Безмолвие звезд. Том.1

До самого вечера Сюэ Син занимался привычной рутиной, проверяя чужие тексты и оставляя заметки о недостоверной информации. Изредка ругаясь на очередной любовный роман, бережно впихнутый Синь Ши между философскими трудами и сочинениями. Покончив с делами и дождавшись ученика, он вместе с ним погрузился в море сознания. Так называлось особое место вне времени и пространства. Именно там копились веками собранные знания предыдущих поколений. Обычно мастер духа тратил всю свою жизнь на то, чтобы достичь гармонии девяти звёзд, и едва ли мог подняться выше пятого. Однако наличие тяньшоу позволяло совершенствоваться быстрее. Впитывая энергию небесного зверя и знания, которые тот хранил в своём море сознания, можно было отбросить десятки лет медитации в сторону и потратить их на практику и накопления знаний для потомков. Однако не всем была доступна такая возможность. И пускай самим духовным зверям было в целом всё равно, из какой семьи и насколько знатен человек, сами люди считали иначе и поделили духовных зверей на две большие группы, которая впоследствии стала определять статус мастера духа.

Первая группа тяньшоу включала в себя категорий: небесных зверей, рождённых в ореоле одинокой звезды и воспитанных в Небесных Чертогах, ди чжи – зодиакальных воплощений, четырёх хранителей Небесных Дворцов и Священных зверей, охраняющих род императора в людском царстве. Градации по рангам здесь не было. Людям пришлось от неё отказаться, так как силу существ измерить не предоставлялось возможным. Так что все, кого можно было отнести к небесным зверям, считались ценными и невероятно могущественным. Мастер духа, заключивший договор с тяньшоу, почитался и вызывал зависть.

Вторая группа лушоу обозначала земных духовных зверей и делилась на две категории: высшую разумную, в которой звери могли общаться на человеческом языке, но не получали человеческого воплощения. Такие лушоу обычно использовали иллюзии, чтобы не пугать людей своим свирепым видом, и были согласны заключать договора с мастерами духа. Вторая категория была низшей, и в неё входили все неразумные звери, имеющие духовные звёзды. Первые почитались, так как высшие лушоу были сильны, а некоторые могли даже соперничать с тяньшоу. А вот вторые, дикие, считались опасными, и часто именно они подвергались искажению ци, которым заражали и людей. Поэтому на них также охотились, а их духовные звёзды шли алхимикам и кланам на продажу.

Всех духовных зверей объединяло то, что они тоже могли совершенствоваться, наращивая свои силы, и некоторые кланы даже практиковали выведение зверей для своих учеников. Ведь куда легче поймать детёныша, приручить его и вырастить. К тому же, дойдя до своего пика, любой из зверей мог прорываться на десятый уровень обожествления, что открывало множество возможностей. Кроме ди чжи. У этих воплощений не было уровня совершенствование в девять духовных звёзд, и они не подчинялись Небесному Порядку.

Ведь испокон веков люди молились звёздам. Надеялись на них и всегда устремляли свой взор к небесам. Днём люди гнули спины на полях и в лавках. И им не было никакого дела до слепящего глаза солнца, а ночью они наслаждались холодной красотой в мириадах звёзд. По миру ходило много поверий, что же такое ночное небо и что это за белые точки. Некоторые считали их душами праведных, выдающихся людей, вознесшихся на небеса. Другие настаивали на том, что это так виден мир богов. А третье и вовсе шептались, что все они находятся в теле бога – титана и все эти звёзды — это его духовные меридианы, а луна и солнце — его сформированные духовные ядра бессмертия.

Для Сюэ Сина звёздное небо это был обнажённый в свете луны барьер между тремя царствами и девятью небесными сферами. Прослойка из чистейшей духовной энергии, что разными потоками пронзала пространство. И подобно млечному пути завораживала своей красотой.

Именно из неё и было создано море сознания. И именно в этой энергии были рождены ди чжи, что впоследствии развязали войну, из-за которой оказались, сброшены в людское царство, как в одну большую тюрьму, а четырёх стражей и хранителя Небесного Пути, поставили над ними надзирателями. Зодиакальные духи не смирились со своей судьбой, и долгое время в мире людей царил хаос. Пока во главе порядка не встали пять великих клана, что были подобно пяти элементам у-син в единой формации гармонии. Клан Цинлун – дерево, клан Чжу Цюэ – огонь, клан Байху – металл, клан Сюань У – вода и клан Шэнцзи – земля. Все они были созданы людьми, которые унаследовали благословение хранителей, а после и их покровительство. Каждый занял свою территорию и принял на себя поделённые обязательства по поддерживанию порядка в царстве людей. Ди чжи удалось подавить, некоторые из них заснули вечным сном, обратившись в чу́дные горы и волшебные озёра, другие же научились жить в новых для себя условиях. Ведь, несмотря на то, что их свергли, люди продолжали молиться и поминать их созвездия, привязав зодиакальных духов к своей судьбе.

Время в море сознания без его контроля могло сыграть злую шутку с совершенствующимся мастером. Здесь час в реальном мире проходил как несколько лет, а иногда и наоборот, один час в этом месте занимал года в реальном мире. Входить в море сознания без тяньшоу было сродни самоубийству.

Уже несколько десятков лет море сознания Сюэ Сина имело один облик. Под ногами было отражение звёзд в воде, над головой — сияющая космическая темнота с переливающимся млечным путём. В центре этого мира находился небольшой кусочек земли с маленьким прудом под деревом сливы в форме изогнутого дракона. Вечноцветущее раньше, сейчас оно было наполовину засохшим и искорёженным. В этом древе сияло две духовные звезды учителя, остальные семь точек зияли чёрными провалами на сухой коре. Однако оставшиеся цветы сливы продолжали излучать мягкое свечение и тепло духовной силы. С другой стороны, лежало несколько крупных камней на изумрудной, сочной траве, а чуть сбоку от них была небольшая роща бамбука, где часто любил отдыхать Сюэ Син. Ли Ян же с первого раза, как оказался в море сознания своего учителя, полюбил место под сливой. Не совсем понимая, почему мужчина предпочитает вообще не смотреть на дерево.

В этот раз пока Ли Ян медитировал, его учитель, расположившись на своём полюбившемся месте, мастерил два фонарика для праздника. Получалось у него настолько плохо, что эти конструкции искорёженных зверей и цветов вызвали бы слёзы у случайных прохожих. Использовать ци для создания фонарика Сюэ Син не мог. Крох его сил хватало лишь на то, чтобы обстругать несколько палочек. А вот крепить их вместе в единый каркас приходилось самостоятельно. Каждый год он тратил на это слишком много времени, чтобы в итоге вызвать лишь смех своего ученика.

Вот и сейчас, когда казалось, фонарь, принял отдельно похожую форму дракона, Ли Ян открыл глаза и, увидев учителя за работой, с трудом удержался от смеха.

– Учитель в этом году решил изобразить угря? – невинно поинтересовался мальчик, поднимаясь со своего места и подходя к Сюэ Сину.

– ... – звёздный дракон недовольно посмотрел на того.

– Не обязательно ведь делать форму, можно нарисовать на бумаге, что хочется. Так ведь проще, – осторожно подметил ребёнок и присел рядом. – И опять вы начали мастерить без меня, этот ученик тоже любит принимать в подобном участие!

Сюэ Син отложил палочки в сторону и тяжело вздохнул, смотря на своего бессердечного ученика. У людей поразительно избирательная память. Некоторые события она выбрасывает, а другие помнит до мельчайших деталей, и порой выбрасывает она как раз таки важные воспоминания. Ведь когда Ли Яну было пять лет, и они забрели в своих странствиях в один из небольших городов, то попали как раз на праздник фонарей. Раньше дракон не обращал внимания на человеческие праздники, а когда клан разрушили, и вовсе перестал их замечать. Но в тот год красоту украшенных фонарями улиц увидел маленький ребёнок и пришёл в восторг. Радостно хлопая ладошами, мальчик любовался разнообразными фонарями, что осветли тёмную улицу тёплом. Люди сновали по своим делам, в воздухе витал запах вкусной еды и сладостей, а также счастливый гомон людских голосов вперемешку с приятной игрой пипы и смехом. Кто-то ходил по гостям, держа фонарь на палке в своих ладонях, молодые люди участвовали в разных конкурсах, чтобы получить как можно больше маленьких фонариков в форме лотоса. И занять первые три места в борьбе за символический приз. Главное в этом соревнование всё же было показать свои умения и мастерство.

Увидев у одной из лавок такого же ребёнка, как и он, но с красивым расписным фонариком в ладонях, Ли Ян, ухватившись маленькой рукой за руку своего учителя, запрокинул голову и, распахнув необычайно красивые серо-алые глаза в обрамление пышных ресниц, бесхитростно произнёс:

– Учитель, а у нас тоже будут фонарики? А что с ними нужно делать?

Тогда Сюэ Син растерялся. Не особо разбирающийся в людских традициях, он лишь что-то неопределённое пробормотал себе под нос, а после кивнул и, подняв ребёнка на руки, стремительно направился в сторону мастеровых лавок. Ли Ян, уже тогда привыкшей к немногословности своего наставника, лишь доверчиво прижался к нему, обняв за шею своими коротенькими ручками. Да принялся и дальше разглядывать яркие фонари самых разных размеров. Люди его привлекали в меньшей степени, чем эта сияющая красота. А после того, как учитель купил ему в лавке свой личный бумажный фонарик, Ли Ян, радостно улыбающийся бережно его, обнимал в своих руках, слушая рассказ старого ремесленника. Старик с радостью поделился историей о появление праздника и о его традициях в виде украшения дома фонарями и сладостей юаньсяо в семейном кругу.

– Учитель! Учитель! А давайте теперь тоже будем отмечать этот праздник!

И Сюэ Сину не оставалось ничего, кроме как согласиться. С тех пор, когда звёздный дракон умудрялся не забывать про человеческий праздник, он всегда сидел и мастерил для Ли Яна бумажный фонарик, если не было возможности его купить. Подрастя, ученик сам стал напоминать мужчине о наступление праздника. Так, между ними и появилась эта маленькая традиция – мастерить фонарики.

В очередной раз вздохнув, Сюэ Син качнул головой и поднялся. Всё равно вещи, созданные в море сознания, нельзя было пронести в реальный мир с его нынешними духовными силами. Отчего нет смысла беспокоиться о неудаче.

– Если ты закончил, то давай возвращаться, – вместо ответа на чужой упрёк, мужчина плавно поднялся, отряхивая свою одежду.

Ли Ян улыбнулся, смотря на того снизу вверх. А после поспешно вскочил и осторожно ухватился за рукав своего наставника. Через мгновение они уже очнулись. Открыв глаза, Сюэ Син не удержался от усталого зевка, который прикрыл широким рукавом. Чуть погодя открыл глаза и Ли Ян. Оставив свои тела здесь, их дух и разум погрузился в иной мир, и теперь возвращение походило на пробуждение. Юноша поднялся со своего места и принялся слегка разминать своё тело, а после посмотрел на всё ещё сидящего на месте наставника.

– Учитель, мастерить фонарики мы будем на улице или принести всё сюда? – поинтересовался Ли Ян.

Сюэ Син, который думал, что его ученик забудет о разговоре в море сознания, лишь сокрушённо вздохнул и недовольно посмотрел на энергичного ребёнка, что не только не устал медитировать, но и казалось, наоборот, как следует освежился и готов был вершить великие дела. Переведя взгляд в сторону окна, мужчина приподнял бамбуковую штору и посмотрел на улицу. Солнце уже успело наполовину закатиться за горизонт, раскрашивая снежный холст в нежные алые и розовые цвета.

– Может, просто купим их в деревне? – спустя некоторое время произнёс Сюэ Син, переводя взгляд на ученика. – Я устал.

– Но учитель! Тогда мы не успеем украсить наш дом, – возмутился юноша. – Если вы устали, то этот ученик всё сделает сам, но для начала заварит для вас чай.

– Хорошо, – Сюэ Син не стал спорить и благосклонно прикрыл глаза, облокачиваясь о стену.

В последнее время он всё сильнее стал ощущать усталость, что даже не пропадала после сна, а будто, наоборот, усиливалась. Он был уверен, что вскоре наступят и другие последствия его внутреннего разрушения.

Ли Ян тем временем пока его учитель отдыхал, возился на кухне и вскоре вернулся в зал для тренировок, неся перед собой поднос с маленьким чайником и двумя чашами прикрытыми крышками. Бесшумно войдя в комнату, юноша, стараясь не потревожить чужой покой, поставил рядом с мастером поднос и неспешно наполнил пиалу ароматным чаем. Сюэ Син сделал глубокий вдох и довольно выдохнул, приоткрывая глаза.

– Когда сделаешь фонарики, распишем их вместе, – пробормотал дракон, протягивая руку к чаю. – Поэтому сильно не ломай голову над формой.

– Как скажете, – Ли Ян достал из небольшой тумбы заготовки, которые убрал туда заранее, чтобы потом не искать, уселся на своё место и принялся за работу.

Наблюдавший за этим Сюэ Син пододвинул поближе к юноше светильник, а сам обратно облокотился о стену и принялся наслаждаться горячим чаем. В обоюдно приятной тишине время текло неспешно. Постепенно на улице становилось темнее, а в комнате, наоборот, ярче. Мальчишка уверенно мастерил каркас для фонарика, выглядя при этом весьма довольным. Сюэ Син подумал, что порой для чужой радости нужно совсем немного. И такие вечера между ними ему нравились больше всего.

Между ними бывали ссоры, но настолько редко, что дракон даже не запоминал эти моменты. Всё же, Ли Ян достаточно быстро смирился с тем, что на большинство вещей в мире его учитель смотрит иначе и не видит смысла создавать трудность там, где можно пройти простой дорогой. Он рос под его опекой, хоть в его воспитание отчасти участвовали и люди, но всё же мальчик тоже перенял часть ви́дение окружающего мира от своего наставника. Тихих вечеров было больше, но не постоянно. Будучи человеком, да ещё и растущим организмом Ли Ян был очень подвижным и активным. Отчасти именно из-за этого ещё с шести лет, Сюэ Син начал обучать его боевому искусству. И именно из-за этого он сегодня и заговорил про земли Шэнцзи. После нападения в тех краях была выжженная земля. А из-за применения запретной техники и посмертного барьера Ли Юэ, селиться там никто не мог. Люди вскоре и вовсе начали называть те земли проклятыми. К счастью, из-за этого туда так же не ходили мародёры и расхитители сокровищ. Отчего тайники так и остались сокрытыми от чужих глаз. Нужно было только проверить цело ли их содержимое. Некоторые филиалы клана в крупных городах отошли под правление других кланов. Города поменьше опустели. В большинстве своём в таких селились мастера духа, едва перешагнувшие второй уровень Небес, и занимались больше ремесленной работой. После падения клана все они подались в земли оставшихся.

Так, лениво размышляя обо всём по немногу, прошло время. Ли Ян вместо двух фонариков успел сделать пять. Нарисовав на двух из них бегущих друг за другом зайцев в зарослях бамбука, он тут же повесил их у дверей в зал. Остальные фонарики были расписаны по-разному, но просто. На одном появился немного кривой, но старательном выведенный дракон со страшной мордой. Второй украсили цветы сливы, а третий — маленькие лисята с журавлями.

– Всё, тушь высохла, учитель. Мы можем идти, – поднимая два последних фонарика, юноша протянул тот, что с цветами сливы мужчине.

Сюэ Син кивнул. Собравшись, они вскоре покинули храм. А Ли Ян повесил на входных воротах другие два фонарика, сказав, что они будут встречать их по возвращении домой.

Поначалу жители деревни, что находилась в низине у безымянной узкой реки, не очень их привечали. Но узнав, что плату с них брать никто не будет, да и поселились они у монахов, обрадовались. Оказалось, их мучили речные гуй, от которых выпало избавляться как раз Ли Яну. Жители так впечатлялись этим юным дарованием, что часто стали зазывать их в гости. Многие любили слушать истории об их путешествиях. Некоторые молодцы даже просили о тренировках на мечах. Отдуваться в этом пришлось опять Ли Яну, что поначалу хоть и вызвало недоумение, но вскоре разрешилось. Мальчишка умел за себя постоять и против людей, скромно сообщив им, что его учитель уже долгое время не берёт в руки меч. Звёздный дракон, который не любил им сражаться, тогда только головой покачал.

Ночь выдалась безоблачной, отчего было достаточно светло. Без каких-либо проблем добравшись до скромно украшенной деревни, они приветствовали веселившихся людей, пробираясь к дому старосты. Где их уже встречали за накрытым столом. Поздоровавшись с главой семейства, они обменялись поздравлениями и пожеланиями долголетия, прежде чем гостей разместили за столом.

– Благодарим, что всё же пришли в наш скромный дом, – поглаживая бороду, прошепелявил староста. – Дети уж сильно хотели поблагодарить вас за то, что защищали нас.

– Дедушка! Это ведь должен был быть сюрприз! – возмутился один из его внуков и под смех взрослых надул губы. – Господа, не слушайте его. Мы просто подумали, что вам будет грустно отмечать праздник в старом храме.

Сюэ Син на это ничего не ответил, лишь притянул к себе пиалу с вином, поглядывая на юаньсяо. Заметив его взгляд, хозяйка улыбнулась и мягко подвинула чашу со сладкими пирожными из клейкого риса.

– Угощайтесь, – шепнула она, пока её супруг был занят беседой с главой семейства.

А тот, в свою очередь, беседовал с Ли Яном, которому пришлось отдуваться за своего учителя и говорить, что главная благодарность — это улыбки на их лицах и вот такие искренние моменты.

Дракон благодарно кивнул женщине и не стесняясь взял небольшие, влажные шарики широкой ложкой. В специальную плошку поместилось как раз три штуки. Он не любил бульон, что оставался от них, поэтому не стал дожидаться, когда ему их зальют водой, а принялся молча есть.

Так, за шумным столом прошёл праздничный ужин, а после молодёжь убежала гулять на улицу. Вместе с ними ушёл и Ли Ян. Каким бы сдержанным и разумным не по годам он не был, он всё ещё оставался двенадцатилетним ребёнком. Отчего Сюэ Син не стал его останавливать, разрешая вкусить обычной человеческой жизни. Сам же мужчина остался в доме. Вместе со старостой и его сыном, они переместились на веранду. Там для них приготовили сладкое сливовое вино. Поначалу они сидели в тишине и наслаждались напитком.

– Вы ведь покидаете нас, да? – вдруг спросил старик. – К нам сегодня от храма спускался настоятель. Он – то и сказал, чтобы мы пригласили вас в деревню, да закупились талисманами.

– Да, – отозвался Сюэ Син, смотря на улицу и бегающих детей, среди который был и Ли Ян с двумя фонариками. – Уйдём на некоторое время. Вы ведь сможете присматривать за талисманами на берегу реки?

– О, господину Сюэ не сто́ит беспокоиться. Сделаем всё в лучшем виде. Теперь-то мы учёные, – важно приосанившись, прошепелявил старик. С такой гордостью, будто его просили стать на ночном посту у императорской сокровищницы.

– Отец, – его сын на это лишь вздохнул, а после посмотрел на тяньшоу. – Мы присмотрим.

Сюэ Син благодарно кивнул, особо не вслушиваясь в чужое бормотание, которое затянул старик с мужчиной. Они говорили о посевах и начале малого сезона цзинчжэ.

– Господин Сюэ, ведь до него уходите? – вдруг спросил староста. – Не останетесь на обряд «изгнания злодеев»?

Тяньшоу не заметил, с какой надеждой на него смотрел старик, мысленно пытаясь вспомнить, что это за обряд и к какому сезону относиться. Он всегда путался во всех этих наименованиях и нюансах. Раньше ему никогда не приходилось следить за временем. А после как-то стало не до этого. Поэтому, оказавшись пойманным врасплох, он без Ли Яна, не знал, что ответить. Отчего только сделал неспешный глоток вина, внешне оставшись всё таким же невозмутимым и слегка отрешённым. И старик воспринял его молчание по-своему, тут же заохал.

– Ой, простите этого никчёмного слугу, – заговорил он. – У господ бессмертных дела есть куда важнее сожжения полыни.

Почувствовав отчего-то неловкость, Сюэ Син всё так же, несмотря на людей, коротко вздохнул и убрал от своих губ пиалу.

– Я оставлю вам несколько дополнительных талисманов, – произнёс он неспешно.

Мысленно делая себе зарубку в памяти: не забыть спросить у своего ученика про сезон цзинчжэ и что обычно в этот период делают люди. Старик и его сын обрадовались чужим словами и проговорим ещё раз несколько благодарностей, всерьёз принялись за вино.

– Учитель! Учитель! – пробегавший мимо веранды ученик, вдруг остановился и радостно посмотрел на мужчину, показывая, что на его плечах теперь весит новенький плащ, подбитый кроличьим мехом. – Смотрите, что мне подарили!

Сюэ Син вскинул брови и невольно слегка улыбнулся, смотря на чужое счастье. Кивнул, благосклонно оценив чужой труд, и перевёл взгляд на сидящих рядом людей. Все они были простыми крестьянами, трудились в поле и лесу, ловили рыбу и жили своей жизнью, порой даже не зная, что происходит за пределами их маленького мира. И нет им никакого дела до того, кто правит ими, пока их не притесняют и не заставляют делать, что-то против воли. Никто не охотится за их головами, а единственная забота — это вырастить детей и приумножить благодетель. Сюэ Син не думал, что это плохо или что такая жизнь легка, видя чужие руки и порой сгорбленные спины. Но каждый из этих людей имел свой дом, своё место и свою семью. Многие из встречных им крестьян были вполне счастливы. И впервые в своей жизни тяньшоу подумал о том, что такая жизнь неплоха и для него. Если бы не обстоятельства, он вполне бы мог тоже поселиться в такой вот деревушке. Научился бы ловить рыбу и охотиться в лесу. А в перерывах между этими делами обучал бы людей грамоте.

Размышляя о подобной жизни, сидя в кругу чужой, счастливой семьи, звёздный дракон испытал тоску. Он уже знал, как она выглядит. Что сердце сжимается от неё, а в горле появляется неясный комок и моргать отчего-то становится трудно. Охваченным тоской трудно улыбаться и радоваться. В такой момент всегда хотелось спрятаться, куда-нибудь далеко, в самый тёмный угол и пожалеть себя. Сообщить самому себе, что всё хорошо. Обхватить за плечи и успокоить. Но увы, подобное никогда не работало. Уж не ученику же плакаться в плечо. И не боялся он потерять авторитет. Просто знал, Ли Ян его не поймёт. И отчего-то именно это казалось ключевым.

Обретя дом, он слишком быстро его потерял, не сказав своей семье спасибо. За то, что они сделали так, чтобы он стал частью её. Ли Юэ и Ли Сюин показали ему, что такое жизнь, а он даже и не подозревал об этом. И именно об этом и тосковал Сюэ Син. Тосковал по своему дому и беззаботным дням. По препирательствам главы со своей женой, по вкусному мясу с бамбуковыми побегами, музыке и танцам, по широким площадям из белого камня. По тем дням, когда катал на своей спине Ли Юэ вдоль всей реки Хуанхэ, а Ли Сюин ругался на них, проявляя таким образом своё беспокойство о безопасности любимой жены и старого друга. И когда ходил вместе с Ли Сюином на опасные задания, прикрывая его спину. Да даже за вечно надоедавшими чтецами небес он тоже тосковал. И по тем забавным летописцем, что все пытались выведать у него какие-то особые знания о небесном царстве.

– Господин Сюэ, что с вами? Выглядите неважно, – произнёс старик. – Вино пришлось вам не по вкусу?

Дракон вынырнул из задумчивости, не заметив, как успел погрузиться в себя, снедаемый воспоминаниями.

– Нет, всё в порядке, – проговорил тяньшоу как-то подавленно, прикрывая глаза, прежде чем продолжить. – И вино тоже очень вкусное... спасибо, – последнее слово упало с его губ настолько тихо, что показалось, будто сидящие рядом с ним люди его даже не расслышали.

Но это было и неважно для Сюэ Сина. Он никогда не говорил это слово ни госпоже Ли, ни главе, ни даже своему первому ученику. А ведь тот мальчишка, чьё лицо уже успело стереться из воспоминаний, тоже заботился о нём. По-своему, как умел, и в душе дракона поселилось сожаление. Он ведь совсем не интересовался им, ни его жизнью, ни его тяготами. Даже то, что он был рабом, мужчину особо не волновало. Ведь тогда он не понимал всего смысла этого слова. Впрочем, Сюэ Син мысленно усмехнулся, он многого тогда не понимал. И ещё столько же не понимает и сейчас. Но подобно тому как Ли Ян учился у него техникам и заклинаниям, тяньшоу учился у него быть человеком и их пониманию. И, возможно, сделал в этом деле неплохие успехи. По крайней мере, в это хотелось верить. А вера для людей - истина, заложенная в них с рождением. И неважно во что, в себя или в богов, но эта вера всегда помогала людям не отчаиваться. Сюэ Сину же в этом помог младенец в его руках. Кажется, не осознавая этого, они спасли друг друга в равной степени, в самый тяжёлый период жизни каждого.

И, возможно, из-за этих мыслей, Сюэ Син решил не подгонять ученика. Он позволил тому вволю нарезвиться в море людского счастья. Пообщаться со сверстниками. Отчего деревню они покинули глубокой ночью в начале большого часа тигра. Ступая по извилистой тропе, идущей по склону, Сюэ Син смотрел в спину своего ученика.

А тот, уверенно шагая впереди, запрокинул голову к звёздному небу, рассматривая диковинные созвездия. Звёзд было так много, и они казались так близко, что можно было не бояться расшибить нос о внезапно выросший корень на тропе. Свет небесных светил серебрил чужие одежды и лицо, создавая невесомый облик. Тишина в небольшом лесу, что разделял храм и деревню, стояла приятная. Казалось, весь мир просто взял и уснул, не оставив ни единого шороха.

– Учитель, – отчего-то шёпот ученика показался инородным нарушителем, столь неуместным в этот час.

– Мм? – Сюэ Син сосредоточил взгляд на затылке мальчика.

– А там... в небесном царстве вас ждёт семья? Столько звёзд. Наверняка в Цзывэе очень много тяньшоу. Вы скучаете по ним? – голос Ли Яна дрогнул и тот замолчал, хотя создалось ощущение, что не все терзающие его вопросы он успел высказать.

Идущий следом за ним дракон нахмурился и вскинул взгляд вверх. Небо было усыпано белыми точками, похожими на драгоценные камни в стенах шахты. Они мерцали так плотно, что казалось, тёмное полотно не выдержит и лопнет, осыпая землю этими сокровищами.

– Нет. В небесном царстве нет никого, кого бы я мог назвать своей семьёй, – спустя довольно долгое время задумчиво ответил Сюэ Син. – Не так уж и много тяньшоу на небе.

– Правда? – мальчик остановился, продолжая смотреть на небо, а после и вовсе поднял руку, словно пытался ухватить звезду прямо так, голой ладонью.

Сюэ Син кивнул, даже не задумываясь о том, что ученик не увидит его жест.

– Почему ты спросил об этом?

– Ваша семья тоже умерла?

Они задали вопросы одновременно, но именно слова Ли Яна заставили застыть тяньшоу на месте, будто кто-то приморозил ему ноги к земле. В стопах начало покалывать, а кончики пальцев на руках занемели. Сюэ Сину показалось, что он смог ощутить космический холод, и от этого по горлу растёкся обжигающий ком растерянности.

– Знаете, учитель, я ведь не знаю, как выглядят мои родители, – продолжил тем временем Ли Ян, словно для него и не важен был чужой ответ. – Не знаю, какие начинки в юаньсяо любил папа и как вкусно готовила мама. Не знаю, что обычно рисовали они на бумажных фонариках и как выглядел мой дом в этот праздник. Я даже не знаю, как много у меня было братьев и сестёр. Ничего об этом не знаю лишь потому, что кому-то захотелось их силы, – Ли Ян продолжал смотреть на небо и в его глазах блестели все не выплаканные детские слёзы. – Я ничего о них не знаю, но это не мешает мне представлять их. Представлять, что мы вместе могли бы прогуливаться по улицам, украшенным фонарями. Или, например, представлять, как отец несёт меня на плечах, а мама держит в руках засахаренные фрукты.

Сюэ Син ощутил себя растерянным. На мгновение он, казалось, ничего не понимал о том, что говорит ему ребёнок, но после пришло осознание и в груди перехватило. Стало трудно дышать, словно ему на спину возложили тяжесть всех трёх миров. Ведь на этом праздники родители гуляли с детьми. Кого-то особо маленького, отцы носили на плечах. А кого-то матушка и отец вели под руки. Тяньшоу тихо выдохнул и клубок пара сорвался с его губ, прежде чем он сделал большой шаг, вставая рядом с Ли Яном.

Узкая ладонь легла на тонкое мальчишеское плечо и уверенно его прижала к тёплому боку. Сюэ Син посмотрел на небо.

– Твои родители были невероятными людьми, А – Ян, – прошептал тяньшоу. – Настолько, что только они смогли заявить всему миру, что духовный зверь — это часть их семьи. Госпожа Ли обладала нежной и мягкой красотой, и ты сильно похож на неё. Добрее её не сыскать во всём мире. А твой отец был мудрым и волевым главой. Он никогда не гнушался браться за простую работу в рядах своих подчинённых, и даже смог дракона приучить к этому. Люди уважали его.

– Тогда почему они убили его? – тихо спросил Ли Ян, опуская голову и утыкаясь лбом в чужом бок. – Почему?

– Зависть, А – Ян, – Сюэ Син тяжело вздохнул и наклонился к ребёнку, прижимаясь щекой к его макушке. – Зависть она делает ужасные вещи, – он немного помолчал, а после уверенно произнёс. – А – Ян, они не бросали тебя. Твои родители здесь, с тобой. Они живы, пока ты помнишь о них, – тихо из-за сведённого спазмом горла произнёс дракон. – И наблюдают за тобой, оберегая и храня, так же как и я.

– Значит, если у учителя тоже нет семьи, там, в небесном царстве, он не бросит меня? – совсем слабый голос мальчишки, дал понять, что тот с трудом подавляет собственные слёзы.

Сюэ Син вдруг усмехнулся и прикрыл глаза.

– Глупый... Ли Ян, ты ведь моя семья, – произнёс он уверенно то, что раньше никогда не озвучивал даже в своих мыслях. – И так будет всегда. К тому же в небесном царстве не так уж и хорошо, – дракон потёрся щекой о чужую макушку. – Там холодно и одиноко. Это отсюда, кажется, что звёзды расположены рядом, на самом деле там всё иначе. Ты находишься один, в окружение космического холода и бесконечной тишины. Там нет понятия семьи и дружбы. Нет чувств и слов. Там ничего нет, кроме бесконечной энергии.

На некоторое время на лесной тропе царила тишина, пока её не разорвало шмыганье носа, и Ли Ян не закопошился в чужих объятиях.

– Простите, учитель... – пристыженно произнёс юноша, вытирая кулаками свои мокрые щёки.

Сюэ Син на это только головой качнул и, присев на корточки, принялся помогать тому избавиться от влаги на коже, чтобы щёки не закололо морозом. Вытирая их, дракон смотрел на маленького человечка перед собой и не понимал, как долго он носил в себе это съедающее чувство потери.

– Это ты меня прости, Ли Ян, – произнёс вдруг тяньшоу. – Как бы я ни старался, но так и не смог заменить тебе тех, по ком тоскует твоё сердце.

– Всё совсем не так! – взволнованно произнёс мальчишка.

Но Сюэ Син только качнул головой и, уперевшись коленями в землю, притянул ребёнка в свои объятия.

– ... – если бы он только знал, что следует говорить в такие моменты, но на ум ничего не приходило. Оттого он лишь ещё бережнее обнял своего ученика и мягко погладил того по голове. И Ли Ян разрыдался. Громко и с надрывом, крепко обняв учителя за шею, но дракон не выказал никакого недовольства, продолжая поглаживать по голове. Ребёнок плакал, больше не сдерживая себя, и виной ли тому были объятия или молчаливая поддержка тяньшоу, сам Сюэ Син не знал, но и препятствовать не собирался.

Когда-то Ли Юэ сказала ему, что через слёзы люди выплёскивают самые сильные эмоции: будь то горе или радость. Слёзы всегда появляются в людских глазах, когда их чувства идут из самой глубины сердца. И в такие моменты человек не способен слушать, но способен ощущать. Поэтому Сюэ Син продолжал стоять коленями на земле и обнимать ребёнка. Даже несмотря на то, что ноги начали неприятно покалывать. И неизвестно, сколько они так пробыли, посреди заснеженного леса, залитого звёздным светом. Одни во всём мире, но не одиноки.

Когда чужой нос, уткнувшийся ему в шею, стал совсем холодным, мужчина забеспокоился. Сейчас его ученик казался таким уязвимым, что казалось, легко может простыть. Отчего, не придумав ничего лучшего, он, не разрывая объятий, поднял мальчишку и, осторожно ступая, направился в старый храм. Ребёнок в его руках весь сжался, пряча лицо по-прежнему у него на плече.

Чутко прислушиваясь к его дыханию, уже на подходе в храм, Сюэ понял, что Ли Ян уснул, измученный слезами и насыщенным днём. А когда он поднял взгляд, то заметил два горящих фонарика, оставленных учеником на дверях, что встречали их своим тёплым светом. Дракон слабо улыбнулся и прикрыл на мгновение глаза. Жаль Ли Ян этого не видит, он бы обрадовался, что они успели вернуться до того, как те окончательно догорели.

Зайдя в храм и сразу же направившись в сторону комнаты ученика, Сюэ Син осторожно открыл дверь, стараясь не потревожить чужой сон. Уложив ребёнка на узкую кровать и укрыв одеялом, Сюэ принёс со своей комнаты стул и усевшись рядом с постелью, снова взял Ли Яна за руку, мягко сжав. И нахмурившийся до этого мальчишка, вновь расслабился. Раньше, когда он был совсем маленьким, то совсем не мог уснуть один. Так и сейчас, после сильных переживаний его сон становился тревожным, стоило ему остаться одному.

Тяньшоу, продолжая мягко поглаживать пальцами ладонь ученика, задумался об их разговоре. Раньше для него было совсем несложно проникать в чужие сны или что-то внушать. Когда-то он легко мог передавать в чужое сознание то, что видел сам. Так, они часто общались с Ли Сюином, особенно когда в работе важны были детали. Но получится ли сейчас передать в сознание ребёнка образ его родителей? Звёздный дракон сомневался в своих силах. Да только хватило лишь одного взгляда на заплаканное мальчишеское лицо, как он решил попытаться.

Положив вторую ладонь на лоб ребёнка, Сюэ сосредоточился на своей духовной энергии, прикрывая глаза. Её внутри меридианов осталось настолько мизерное количество, что становилось даже смешно от того, как же низко он пал. Не позволив себе зациклиться по уязвлённому самолюбию, дракон обратился к оставшимся в своём теле духовным звёздам, собирая силу по крупицам. И, чувствуя, как с каждым вдохом становиться всё тяжелее и тяжелее. В груди медленно разрасталась тупая боль. Он будто пытался содрать запёкшуюся корочку крови с едва затянувшейся раны. Даже когда на языке ощутил металлический привкус, а перед глазами заплясали смазанные круги, руша внутренний взор, дракон упрямо продолжал плести заклинание.

С трудом подавив кашель, Сюэ Син сформировал собранную по крупицам энергию в небольшой клубок, наполняя его своими воспоминаниями о родителях Ли Яна. Их внешность и привычки, что сам хранил в своей памяти. К сожалению, уместить всё не хватило сил, но и то, что удалось, давало чёткое ощущение, каким они были людьми. Его пальцы дрожали от напряжения и усталости, но он продолжал неспешно плести заклинания, не позволяя себе спешить в жадной попытке избавиться от тяжести.

Наконец, последняя триграмма легла в круг, и печать отразилась на лбу мальчишки, впитывая в себя посланный едва ощутимым импульсом клубок воспоминаний. И лишь убедившись, что всё прошло без осложнений для чужой памяти, Сюэ Син позволил себе судорожно выдохнуть и вдохнуть, сгибаясь от боли на стуле. Уперев руку в постель в поисках равновесия, он жадно и беззвучно глотал воздух как выброшенная на берег рыба. Пытаясь мысленно успокоить свой сердечный ритм. Вторая рука тоже выскользнула из ладони ребёнка, чтобы прижаться к груди в попытках унять разрастающуюся боль. Всё же передача воспоминания — это совсем не то же самое, что открыть свой разум для их просмотра. Ли Ян не проснулся, на губах мальчика появилась улыбка, что окончательно избавила его лицо от горестей, и сон его стал приятным и спокойным.

Сюэ не знал, сколько прошло времени, прежде чем он смог прийти более-менее в себя и голова перестала кружиться. Протерев глаза от невольных слёз, мужчина устало выдохнул и уткнулся лбом о собственную руку, что упиралась в край чужой постели. Он хотел посидеть так чуть-чуть, чтобы набраться сил и уйти, но не заметил, как уснул.

У–син – одна из основных категорий китайской философии; пятичленная структура, определяющая основные параметры мироздания. Это огонь (火), вода (水), дерево (木), металл (金) и земля (土)

В день наступления Цзинчжэ в крестьянских хижинах по углам жгут полынь, чтобы запах отпугивал начинающих вылезать на поверхность насекомых и змей. Позже эта традиция эволюционировала в обряд «избиения злодеев»: сжигание полыни обрело сакральную функцию изгнания злых духов и оберега от недоброжелателей.

Час тигра (5–я стража) – между 03:00 – 05:00