№1 Девушка плохого парня [Russian Translation]

Вот в чем особенность времени: ему насрать на тебя. Ему все равно, разбит ли ты вдребезги и не подлежишь ли восстановлению. Ему все равно, что ты скорбишь о такой огромной потере, что твое сердце буквально ноет при каждом вздохе. Нет, времени все равно. Оно продолжает двигаться, никогда не останавливаясь на месте. Возможно, ты хотел бы, чтобы оно оставалось неподвижным, вечным, но это не работает. Времени насрать, что ты не готов двигаться дальше. Неважно, что ты не хочешь брать себя в руки и что-то делать только потому, что этого требует время.

Ему все равно, что тебе так больно, что  тело онемело. Все, что оно делает - это продолжает тикать и просит тебя двигаться вместе с ним.

Так я и делаю.

Неделю спустя

За прошедшую неделю мы с кроватью стали настоящими друзьями. Если вам интересно, мы не отходили друг от друга ни на шаг. На этой неделе мы все собирались отправиться в путешествие. Меган, Алекс, Бет, Трэвис, я и...он.

Теперь я всё разрушила.

Я сказала всем ехать без меня. Что мне просто нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями. Я хотела, чтобы они поверили, что со мной все в порядке, но, с другой стороны, этим людям не все равно. Все видели меня насквозь и отменили поездку. Хуже всего то, что Меган и Алекс в конечном итоге поссорились из-за меня. Вот в чем сложность отношений в кругу друзей. Когда происходят расставания, верность оказывается под вопросом, и люди оказываются в ситуации, в которой они не хотят быть.

Слово "разрыв" всплывает в моем сознании, но я, как всегда, отбрасываю его в сторону. Слезы, которые обычно наворачиваются к этому моменту, угрожают появиться снова, а мне надоело плакать. Это не тот человек, которым я хочу быть. Я не хочу быть девушкой, которая неделю не встает с постели. Я не хочу быть той, кто отталкивает всех, кто ей небезразличен. Я не хочу быть причиной того, что мои друзья разрушают свои отношения. Я не хочу так сильно страдать из-за парня.

Но я именно такая девушка.

Когда он вернулся в мою жизнь, я пообещала себе, что больше не позволю парню стать для меня целым миром. Это решение больше относилось к Джею, чем к нему. Я никогда не сомневалась в том, что он так сильно контролирует мои эмоции. Я не думала, что он сможет так их подавить. И я влюбилась, и влюбилась чертовски сильно. Но теперь его нет, а я все та же глупая девчонка, которая слишком много чувствует.

Натягивая одеяло на голову, я зажмуриваю глаза и молюсь о том, чтобы хоть немного поспать. Когда я сплю, ничего плохого не происходит, но как только я просыпаюсь, появляется боль, и она сильнее, чем когда-либо.

Две недели спустя

Мне сказали, что он навещает меня каждый день. Каждый день они отправляют его обратно. Бет говорит, что в первый день Трэвис поставил ему синяк под глазом, и все могло бы быть намного хуже, если бы она не остановила моего брата. Она также говорит мне, что он вообще не сопротивлялся, что он просто стоял и позволял Трэвису причинять любой вред, какой ему заблагорассудится. Это вызывает у меня чувство, похожее на булавочный укол в сердце. Онемение по-прежнему доминирует над всеми остальными ощущениями, но этот образ в моей голове заставляет меня что-то чувствовать. Я немедленно отгоняю это. Мне все равно.

Чего Бет не знает, так это того, что я вижу, как он уходит каждый божий день. Он хлопает дверью, как будто хочет, чтобы я знала, что он уходит. Именно тогда я делаю усилие, чтобы встать с постели и выглянуть из окна. Каждый день он стоит на одном и том же месте примерно десять секунд, прежде чем уйти. Однажды, в самом начале, я увидела, как он упал на колени, а его тело сотрясалось от беззвучных рыданий. Это почти сломило мою решимость, но потом я вспомнила о боли. О боли, которую он причинил, и о том, как он может причинить ее снова.

Этого было достаточно, чтобы заставить меня спрятаться.

Так что теперь я должна притворяться, что мне все равно. Но я лгу им и, самое главное, я лгу себе. Дело в том, что я ненавижу себя за то, что даже думаю о нем. Он точно не думал обо мне, когда он...

Нет.

Я не собираюсь думать об этом. Я думала об этом слишком много и частно, но с меня хватит. Мне нужно оставить это в прошлом. Я не могу откладывать свою жизнь ради него. Все говорят, что подростковая любовь - это то, с чем можно справиться, что она никогда не бывает такой серьезной, какой ты ее себе представляешь. Впадать в депрессию из-за отношений, которые, возможно, не продлились долго, кажется наивным и глупым, не так ли?

Но я не могу с этим не согласиться. Мы с Коулом испытывали нечто большее, гораздо большее. Мне казалось, что на всю оставшуюся жизнь это будет нечто большее, чем просто подростковая любовь.

Обратите внимание на употребление прошедшего времени.

А теперь слышите этот звук? Да, это звук моего сердца, которое снова разрывается на части.

На этой неделе Джей стал приходить все чаще и чаще. Я думаю, он наконец-то начал понимать, что я чувствую, ну, понимать и проявлять такт. К его чести, он не выказывает отвращения, когда находит меня в постели, похожую на бездомную. Я не принимала душ несколько дней, поэтому могу только представить, как я выгляжу, и, что ж, моя пижама точно не от Victoria's Secret. Его глаза на долю секунды расширяются, но он быстро берет себя в руки и садится в кресло слева от меня. Я смотрю Сверхъестественное, потому что все, на что у меня сейчас есть настроение - это кровь.

Несколько секунд мы сидим в тишине, прежде чем он заговаривает. Если он упомянет его имя или хотя бы намекнет на то, что произошло, я попрошу Трэвиса его выгнать. Всё просто.

Но он удивляет меня. — Это какой сезон? Я перестал смотреть его около года назад.

Братья Стоун умеют удивлять, не так ли?

Три недели спустя

Расставание полезно, по крайней мере, по нескольким причинам. Когда ты пытаешься справиться с душевной болью и постоянными болезненными воспоминаниями, которые преследуют тебя каждую секунду, ты, как правило, находишь, на что отвлечься. Я отчаянно нуждалась в таких развлечениях, поэтому принялась за работу. Приближались выпускные экзамены, и я готовилась изо всех сил. Обычно, когда ты настолько опустошен и безразличен к миру, учеба - это последнее, что ты хотел бы делать, верно?

Не верно.

Я учусь, и учусь усерднее, чем когда-либо. Думаю, даже Меган начинает немного нервничать, а ведь она единственная, кто готовится к экзаменам за три месяца до них. И все же она не может уснуть в течение всей недели, пока они проходят. Припарковавшись возле библиотеки, она пьет кофе до тех пор, пока не убедится, что не получит ничего ниже пятерки с плюсом.

Мне снятся кошмары, и я просыпаюсь вся в поту. Они всегда похожи. Эрика и он, поцелуи, переплетение тел и множество прикосновений. Обычно, когда я встаю, по моим щекам катятся слезы, поэтому я отказалась от идеи восьмичасового сна. Теперь я вздремываю максимум два-три часа.

В остальное время я занимаюсь.

И к тому времени, когда до первого экзамена остается неделя, я готова упасть на колени, потому что мне придется встретиться с ним.

Месяц спустя

— Да, мам. Я дам ей знать. Нет, я ничего не могу обещать...ты должна выслушать...ладно, хорошо. Я постараюсь. Я тоже тебя люблю, пока.

Трэвис вздыхает и плюхается на табурет у кухонной стойки. Он выглядит уставшим. Это заставляет меня чувствовать себя ужасно виноватой. Ему приходится иметь дело не только с девушкой, которая переживает смерть своей матери, но и со мной, его психически неуравновешенной сестрой. И давайте даже не будем упоминать наших родителей.

Но, по крайней мере, я чувствую...хоть что-то. Это лучше, чем дымка жалости к себе, которая окружала меня весь последний месяц. Месяц, целый месяц я пряталась в своей комнате и приходила в себя, как я это называю. Но теперь пришло время встать и перестать быть такой жалкой, вот что сказала мне однажды мама, когда позвонила. Она не знает грязных подробностей, но она знает о нашем расставании и моей хандре, как она это называет.

С тех пор я с ней не разговаривала.

У нее нет никакого права указывать мне, как мне жить. Она живет на деньги своих родителей и делает бог знает что с мужчинами вдвое моложе ее. Она не навещала ни Трэвиса, ни меня, кажется, несколько месяцев, а теперь вдруг снова хочет быть моей мамой.

На самом деле это не такой уж большой сюрприз. Мой отец наконец-то поумнел и подал на развод. Он говорит, что его не волнуют социальные последствия. Мама еще не подписала документы, но папа уже начал с кем-то встречаться. К счастью, она не настолько молода, чтобы люди могли принять ее за новую приемную сестру, но она достаточно молода.

И мама чувствует угрозу.

Прямо сейчас она пытается убедить Трэвиса уговорить меня провести с ней летние каникулы.

Как будто моя жизнь и так недостаточно несчастна.

— Ты должен сказать ей, что я не собираюсь уезжать.

— Я бы так и сделал, если бы это помогло мне отвязаться от нее, но этого не произойдет. Она будет продолжать попытки только потому, что не хочет, чтобы ты была рядом с Дафной.

— О чем она беспокоится? Не похоже, что мы с Дафной собираемся в ближайшее время заплетать друг другу косички. Между нами слишком неловко.

— Попробуй сказать ей это.

Я прекращаю разговор и вижу разочарование в глазах Трэвиса. Меня убивает осознание того, что я - причина его боли, но я мало что могу сделать. Я встала с постели, я изо всех сил готовилась к экзаменам и сегодня иду в школу. Но это все равно не скрывает очевидных изменений, которые он видит во мне. Я стала меньше смеяться, меньше разговаривать, и что-то внутри меня словно...умерло. Все требует усилий. Улыбка причиняет больше боли, чем того стоит, и мне становится все труднее оставаться тем человеком, которым я была раньше.

— Я так нервничаю, что меня сейчас стошнит. Что, если я забуду все, что зубрила вчера?

Бет в панике, и это понятно. В последние пару месяцев учеба не была для нее приоритетом, и она немного отстала. Мы старались помогать ей, как могли, и, честно говоря, у нее нет причин бояться, но она боится. Я наблюдаю, как мой брат успокаивает ее. Я наблюдаю, как их любовь друг к другу ярко светится в их глазах. Я должна быть счастлива за них, именно так поступила бы хорошая сестра и подруга. Вместо этого я потрясена чувством потери, которое охватывает меня.

Я так отвлеклась, что даже не заметила, как это произошло. Нож, которым я готовила фруктовый смузи, не задел апельсин и вонзился прямо в кожу моего запястья, рассекая ее. Сначала я не почувствовала боли, вообще ничего. Я просто заметила, как льется кровь, мои глаза были прикованы к красной жидкости, а ноги приросли к полу.

И только когда у меня начинает кружиться голова, я вскрикиваю от боли. Это привлекает внимание двух людей, которые на самом деле не должны были разбираться с моим беспорядком. Трэвис спешит подхватить меня, прежде чем я упаду лицом на кухонный пол.

— Дерьмо. Черт, что случилось, Тесс?

Мое сердце бешено колотится и меня кружится голова. Я просто хочу закрыть глаза и побороть тошноту. Здесь так много крови. Она стекает по моей руке, попадает на кухонный пол и пропитывает белую футболку моего брата.

— Принеси чертову аптечку первой помощи! — Кричит Трэвис ошеломленной Бет, которая заставляет себя двигаться. Я слышу топот ее ног, когда она взбегает по лестнице в ванную на втором этаже. Перед глазами начинает слегка расплываться. Трэвис опускает нас обоих на пол и усаживает меня к себе на колени. Такое чувство, что мне снова шесть лет, когда я сильно поцарапала коленку о соседский розовый куст и Трэвис заботился обо мне.

— Держись, Тесс. Я собираюсь убедиться, что с тобой все в порядке. — Он тяжело дышит, надавливая на пульсирующую точку. Он пытается остановить кровотечение, но крови слишком много. Нож, должно быть, вошел очень глубоко.

Почему я не могу перестать все портить?

Нет смысла пытаться бороться с темнотой, которая начинает заволакивать мое зрение. Это из-за потери крови, и я понимаю, что у меня серьезные проблемы, но благодарю свои ужасные навыки владения ножом за то, что они дают мне возможность отвлечься от реальности.

***

— Она что-нибудь ела? 

— Я...я стараюсь следить за тем, чтобы она питалась как минимум три раза в день, но она просто ковыряется в еде. Она говорит, что у нее пропал аппетит и от переедания ее тошнит.

— Ну, это объясняет то, что произошло сегодня. Она слаба, и я вижу, что она похудела. Если добавить к этому потерю крови, это неизбежно должно было произойти.

Я узнаю голос этой женщины. Он до жути знакомый, но меня раздражает, что я не могу вспомнить ее лицо. Сознание тянет меня к нему, но разум сопротивляется. Я не хочу вставать, это так хорошо. Я окружена тишиной, и это очень умиротворяюще. Весь этот шум, который постоянно жужжит в моем мозгу...все чувства исчезли.

— Что мне делать? Она так упорно готовилась к экзамену, как будто была одержима. Она не спит, она не разговаривает со мной, как будто она здесь, но на самом деле ее нет...

— Такое чувство, что люди, которыми они стали - это всего лишь оболочка того, кем они были раньше. Коул такой же.

Я внутренне вздрагиваю. Люди знают, что лучше не произносить его имя в моем присутствии. Я хочу сказать этой женщине, чтобы она уходила, но в то же время мне любопытно. Она говорит о нем; она знает, как у него дела. Я хочу знать, испытывает ли он такую же боль, как и я.

— Миссис Стоун, я ценю тот факт, что вы приехали к моей сестре на дом, но больше не поднимайте эту тему. Он сделал это с ней. Она не хочет рассказывать мне, что именно произошло, но это из-за него она так...разбита. Не обижайтесь, но мне наплевать, что с ним не так.

Я дрожу. Это Кассандра. Она ненавидит меня? Думает ли она, что я виновата в том, что причинила боль обоим ее сыновьям? Любая другая мать обвинила бы меня в том, что я разрушила ее семью. И все же она здесь и помогает мне. А Трэвис непростительно груб с ней.

У моей мамы случился бы сердечный приступ. Как жаль, что ее здесь нет.

Я держу глаза закрытыми, желая послушать остальную часть их разговора.

— Мама, — раздается новый голос. Мне не требуется много времени, чтобы понять, кому он принадлежит. Только два человека могли бы назвать Кассандру мамой, и, к счастью, это не тот человек, которого я бы предпочла не видеть до конца своей жизни.

— Тебе звонят из больницы. Я думаю, что что-то срочное. — Тихо говорит Джей. Они все разговаривают приглушенным шепотом, как будто боятся меня разбудить. Забавно, что, несмотря на все мои настойчивые требования, чтобы ко мне не относились как к человеку, сделанному из стекла, я режу себе запястье.

То есть непреднамеренно.

Кассандра вздыхает. — Мне нужно идти, но проследи, чтобы у нее было достаточно жидкости, когда она встанет. И ей нужно отдохнуть, просто постарайся сделать ее счастливой. Чем лучше она будет себя чувствовать внутри, тем больше это отразится на внешнем мире. Забери ее из дома, как только ей станет лучше, сделай все, чтобы заставить ее двигаться дальше. — Она задыхается на последнем слове, и я слышу, как щелкают ее зажимы, когда они приближаются ко мне.

— Поправляйся скорее, милая девочка, — ее фирменный аромат Chanel 5 окутывает меня, и я чуть не падаю духом. Кассандра - самая близкая мне женщина за последнее время, и все, чего я хочу - это обнять ее, попросить унять боль. Она целует меня в лоб, отводя мои волосы в сторону.

— Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Джейсон знает, как перевязать рану; он может рассказать тебе все, что тебе нужно знать об этом. Но помни, что я сказала, сделай так, чтобы она почувствовала себя счастливой.

Возможно ли это вообще?

Я то погружаюсь в сон, то выхожу из него. Когда я проснулась на несколько коротких минут, Бет дала мне мои обезболивающие и огромный стакан свежевыжатого апельсинового сока. Не успела я опомниться, как снова заснула. Учитывая тот факт, что последние две недели я спала не более трех часов в сутки, это была долгожданная передышка. Благодаря лекарствам мой сон по большей части оставался без сновидений.

Пока меня не разбудит мой самый страшный кошмар.

— Мне просто нужно увидеть ее один раз, и все. Мне нужно убедиться, что с ней все в порядке.

— Я не могу...если кто-нибудь узнает, что я вообще впустила тебя...Коул, они никогда мне этого не простят.

Меган. Я узнаю голос Меган. Когда она здесь появилась? Обычно она приходит утром, и мы занимаемся вместе, пока я стараюсь не расспрашивать ее о нем через Алекса. 

Но прямо сейчас, в эту самую секунду, я хочу задушить ее, свернуть ей шею рыжими волосами. В конце концов, у меня начала развиваться ненависть к рыжеволосым.

Мое дыхание учащается, сердце начинает биться чаще обычного. Он здесь. Он очень близко, прямо за моей дверью. Я слышу его голос спустя месяц после того, как оставила все его голосовые сообщения непрочитанными. Я не могу найти в себе силы удалить их, всегда обещаю себе прочитать, когда буду готова.

Я совсем не готова.

И он всего в нескольких футах от меня.

Клянусь, я затаила дыхание, слушая их разговор.

— Она хорошо спит? Я зайду и сразу же выйду. Трэвис не узнает. Я уйду до того, как они вернутся.

Заставь его уйти, Меган. Ты можешь это сделать. Пожалуйста, не впускай его. Я не смогу этого вынести. Мне потребовалось так много времени, чтобы собрать все воедино, хотя бы на пробу. Я могу разорваться на части при виде его лица.

— Я не должна была этого делать...Алекс не должен был тебе говорить. Ты причинил ей боль, ты причинил ей так много боли, а теперь ждешь, что я просто забуду это и позволю тебе быть с ней. Ты не видел, какой она была...— Ее голос прерывается. В ее голосе слышатся слезы, и меня снова начинает преследовать чувство вины. Насколько плохой я была последние четыре недели? Как я могла не заметить, что причиняю боль людям, которые меня любят? И тогда я чувствую гнев, весь гнев направлен на него, потому что он все испортил. Как раз в тот момент, когда я начала думать, что моя жизнь изменилась к лучшему, он вышел вперед и выбил почву у меня из-под ног.

Почему его это вообще волнует сейчас?

— Я люблю ее, Меган. Я очень сильно люблю ее, черт возьми. Ты думаешь, что меня не убивает осознание того, что я причинил ей боль? Ты думаешь, мне стало лучше? Я должен ее увидеть...Мне просто нужно убедиться, что с ней все в порядке.

— С ней не все в порядке! — Меган вскрикивает, но понижает голос, прежде чем продолжить. — С ней не все в порядке, и я не знаю, поправится ли она когда-нибудь. Ты был для нее всем. Я не знаю, что ты сделал, но, что бы это ни было, ты глубоко ранил ее.

— И я буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Я потерял девушку, которая должна была стать моей навсегда. Я в аду, Меган.

Не слушай его, он лжет. Если бы он любил меня так сильно, как говорит, он бы не разбил меня так сильно. По моей щеке скатывается слеза, за ней другая. Все, что я делала, чтобы прийти в себя, пошло прахом. И у меня такое чувство, будто кровь течет из каждой поры на моей коже.

— Ладно. Сходи к ней, но у тебя есть всего пять минут. Я не знаю, как долго длятся сеансы терапии Бет, но Трэвис захочет вернуться как можно скорее. Она спит, не делай ничего, что могло бы ее разбудить. Твоя мама сказала, что ей нужно отдохнуть.

Черт.

Я думаю, что умираю примерно за то время, которое требуется моему мозгу, чтобы начать действовать.

Но потом я решаю, что не буду закатывать истерику и что мне нужно перестать притворяться обиженной. Люди постоянно расстаются. Мужчины изменяют, вот что они делают. Теперь мне решать, хочу ли я провести остаток своей жизни, оплакивая потерю, или мне следует оставить все это позади.

Все было бы намного проще, если бы я по-прежнему не любила его так сильно.

Я поворачиваюсь на бок, спиной к двери и зарываюсь головой в подушку, надеясь, что никто не видит моего заплаканного лица. Затем я пытаюсь расслабить свое тело, чтобы создать впечатление, что я сплю. К счастью, большая часть меня укрыта одеялом, так что он не сможет увидеть, насколько напряженной я стала и насколько поверхностно дышу.

Дверь со скрипом открывается.

Стук. Стук. Стук.

Слышит ли он, как громко бьется мое сердце?

Шаги. Я, наверное, никогда не забуду стук его ботинок. Когда-то это успокаивало меня. Я всегда ассоциировала это с ним, с моим убежищем. Теперь осталась только обида, и еще больше боли.

Затем мои чувства наполняются его ароматом, цитрусовым, древесным, который характеризует его. До этого момента я не осознавала, как сильно жажду этого. Я разрываюсь между желанием выкрикнуть в его адрес обвинения, ударить его и умолять лечь рядом со мной и заключить меня в объятия. Насколько слабо это звучит, а?

Кровать прогибается под его весом.

Забинтованная рука протянута к нему, и в тот момент, когда он осторожно касается моего запястья тыльной стороной ладони, я чуть не подскакиваю с кровати. Мне требуется вся сила воли, чтобы просто лежать. В глубине души закипает гнев, потому что мне слишком нравятся его прикосновения. Но потом приходит облегчение, ведь он здесь. Он действительно здесь.

— Мне так жаль, — шепчет он. Его голос дрожит, тело сотрясается, и я снова усилием воли сдерживаюсь.

Какое-то время он молчит, но потом я чувствую влагу на своей руке, и за ней следует еще что-то. Когда я слышу, как у него перехватывает дыхание, я понимаю, что он плачет.

О Боже .

Он не может! Он не может этого сделать! Он не имеет права плакать. Он должен оставить меня в покое и позволить мне забыть о его существовании. Я не могу испытывать к нему таких чувств. Пожалуйста, остановись, пожалуйста, не поступай так со мной.

— Я всегда буду любить тебя. Так что я буду ждать, если ты когда-нибудь решишь вернуться ко мне, и тогда я буду рядом.

Он прижимается губами к линии моих волос в нежнейшем поцелуе. Это едва заметно, но я чувствую его до кончиков пальцев ног.

А потом он уходит, а я снова остаюсь совершенно разбитой.