всегда царила уютная тишина. По крайней мере, со стороны дракона, что даже мог задремать на своей любимой кушетке в бамбуковой роще. Что на этот счёт думал сам Тан Шэнь, тяньшоу не знал, да и узнать не пытался. Всё же то, что он занялся обучением человеческого детёныша, целиком заслуга главы Ли. Если бы ни его приказ, дракон и не думал бы о том, чтобы на кого-то тратить своё время.

Не сказать, что подобное было для него обузой, но в то же время он ощущал себя странно. Тяньшоу хранили знания поколений, обучать для них это так же естественно, как и дышать. Вот только всё их обучение обычно заканчивалось тем, что они открывали доступ в пространство моря сознания, где уже мастера духа погружались в медитацию, впитывая в себя знания из окружающей их ци.

Обучать подобным образом Лунсин мальчишку не мог, так как с ним не был заключён звёздный контракт. А это значительно усложняло ситуацию, ведь приходилось учиться одновременно с ним, чего тяньшоу делать не особо любил. И он искренне полагал, если бы не приказ главы Ли заниматься с ребёнком, он бы и пальцем не пошевелил.

– М–м–м, Лунсин, а ты подготовил своему ученику подарок? – вдруг поинтересовался Ли Сюин и повернулся в сторону дракона, ложась набок.

Главу совсем не волновало, что он поступает, не соответствуя своему статусу. Как и то, что после госпожа Ли будет отчитывать его за пятна от травы на одежде. Кажется, такие бытовые мелочи между ними люди называли романтикой.

– Подарок? – тяньшоу опустил ладонь обратно в воду и подвигал пальцами, разгоняя стайку мальков.

– У него сегодня день рождения, – с улыбкой отозвался мужчина. – Ты забыл, да?

– Тяньшоу не отмечают дни рождения, – недовольно проворчал дракон. – Это бессмысленно.

– У людей всё не так. Мы живём слишком короткую жизнь. И дни рождения отмеряют нашу жизнь, показывая, насколько она уже пройдена. Наверное, этого тебе, не понять, – Ли Сюин вскинул взгляд в бескрайнее небо. – Вы другие. Смерть для вас лишь переход к новой оболочке.

– Вашу жизнь мы тоже не понимаем, – тихо отозвался Лунсин. – Ваша жизнь куда ярче и стремительней любой падающей звёзды. Вы, люди, в моём понимании похожи на бесконечный звездопад. Едва ли к вам успеваешь привыкнуть, как вы срываетесь с этого яркого полотна и угасаете. Оставаясь лишь смазанным хвостом воспоминания, как след от кометы. У нас всё не так.

– Насколько?

– Мы просто есть. Как ветер или моря. Как огонь или земля. Наше рождение проходит незаметно, наша жизнь протекает в бесконечном холоде и одиночестве. И так же незаметно прекращается. Многие тяньшоу отрекаются от своих чувств, они становятся лишь маленькими точками на ночном небе. Они становятся безжизненными светилами, которым начинают молиться люди. Иногда они откликаются на эти мольбы, но в большинстве своём остаются равнодушны, – ладонь в воде замерла, и Лунсин сжал пальцы, преодолевая лёгкое сопротивление. – А потом их забирают в Цзывэй.

Ли Сюин промолчал, уже успев пожалеть о том, что затронул эту тему. Отчего-то ему всегда казалось, что звёздный дракон не так уж и равнодушен к собственным собратьям, как пытается показать. Верхнее царство мужчине было неведомо, но даже по тем крупицам информации, которыми делился с ним тяньшоу, становилось ясно, что это не такое уж и радостное место. Да, люди всегда стремились к звёздам и небесам, но те никогда не стремились к ним в ответ. В царстве Цзывэй царили свои порядки, и на людей им было всё равно.

– Так, насчёт подарка, – Ли Сюин откашлялся, чтобы разбить повисшую тишину. – Я слышал, он у тебя неплохо обращается с копьём и алебардами, не хочешь подарить ему божественное оружие из нашей сокровищницы?

– Ты говоришь о гуань дао? – Лунсин перевёл взгляд на мужчину и задумался, после всё же кивая. – Его потенциал достоин этого оружия, с ним он сможет подойти к порогу зажжения второй духовной звезды и переходу на третий уровень небес.

– Так быстро? Этот малыш начал делать шаги на пути самосовершенствование всего как три года назад, а уже достиг таких высот, – восхитился глава Ли и задумался. – Он многообещающий юноша, кажется, сто́ит уделить ему больше внимания.

– Не стоит, – вдруг возразил дракон и чуть нахмурился. – Тан Шэнь не любит такое.

– Хо–о–о, неужели хранитель клана, великий звёздный дракон, начал обращать внимание на желания людей? – стараясь не улыбаться, легко подразнил мужчина своего друга и нехотя поднялся, довольно потягиваясь. – Ладно, сходим в сокровищницу, выберем ему подарок. А после устроим небольшой праздничный ужин в узком семейном кругу!

– ... – Лунсин не нашёл что ответить.

Порой он не понимал своего главу. Он ведь и так очень внимателен к потребностям клана. Как никак, он ведь обязан его защищать, а значит, на любую опасность, так или иначе, реагирует. Разве это не значит, что он обращает внимание на желание членов клана о безопасности? Но порой от главы очень сложно добиться пояснений, Ли Сюин в таком случае просто загадочно улыбался и хлопал его по плечу. Видимо, думает, что дракон так сам поймёт. Но тяньшоу не понимал. Чувствовал себя едва ли не ребёнком, которому сунули в руки трактат «о духах и звёздах», но не научили читать.

Сокровищница клана находилась под землёй, главный зал располагался под пагодой Зала Созерцания. Но чтобы до него дойти, нужно было пройтись до восточных врат и спуститься под искусственные скалы, среди которых был затерян тайный проход, ведущий вниз под пруды. Подземные пещеры естественного происхождения дополнительно укреплялись балками и магическими печатями, чтобы в случае масштабного нападения, проход не оказался завален. Сюда имелся также и телепорт, но использовали его только в экстренных случаях. Охраны не было, место это было под защитой духов-предков, что добровольно заперли себя в маленькие полупрозрачные камушки, в темноте казавшиеся путеводными светлячками.

Минуя все хитроумные переплетения коридоров и случайно образованных проходов, они без проблем добрались до главных дверей. Те возвышались на несколько чжанов в высоту и были высечены из камня. Охраняли их два дракона, искусно вырезанные на дверях. Они были плотно переплетены между собой, вдобавок будто этого было мало ещё и держались лапами друг за друга. Звери сразу же зашевелились, стоило им только подойти к небольшой площадке перед входом. Ли Сюин без лишних слов уколол свой палец и мазнул выступившими каплями крови по морде каждого дракона. Их тела заскользили друг по другу, расплетаясь из крепкого замка, и двери с тихим шорохом открылись вовнутрь. Главный зал встретил их сухостью, светом и лёгким ароматом сливы. Здесь и днём и ночью горели негасимые фонари, а все артефакты и божественные оружия были расставлены и тщательно прочищены от пыли. У дальней стены с небольшой нишей, наполненной водой, стояло старое, но цветущее дерево мэйхуа. Ветви её были голые на листья, но пышные на цветы, каждый из которых был насыщенного темно-синего цвета с вкраплением белых точек.

Лунсин, обогнув своего главу, направился к дальней тумбе, на которой лежали украшения. Минуя оружия и прочие артефакты, он лишь краем глаза заметил, что дерево, отражающее ци предка клана, несколько почернело стволом. Это натолкнуло на мысли о том, чтобы уйти в глубокую медитацию и проверить цикл обновления. Как-никак даже малейшими изменениями пренебрегать не стоило, всё же от этого древа зависели все защитные чары клана, когда на месте нет хранителя.

– О, ты хочешь ему подарить кольцо формации Тянь? – поинтересовался глава Ли, когда перестал оглядываться по сторонам и подошёл к дракону.

– Копьё удобнее хранить в нём, чем постоянно носить за спиной, – отозвался Лунсин, остановившись взглядом на тонком кольце с чёрным вулканическим стеклом в середине, оно было выполнено аккуратно в форме маленькой капли.

Такой и мешаться не будет и не так заметен, чтобы не привлекать лишнее внимание. Было бы лучше использовать серьгу, что было бы ещё менее заметно, ведь Тан Шэнь носит длинные волосы. Но увы, подобные артефакты расширенного пространства не хранились в Шэнцзи.

– Тогда давай так: ты подаришь ему оружие, а мы подарим ему это кольцо, м? – Ли Сюин верно растолковал, на что смотрел тяньшоу и достал из лёгкой защитной дымки артефакт.

Лунсин согласно кивнул. Подобные кольца ценны тем, что из них никто ничего не сможет достать кроме хозяина. Но чтобы активировать подобное нужно, чтобы будущий хозяин сконцентрировал свою духовную силу на кольце и первым туда, что-либо отправил. Тогда артефакт признает его и другим не откроется. С оружием проблем было ещё меньше. Выбрав гуань дао с алой кисточкой, дракон несколько секунд держал его в руках, размышляя о том, что божественные оружия подстраиваются под своего владельца, но для начала нужно было заслужить их уважение. Сможет ли Тан Шэнь с этим справиться?

Тяньшоу именно по этой причине не владел ни одним оружием, потому что никто из них не могло с ним договориться. Или это он не мог договориться с ними, придя к единой гармонии. Отчего драться приходилось, полагаясь на собственные когти. Обычные клинки ломались от мощи его духовной силы.

Не найдя, чем можно было бы прикрыть оружие, мужчина недолго размышлял о том, как его незаметно вынести. Сконцентрировавшись, дракон призвал духовную силу, запечатывая алебарду в своём море сознания. Побродив ещё немного по сокровищнице, они больше не обмолвились с главой и словом, так же молча покинув её. Драконы на двери зашевелились, вновь сплетаясь в крепкую и нерушимую вязь.

– Ты помнишь любимое блюдо своего ученика? – поинтересовался Ли Сюин, когда они собрались распрощаться и пойти по своим делам.

– ... – Лунсин не удержался и поднял ладонь к переносице, начиная её массировать. – Нет. Зачем мне помнить его любимое блюдо, если он ест всё? – в этом вопросе уже слышалось нескрываемое раздражение.

– Но он ведь помнит, какой чай ты любишь, – вскинул брови Ли Сюин, стараясь не улыбаться, однако, когда дракон вместо ответа лишь клацнул зубами.

Глава понял, что пора бы оставить друга в покое, пока в него не полетело, что-нибудь тяжёлое. Звёздный дракон славился своим непоколебимым спокойствием и равнодушием ко многим вещам, но даже его хвалёная выдержка давала трещину, когда что-то касалось дел повседневных. Особенно, если это звучало со стороны тех, к кому тяньшоу прислушивался. К счастью, таких людей было всего трое. И сейчас, поняв, что он подошёл к той самой грани, Ли Сюин поспешно распрощался и сбежал. Лунсин на это только зарычал и, обратившись в свою истинную форму, взлетел в небо. Ему нужно проветриться и подумать.

Люди – такие странные существа. Зачем обращать внимание на настолько несуразные мелочи, как любимая еда или любимый цвет в одежде? Разве от этого что-то должно меняться? Лунсин искренне не понимал, почему обязан был обращать на такие детали внимание. Это ведь несложная, многоуровневая формация и не печать, где такие вот нюансы действительно могут быть важны. Ведь построенные с ошибками заклинания могут разрушиться в самый неподходящий момент. Но что измениться от того, если он не будет помнить о любимом блюде ученика?

Взмывая всё выше и выше, он пронзал пушистые облака выпущенной стрелой и, казалось, старался достигнуть звёздного барьера, скрытого за солнцем, чтобы прорваться в другое царство. Но завис в воздухе, когда землю скрыла пелена из облаков, а вокруг простиралась яркая и губительная синева. Дракон извернулся, его гибкое тело подтянулось кольцами, застыв незаконченным символом бесконечности. Звёзды мягко перемигивались на его чешуйках, на спину заходила туманность змеи, а у хвоста поблёскивала главная звезда из созвездия большой медведицы. Солнечные зайчики прыгали по его телу, как по лужайке.

Из малого рождается больше, из большего проявляется истина. Как дождь наполняет своими каплями моря, так и из мелочей складывается образ.

Сейчас этот ребёнок, носящий имя Шэнь для него, безлик и ничем не выделяется среди других. Но если он узнает его, постарается запомнить эти мелочи, что так важны в человеческой природе. Станет ли он для него уникальным. Приобретёт ли лицо в его сознание. Отпечатается ли отголоском своей ауры, став ближе. Не просто одним из тысячи, а единственным?

Дракон, поймав взглядом одного из солнечного зайчика, прошёлся вперёд по этой едва видимой золотой нити, пока взгляд не упёрся в яркое пятно самого солнца. И раздражение начало сходить, отпуская потревоженное мелкой рябью озеро покоя. Ли Сюин стал для него единственным. Он всегда найдёт и распознает этого человека по запаху спелой хурмы, которую тот так сильно любит. По его привычкам, которые в памяти тяньшоу всплывают сами по себе, стоит лишь подумать о нём.

Несмотря на всю ответственность, возложенную на плечи главы Ли, он всё ещё любил чувствовать себя свободным, совершая вещи порой совсем абсурдные и не подходящие его статусу. Он любил ходить в дозоры, переодевшись простым стражником, валяться на траве, когда никто не видит. Читать вслух. В его привычке всегда было держать клинок концов вверх за своей спиной. А отдавая приказы, он всегда хмурился. Любил только чёрный цвет, но всегда бережно хранил белые платки с вышивкой своей супруги.

Все эти и многие другие мелочи отпечатывались в памяти тяньшоу сами по себе. Его никто не заставлял их запоминать, как происходило с учеником. Ли Сюин слишком напирает. Решив так для себя, Лунсин ощутил, что окончательно успокоился и в следующий раз будет просто игнорировать глупые расспросы своего друга. Иногда и ему сто́ит научиться, что не всем нужно много друзей и шумная семья рядом. Звёздному дракону хватает и их двоих. Впускать в этот мир ещё кого-то духовному зверю не хотелось. Даже если этим, кто-то был его вынужденный ученик. Главная цель — обучить его, а не стать ему кем-то близким.

***

Вечером Лунсин отменил тренировку и приказал двенадцатилетнему мальчишке без его разрешения не входить в бамбуковую рощу. Тан Шэнь на эти слова лишь склонил низко голову, принимая приказ, и так же молча удалился в свою комнату, что находилась в здании за рощей. Дракон отчего-то ощутил себя неловко. На мгновение ему даже показалось, будто мальчик хотел ему, что-то сказать, но так и не осмелился, пряча руки за спиной. Игра ли воображения из-за слов главы Ли или же то действительно была лёгкая недосказанность, дракон решил не разбираться. Ему и так пришлось согласиться на то, чтобы праздничный ужин провели на его любимом месте. Посчитав, что с его стороны это достаточная жертва в угоду чужих неясных желаний, от всего остального тяньшоу отстранился.

Ли Сюин и Ли Юэ не растерялись, отчего вскоре у нефритовой кушетки уже стоял широкий стол, на котором расположилось множество блюд, в основном состоящие из сладостей. Лунсин с интересом смотрел на большую чашу с цзянь дуй, улавливая своим тонким обоняниям, что начинка в этих шариках из тонкого клейкого рисового теста, посыпанного сверху кунжутом, состояла из семян лотоса. А рядом стояла тарелка с яркими юэбин, которые обычно в клане ели на фестиваль середины осени.

Дракон нахмурился, наблюдая затем как Ли Юэ, переговариваясь с мужем, продолжала расставлять все новые и новые блюда. К счастью, одними сладостями не ограничились, и Лунсин обнаружил свои любимые, нежные и хрустящие бамбуковые побеги с мясом. Сглотнув невольно набежавшую слюну, дракон ощутил лёгкое нетерпение от ожидания предстоящей трапезы.

– Ха-ха! Муж мой, ты посмотри на нашего великого хранителя, кажется, он очень голодный, – рассмеялась госпожа Ли, выкладывая из корзины рисовые лепёшки. – Ты его на своих собраниях совсем замучил!

– Ничего подобного, – застигнутый врасплох, Лунсин принял самый невозмутимый вид из всех возможных. – Просто пытаюсь понять, почему сегодня так много сладкой еды.

– Это ведь день рождения сяо – Шэня, конечно, здесь будет так много сладостей, – мягко улыбаясь, отозвалась Ли Юэ и посмотрела на дракона. – Он ведь сладкоежка.

– О, – Лунсин качнул головой и ничего не произнёс.

Отчего-то ему стало неловко. Госпожа Ли всегда пробуждала в нём ранее невиданные чувства стыда и растерянности того, что он интересуется людьми не так усердно. И хотя Ли Юэ никогда не наседала на него подобно Ли Сюину, но именно она всегда показывала ему, насколько же мало он знает о мире, в котором находится. И о людях рядом с собой. В такие моменты ему было не по себе, и он старался укрыться за привычным равнодушием.

– Уже почти всё готово, лучше не стой, а иди позови сяо–Шэня, – попросила госпожа Ли. – Ему там одиноко, наверняка ведь приказал не выходить из комнаты.

Лунсин не стал с ней спорить и молча удалился в сторону ученических комнат. В будущем, Ли Сюин мечтал приставить к нему ещё несколько учеников, но дракон сопротивлялся чужому желанию, как только мог. В основном ему на руку играло то, что остальные люди его побаивались. Завернув за небольшой пруд, мужчина прошёл под аркой и зашёл на маленький дворик. Тан Шэнь обнаружился сидящим на ступенях у двери и что-то рисующий палкой на земле. Услышав чужие шаги, мальчик тут же заворошил свой рисунок пылью и поднял рассеянный взгляд на наставника.

Тяньшоу невольно посмотрел на землю, но различить смог лишь два рога, похожих на драконьи. У его ученика был талант в каллиграфии и живописи, но он отчего-то всегда прятал свои рисунки, особо о них не распространяясь. Насколько помнил Лунсин, об этом не знал даже Ли Сюин, который старался быть к ребёнку ближе и опекать его куда больше, чем простого члена клана. Можно даже сказать, что мужчина покровительствовал ему, словно считал своей семьёй.

– Тан Шэнь, – Лунсин, приподняв одну руку на уровень живота, посмотрел на слегка кудрявую черноволосую макушку. – Глава и госпожа Ли все подготовили и ждут тебя в бамбуковой роще.

Мальчик не сдержал улыбки, а после и вовсе тихо фыркнул, поднявшись. Отряхнув свои фиолетовые клановые одежды с серебряными узорами драконов по краям, он запрокинул голову, чтобы встретиться со взглядом своего наставника.

– Учитель, вы совершенно не умеете делать сюрпризы, – произнёс Тан Шэнь. – Глава Ли постоянно ворчит на вас из-за этого.

– Тц, – дракон вскинул голову отворачиваясь. – Хватит болтать.

Не желая выслушивать очередные нравоучения, но на этот раз уже от своего ученика, Лунсин, не дожидаясь ребёнка, двинулся обратно в рощу. Во-первых, следовало занять лучшее и удобное место, а во-вторых пододвинуть себе поближе тарелку с жареной свининой и молодыми побегами бамбука. Наверняка там же будет стоять и сливовое вино из клана Сюань У. Тамошние умельцы знали толк в хорошем алкоголе. Южные вина были лёгкими и пряными, восточные — сладкими, а вот северные крепкими и обладали богатым послевкусием, отчего пиалу можно было неторопливо растягивать на весь вечер, особо не нуждаясь в добавке. В человеческом царстве Лунсину прежде всего нравилась еда, она была разнообразной и её было так много, что он порой терялся в том, какое же блюдо выбрать. Отчего от сезона в сезон метался в выборе своих любимых яств. И пускай без еды он мог прожить спокойно, стоило лишь постоянно поддерживать активно духовную ци, но зачем напрягаться лишний раз, если можно насладиться многообразием вкусной еды?

За такими мыслями дорога до рощи пролетела в одно мгновение, но когда он появился на её окраине, то невольно застыл от увиденного. На улицу уже опустились вечерние сумерки, и, чтобы не сидеть в темноте, госпожа Ли распорядилась принести фонарики в форме лотосов. Они стояли везде, на траве и в пруду, висели на гибких прутьях бамбука и козырьке крыши. Прятались под дутыми ножками нефритовой кушетки. А самый большой, но уже обычный фонарик в стальной оправе стоял в середине стола, озаряя своим тёплым, едва ли не солнечным светом этот маленький уголок уюта.

На небе перемигивались первые звёзды, клан Шэнцзи уходил на покой. Большие отряды покидали его, отправляясь на ночную охоту, и земли Дисинь, окутывала приятная, стрекочущая сверчками и цикадами тишина. Казалось, что зелёная стена из едва шелестящих бамбуковых листьев отделила этот мир от всего остального. За столом во главе сидел Ли Сюин и, не скрывая своей нежной любви во взгляде, смотрел на госпожу Ли. А та, в свою очередь, оживлённо переговаривалась с господином Тан Инем, что прибыл на собрание и будучи близким другом их семьи, остался погостить на горячих подземных источниках.

Лунсин не ожидал его здесь увидеть и даже поначалу не заметил, ведь старик Тан был одет в чёрные одежды с зелёными вставками, но когда ощутил его ледяную сдержанную ауру, невольно передёрнулся и впился взглядом в старое морщинистое лицо. Не совсем понимая, зачем его сюда пригласили, он всё же не стал возражать. Тан Инь интересовался его учеником из-за того, что их фамилии были одинаковыми. К сожалению, маленький Тан Шэнь не помнил кем были его родители, те продали в рабство мальчишку когда ему исполнилось четыре года. А на пятый год его выкупил Ли Сюин на невольническом рынке. Оказавшись там по чистой случайности из-за ночной охоты.

Поначалу старик Тан хотел было забрать мальчишку в альянс Уданшань, где являлся первым главой Зала Силы, но ребёнок не захотел с ним уходить. Уцепившись руками за халат Ли Сюина, он лишь смотрел на Тан Иня своими раскосыми, янтарными, с редким вкраплением серых точек, глазами и молчал. Старик настаивать не стал, но с тех времён стал чаще посещать клан Шэнцзи с неофициальными визитами. А порой и вовсе тайно.

Лунсин закрывал глаза на встречи с его учеником, как никак Тан Шэнь сам не выказывал никакой неприязни. Ему, наоборот, нравилось ходить со стариком на рыбалку или же учиться охотиться в лесу. Дракон его этому не обучал, потому что не умел сам, да и необходимости в этом не видел, но глава альянса считал это приятным времяпрепровождением. А со временем Лунсин и вовсе смирился с тем, что этот старый хитрый лис, внешне больше напоминающий большого белого медведя, стал считать мальчика своим внуком. Балуя его разными сладостями и подарками.

Иногда, вспоминая о том длинном для человека пути в восемь лет, дракон не понимал, почему Тан Шэнь всё ещё остаётся рядом с ним. Ведь Ли Сюин никогда его не удерживал и не обязывал тем, что выкупил. Наоборот, когда старик Тан проявил участие и симпатию, был рад, что у ребёнка, возможно, нашлась семья. Да и сам мальчишка тянулся к чужой заботе. Но, несмотря на это, Тан Шэнь всякий раз отказывался, когда ему предлагали уйти в альянс. Хотя зная людей, Лунсин осознавал, что там, его ученик мог жить куда лучше и в статусе наследника великого и, в некоторой степени, сильнейшего главы альянса на несколько сотен лет.

За этими мыслями мужчина не заметил, как Тан Шэнь его догнал, но в отличие от своего наставника не стал замирать на подступе ко двору, а счастливо улыбнулся.

– Дедушка! – радостно воскликнул мальчик.

Глаза его зажглись нескрываемым восторгом от того, как красиво было в роще и что за столом находились лишь близкие его сердцу люди. Тан Шэнь помнил, что Тан Инь весьма расплывчато ответил насчёт своего присутствия на его дне рождения, но всё же смог приехать!

– А, сяо–Шэнь наконец-то показался. Ну-ка, маленький воин, иди к своему старику, – тут же отозвался глава Зала Силы, отворачиваясь от госпожи Ли.

Ли Юэ с понимающей улыбкой замолчала, тоже повернувшись в сторону виновника торжества и его наставника.

– Вы вовремя, мы как раз все успели закончить, – произнесла она своим мягким и приятным слуху голосом. – Лунсин, ты почему застыл. Проходи. Я специально заняла твоё место, чтобы глава Тан на него по ошибке не опустился. Не обижайся на меня.

– Хо, так эта старая ящерица тоже здесь. А я-то думал, мне померещилась нерешительная девица! – ехидно сощурив свои карие глаза, Тан Инь поднялся из-за стола и распахнул свои медвежьи объятия.

Ученик без стеснения радостно бросился к старику, рядом с которым выглядел совсем крохотным и тут же обнял его, утыкаясь лицом в живот. Глава альянса был высоким, кажется, даже выше Ли Сюина на две головы. А уж ширина его плеч и покатые мышцы груди добавляли внушительного вида, но не грозности. По крайней мере, пока на этом морщинистом лице сияли улыбкой глаза, а тело не было обтянуто в стальные доспехи, он выглядел добродушным и открытым человеком. Но стоило лишь лечь рядом с дорогими людьми и тени опасности, как этот старик становился опаснее яростного тигра. И мог дать фору многим молодым мастерам. Даже Ли Сюин уважал его силу, хоть и мог с ним посоперничать, однако не решался выходить с ним в бой один на один.

Лунсин сразу же ощетинился на слова старого главы и высокомерно хмыкнул, решив не удостаивать того своим ответом. Вместо этого он поспешил занять кушетку, которую ему освободила Ли Юэ, пересев по левую руку от своего мужа. Показательно не смотря в сторону трогательного воссоединения однофамильцев, дракон, пренебрегая традициями приёма пищи, передвинул к себе большой чан с мясом.

– Лунсин, не спеши, – мягко произнесла госпожа Ли. – Нужно дождаться, когда остальные рассядутся.

Дракон неопределённо хмыкнул, но убрал палочки от приглянувшегося кусочка мяса. Сложив руки на груди, он с нескрываемым высокомерием уставился на главу Тан и своего ученика. Они о чём-то тихо переговаривались, иногда кидая на наставника заговорщицкие взгляды. Хранителю подобное не понравилось, но зная о привычке Тан Иня его дразнить, мужчина постарался их игнорировать. К счастью, те не стали заставлять их долго ждать и вскоре заняли каждый своё место. Глава Запретного пурпурного дворца уселся напротив Ли Сюина, а Тан Шэнь расположился от него по правую руку, рядом со своим учителем.

– Теперь, когда мы все собрались, давайте этот чудесный день, когда в нашей жизни появился А–Шэнь, отметим как следует. Сегодня прошло двенадцать лет, и с этого дня, ты сможешь покидать земли клана со своим наставником, а также посещать ночную охоту. Но зная, что твой наставник не особо любит куда-либо уходить, с этого дня я лично займусь твоим обучением за пределами резиденции, – поднимая пиалу, с улыбкой произнёс Ли Сюин. – Поэтому теперь тебе придётся ещё усерднее учиться.

– Спасибо, дядя, – мальчик тут же подскочил со своего места и, сложив руки перед собой, вежливо поклонился мужчине, но потом взглянув на него, вдруг отрицательно мотнул головой. – Но этот ученик не сможет называть вас своим учителем. Ведь мой учитель этот достопочтенный тяньшоу, – короткий взгляд в сторону Хранителя созвездия был наполнен неясными эмоциями.

Лунсин не сдержался от того, чтобы закатить глаза. Значит, главу клана называть дядюшкой ему смелости хватает, а своего наставника позвать по имени – нет. Неужели этот ребёнок действительно думает, что он его съест? От таких мыслей в груди неприятно кольнуло, но дракон решил не придавать подобному значение и наконец подцепив палочками кусочек мяса, хотел было его съесть, но краем глаза заметил качающую головой госпожу Ли, что смотрела на него. Рот захлопнулся с тихим клацаньем, а мясо вернулось на тарелку, отчего Ли Юэ лишь шире улыбнулась и благодарно прикрыла алые глаза.

– Не переживай, Тан Шэнь, – спокойно отозвался Ли Сюин. – От тебя не требуется признавать меня учителем. Достаточно будет и наставника, как ты зовёшь других мастеров духа.

Мальчик обрадованно кивнул и вернулся за стол. А глава клана Шэнцзи объявил, что остальные подарки они подарят позже, а то их многоуважаемый Хранитель скоро испепелит его за излишне длинную речь. Подобные слова вызывали смех, что разнёсся над головами, селя в душе необъяснимое тепло. Лунсин, что уже научился разбираться в дружеских дразнилках своего главы, лишь слабо фыркнул, практически незаметно приподнимая уголки губ. Совсем не замечая украдкой бросаемый на него янтарный взгляд.

Ли Юэ встала со своего места и аккуратно подняв корзину с нефритовой кушетки, достала оттуда большую тарелку с бульоном и лапшой. Над столом все замерли, наблюдая за её жестами, хоть ничего торжественного в них и не было. Женщина просто поставила её напротив ребёнка и улыбнулась.

– Я приготовила для тебя лапшу долголетия, – произнесла Ли Юэ. – Этот день очень важен для всех нас, всё же теперь ты можешь официально считаться младшим учеником клана, а также получить своё первое духовное оружие.

Лунсин слегка нахмурился. Обычно они не отмечали дни рождения, опасаясь, что на их праздник жизни могут пожаловать привлечённый бурной энергией демоны. Но в этот раз глава захотел совместить его с вхождением Тан Шэня в клан. В любой из пяти кланов принимали юные дарования с двенадцати лет, когда их сила доходила до определённого предела. Тогда детей отводили в Зал Созерцания, где они проходили испытание на зажжение своей первой звезды.

С самого рождения в теле человека хранилось девять потухших звёзд личного созвездия. Одна звезда находилась на переносице, по две звезды на каждой руке, их расположение уже зависело от человека и его созвездия. Одна звезда располагалась в солнечном сплетении, вторая над пупком, а третья внизу живота. Оставшиеся две звезды приходилось по одной на ногу. Какая из первых звёзд зажжётся в созвездие человека, определял уровень его концентрации ци на начальном этапе. Многие стремились к тому, чтобы активировать первой духовную звезду на переносице. Только её месторасположение не менялось. Но чаще всё же получилось зажечь либо на руке или ноге, так как это были самые нетребовательные по количеству ци звёзды.

Тан Шэнь здесь оказался очень редким и приятным исключением. Мальчик зажёг свою первую звезду в солнечном сплетении, обозначающая гармонию двух начал. Подобное сулило удачу и процветание, ведь означало равномерное распределение духовной энергии по всему телу, отчего свои последующие звёзды мальчик мог выбирать сам. Такое было доступно единицам. В будущем он наверняка прославится и войдёт в историю как сильнейший мастер духа. А тяньшоу, которого он изберёт на роль своего напарника, станет объектом для подражания.

Хотя Лунсин как-то заговаривал с ним по поводу того, как правильно выбрать духовного зверя, но мальчик тогда выслушал его, не проявляя заинтересованности. А после и вовсе сказал, что не хочет связывать себя звёздным контрактом с тяньшоу. Наоборот, это он хочет стать защитником воплощения созвездия. Стать воином – астеризмом. Одинокой звездой, не входящей ни в одно созвездие, но создающей непреодолимую границу между всеми остальными.

– Лунсин, Хранитель Шэнцзи, – его тронули осторожно за плечо, заставляя вынырнуть из мыслей.

Дракон проморгался и более осмысленно посмотрел на позвавшего его Ли Сюина. Поняв, что сам, не заметив этого, пропустил начало ужина и чужую беседу. Вопросительно склонив голову к плечу, он не совсем понял, зачем глава начал ему подмигивать. Пока тот окончательно не потерял терпение, шепнув ему о духовном оружии. И только сейчас Лунсин обратил внимание, что на большом пальце Тан Шэня, что оказывается уже стоял возле кушетки, было надето выбранное ранее оружейное кольцо-хранилище.

– Мм, – дракон неопределённо выдохнул и поспешил подняться со своего места.

Разговоры за столом стихли окончательно, как и темнота, что опустилась на двор, но была распугана яркими, негасимыми фонариками. Мужчина отряхнул одежду и, хлопнув в ладони, принялся медленно разводить их в сторону, обнажая скрывавшееся до этого в море сознания оружие. Гуань дао зависло в воздухе, а после упало на подставленную драконом ладонь.

– Держи. И постарайся с ним поладить, – произнёс Лунсин без лишних слов и протянул алебарду Тан Шэню.

Мальчик вдруг как-то часто заморгал, бережно принимая оружие и тут же прижимая его к своей груди, но смотрел, почему он только на дракона и ничего не говорил. Лунсин вскинул брови, пытаясь понять, что тому ещё надо от него. Свой подарок он подарил. Так, видимо, ничего не дождавшись, Тан Шэнь лишь тяжело вздохнул и улыбнулся.

– Спасибо, учитель, – произнёс он и сосредоточился на оружие.

Некоторое время ничего не происходило, но вскоре древко гуань дао мягко засветилось, и оружие растворилось, исчезая в кольце. Ли Юэ радостно хлопнула в ладоши.

– А–Шэнь у тебя получилось! После обязательно помедитируй с ним несколько дней, чтобы гунь дао окончательно приняло тебя, – произнесла госпожа Ли.

– Обязательно. Спасибо за наставления, госпожа, – вежливо отозвался мальчик и, кивнув непроницаемый взгляд на своего учителя, поспешил вернуться к столу.

Дракон отчего-то ощутил себя лишним. Обернувшись через плечо, он некоторое время молча продолжал стоять, а после тоже последовал на своё место. Раньше, подобные дни они проводили вместе, и в них не было так оживлённо. Они просто сидели и ели сладкую маньтоу и мясной пирожок баоцзы, которые доставал для них ученик. Лунсин посмотрел на кусочек жареной свинины и принялся, наконец, есть.

– Раз теперь малыш Шэнь может покидать резиденцию, то Ли Сюин возьми его с собой в следующем месяце. Хочу показать ему свои владения, – Тан Инь хлопнул мальчишку по плечу. – Вдруг поймёт, отчего отказывался всё это время, – хохотнул старик. – У нас там куда веселее, чем жить под присмотром твоей ящерицы.

– ... – Лунсин поджал губы, а после выдохнул. – Скорее убедится в близорукости главы Тан, когда осознаёт, что тот не только дракона от ящерицы отличить не может, но и хорошее место от плохого.

– О, а ты его понатаскал с последнего моего визита, – громогласно хохотнул Тан Инь. – Ещё не всё потеряно.

– Достопочтенный глава Тан, прекратите дразнить моего Хранителя, тяньшоу не очень понимают шутки. В следующий раз он может и вовсе посчитать это угрозой и сжечь вас на месте, – заступилась за дракона Ли Юэ, с мягкой улыбкой напоминая, что это всё же неручной зверь.

А воплощение Созвездия, с силой которого посоперничать не сможет даже он, первый из трёх глав Уданшаня. Несмотря на всю свою известность и мощь, с Хранителем Небесного пути он не сравнится. И сам Тан Инь это понимал, поэтому лишь приподнял руки в примирительном жесте.

– Госпожа и в мыслях не было. Этому старику уже давно неведом страх смерти, оттого он и не осознаёт, что дёргает дракона за усы, – благодушно произнёс старик и улыбнулся. – Давайте не будем о грустном и лучше насладимся едой.

Лунсин с ним молча согласился, решив сосредоточить всё своё внимание на тарелке с мясом, когда в поле зрения показались чужие палочки, что зажимали маринованный побег бамбука. Помедлив мгновение, палочки опустили закуску ему в тарелку. А дракон с некоторым удивлением посмотрел на своего ученика, что уже отвернулся от тяньшоу обратно в свою чашу. Лунсин моргнул. Остальные решили сделать вид, что ничего не видели. Мужчина подумал и последовал их примеру, молча подхватывая любимую закуску и съедая её перед очередным кусочком прекрасно прожаренной свинины.

Дальнейший вечер прошёл в приятной и счастливой атмосфере. Тан Шэнь и Тан Инь принялись шутливо сражаться, испытывая новое оружие мальчика. Ли Юэ, стараясь скрыть своё волнение, следила за ними и подбадривала хлопками.

Лунсин же вместе с главой Ли расположились с пиалами вина у небольшого пруда на границе света и тьмы, да молча смотрели на звёзды.

– Когда-нибудь и у меня будет ребёнок, – вдруг произнёс Ли Сюин, вскидывая пиалу к небу. – И когда это случится, я очень надеюсь, что А–Шэнь станет моему ребёнку верным защитником и другом. Так же как ты стал мне.

– Хм? – дракон лениво перевёл взгляд на своего главу. – Ты не хочешь, чтобы я становился ему другом?

– Лунсин, как же ты не поймёшь всего одну вещь, – мужчина улыбнулся, смотря в бескрайнее небо. – Мы с тобой друзья не потому, что я тебя заставил, а потому что мы оба так захотели. Дружбы из приказов не бывает. Разве я могу приказать тебе дружить с моим ребёнком?

– Можешь, – звёздный дракон искренне не понимал, что в этом такого сложного, переведя взгляд в сторону рощи, где продолжали веселиться остальные.

– Какой же ты ещё глупый, – Ли Сюин хмыкнул и сделал долгий глоток вина. – Но когда-нибудь ты поймёшь. И тогда мы за это с тобой ещё выпьем. Сидя вот так же, у пруда под бесконечными звёздами в преддверии нового дня и новых приключений.

– Мм, – звук сорвался с губ Лунсина невнятный, но потом он себя поправил. – Хорошо. Тогда я буду ждать этого дня.

– Ха–ха–ха, – глава Ли рассмеялся. – Не надо. Не жди, Лунсин. Просто наслаждайся этой жизнью, пока мы рядом.

Дракон растерялся, не понимая, но в этот раз уже не стал отвечать. Кажется, глава всё же захмелел и сам не понимал, что говорит. Серо-голубой взгляд, поддёрнутый звёздной туманностью, вернулся к небу. Но даже если не понимал. Сейчас он действительно наслаждался этим вечером. А почему? Так ли важно знать ответ на этот вопрос. Главное, что слух ласкает счастливый смех госпожи, щебет ученика и громогласный голос Тан Иня. А рядом находился человек, впервые посчитавший его своим другом, а не божественным орудием. Большего и не надо. Разве что вина подлить в пиалу.

БОНУС

Как один дракон узнал о талантах своего ученика и пожалел об этом.

Это произошло в один из ясных весенних дней. Лунсин расположился на нефритовой кушетке, лениво считая проплывающие на небе облака. Рядом на земле сидел Тан Шэнь, что увлечённо читал трактат «о духах и звёздах». В возрасте десяти лет это была его любимая книга. Мужчина не понимал его выбор, ведь там перечислялись сухие факты, собранные со всех уголков цзянху о тяньшоу.

– Учитель, а сколько вам лет? – поинтересовался ребёнок.

Положив бамбуковый лист как закладку в книгу на месте о звёздном драконе, Тан Шэнь с интересом повернулся к своему наставнику.

– Не знаю, – отозвался Лунсин, прерываясь в своём медитативном счёте и опуская взгляд на чёрную макушку.

– Тяньшоу не отмечают день рождения? – удивился ученик.

– В космосе нет ни дня, ни ночи. Там сложно измерять время в привычном человеческом понимании.

– Тогда... хм, как давно учитель стал человеком? – глаза Тан Шэня горели от любопытства, и даже книга оказалась задвинута под кушетку. – Можно ведь считать этот день вашим рождением.

– Лет двести, может быть больше назад, – дракон не совсем понимал причину чужого интереса, но всё же ответил на вопрос.

И заметил, что мальчик выглядел несколько ошарашенным. Он явно не ожидал услышать о том, насколько же стар его наставник по меркам человека. На некоторое время в роще вновь повисла тишина, а после Тан Шэнь завозился и поднявшись, убежал в свою комнату. Вернулся он, когда Лунсин досчитал до тысячи облаков.

– Вот! Учитель, раз вам нет никакой разницы, то давайте сегодняшний день считать вашим днём рождения, – произнёс ребёнок, протягивая духовному зверю картину. – А этой мой вам подарок.

– Хорошо, – Лунсину было всё равно, отчего он лишь кивнул ему, чтобы тот, наконец, выбросил ненужные мысли из своей головы.

Мальчик счастливо улыбнулся и убежал обратно, а тяньшоу опустил свой взгляд на картину и с удивлением обнаружил, что на ней был изображён он. Чёткими и резкими мазками тушью, звёздный дракон лежал на кушетке в облике человека и смотрел на небо. Но почему-то на этой картине у него была длинная борода, свойственная бессмертным мудрецам, и усы, свисающие вниз. А волосы на голове стали белыми. И хоть лицо дракона выглядело всё также молодо и отстранённо, это явно было лишь из-за задумки художника. Маленькому Тан Шэню не хватило воображения, чтобы представить, как бы выглядел его наставник в старости. Всё остальное мальчик передал с небывалой точностью и уверенностью. Даже серый верхний халат с узорами листьев бамбука не был смазан, что показывало усидчивость и невероятный талант в управлении кистью у юного художника.

Лунсин долго смотрел на картину. А потом молча сложил её на четыре части и решил, что отращивать, какую-либо растительность на своём лице никогда не будет.

一山不能容二虎 – Имеется в виду, что на одно владение не может быть два хозяина.

Гуань дао (кит. трад. 關刀, упр. 关刀, пиньинь guān dāo, правильное название — кит. 偃月刀, пиньинь yǎn yuè dāo, палл. янь юэ дао, меч ущербной Луны) — китайское холодное оружие, похожее на глефу или алебарду, состоящее из длинного древка с боевой частью в виде широкого изогнутого клинка; масса в пределах 2—5 кг. Общая длина оружия также колеблется в пределах 2 метров. Древко изготавливалось из дерева, клееного бамбука или металла (для укэдао). На обухе яньюэдао может иметься пробойник, который можно использовать как чекан или для парирования удара.

Цзянь дуй (煎堆) — это тип жареного китайского теста, сделанного из клейкой рисовой муки, покрытой семенами кунжута. Снаружи хрустящие, внутри твердые и слегка липкие. Набухание теста во время приготовления создает полый объем, обычно занимаемый начинкой из пасты лотоса (蓮蓉), пасты из черных бобов (хэй доша, 黑豆沙), пасты из красных бобов (хонг доша, 紅豆沙) или пасты из черного кунжута.