Начало Бездонья

Так вот, в недельник я выспалась. Этот день снизошел на меня, словно благодать. Мои соседки, обожающие валяться в выходной до обеда, ничуть не мешали мне проснуться в девять утра и с наслаждением и негой полтора часа читать книгу в постели.

Затем я написала маме стандартное сообщение, что у меня все хорошо и учеба хорошо. Она сможет получить его через два дня. И еще через столько же – я получу ее ответ. Так вот и переписываемся через пространство. Еще вариант – бумажные письма. Редко, раз в месяц, письма забирает с собой космолет, летающий на Пыльную звезду за продуктами пропитания. А оттуда их развозят почтовые космолеты. Для меня, выросшей в среде, далекой от подпространства и Космоса, все это до сих пор дико. Не пытаясь понять сложный и без сомнения высокотехнологичный принцип космических перемещений, я просто знаю: космолету нужно войти в подпространство и включить ЯГУ (не спрашивайте меня, как это расшифровывается!) – и вуаля! – световые годы за часы. Еще десять лет назад я могла только мечтать, что, когда вырасту, стану космонавтом... А теперь бороздить просторы Космоса в скафандре-в-облипочку стало... если не чем-то обыденным, то уже и не экстраординарным. И все из-за Столицы.

К двенадцати по Ивилону пронеслась новость, что с Корием какие-то неполадки, а значит – наши сообщения временно не будут доходить. Насколько все серьезно – гадать никто не брался. Если неполадки продлятся несколько часов – это никак не отразится даже на том сообщении, что я послала с утра. А если дни... Придется родителям довольствоваться несовременными бумажными письмами. Забавно, но именно бумага оказывается в таких вещах надежнее всего.

Я была даже рада, что не имею возможности позвонить и поговорить. Подобные разговоры заканчивались бы слезами и испорченным настроением для нас обеих. Я уже пробовала. Я плакала, говорила, что мне здесь плохо, умоляла забрать отсюда. Все без толку. За Ивилоном еще сохранено звание лидирующего по престижу, качеству образования и элитарности высшего учебного заведения. Так что никакие личные проблемы типа «меня тут никто не любит», «у меня нет друзей», «мне без вас одиноко», «тут все какие-то недоброжелательные» – родителей не пронимают. Да уж конечно, ведь после окончания сего жутчайшего заведения меня ждет гарантированное быстрое продвижение по службе... Скорее всего, не менее жуткой. Но кого это волнует? Поэтому: «Хватит ныть, Гейл! Мы лучше тебя знаем, как тебе лучше! Мы думаем о твоем будущем!» И кому какое дело, если это сломит меня в настоящем.

Так что все слезы и мольбы я оставила дома – теперь я сухо пишу, что у меня все хорошо.

Ну нет, это больше не заставит меня плакать. В конце концов, пора уже становиться сильной. Я же приняла стиль моего существования здесь, так хватит ныть, пусть даже в мыслях.

Я вышла из общежития и осмотрелась по сторонам. Погодка сегодня ничем не отличалась от погоды в течение всего этого месяца: серость. Белесое небо, темно-серые стволы и голые ветви деревьев, буро-коричневые листья на земле, почти уже сгнившие, холод какой-то промозглый, мороза нет, часто идет дождь, и этот влажный холод пробирает до костей. Я невольно поежилась и накрыла голову капюшоном. Погода явно не благоприятствует, но и проводить целый день в компании студентов в черепахе я была морально не готова.

Дорога до часовенки является одной из немногих, в безопасности которых я уверена. Так что следующую пару часов я провела в своем излюбленном «тайном убежище». И, если бы не холод, просидела бы там целый день.Я все смотрела на вид, открывающийся из окна башни, и думала о том, как здесь красиво. На самом деле – очень красиво. Красота этого места недосягаемая,щемящая, идеально-неидельная, такая... вековечная. Все эти людишки, снующие по подножью мира, мельтешащие со своими ежедневными заботками... Это все показалось такой мелочью в сравнении с этой великой, незыблемой силой, что держит все на острове. И то, что я принадлежу к ней, частичка великого, имеющая право стоять на этой земле. Я неожиданно почувствовала восторг и радость. Радость! Радость,что я могу назвать это своим. Пусть я всего лишь гость, пока что гость, но я имею право здесь находиться, имею право ступать по этой земле и наслаждаться этим чувством сопричастности. Я улыбнулась. Никогда бы не подумала, что всего лишь собственная мысль заставит меня в момент пересмотреть точку зрения о ситуации. Но сейчас я и в самом деле была довольна. Такое сладко-горькое наслаждение одиночества, которое можно ощутить лишь наедине с миром. И можно радоваться, что тебе это открылось, и вместе с тем чуть-чуть обидно, что не с кем это разделить. Никто не оценит. Наверное, поэтому я веду дневник. Может быть, когда-нибудь у меня появится человек, которому я смогу его показать. 

Вторник принес новые волнения. Во-первых, как я уже говорила, Вазмор Адориус не пришел на собственный спецкурс, во-вторых, молодой человек по имени Йоган (фамилию не знаю) очень внезапно предложил встретиться после моих занятий. С парнем этим я познакомилась накануне, да и думать о нем с тех пор позабыла.

Я шла к профессору Адориусу, когда увидела в коридоре, недалеко от двери, ведущей в его комнаты, рослого молодого человека, судорожно сжимающего папку и дергано вышагивающего из стороны в сторону. Мысленно пожав плечами (мало ли, что он здесь делает, может, должник реферат принес), я подошла к двери и уже занесла руку для стука, но была остановлена внезапным отчаянный шепотом:

- Подождите! Не стучите!

Парень подскочил ко мне и перехватил мою руку. Выглядел он столь испуганно, что я ощутила удовлетворение, неожиданно сладко разливающееся внутри грудной клетки, – меня профессором Адориусом уже не напугать. Более того, я, конечно, переживала, направляясь к нему с собственной инициативой, но ведь шла! И даже способна была постучать и войти, при этом не обмочившись. Стоящий напротив меня парниша настолько меня порадовал, что я ответила ему ободряющей улыбкой.

Парень сделал глубокий вдох и чуть успокоился.

- Неужели это так страшно? – спросила я, не в состоянии полностью избежать ехидства.

- Вы даже не представляете, - с готовностью поделился тот. – Новости-то плохие, а всем известно, что с гонцами, принесшими плохую весть, бывает. Мой коллега, который в прошлом месяце отчет носил, вот только на днях расколдовался! Причем, конечно же, никто не мог связать профессора Адориуса с его проклятьем.

Парень судорожно вздохнул. А я, все еще наблюдая свое превосходство над собеседником, имела наглость спросить:

- Что за отчет?

- О работе Сердца замка, - парень понизил голос до зловещего шепота.

- Так вы исследователь Сердца, - искренне удивилась я: он выглядел чуть старше меня. – А что, в работе Сердца что-то не так?

- Нет-нет, все в норме, - трагично вздохнул парень. – А профессору Адориусу нужны отклонения.

Выражение моего лица в тот момент полностью передавал значок О_о.

- Это долго объяснять. Много технических терминов.

Было очевидно: даже если я попрошу – он пояснять не станет.

- Если хотите, я могу передать ваш отчет, - вместо этого предложила я.

- Правда? – он чуть не подпрыгнул от радости и всучил мне папку, не давая возможности передумать. – Спасибо! Большое спасибо!

- Да не за что... - пробормотала я в его удаляющуюся спину.

Пронаблюдав за тем, как исследователь скрылся за поворотом, я открыла папку. И в ужасе закрыла. Одни цифры, цифры и графики! А слова... редкие буквы даже не нашего алфавита!

Дверь передо мной медленно (мне показалось – с тревожным скрипом) отворилась. Я замерла на месте, раздираемая вариантами прыгнуть в сторону и слиться со стеной или сделать вид, что как раз собиралась постучать. В конце концов, определиться я не успела.

- Заходите, хватит порог отирать.

Я просочилась в покои Вазмора Адориуса с нервной улыбочкой и вежливо поздоровалась.

- Честно говоря, я ждал не вас. Обычно в это время...

- Я принесла ваш отчет!

Вазмор поднял вверх брови, выражая тем самым свое удивление. Вообще-то, мне нравится удивлять людей, и хоть в данном случае моей заслуги здесь не было, протягивая профессору отчет, я внутренне усмехалась.

- Вы заняты какими-то не своими обязанностями, студентка, - холодно заметил он.

Радости во мне заметно поубавилось.

- Меня случайно попросили передать вам отчет, я шла к вам по другому поводу.

- Видимо, отчет можно даже не открывать, результат известен, если принесший настолько убоялся зайти лично.

Вазмор откинул папку в сторону. Посмотрел, как та приземлилась на ковер, еще несколько секунд следил за ней взглядом, будто ожидая, что вот-вот она выпростает ножки и поползет. Папка, вполне очевидно, не двигалась. Я всматривалась в нее напряженно, еще чуть-чуть и крикну: «Ну давай же!». Я просто боялась перевести взгляд на профессора.

- С чем пожаловали?

Я знала, что этот момент непременно придет. Вполне очевидно, раз уж я имела наглость заявиться к нему.

- Растения относятся к знахарству и лечебной магии?

- Это вопрос? – удивился профессор.

Я решительно кивнула.

- Принято считать, что да.

- И вместе с тем многие растения используются в ритуалах темной магии?

- К чему вы клоните? – не мог взять в толк профессор.

- Чтобы подчинить себе темную магию, нужно иметь врожденный талант к ней?

- Да.

- И вместе с тем в каждом есть частичка этого дара? Как и дара магии в целом.

Мне показалось, профессор заинтересовался. К этой фразе он с интересом ожидал продолжения.

- Я думаю, что могу заниматься не только энтропией.

- Ах вот куда вы клоните! – наконец поняв, о чем речь, профессор улыбнулся и сложил руки на груди. – И что с того?

- То есть, вы не отрицаете такую возможность?

- Конечно, нет, это было бы глупо!

- Тогда почему распределяющий лист показал только энтропию? Почему мне сказали, что у меня нет выбора?

Вазмор Адориус нахмурился, а затем внимательно вгляделся в меня. И я поняла, что не зря сказала все это, не зря открыла рот и заикнулась о сокровенном. Уже один его вид был подтверждением моей правоты.

- Видите ли, студентка... Распределяющий лист обычно показывает те направления, способности к которым наиболее ярко выражены. В вашем случае – очевидно – это энтропия.

- Но вы же только что сказали, что я могу быть не только энтропийником!

- Можете! – воскликнул Вазмор. – Но энтропийник из вас получится определенно лучший, чем маг воздуха!

- Что? - до этого момента я и не помышляла о том, что тьма вообще может не быть моей стезей.

- Вы, без сомнения, можете быть магом воздуха, но плохоньким. Можете корпеть над учебниками и грызть гранит воздушной науки, и даже сможете со временем управлять воздушными потоками. На примитивном уровне. А вот маг энтропии из вас может получиться незаурядный, выше среднего я бы сказал. Вот поэтому-то листок и выдал только энтропию. Все остальное было признано несущественной погрешностью.

- А вы, профессора, ни разу не думали, что может быть для меня и таких, как я, это было бы существенным? Нас учат здесь так, будто у нас нет выбора. Это был обман! Нам должны были сразу сказать, что он есть!

- Вы правы, - склонил голову профессор и улыбнулся. - Если для вас это столь важно. В жизни вообще очень много обмана, чтоб вы знали. И стоит вам сразу уяснить, что вам никто ничего не должен рассказывать, даже если вы потребуете от них «правды». В дальнейшем, вам все чаще придется пользоваться своим умом. Если, конечно, вы собираетесь чего-то добиться.

Вроде просто сказал, а я стою перед ним так, будто отчитал. Опустив голову, раскаиваясь за глупость.

- Профессор Адориус, научите меня малефицистике, - робея от собственных слов, тихо попросила я.

Я смотрела в пол и не видела лица профессора, но когда он заговорил, голос звучал озадаченно.

- Не то, чтобы это совсем невозможно, но... Я не думал, что уже...

Он замолчал, снова задумавшись. Я рискнула поднять взгляд.

- Вот что, сделаем так! – Вазмор что-то решил и вновь обрел уверенность. – Никому ни слова об этих занятиях, особенно руководству. Но, если вы будете старательно исполнять все мои поручения, я, вполне возможно, уверюсь, что ученица из вас выйдет вполне сносная.

Он так пафосно это сказал, что я не смогла удержаться:

- Да, учитель, - я склонилась в полупоклоне.

- Пока рано меня так называть, - Вазмор счел шутку неуместной.

Но он не отказал мне! Я расплылась в радостной улыбке. Не отказал сразу!

Возвращаясь к событиям вторника. В обед молодой исследователь Йоган представился и попросил встретиться с ним вечером. Я, теряясь в догадках, с чего бы вдруг, согласилась. Вечером я предвкушала встречу с профессором Адориусом, который вполне мог что-то мне поручить, и вначале абсолютно забыла о Йогане. Но отсутствие профессора дало толчок моему разуму к размышлениям, и тут я вспомнила об обещании исследователю. Ровно в восемь мы встретились на мосту (том самом, где я неделей ранее встретила ходячего, а затем Вазмора) и почти сразу я заподозрила, что это как-то подозрительно похоже на свидание. Сказать по правде, подозрения посетили меня еще в обед, но я решила, что они вовсе не обоснованные, да и вообще, может, ему что-то от меня надо, а я тут навоображала. Может, просто дополнение к отчету передать. Эта мысль меня успокоила, и на встречу я шла, не особенно переживая.

Однако его галантное поведение и нежелание переходить к цели беседы в конце концов полностью уверили в том, что цели как таковой и нет. Он просто хочет со мной пообщаться. Меня это, однако, совсем не порадовало. Более того, меня даже посетила мысль: «Вот за что мне все это?» Приятно, конечно, что кто-то проявил ко мне интерес, однако же... Я еще не настолько отчаялась, чтобы отдавать свое сердце первому, кто признает меня симпатичной. Я и так знаю, что в целом симпатичная, так что в этом плане самооценку он мне совсем не повысил. А отношения мне сейчас ну вот совсем не нужны! Я и так тут загибаюсь с этим графиком, а тут еще эти «романтичные» свидания под луной. А может, все-таки, он просто подружиться хочет? Вот друг мне был бы очень кстати. Я глянула на него, а он словно только этого и ждал. Стоило мне посмотреть, как он протянул мне шоколадку.

- Спасибо, я не хочу, - искренне ответила я (я же на диете), только потом сообразив, что это может его обидеть.

- Возьмите, - настаивал он.

Я согласилась и мило (ну я так надеюсь) ему улыбнулась. Эх, ну вот почему я не могу в должной мере оценить этот любезный жест? Умом ведь понимаю, что вот так подарить мне шоколадку довольно мило, но порадоваться не могу и все. Во-первых, меня просто смущает вся эта ситуация, во-вторых, я ведь точно знаю, что шоколадка мне не нужна.

Он проводил меня до общежития, хоть я и пыталась всем своим видом намекнуть, что не нужно. Несколько раз спросила, где он сам живет (в общежитии для исследователей, вестимо, с другой стороны от главного корпуса), несколько раз останавливалась, намекая, что пора прощаться, несколько раз упомянула о том, что уже поздно и ему придется долго к себе добираться. Не помогло. А я ну очень сильно опасалась, что нас кто-нибудь увидит. Потому что даже если между нами ничего нет, одной такой прогулки достаточно, чтобы сплетники и сплетницы зачесали языками, а мне совсем не хотелось давать им лишний повод. Поэтому, когда дальше терпеть его «галантное» присутствие становилось уже опасно, я остановилась и сказала:

- Большое спасибо, что проводили, дальше я дойду сама, тут недалеко.

- И вам спасибо за приятную беседу. Я очень хорошо провел сегодняшний вечер.

Я смутилась.

- И я... - я постаралась улыбаться искренне.

Мы распрощались, и я поспешила к себе в комнату, пряча шоколадку в сумку. Что мне понравилось в нашей беседе, так это то, как мы называли друг друга на «вы». Он (я выяснила) всего на четыре года старше меня,а выглядит и того моложе, и мы вполне могли сразу перейти с ним на «ты». Но он назвал меня на «вы», я назвала его... И получилась такая маленькая светская игра,словно я леди, а он джентльмен, и между нами нагромождения этикета и воспитания. Этого всего не сыщешь ведь уже в нашем мире, во всяком случае, не на моем районе. Так что эта маленькая деталь придала нашему разговору некую сказочность, что мне очень, до искристости понравилось.