№1 Девушка плохого парня [Russian Translation]

— Привет.

Вам знакомо это ощущение, когда на долю секунды у вас опускается живот, которое является кульминацией всех ваших нервов? Да, ощущение, когда кто-то обращается к моей заднице, когда я прислоняюсь к багажнику своей машины, чем-то похоже.

Дорогой болтун внутри меня, ты несешь ответственность за то, что я буду делать дальше.
Вскрикнув, я разворачиваюсь и чуть не заезжаю локтем Коулу в глаз. У него хватает здравого смысла отступить, пока я не нанесла ему серьезную травму. Глядя на него, я стараюсь не показывать, как сильно бьется мой пульс, просто зная, что он здесь. Нет, я скорее приговорила бы себя к могиле, чем доставила бы ему такое удовольствие.

— Неужели так трудно дождаться, когда я повернусь, чтобы напугать меня?

Он смущенно улыбается. — Ну, я не возражал против вида, но подумал, что ты не захочешь, чтобы я оценил твою...

Я почти сразу же краснею. — Эй, Стоун, границы.

Он сразу становится мрачным, и я ругаю себя за то, что расстраиваюсь из-за этого. Не то чтобы я обещала ему, что мы сможем вернуться к тому, что было между нами. Между нами все еще море проблем, и то, что он так легко возвращается к нашим старым привычкам, нервирует. Мы здесь не в равном положении, ни в коем случае. Но, когда я открываю рот, чтобы рассказать ему о нашей ситуации, я вспоминаю, почему он едет с нами в эту поездку. Я делаю это ради его семьи, ради него самого. Нет никого, кто понимал бы, что алкоголь может сделать как с человеком, так и с семьей, как понимаю это я. Трэвис стремился к этому после всего, что произошло в университете и с его бывшей. Почти два года он просто существовал. Я не могу представить, что Коул пойдет по тому же пути. Так что, если мне придется смириться с этим и рискнуть, что мое сердце снова будет разбито, пусть будет так.

Он засовывает руки в карманы и пинает камешек, почти как ребенок. — Прости. Иногда, когда ты так смотришь на меня, легко забыть, как сейчас обстоят дела.

Я моргаю пару раз, а затем отвожу от него взгляд. Прерывисто дыша, я отшатываюсь от него и позволяю его словам захлестнуть меня с головой. Как мне на него смотреть? Смотрю ли я на него по-прежнему так, будто он часть моей вселенной, или, если быть честной, как будто он - вся моя вселенная? Эти чувства настолько глубоко укоренились во мне и стали моей второй натурой, что, возможно, они изливаются из меня, а я даже не осознаю этого.

Чудесно, просто чертовски чудесно.

Я прочищаю горло и указываю на спортивную сумку, висящую у него на плече. — Ты хочешь положить её в багажник?

Он кивает, и одновременно с легкостью перетаскивает весь мой багаж в машину, и позвольте мне сказать вам, что мой чемодан весит как слоненок. Я пытаюсь побороть искушение посмотреть, как напрягаются его мускулы, когда он поднимает тяжести, но мои глаза прикованы к нему, и он это знает. На его лице появляется ухмылка, маленькая и хитрая.

— Ну, если он будет продолжать в том же духе, я не уверена, что ты сможешь долго не прикасаться к нему.

Я подпрыгиваю при звуке голоса Бет. Она стоит у меня за плечом, изучая движения Коула так же внимательно, как и я. Разве у нее нет парня, который является моим братом?

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я говорю о том, что ты смотрела на Коула так, словно хотела сорвать с него одежду.

— Ты ошибаешься. — Легкомысленно отвечаю я и проталкиваюсь мимо нее в дом. Трэвис остается здесь, потому что ему нужно закончить онлайн-курсы, чтобы осенью вернуться в университет. Я купила еду, и в холодильнике достаточно замороженных продуктов, чтобы спасти его от голодной смерти, но мне нужно проверить. Папа редко бывает дома, только заглядывает раз или два в неделю, а мама слишком занята, переживая кризис среднего возраста, чтобы обращать на нас внимание. Бет едет с нами, а это значит, что мой брат какое-то время будет предоставлен сам себе.

Это пугает меня.

— Все, что я хочу сказать, это то, что если ты хочешь снова попробовать наладить с ним отношения, тебе не следует сдерживать себя.

Бет идет за мной на кухню, пока я проверяю холодильник и кладовку. Как только я убеждаюсь, что Трэвис сможет жить с таким количеством еды по крайней мере год, я обращаюсь к ней.

— Я не сдерживаю себя. Дело даже не в Эрике, Бет. Я понимаю это, я осознаю ошибки и думаю, что смирилась с этим и знаю, почему он сделал то, что сделал, но...

— Но что? Почему ты не можешь просто дать ему второй шанс? Тебе не кажется, что он заслуживает хотя бы этого? Парень изменил твой мир к лучшему. Он сделал тебя счастливой. Разве это ничего не стоит?

Конечно, это так. Она права, он действительно изменил мой мир и сделал все к лучшему. Но чего она не понимает, так это того, что есть что-то пугающее в такой любви к человеку. Потому что, когда ты влюбляешься, то влюбляешься всей душой. Каждая клеточка твоей души зависима от одного только присутствия человека; ты готова на все ради него, даже остаться, когда знаешь, что он может разорвать тебя на части одним движением руки.

Вот что самое страшное. Это знать, что кто-то имеет над тобой такую власть, и все равно с головой окунуться в отношения. Месяц, который я провела вдали от него, утопая в своих страданиях и не заботясь ни о чем, кроме собственного разбитого сердца - это не то, чего я когда-либо хотела бы повторить. Но что-то подсказывает мне, что если бы мы с Коулом снова были вместе, то всегда было бы что-то, что могло бы вернуть нас обоих к тому, через что мы только что прошли.

Суть всего этого в том, что я большая трусиха и не хочу ничего делать, чтобы это исправить.

Мы обе наблюдаем за Коулом из кухонного окна, когда он прислоняется к моему джипу и смотрит вдаль. Он уже выглядит лучше, чем когда я видела его в последний раз, но чувство вины гложет меня изнутри. У него другое представление о том, что могло бы произойти между нами, чем у меня. Чего я хочу, так это закончить лето и поступить в университет целой и невредимой, но что-то подсказывает мне, что он этого не допустит. Ради всего святого, он поступает со мной в тот же университет. Похоже ли это на то, что кто-то готов все бросить?

Чья-то рука ложится мне на плечо, и Трэвис прижимает меня к себе. — Она может делать все, что захочет, не дави.

Должно быть, он зашел через черный ход, так как раньше выходил по каким-то делам. Я прижимаюсь к нему и киваю, уткнувшись в его плечо. — Спасибо, — шепчу я.

— Я поговорил с ним. Он знает, что ничего нельзя ожидать. Тебе не обязательно чувствовать себя обязанной возобновлять с ним отношения. Это не способ решить проблемы.

Я вздыхаю с облегчением, благодаря свою счастливую звезду за то, что мне не придется сейчас вести этот разговор с Коулом. В такие моменты я благодарна своему брату за то, что он может меня так оберегать. 

Скоро придет время уезжать. Наша первая остановка - Нью-Йорк, где у друга семьи есть пустая квартира на лето. Это всего в трех с половиной часах езды, поэтому мы выезжаем относительно поздно. Я и раньше бывала в Нью-Йорке со своей семьей, но это всегда были душные поездки с шикарными отелями и временем отхода ко сну в 10 часов вечера. Конечно, я взволнована, особенно зная, что буду в городе, который никогда не спит, без родителей и, что более важно, с моими лучшими подругами.

И Коулом.

Алекс тоже поедет с нами, так что это больше не поездка для девушек. Мы пригласили и Лэна, но он сказал, что лучше встретится с нами в городе, чем поедет туда на машине. На самом деле, он специально сказал, что не сможет выносить такого сексуального напряжения. Я чуть не умерла от смущения, когда он перевел взгляд с меня на Коула и самодовольно ухмыльнулся.

Мы обедаем в "У Расти" перед тем, как отправиться в путь. Меган и Алекс, Бет и Трэвис, и, наконец, мы с Коулом втиснулись за стол. Поскольку мой брат с нами не поедет, я вынуждена наблюдать, как они с Бет с тоской смотрят друг на друга, и ясно видно, что они предпочли бы быть где-нибудь в другом месте и заниматься чем-то, что травмировало бы меня на всю жизнь.

Нет, спасибо.

Коул предусмотрительно расположился рядом со мной, и я чувствую тепло его бедра, обжигающее мое, хотя он и не прикасается ко мне. Он наклоняется вперед на своем месте, о чем-то шутя с Алексом, но в результате мне открывается вид на его губы. Черт возьми, он действительно испытывает мое терпение. Но я рада, что он больше не похож на мертвеца и от него не пахнет виски. Если то, что он счастлив и у него все хорошо, означает, что мне придется ударить себя ножом в глаз, чтобы не приставать к нему, то так тому и быть.

Я возвращаюсь к реальности, когда вижу, что все доели и что Бет уходит с Алексом и Меган. Подождите секунду, кто-то должен нажать на паузу.

— Я думала, ты поедешь со мной? —  И тут мое сердце замирает, потому что я узнаю этот ее взгляд. Также не так сложно понять, что она задумала, когда мой брат начинает пристально смотреть на нее.

Она играет в купидона.

— О, я подумала, что поеду с этими двумя, — она указывает на застенчиво выглядящую пару, стоящую у выхода из закусочной. — Не обижайся, но этот твой джип-монстр меня пугает.

Ей нравится моя машина.

Она назвала мою машину Джоплин, черт возьми.

— Но ты не можешь оставить меня!

Я чувствую на себе пристальный взгляд Коула и не хочу ранить его чувства, говоря, что не хочу оставаться с ним наедине. Но это правда, я не выдержу трех часов в замкнутом пространстве с ним. Но, видимо, все остальные уже приняли решение.

— Послушай, если это проблема, то я пойду домой...ты не обязана этого делать, Тесси. —  Коул встает из-за стола и становится передо мной, загораживая всех остальных. Его плечи поникли, и он выглядит подавленным, в глазах снова появилась боль. Я снова это сделала и чувствую себя ужасно.

— Нет...Мне жаль. Это прозвучало неправильно. Не уходи.

— Ты уверена? Если тебе не комфортно...

— Нет, — быстро перебиваю я. — Я хочу, чтобы ты поехал со мной.

Это самая честная фраза, которую я когда-либо говорила себе за долгое время.

Как только напряжение спадает, мы все садимся в свои машины, чтобы ехать. Трэвис обнимает меня и начинает "разговор". Неловким моментам в моей жизни, кажется, не будет конца, и к концу нашего разговора я чувствую себя так, словно у меня солнечный удар, ну, по крайней мере, у меня такое лицо. Честно говоря, ни одна девушка не должна слушать, как ее брат говорит о предохранении и незапланированной беременности. Теперь я даже не могу смотреть на Коула без того, чтобы...не представить себе то, что Трэвис только что вложил в мою голову. Он также предупреждает меня, что может приехать без предупреждения, если я не буду звонить ему дважды в день, и что он знает людей, поэтому узнает, участвуем ли мы в "girls gone wild".

Супер, теперь мне приходится беспокоиться о том, что он связан с мафией.

Было около двух часов дня, когда машина Алекса с Меган и Бет в ней отъезжала, а я оставалась в своем собственном джипе, сжимая руль трясущимися руками. Внезапно я начинаю нервничать и не могу даже смотреть на парня, сидящего рядом со мной, не говоря уже о том, чтобы вести машину. Это очень неловкая ситуация, а то, как я с ней справляюсь, еще хуже.

— Хочешь, я сяду за руль? — Тихо спрашивает Коул, и не успевает он произнести эти слова, как я отстегиваю ремень безопасности и выпрыгиваю из машины, отвечая на его вопрос. Если бы я вела машину в этом штате, я уверена, что в итоге мы бы врезались в дерево. Я потрясена, но в этом нет ничего необычного. Если Коул оказывается рядом со мной, я превращаюсь в трясущееся месиво.

После того, как первоначальная неловкость проходит и мы выезжаем за пределы города, мы с Коулом погружаемся в дружеское молчание. Все идет абсолютно нормально, пока радио не решает, что вселенная не может быть довольна тем, что у меня все относительно нормально. Когда начинаются ноты песни Эдвина Маккейна "I'll Be", мы оба напрягаемся. Он не переключает станцию и не выключает радио, как и я.

Мы снова слушаем эту песню.

На самом деле, это своего рода мазохизм с нашей стороны, но кого это волнует.

— Помнишь, как нервничала в тот день? — Спрашивает он, посмеиваясь.

— Я имела на это полное право! Когда мы с тобой танцевали, это обычно означало, что я приземляюсь на задницу, а ты смеешься надо мной.

— Это был хороший день, — тихо говорит он, а затем смотрит на меня с грустью в глазах.

Конечно, так оно и было. Это был лучший день в моей жизни, и не потому, что я выиграла дурацкую диадему, а потому, что на следующий день все изменилось.

— Так оно и было, — соглашаюсь я и возвращаюсь к созерцанию за окном.

Но теперь я не могу выбросить эту глупую песню из головы. Я не могу избавиться от воспоминаний о том дне, когда мы танцевали, и от всех чувств и эмоций, которые переполняли меня в тот день, день, который заставил меня увидеть, как этот парень изменил мою жизнь.

И посмотрите на нас сейчас. Меня удручает, когда я вижу, насколько мы сейчас отличаемся от того, какими были тогда.

Должно быть, у него те же мысли, потому что он говорит. — Ты же знаешь, что я хочу, чтобы ты вернулась, правда? — Его голос хриплый, а пальцы крепко сжимают руль. — Возможно, Трэвис прав, и для тебя это просто поездка, но для меня это еще один шанс. И я намерен сделать все, чего бы это ни стоило.

У меня перехватывает дыхание. Его настойчивость ошеломляет, и иногда так легко забыть обо всем, забыть о причинах, по которым мы сейчас в таком положении. Потому что все, чего я хочу в этот момент - это заползти к нему на колени и зацеловать до смерти.

Когда я, наконец, обретаю дар речи, я говорю ему. — Это не просто поездка, и я была бы признательна, если бы ты рассказал мне об этих молчаливых разговорах, которые вы, кажется, постоянно ведете с Трэвисом. Может быть, тогда...может быть, если бы ты сказал мне нечто большее, мы бы не оказались в таком положении.

Он вздыхает, а затем, спустя несколько долгих мгновений, я отчетливо слышу, как он говорит. — К черту это.

— Я уже говорил тебе, что приходил повидаться с тобой перед отъездом в военное училище, верно?

Я киваю, и он делает глубокий вдох. — Я также сказал тебе, что мы с Трэвисом поссорились, он не позволил мне увидеться с тобой, но пообещал, что передаст тебе, что я был там. Он сказал, что передаст тебе, как я сожалею обо всем.

Но Трэвис этого не сделал.

Раньше я не обращала на это внимания из-за того, что случилось с Трэвисом позже, но проблемы с университетом и Дженни возникли почти два года спустя, и я больше не могла использовать это как разумное оправдание. Правда в том, что мой брат поступил дерьмово, и теперь пришло время узнать почему.

— До того, как я ушел, у меня были довольно плохие отношения со всеми. Я уже не тот человек, но тогда все было не так просто. Ты ненавидела меня, а я начал ненавидеть своего брата и отца... Так что я ввязался в дела, от которых мне следовало держаться подальше.

— Что? Какие дела?

Он делает еще один глубокий вдох. — Было многое, но хуже всего были наркотики. Ты ведь видела меня в последние несколько недель, верно? Ты видела, как все стало плохо? Тогда все было очень плохо, а мне едва исполнилось четырнадцать.

Четырнадцать...всего лишь ребенок. Чем, черт возьми, он увлекался и кто мог дать наркотики человеку его возраста?

— Один из друзей Трэвиса по бейсбольной команде продал наркотики мне и еще нескольким ребятам. Однажды Трэвис нашел меня с иглой в руке.

Я задыхаюсь, и Коул съеживается от моей реакции. — В тот день у меня чуть не случился передоз, в моем организме было слишком много всего, но он...он помог. Я не мог пойти в больницу, потому что Кассандра узнала бы, а Трэвис обладал таким влиянием, что заставил студентку-медсестру промыть мне желудок или что-то в этом роде. Я мало что помню, но когда все закончилось, я понял, что мне нужно уехать и завязать.

— Военное училище, — шепчу я

— Да, я рассказал отцу часть истории, которую только что рассказал тебе, но не все. Он принял решение, и я не стал с ним спорить. Но я хотел сказать еще кое-что напоследок, прежде чем уйти. Думаю, тогда твой брат не хотел, чтобы кто-то вроде меня был частью твоей жизни...может быть, сейчас тоже не хочет.

Я понятия не имею, что ему сказать. Это сложно принять, но больше всего я чувствую грусть по потерянному мальчику, которым он когда-то был. Ему было больно, и он обратился не к тому человеку, чтобы помочь это исправить. Я сыграла в этом большую роль, хотя сама идея кажется мне смехотворной. Полная, неуклюжая девушка, у которой не было абсолютно никаких навыков общения, стала причиной того, что любимый всеми плохой мальчик в городе чуть не покончил с собой. Еще несколько месяцев назад я бы и сама в это не поверила, а теперь верю.

— Скажи что-нибудь, Тесси...что угодно. Я знаю, что ты не будешь смотреть на меня так, как раньше. Может, я вызываю у тебя отвращение, может, ты ненавидишь меня. Скажи мне, что ты чувствуешь. — Хрипит он

— Я никогда не смогла бы ненавидеть тебя или испытывать к тебе отвращение, это невозможно. О чем я думаю? Я думаю о том, как нам удается причинять друг другу столько боли, не осознавая, что мы это делаем. Я имею в виду, что для двух людей, которые утверждают, что любят друг друга, мы причиняем достаточно вреда.

Он грустно улыбается. — Кто сказал, что любить легко?

— Не говори мне сейчас банальностей, Стоун. — Я отрицательно качаю головой.

Нужно многое осмыслить, и разговор, который у нас только что состоялся, на самом деле не для дорожной поездки, но если для того, чтобы мы раскрылись, нужно два часа езды наедине, то я согласна. Я так много еще хочу узнать, так о многом хочу спросить, но на данный момент этого признания достаточно. Я больше не буду пытаться сделать его несчастным и, в свою очередь, заставлять чувствовать себя несчастной. Мы заслужили перерыв.

— Итак, университет, да? Мы действительно делаем это?

Он улыбается и качает головой в ответ на мою не слишком деликатную смену темы. — Если ты возьмешь меня, я пойду за тобой куда угодно. — Театрально заявляет он, и я хлопаю его по руке.

— Ты последуешь за мной, и эти девчонки из сестринств назначат награду за мою голову. — Игриво говорю я, но понимаю, что сказала что-то не то, когда выражение его лица становится суровым.

— У меня узкое видение, когда дело касается тебя, так мне плевать на всех остальных.

— Итак, ты хочешь поступить в университет...

— С девушкой. Да, это то, чего я хочу. Ты хочешь быть одна?

Его глаза впиваются в мои, и я почти боюсь, что он во что-нибудь врежется, но дорога в основном пуста, и только несколько машин сильно отстают.

— Нам еще о многом нужно поговорить...Ты не можешь спрашивать меня об этом сейчас. — Мой голос срывается с придыханием и портит впечатление, которого я добивалась.

— Это простой вопрос. Ты хочешь встречаться с другими людьми, Тесси?

— Нет, — тихо отвечаю я, и мои щеки заливаются краской.

Свободной рукой он приподнимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. — Хорошо, потому что мне бы очень не хотелось попасть в тюрьму за непредумышленное убийство на первом курсе.

— И о том, что ты сказала о нашем разговоре. Сейчас я ничего от тебя не скрываю. Если это поможет нам вернуться к тому, что между нами было, тогда, черт возьми, ты можешь спрашивать меня о чем угодно, детка.

Вскоре мы въезжаем в Нью-Йорк, и меня переполняет какая-то возбужденная энергия. Я здесь, и сейчас мне хорошо с Коулом. У меня словно гора свалилась с плеч, и есть вещи, в которых я совершенно уверена. Я по-прежнему безумно люблю его, больше, чем когда-либо. Ему нужно, чтобы я избавила его от прошлого и неуверенности в себе, так же сильно, как мне нужно было, чтобы он сделал то же самое в прошлом. Я также знаю, что у нас есть проблемы, и самая большая из них - рыжеволосая . Но он сказал, что мы поговорим, и я знаю, что он не станет мне лгать. Он не лгал, когда впервые рассказал мне о том, что произошло между ним и Эрикой, даже когда сам не был в этом уверен, так что теперь мое доверие к нему непоколебимо.

Но я по-прежнему осторожна; мы все еще не можем с головой окунуться в отношения. Маленькие шаги - это то, что нам нужно, потому что раны еще свежи, и мы оба сейчас уязвимы.

— Эй, — говорит Коул, отвлекая меня от моих мыслей, — как насчет того, чтобы съесть по мороженому, прежде чем присоединиться к остальным? — Он улыбается, и я ничего не могу с собой поделать.

К черту шербет с лимоном, мороженое - это волшебное слово.

Я отстегиваю ремень безопасности и наблюдаю, как его глаза расширяются, когда я наклоняюсь к нему и целую в щеку. Он прерывисто дышит, когда я отстраняюсь и подмигиваю ему.

— Это было бы идеально.

Иногда вселенная все-таки дарит мне немного любви, и когда Коул нежно касается моей руки, когда мы идем вместе, я молю ту же вселенную о мужестве, а затем беру его за руку.

От улыбки, которая появляется на его лице, у меня подкашиваются колени, и я понимаю, что этот парень станет моей погибелью. Я, конечно, приветствую это, потому что знаю, что для меня больше никого нет.