№1 Девушка плохого парня [Russian Translation]

Я не думаю, что когда-либо видела, чтобы Коул двигался быстрее, чем когда он берет меня за руку и выводит нас обоих из клуба. В моей груди бурлит возбуждение, и любой эффект, который мог оказать на меня алкоголь, быстро исчезает. Коул Стоун определенно более опьяняющий. Он продолжает бросать на меня косые взгляды, как будто думает, что я могу исчезнуть в любую секунду, но я ободряюще улыбаюсь ему, по сути говоря, что никуда не денусь. Забавно, что мои чувства к нему всегда на высоте. Я могу за считанные секунды перейти от безмерной ненависти к такой же безграничной любви. Это определенно не будет лозунгом функциональных отношений, но каждому свое.

На улице теплая летняя ночь, и люди все еще стоят в очереди, чтобы попасть внутрь клуба. Некоторые, ну, в общем, многие из них свистят и выкрикивают в мой адрес не очень вежливые слова, когда мы проходим мимо них. Коул пристально смотрит на источник каждого комментария, и они довольно быстро замолкают. Нахмурившись, он поворачивается и спрашивает меня. — Ты не могла бы надеть пальто или что-нибудь в этом роде?

Мне следовало бы обидеться на такой пещерный менталитет, и какая-то часть меня обижается. Я не виновата в том, что мужчины так себя ведут, и мне не нужно прикрываться, чтобы спастись от их порочных взглядов, но эту битву я найду в другой раз. Прямо сейчас я не могу удержаться от смеха над тем, как очаровательно он выглядит.

— Ты хочешь, чтобы я надела пальто при такой температуре? Серьезно?

— Либо так, либо мне придется пойти и выбить этому парню зубы. — Он почти кричит под конец предложения на кого-то, кто, очевидно, пялился на мою задницу. Внезапно я начинаю смеяться, причем смеяться истерически. Это все очень нелепо, когда мужчины пялятся на меня с вожделением. Если бы они увидели меня на пару лет младше, я уверена, что они отреагировали бы по-другому. Тот факт, что парни находят меня сексуально привлекательной, сам по себе сбивает с толку, а то, что такой парень, как Коул, угрожает им, еще более ошеломляет.

— Что смешного? — Коул надувает губы и притягивает меня к себе, обнимая за плечи. Боже, как я люблю, когда он такой собственник. Я пытаюсь сдержать смех, но побочные эффекты алкоголя не проходят, делая ситуацию еще смешнее, чем она есть на самом деле. Схватившись за бока, я прижимаюсь к Коулу и прячу смех в его рубашку.

— Это просто... — Я выдыхаю, все еще чувствуя легкую истерику. — В это же время в прошлом году я лежала в постели в пижаме со Скуби и упивалась шоколадной терапией, надеясь, что Джей меня заметит. Забавно, насколько все изменилось.

Все его тело напрягается, и я уверена, что упоминание Джея было большой ошибкой. Но он быстро приходит в себя, крепко обнимает меня и целует в макушку. — Это новое лето, детка, у нас будет много новых воспоминаний, и ни одно из них не будет связано с моим братом.

Я растворяюсь в нем, целуя местечко у него над сердцем, и закрываю глаза, пока он ловит такси. Все уже намного лучше. Просто удивительно, насколько сильно отличается жизнь с ним от жизни без него. Такая зависимость от человека вредна для здоровья, и я страдала от последствий своей зависимости от него. Раны все еще свежи, воспоминания все еще травмируют, и более мудрый человек был бы осторожен, прежде чем с головой окунуться в отношения, но этот человек не я. Я устала быть осторожной, сдерживать себя, когда знаю, что счастье, которое приносит мне Коул, не сравнится ни с чем другим. Тихий голосок в глубине моего сознания не дает мне покоя, напоминая, что душевная боль, которую приносит Коул, тоже не имеет себе равных. Я показываю этому голосу средний палец.

Когда нам, наконец, удается поймать такси, Коулу приходится буквально затаскивать меня внутрь, я чувствую себя очень уставшей, но все меняется, как только мы оказываемся в замкнутом пространстве. Когда Коул называет водителю адрес пентхауса, возбуждение и трепет от посещения клуба возвращаются. Напряжение между нами становится ощутимым, особенно когда Коул берет мою руку в свои и кладет их мне на бедро. Он озорно улыбается мне, прежде чем большим пальцем нарисовать круги на обнаженной коже, до которой не достает низ моего платья. У меня перехватывает дыхание, и я украдкой бросаю взгляд на таксиста. Кажется, он не замечает, что я схожу с ума от этих невинных ласк. Но затем, когда пальцы Коула начинают двигаться выше, я понимаю, что это не так уж невинно и что он наслаждается моими движениями. Я отталкиваю его руки и пытаюсь незаметно кивнуть в сторону водителя. Он улыбается и наклоняется, как будто собирается поцеловать меня, и мое сердце чуть не выскакивает из груди. Он до сих пор не поцеловал меня в губы, и я не знаю, что я чувствую по поводу того, что это происходит на заднем сиденье нью-йоркского такси с водителем, который теперь начал настороженно поглядывать в нашу сторону из зеркала заднего вида. Но как только я готовлюсь послать все к черту и зацеловать Коула до смерти, парень, о котором идет речь, меняет направление и прижимается губами к моему уху.

— У нас не может быть зрителей для того, что я планирую, Тесси. — Он целует чувствительное местечко у меня под ухом, а затем отодвигается, небрежно откидываясь на спинку сиденья, как будто только что не вывел меня из себя.

Придурок.

Я прищуриваюсь, глядя на него, а затем упрямо отворачиваюсь в противоположном направлении, наблюдая, как город проносится мимо нас размытыми картинками. Я слышу, как он хихикает, но больше не пытается прикоснуться ко мне, и я рада. Я так нервничаю, что, если бы он сделал еще один шаг, я бы самоуничтожилась, если бы он не довел дело до конца. И все становится более ярким, более захватывающим. Может, это из-за ожидания, а может, из-за того, что мы очень  давно не были вместе и знали, что это может привести к чему-то большему. Над нашими головами не висит топор войны, нет вины или недоверия с обеих сторон. Кажется, что тяжесть спала, и свобода, которая приходит вместе с этим, делает этот момент намного приятнее.

Когда нас высаживают и мы расплачиваемся с таксистом, который, похоже, рад от нас избавиться, мы с Коулом входим в вестибюль здания и направляемся к лифту. На этот раз мы не спешим, но наши размеренные движения, возможно, символизируют то, что мы на самом деле чувствуем. Определенно, есть нервозность, но есть и скрытое ожидание и, возможно, принятие того, что ситуация изменится наилучшим образом.

Мы одни в лифте, который ведет на наш этаж, и это понятно, учитывая, что уже очень поздно, а жильцы, в основном, состоятельные люди из корпоративного сектора, встают рано. Мы с Коулом стоим по разные стороны, а число этажей растет. Тишина наполняется ожиданием, и у меня мурашки бегут по всему телу.

— Я был с Лэном и ребятами. — Он говорит тихо, что застает меня врасплох. Я не ожидала немедленных объяснений и приготовилась пока отложить вопросы на потом. Но, похоже, у Коула другие планы. Он прислоняется головой к стенке лифта, смотрит в потолок и разочарованно вздыхает.

— Они хотят помочь, придумать какой-нибудь гениальный план, который поможет мне разобраться, что, черт возьми, произошло той ночью. Я знаю...Я знаю, что был достаточно пьян, чтобы не понимать, что, черт возьми, я делаю и с кем, но это не значит, что все в порядке. Выражение твоего лица, когда я рассказал тебе о том, что я сделал...Боже, это будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

Я открываю рот, чтобы прервать его, но он качает головой, умоляя меня дать ему закончить.

— Мне нужно знать все о той ночи, Тесси. Если я этого не сделаю, то всю оставшуюся жизнь буду гадать, был ли я настолько слаб, чтобы так поступить с тобой. Потому что какая-то часть меня верит, что я никогда бы так с тобой не поступил, и что я скорее умру, чем причиню тебе столько боли.

Смаргивая слезы, я мягко спрашиваю его. — И что же ты сделал? Ты получил ответы, которые хотел?

Потому что как он мог получить ответы, не поговорив с единственным человеком, у которого они есть? При мысли о том, что он был с Эрикой у меня скручивает живот. Если бы он пошел к ней и не сказал мне, я не знаю, что бы я сделала, и эта перспектива заставляет меня дрожать.

Он тяжело выдыхает. — Я думаю, она пыталась поговорить со мной какое-то время. В тот день, когда я пошел на вечеринку перед выпускным, она изо всех сил старалась не говорить о той ночи, и это вызвало у меня подозрения. Но на следующий день она уехала из города, и с тех пор от нее не было ни слова. Думаю, мы могли бы оставить это в прошлом, поскольку я с ней не спал, — он морщится, словно проглотил что-то горькое, — Но мне нужно...

— Завершение, нам обоим это нужно. — Я подтверждаю.

Звенит колокольчик, оповещая о том, что мы поднялись на наш этаж, и Коул провожает нас, положив руку мне на поясницу. Открывая дверь, я провожу нас внутрь и направляюсь прямиком к холодильнику, стук моих каблуков усиливается в тишине. Схватив бутылку с водой, я выпиваю ее залпом, одновременно пытаясь продлить разговор и успокоить пересохшее горло. Мне нужно быть менее взвинченной, чтобы справиться с тем, что собирается сказать Коул.

Он облокачивается на кухонную стойку, не отрывая взгляда от моего лица. — Лэн тут все разузнал. — Он останавливается и смеется. — Он всегда был убежден, что Эрике самое место в психушке. Сейчас он проводит чертовски много времени, заставляя меня чувствовать себя дерьмово.

— Ты не мог знать, что она была психованной сучкой больше, чем любой другой человек. — Говорю я, и Коул ухмыляется. Лишь нескольким людям удается раскрыть мою мстительную сторону.

— Что ж, теперь я знаю. Я должен забыть об этом, видит Бог, я больше никогда не хочу ее видеть, но у меня в голове столько вопросов, и я не могу смотреть на тебя, не чувствуя себя идиотом, который не заслуживает ни капли твоей преданности.

— Я понимаю, Коул, тебе не обязательно прятаться, пока ты ищешь ответы на все вопросы, которые тебе нужны. Это важно для нас обоих, и я постараюсь не сорваться, если тебе когда-нибудь снова придется столкнуться с ней лицом к лицу. Хотя, возможно, тебе придется убедить ее надеть пуленепробиваемую одежду.

Его лицо расплывается в широкой улыбке, и мое тоже. Кажется, он рад, что я не собираюсь снова расставаться с нами только потому, что ему нужно знать, почему мы подвергали себя месяцам страданий. Может быть, я была склонна к чрезмерной реакции, может быть, это вполне оправданно. В чем бы ни заключалась сделка, нам обоим нужно время, чтобы полностью убедить себя, что другой никуда не денется. Страх все еще здесь, преследует нас и заставляет бояться потери, с которой нам уже пришлось столкнуться однажды, но, думаю, это и есть любовь. Любить - значит быть храбрым, несмотря на то, что знаешь, какие муки приносит разбитое сердце.

— Так это был тот самый разговор, о котором ты так беспокоился? — Я поддразниваю его и наблюдаю, как его глаза становятся чуть темнее, чем обычно. Я сглатываю, когда он шагает ко мне, как уверенный в себе хищник. Он осторожно забирает бутылку с водой у меня из рук и выбрасывает пустую бутылку в мусорное ведро, делая идеальное попадание в мусорное ведро, даже не глядя.

Я приподнимаю брови, глядя на него. — Впечатляет.

Он улыбается, обнимает меня и притягивает к своей груди. — Ты еще ничего не видела.

А потом он целует меня.

По-настоящему целует, а не чмокает в губы.

Я стону, когда он прижимается своими губами к моим в поцелуе, который начинается медленно, сладко и пронзительно, но быстро превращается в неистовый, дикий, страстный и обжигающий. Время, проведенное врозь, превращает этот момент в горько-сладкий. Конечно, это счастье - возвращаться друг к другу, но отчаяние, скрывающееся за нашим поцелуем, намекает на боль, которую мы пережили. Я дергаю Коула за волосы, а он покусывает мои губы, проводя по ним языком, успокаивая и смягчая боль. Я запускаю руки ему под рубашку, дергая за подол. Коул понимает, в чем дело, и отрывается только для того, чтобы стянуть футболку, а затем снова начинает целовать меня.

Мои руки жадно исследуют его грудь, пальцы скользят по плечам, его невероятному прессу и упругой коже талии. Его мышцы напрягаются под моими прикосновениями, и он стонет мне в рот. Одним махом он подхватывает меня на руки и несет в комнату, в которой остановился, не переставая неистово целовать. Внезапно он бросает меня на кровать. Мы оба запыхались как сумасшедшие. Но мне все равно; мне нужно, чтобы он целовал меня еще. И, возможно, прикасался ко мне, повсюду и прямо сейчас.

Он смотрит на меня с тоской, как будто ему больно, а его грудь быстро поднимается и опускается.

— Почему ты остановился? — Говорю я, затаив дыхание, и он тихонько стонет.

— Мы оба выпили, Тесси. Что, если утром ты пожалеешь об этом? Нам стоит подождать...Может быть, когда ты протрезвеешь. — Он сглатывает и отводит взгляд, запуская руки в волосы.

Я с громким стуком падаю на подушки. — Ты, должно быть, шутишь. Я думала, ты хотел...в клубе и в такси ты был...это так неловко. — Я хнычу, закрывая лицо рукой. Мое сердцебиение постепенно успокаивается, но теперь мое лицо настолько красное, насколько это возможно. О чем я только думала? Что мы сделаем это сегодня вечером? Я так нагло набросилась на него, что даже не подумала о том, что Коул будет колебаться, что он никогда не сделает такого важного шага, когда мы оба явно пьяны.

Но я не возражала, и это само по себе должно было заставить меня устыдиться. Разве девушки обычно не хотят быть абсолютно трезвыми во время своего первого секса?

Ну, что ж.

Я чувствую, как кровать прогибается, когда Коул ложится рядом со мной, убирая мою руку с моего лица. Он все еще без рубашки и никак не помогает ситуации.

— Ты разочарована? — Спрашивает он, нежно целуя меня.

— Не знаю. Может, это и к лучшему, мы ведь говорили о маленьких шагах, верно?

— Ты все испортила, когда надела это платье, детка. — Он улыбается, и я краснею, что выглядит нелепо, учитывая, как я извивалась под ним всего несколько минут назад.

— Мы определенно не умеем делать все медленно. Либо ничего, либо полный газ, да?

— Перестань быть таким милым без рубашки, ты меня возбуждаешь.

Черт, я что, это только что сказала? Я зажимаю рот кулаком, когда Коул разражается смехом, и продолжает смеяться еще минут пять, пока я лежу в полном унижении. Почему, ну почему я выпила? Это полностью разрушает мою игру. На этот раз я поднимаюсь с кровати и притворяюсь, что мне нужно в туалет. Я прячусь там на добрых десять минут, открывая кран дольше, чем мне нужно, чтобы снять макияж. Коул стучит гораздо позже, чем я ожидала, и входит, не дожидаясь разрешения. Он выглядит немного виноватым и все еще без рубашки.

— Прости, мне не следовало смеяться.

Закусив губу, я запрыгиваю на столешницу и изучаю выложенный плиткой пол. Я ужасно смущена. Кажется, единственное, о чем я думаю - это как бы переспать с ним, в то время как он менее заинтересован. Для девушки, которая, казалось бы, всю свою жизнь любила людей больше, чем они ее, его реакция выявляет мою неуверенность, которая так и норовит выплеснуться наружу. 

— Все в порядке, — бормочу я, крутя большими пальцами.

Глупо и незрело обижаться на это, он всего лишь пошутил, но, как я уже сказала, моя неуверенность, похоже, лишает меня радости от всего.

— Как мне удается все время портить отношения с тобой? — Хрипло произносит он, подходя ко мне и приподнимая мой подбородок, чтобы я посмотрела на него.

— Дело не в тебе, мне просто нужна минутка, ладно? Я сейчас выйду. — Я улыбаюсь ему, но он видит меня насквозь. Боль искажает его черты, когда он приближается ко мне.

— Я задел твои чувства, и это нехорошо.

— Коул, пожалуйста, это не имеет большого значения. Ты просто пытался поступить правильно, а я веду себя как какой-то сексуальный маньяк, у которого на уме только одно. Я выставила себя дурой, любой бы посмеялся.

Произнося это, я отчаянно краснею, чувствуя, как меня переполняет унижение. Но когда я смотрю на Коула, то не испытываю ни жалости, ни отвращения к своему поведению, он выглядит почти сердитым, когда завладевает моими губами в карающем поцелуе. Раздвинув мои бедра, он встает между ними и усаживает меня так, что я сажусь на самый край столешницы. Поцелуй предназначен для того, чтобы подтвердить, сказать мне, что он чувствует, и у него это неплохо получается. Через некоторое время мы отрываемся друг от друга, теряясь в тумане, когда Коул утыкается лицом мне в шею.

— Я очень сильно люблю тебя, Тесси, и безумно хочу тебя. Ты сводишь меня с ума; когда ты рядом, я не могу ясно мыслить. Какой бы контроль я ни держал, он сейчас висит на очень тонком волоске. Если бы я не был так напуган возможностью снова потерять тебя, я бы занялся с тобой любовью прямо сейчас. Но я не буду, не потому что не хочу, а потому что знаю, что ожидание того стоит. Когда я буду с тобой, это одновременно разорвет меня на части и сделает целым.

Если он и чувствует, как быстро бьется мое сердце, то не подает виду. Но, черт возьми, это чудо, что я все еще не упала в обморок. У меня мурашки бегут по коже, и я дрожу от силы его слов. Со мной никогда так не разговаривали, даже он сам. Его слова были такими искренними, страстными и невероятно романтичными, что мне захотелось заплакать. На самом деле, я действительно расплакалась, но сейчас это обычное дело.

— Коул?

— Да? — Спрашивает он, целуя меня в шею.

— Ты должен отвести меня в постель и обнять. Я бы очень хотела обнять тебя прямо сейчас.

— Все, что ты захочешь, Тесси, все, что угодно.

И вот он выносит меня из ванной, кладет на кровать, как будто я стеклянная. Затем он достает для меня пижаму, ту самую, в стиле Скуби, которую я так и не выбросила, и раздевает меня, не отрывая взгляда от моих глаз. Это самый эротичный опыт в моей жизни. Мы засыпаем. Я - прижавшись спиной к его груди, пока он обнимает меня, а наши ноги переплетены. Утром мы смутно слышим, как наши друзья спотыкаются, но я даже не притворяюсь, что беспокоюсь о том, что они могут подумать.

Я в раю.