Соннасарнова [Том 2]

Глава 11 (29). Последнее прости Supremum vale

Вскоре Фира оставил повелителя теней в одиночестве. Тейн, продолжая валяться на теневом диванчике, прикрыл аметистовые глаза. Неуютно и зябко стало ему, хотя в комнате, вроде бы, было тепло. Встреча с Рием оставила неприятный осадок. Его появление не испугало Тейна, но неприятно удивило. "Как не вовремя", - тоскливо подумал он. Но еще больше Алкайдэ раздражала не проходящая фобия Фиры. Ничего такого, но Тейну казалось, что это отдаляет его. И это отчуждение никак не проходило. Вообще, ничего не проходило, кроме редких беззаботных минут.

«Ну конечно!» - Тейна словно озарило. Он сам устроит для них немного беззаботности. Оставалось только придумать форму для нее. И Тейн погрузился в планирование предстоящего вечера. Откладывать исполнение замысла в долгий ящик не хотелось. Уж слишком быстро все менялось в человеческом мире.

К тому времени, как за окнами стемнело, Тейн уже продумал все детали.

Фиру он нашел на лавочке на пристани. Повелитель теней подошел к нему.

- Не хочешь прогуляться?

Фира отставил недопитую кружку горячего какао и удивленно посмотрел по сторонам.

- Прогуляться? Куда?

- Пошли, - Тейн с энтузиазмом сверкнул глазами. - Тебе понравится.

Фира поднялся, все еще не пылая энтузиазмом.

- Но не далеко? Что ты задумал? Выглядит подозрительно... - Он посмотрел на повелителя теней. – У тебя на лице такое предвкушение, будто задумал что-то недоброе.

Тейн лукаво прищурился. Потом развернулся и направился к дому.

- Так задумал? – Фира поспешил за ним, теряясь в догадках.

Повелитель теней упорно игнорировал его вопросы. Они прошли через дом, и на секунду Алкайдэ замер перед входной дверью, ведущей на улицу.

- Готов? - спросил он, словно собирался выкинуть Фиру из самолета для прыжка с парашютом.

- К чему? – со всевозрастающей опаской спросил тот.

- К вечной осени, конечно же, - наконец открыл тайну Тейн.

С этими словами он заставил двери распахнуться. Вместо ожидаемого ландшафта за порогом собственного дома Фира увидел извилистую тропинку, насыпанную мелким гравием. Она петляла и терялась среди деревьев. А вместо парковки Фира увидел березовую рощу с золотом крон. Но помимо берез здесь были клены с узловатыми ветвями, поражающие разнообразием своей палитры. Там-сям попадались вкрапления огненно-красной ольхи. Земля была устлана ковром опавших листьев, но ни одного не лежало на дорожке. Все это буйство красок не ослепляло, но как будто согревало, окутывало созерцателя, словно любимый уютный плед.

- Это... - удивленно протянул Фира.

- Ну? - нетерпеливо улыбался Тейн.

- Это очень... красиво... Но что это? – Фира непонимающе воззрился на повелителя теней. «И где моя парковка?» - читалось в этом взгляде.

- Парк. Все, что ты видишь, создано тенями, - пояснил Тейн. «И твоя парковка отношения к нему не имеет», - слышалось в его тоне.

- Ммм, - протянул Кэйн, внимательнее осматриваясь по сторонам. – Зачем?

- Просто так. Я подумал, что эта осень слишком быстро заканчивается. Почему бы не продлить ее?

- Вот так просто? – Кэйн усмехнулся, ступая в осеннюю листву, игнорируя гравийную тропинку. Шелест сухих листьев, которые он пинал ногами, долетел и смог удивить зиму, притаившуюся за углом. – Будто это что-то изменит.

- Вечность не предназначена для изменений, - улыбнулся Тейн.

Он прищурился. И под его взглядом листья закружились вокруг Фиры в безумном хороводе. Они взлетали все выше, все быстрее, образуя целый вихрь. А потом замерли в воздухе. Время как будто остановилось.

Кэйн толкнул пальцем один из листочков, зависших перед ним. Он с интересом наблюдал, как листик медленно отплыл в сторону.

- Что это ты имеешь в виду? – уточнил Фира, не поворачиваясь к Тейну. «Мне не известно, что такое вечность».

- Ничего особенного. Просто наслаждайся.

Листочки снова закружились. Но на этот раз плавно и медленно. Опускаясь к земле и величаво поднимаясь вверх, они напоминали блестки в лавовой лампе.

Фира прошел вперед, медленно дотрагиваясь до плавающих золотых листьев кончиками пальцев. Он еще раз окинул взглядом «лесок», жадным взглядом, будто пытаясь за несколько секунд вобрать в себя все краски, всю палитру и красоту созданного фантазией Тейна места. А затем резко развернулся к нему.

- Наслаждаться? – переспросил он, наклонив голову на бок. – С чего бы мне наслаждаться?

- А тебе здесь не нравится? - удивленно спросил Алкайдэ.

- А какое это имеет значение?

- Как насчет ужина? - вместо ответа вопросил Тейн.

- Я уже выпил какао, - категорично заявил Кэйн.

Повелитель теней пожал плечами и медленно двинулся по тропинке прочь от дома.

Фира проводил его взглядом, пока его не скрыли деревья. Он еще постоял на месте, а затем медленно вышел на тропинку, шурша золотыми листьями под ногами. Здесь было очень красиво, упоительно красиво, пронзительно красиво. Красота природы – это одна из немногих вещей, которая все еще могла заставить сердце безумного ученого трепетать. Порой ему казалось, что он мог бы просто застыть, глядя в даль, на вершины деревьев, холмы, небо, и простоять так до смерти, ни о чем не думая, восхищаясь. Иногда ему казалось, что он должен был родиться деревом. А может, уже был им, в прошлой жизни.

Поэтому, само собой, его восхитило творение Тейна. Тут было может даже слишком красиво... и... он не мог просто наслаждаться, не имел права. Он лучше испортит все, сожжет дотла, постоит на руинах. Это было в его характере. Если он и был когда-то деревом, то это явно было что-то одинокое, возможно даже – посреди пустыни.

Раздраженный на самого себя, Кэйн пошел догонять Алкайдэ.

Тейн раздосадовано стоял на краю уютной полянки. Здесь деревья расступались, полукругом окружая получившуюся терраску. Они напоминали своими стройными стволами греческие колонны. По противоположному краю ее, что завершался резким и глубоким обрывом, тянулся кантик из перил, искусно вырезанных из темного дерева. Вид, открывавшийся отсюда, был великолепен. Среди пестрого ковра листвы, разноцветных крон деревьев, сливавшихся с высоты в одно сплошное полотно, забытым зеркалом сверкало синее-синее озеро. Посреди полянки стоял простой, но в то же время изящный, стол такого же темного дерева, что и перила. По разные стороны от прямоугольной столешницы – два стула с высокими спинками, также деревянные. На столе возвышалась бутылка темного навского вина и стояло несколько навских же блюд. Теперь Тейн хмуро созерцал сервированный стол. Он как раз раздумывал над тем, чтобы остаться здесь и несмотря ни на что поужинать в одиночестве, или... на самом деле гораздо больше ему хотелось подойти и пнуть этот стол, развернув его содержимое на землю.

- Ну что за великолепие, - саркастично произнес Кэйн.

Он стоял на границе полянки, прислонившись плечом к темному стволу.

От неожиданности, повелитель теней вздрогнул и резко обернулся на звук голоса. Меньше всего он ожидал кого-то здесь увидеть. Будучи уверен, что Фира не пойдет за ним, Тейн обрадовался его появлению. Ничего не ответив, он только радостно улыбнулся.

- Зачем ты все это устроил?

- Мне стало скучно, - пожал плечами повелитель теней.

- Скучно, - задумчиво протянул Фира. – Половина твоих поступков руководствуется скукой...

- Думаю, гораздо больше, чем половина, - согласился Алкайдэ.

- Я приуменьшил, чтобы ты не расстроился, - признал Кэйн.

- С каких пор ты искажаешь факты, чтобы не расстраивать меня? Ах, да, - спохватился Тейн, - всегда.

Фира продолжал молча смотреть на него. Он посчитал бессмысленным подтверждать или опровергать столь очевидный факт.

Тейн направился к столу. Остановившись у стула, он вопросительно посмотрел на Кэйна, приглашая его присоединиться.

- Не хочу, - играя на нервах повелителя теней, усмехнулся Фира.

Тейн невозмутимо пожал плечами и уселся за стол. На этот раз ему не надо было много усилий, чтобы казаться невозмутимым. Вообще не надо было усилий. Какая-то пустота и безразличие заполнили его. Впрочем, эта могла быть и усталость. Тейн откупорил бутылку (не желая прибегать к помощи теней, он сделал это сам), налил в бокал терпкое вино и принялся за еду.

Фира смотрел вдаль, на открывающийся с обрыва вид, и чувствовал полную безысходность. Тоска по неосуществимому, нереальному миру грез, о котором он и не воображал и в который не смел поверить, казалось, вонзилась в самое сердце.

- О чем размышляешь? - флегматично обратился к нему Тейн. - Если размышляешь, конечно.

- О том, что ты слишком громко чавкаешь для того, кто подает себя таким эстетом. Разве можно сейчас размышлять о чем-то другом? – задумчиво заметил Фира.

Тейн, который ел совершенно бесшумно, шутки не оценил. Поскольку Фира ничего не добавил, Тейн также невозмутимо продолжил есть. Он почти физически ощущал, как меланхолия разливается по его венам. Или это было терпкое вино порождений тьмы? Весь окружающий пейзаж показался Алкайдэ невыносимо-тоскливым. Развеять скуку снова не получилось.

- Верни мне мою парковку, - вдруг очень холодно произнес Кэйн. – Осень прошла, наступила зима. И ты не сможешь ничего с этим поделать мороками и иллюзиями.

Прекрасный пейзаж тотчас растворился в воздухе. Фира стоял перед своим домом. От былого великолепия остался только стол, за которым так же невозмутимо продолжал ужинать Тейн. Второй стул исчез вместе с осенью.

Фира стоял, немного пораженный тем, как быстро все исчезло, как быстро уплыло, словно ветер сквозь пальцы. С небольшим удивлением он отметил про себя, что иногда бывает больно и от того, что с тобой не спорят. Что твои желания беспрекословно выполняют... Зачем было все это? Ему пришлось быть втянутым в игру скучающего Тейна? Развлечение от скуки... Подумав так, он вдруг ощутил себя неваляшкой.

Фира опустил голову и потрогал носком ботинка мерзлую землю под ногами. Вновь стало по-зимнему холодно. И вновь разболелась голова, которая, казалось бы, прошла к вечеру. Хотя возможно, это боль в груди разливалась по телу. Черт возьми, ночи всегда нагоняют тоску. И эта морозная лунная ночь была одной из таких. Ему хотелось выть на луну, а Тейн сидел и ел свой чертов ужин.

Фира взглянул на него и рассмеялся. Тейн удивленно посмотрел на него, остановив бокал навского вина возле своих губ.

Фира перевел взгляд на луну и закричал. Так пронзительно и громко, как только мог, вкладывая в этот крик всю свою боль и отчаянье, всю свою усталость, всю свою печаль, которую больше не мог терпеть. Это был крик освобождения, но казался он предсмертным воплем отчаянья. Такого дикого отчаянья, что казалось нереальным, что это кричит человек. Вопль загнанного зверя, и тот был бы слабее по силе эмоций.

Крик не ослабевал ни через минуту, ни через две, Кэйн даже почти не переводил дыхание, просто кричал, поддавшись чувствам, которые так давно забивал глубоко внутрь себя. Вряд ли кто-то мог бы предположить, что этот крик – мгновение счастья, но это было так. Крик, ужасающий силой отчаянья, сквозившего в нем, не казался целительным, но был им.

Тейн еще несколько секунд смотрел на Фиру немигающим змеинным взглядом. Потом вернулся к ужину и вину. Бесполезно. Им снова владела скука. Фирин крик нагонял тоску. Поморщившись, Тейн отправил в рот последний кусочек.

Кэйн все еще продолжал кричать. Его крик, не ослабевающий ни на секунду, заполнил собой все пространство. И все равно ему было мало. Он проникал глубже и дальше, невыносимо давил... Тейну показалось, что он физически ощущает, как этот крик окружает его, зажимает в тиски и сдавливает железной хваткой.

И тут словно что-то хрустнуло в нем и осыпалось осколками. Повелитель теней не заметил, как вновь поглотивший его купол смертной скуки лопнул от человеческого крика. Но теперь он почти с ужасом смотрел в сторону все еще кричавшего Фиры. Что мог бы испытывать человек, способный так кричать? На этот вопрос Алкайдэ был бессилен ответить.

Внезапно крик оборвался. В воздухе повисла звенящая тишина. Фира рухнул на землю, упав на спину и широко раскинув руки. Он тяжело дышал и все еще продолжал смотреть на луну.

Тейн с удовольствием сделал бы для Фиры все, что угодно – сейчас, в данный момент. Но он понимал, что единственное, чем он мог бы не усугубить состояние Кэйна – это не трогать его.

Но вместе с криком Фиры исчезло и внутреннее напряжение, усталость и обида Тейна. Он усмехнулся про себя тому, что опять не смог удержаться и чуть было не поддался на "провокацию" этого невыносимого человека. Он поднялся из-за стола.

- Ну что, полегчало? - задорно улыбаясь, спросил он, нависая над Кэйном.

Фира перевел взгляд с луны на Тейна, устало улыбнулся и что-то прошептал, но повелитель теней не услышал слов. Кэйн пораженно уставился на него.

- М? - переспросил Тейн.

Кэйн вскочил на ноги и вновь попытался что-то произнести. Алкайдэ видел, как двигаются его губы, но слов не услышал. Фира всплеснул руками и растерянно осмотрелся по сторонам, будто подручные средства могли как-то помочь. Потом красноречиво посмотрел на Тейна, изгибая брови.

Тейн расхохотался. Он начал понимать.

- Сорвал голос? - с притворным сочувствием спросил он.

Фира хмуро посмотрел на него. Он подумал о том, что для человека, добрую половину атакующих способностей которого составляет произнесение стихотворных заклинаний, потеря голоса создает существенную проблему.

Тейн улыбнулся. В его руках материализовалась тень, извиваясь широкой лентой. Алкайдэ заботливо повязал ее наподобие шарфа на шею Фире.

- Походи пока так. Голос вернется быстрее.

Фира посмотрел на него с сомнением. Он аккуратно потрогал «шарфик» указательным пальцем.

Тейн блаженно втянул в себя морозный воздух.

- Подумать только, как удачно Фортуна избавила меня от твоего сарказма хоть ненадолго, - доверительно сообщил он Фире.

Фира зло сверкнул глазами.

- Горяченького попить хочешь? - Тейн был сама любезность.

Не менее раздраженно взмахнув рукой, Кэйн зашагал мимо него к дому.

- Фира! - окликнул его Тейн.

Кэйн остановился и повернулся к нему, ожидая, что он скажет.

- Опять сбежишь? - Тейн подошел к нему.

Фира лишь приподнял вверх правую бровь. Он был слишком поражен и растерян произошедшим, чтобы адекватно воспринимать сложившуюся ситуацию. Потом – возможно, но не прямо сейчас.

Тейн щелкнул пальцами. Тени сомкнулись вокруг них и расступились. Они стояли на пристани, возле излюбленной скамеечки. Тейн присел на нее, увлекая Фиру за собой и усаживая его рядом. Перед ними возник маленький изящный столик, на котором дымились две чашки какао.

Фира тупо уставился на эти чашки. Пить какао ему больше совершенно не хотелось, это напоминало о моменте чуть ранее, моменте, когда Тейн только пришел к нему, чтобы позвать в свою стилизованную осень. Вероятно, с тех пор прошло даже меньше получаса, а все стало настолько хуже. Сидеть с Тейном на лавочке, притворяясь, что все не так уж ужасно, тоже абсолютно не хотелось. Хотелось, может быть разве что забиться в какой-нибудь дальний угол и закрыть глаза в надежде, что, когда он вновь их откроет, все исчезнет, словно дурной сон. Кэйн замер на лавочке, притворившись статуей.

Но Тейн не купился.

- Ну что с тобой?

Фира зло зыркнул на него. Он что, издевается?! Мало того, что это откровенно глупый вопрос в подобной ситуации, так еще какого он ожидает от него ответа?! Жестами и танцами? Издевается и улыбается.

- Не злись, - примиряющим тоном попросил Тейн. - И не притворяйся статуей. Не верю!

Фира глубоко вздохнул, мысленно считая овечек.

Маленькая теневая змейка всползла к нему на руку, потом на плечо и осторожно потерлась о щеку, словно стараясь утешить.

Фира криво улыбнулся.

Тейн улыбчиво смотрел на них обоих.

Тьма окончательно опустилась на землю. И повелителю теней казалось, что она мягким войлоком обволакивает его. Тепло и уют разливались по венам. Алкайдэ показалось, что он – дома. Очень странное чувство, если учесть, что "дома" у него никогда не было. Даже когда он был полноправным обитателем Нави – даже тогда "дома" – не было. Нет, этот человек определенно очень плохо влияет на повелителя теней. Ему начинало казаться, что и сам он вот-вот станет человеком рядом с ним. И эта мысль отчего-то показалась ему заманчивой. На миг, не дольше. Но не возмутила и не удивила его. Только мелькнула и снова исчезла в море спокойствия и тепла. Фириного тепла, которое тот излучал, даже не желая этого. И Тейн с наслаждением прислушивался к этому теплому, человеческому... Странному и давно забытому для него.

- А знаешь, - неожиданно нарушил тишину Алкайдэ, - никуда ты от меня не денешься. Так что прекращай напрасные попытки.

Фира вопросительно посмотрел на него. Тейн кивнул, подтверждая свои слова.

Кэйн перевел взгляд на гладь пруда, которая уже покрылась первым тонким ледком.

Минуты шли в молчании. Кэйн посмотрел на Тейна. Тот сидел, расслабленно развалившись на лавочке, и мягкая улыбка застыла на его губах. Было заметно, что его абсолютно все устраивает. Он доволен. Фира почувствовал, что не может больше находиться рядом. Он медленно стянул с шеи теневой шарфик, тень легко поддалась, свернувшись на лавочке рядом с ним. Он опустил руку в карман и нащупал одну из оставшихся запонок. Даже если Тейн определит, куда ведет портал, Фира надеялся, что он сможет понять намек. Он уронил черную запонку себе под ноги и исчез в открывшемся портале.

Когда Фира исчез, Тейн чуть огорченно вздохнул. Но он сейчас был слишком умиротворен, чтобы расстроиться из-за невнимательности Фиры к его "лекарствам". Потому он легко провел рукой по тени-шарфику, и она исчезла. А повелитель теней остался сидеть на скамейке. Он протянул руку и взял одну кружку с какао, который ничуть не остыл. Раз его другу необходимо уединение – пускай. Алкайдэ улыбнулся уголками губ. Тени метнулись и заплясали на тонком первом льду. Их повелитель решил насладиться балетом, и они спешили удовлетворить его желание.

Фира переместился на одну из улиц Суюди. Ночной мегаполис сверкал желтыми огнями фонарей, разноцветными лампами витрин, подсветкой домов и машин, окнами жилых домов, свет из которых преломляли разноцветные шторы. Было очень ярко, по-иному светло, чем днем. Люди больше не спешили по своим делам, неторопливо прогуливаясь вдоль ярких витрин. Никому не было никакого дела до одинокого растерянного человека, смотрящего на них, будто на представителей какой-то иной, не его реальности, и одетого явно не по погоде. Он стоял в тени узкого переулка, глядя на светящийся мир большого проспекта, открывающийся перед ним. С замиранием сердца Фира попытался что-нибудь произнести, но попытка снова оказалась безуспешной. Он почувствовал, как защипали глаза подступающие слезы. В ярости он толкнул стоящий рядом мусорный бак, он закричал, но даже хрипа не услышал, лишь боль полоснула по горлу, словно ножом. Он бил и бил мусорный контейнер, оставляя на крышке существенные вмятины. Нахлынувшая ярость прошла только через несколько минут, Кэйн прислонился к стене и сполз вниз. Он обхватил себя руками и остался сидеть на земле, опершись спиной о покореженный контейнер. Он абсолютно не знал, что делать, он чувствовал полную растерянность, полную беспомощность, будто вместе с голосом пропала вся его уверенность в себе. Все казалось таким невыносимым, и сидеть, прислонившись к мусорному баку, представлялось вполне себе сносной альтернативой.

Кэйн не знал, сколько прошло времени. Было все еще темно. Он медленно поднял голову. Его преследовала луна. Она насмехалась. Она была прямо над ним, ее тусклый свет падал на большой мусорный контейнер и съежившегося рядом с ним человечка. Одинокого и в масштабах вселенной просто ничтожного.

Что ему делать дальше? Как поступать? Как реагировать? Как бороться?

Какой план?

Что ему делать?

Простая мысль озарила сознание так, что и в переулке, казалось, стало светлее. (Ну он не заметил, что это просто кто-то включил свет на кухне на третьем этаже, так уж совпало.)

«Ничего». Ничего не делать, ничего не решать, ничего не планировать. Просто. Будь, что будет.

Почему эта мысль не пришла ему в голову раньше?

Фира внезапно задался вопросом, почему вообще он все это делает. Почему все еще сражается? За что? За идею? За людей? Ему было абсолютно плевать на все это. Плевать на весь никчемный мир, частью которого он никогда не был. Да и на то, что будет с этим миром – тоже откровенно плевать. Он никогда не боролся за идею. Или за правое дело.

Он взвалил все это на себя разве что для того, чтобы что-то доказать. Доказать, что он не ошибка, что он не замена, не клон. Что он не случайность. Доказать, что все они ошибались.

Но ради чего?..

Обычно он мог ответить на этот вопрос. Но не сегодня. Сегодня он не видел причины. И смысла не видел. Зачем ему это доказательство? Что это изменит?

Он загнал себя на это дно сам. Он мог выбрать все, что угодно. После того, как он вернул Киру, разве не мог он просто не продолжать?

Он мог бы уехать... В какую-нибудь далекую страну, где все говорят на незнакомом языке. Куда-нибудь, где даже нету интернета, где нет вышек сотовой связи, и даже спутники туда не смотрят. Туда, где не действует ни одна из ячеек Сфирос...

Почему нет?

И снова. Обычно он мог ответить на этот вопрос, но не сегодня.

Луна бледным диском светилась над головой.

Какая это была заманчивая идея – просто уехать. Сбежать? На это ему было плевать. Он бы не чувствовал стыда по этому поводу.

Фира медленно поднялся на ноги. Все это было игрой с самим собой. Он прекрасно осознавал, что не сможет все оставить. Просто не сможет. И на это уже даже не нужно никаких причин.

Он вышел на освещенный проспект.

Кэйн взмахнул рукой и попытался крикнуть, забыв, что его голос покуда потерян. Но такси все же вильнуло вбок и остановилось возле него. Он сел на заднее сиденье и на несколько секунд задумался.

- Куда ехать? – уточнил таксист.

В голову пришла гениальная по своей простоте идея и мысль, что его мозг досадно разжижился, раз она пришла только сейчас. Фира достал из кармана мобильный телефон и написал в сообщении:

«Кетер, округ 5. И включите печку сильнее».

Тейн, пресытившись танцорами из Нави, бесцельно прохаживался по дому. От нечего делать он решил заглянуть в библиотеку – ничего лучшего на ум не приходило. Среди книг было спокойно, повелителя теней охватило чувство уюта, домашнего тепла и... защищенности?

Тейн прошелся по комнате, проводя рукой по корешкам книг. Затем опустился в кресло. Потянувшись, достал с полки первую попавшуюся книгу. Не глядя на обложку, бездумно открыл ее. Его рассеянный взгляд выхватил из общего текста следующее: "Люди глубокой скорби выдают себя, когда они счастливы: у них есть особая манера воспринимать счастье, точно они желали бы заглушить, задушить его, – из ревности! Увы, они слишком хорошо знают, что оно убежит от них!"

"Прямо вылитый Фира", - изумился Тейн. Сейчас ему особенно отчетливо вспомнились все те, уже ставшие бесчисленными, моменты, когда он так злился на этого человека. Не то, чтобы только теперь он вдруг постиг загадку его нелепого поведения. Скорее, сейчас все это сложилось для него в предельно ясную картинку.

Улыбка сошла с лица порождения Нави. На какое-то мгновение оно застыло, словно восковая маска. После чего Тейн довольно усмехнулся. Он захлопнул книгу легким движением руки. "Фридрих Ницше. По ту сторону добра и зла" – значилось на обложке.

Продолжать игру расхотелось. Алкайдэ отложил книгу напол, возле кресла, не потрудившись вернуть ее на место.