№1 Девушка плохого парня [Russian Translation]

Я должна была сделать это раньше. Правда, должна была, потому что теперь, когда я начала, я просто не могу остановиться. Называйте меня шлюхой, если хотите, но если вы встречаетесь с таким горячим парнем, как Коул Стоун, вы тоже не сможете держать свои руки при себе.

— Нам скоро нужно идти на занятия. — Говорю я, затаив дыхание, пытаясь увеличить дистанцию между нами.

— Не волнуйся, мы не опоздаем. — Губы Коула продолжают безжалостную атаку на мою шею, и я выгибаю спину, желая только одного - слиться с ним всем телом. Это невероятное ощущение; действительно, что же я делала со своей жизнью раньше? Он был так близко ко мне в течение нескольких месяцев, и я могла бы наслаждаться этим вечно, но моя тупость сделала меня слепой к очевидному ошеломляющему влечению, которое существует между нами.

Ну что ж, лучше поздно, чем никогда.

Конечно, это не идеальная ситуация - забаррикадироваться в кладовке, но у нас не было другого выхода. В последний раз мы целовались, когда Коул забирал меня в школу, и с тех пор у нас не было ни минуты наедине. Весь день он дразнил меня, бросал на меня взгляды, от которых мне хотелось впиться в него губами. За обедом он все время держал руку на моем бедре, и я не смогла проглотить ни кусочка. Именно тогда мы оба придумали неубедительную отговорку, что нам нужно взять кое-какие книги в библиотеке, и совершили безумный рывок в поисках уединения.

Очевидно, никто не купился на это оправдание. Алекс даже, о, как очаровательно, добавил свои мудрые слова: "Не забудьте завернуть это в бумагу!" Именно это он прокричал, чтобы все услышали, но к тому времени Коул уже почти оглох к внешнему миру. У типичного парня на уме было только одно.

— Коул... — скулю я, но у меня вырывается смущенный стон. Его глаза загораются, как рождественская елка, когда он замечает очевидный эффект, который он на меня производит. Он снова целует меня, глубоко и долго, пока не раздается первый звонок. Я разжимаю руки у него на шее, но он не отпускает меня. Мы просто тупо смотрим друг на друга, пока очередной пронзительный звонок не разрушает этот момент. 

Коул стонет и тянет меня за руку. — Пойдем, Тесси, после школы я найду местечко получше, чтобы потискаться.

Я хихикаю над его очевидным разочарованием, но меня поражает, что он так же, как и я, одержим идеей поцелуев и прикосновений в целом. Последнее, чего я хочу - это стать какой-нибудь навязчивой девушкой, которая хочет проводить все свое время, запершись в спальне.

Как бы заманчиво это ни звучало...

Остаток дня проходит так же. Мы украдкой переглядываемся и улыбаемся друг другу, я улыбаюсь Коулу, но он подмигивает мне, намекая на что-то, и, как обычно, я краснею. Теперь я понимаю всю эту шумиху вокруг отношений. По словам Меган, которая сейчас является нашим постоянным экспертом по отношениям, у меня сейчас медовый месяц, и это продлится какое-то время, так что это здорово. Я никогда не хочу, чтобы этот кайф проходил. Это как курить травку 24 часа в сутки 7 дней в неделю, только лучше. Единственным, что омрачило этот день, была встреча с Джеем и Николь. Забавно, я всегда думала, что буду очень счастлива, когда они больше не будут вместе. Наверное, я страдала из-за всех своих дурных желаний. Да, когда они были парой, я была несчастна, но теперь я просто хотела исчезнуть. Взгляды, которыми они бросали на меня, чувство вины, которое они хотели, чтобы я почувствовала, иногда намекали на то, что эти двое действительно созданы друг для друга. Их общая цель - сделать каждый момент моей жизни невыносимым, и это стало очевидным. Но я не позволяю им задевать меня. У меня есть Коул, у меня есть друзья, так что все не так уж плохо. Хотя, дело в том, что я понимаю, почему Николь меня ненавидит. Каким бы непреднамеренным это ни было, мой порыв честности каким-то образом поставил ее на самое дно пищевой цепочки. У нее нет друзей, ее приспешницы бросили ее в поисках новой пчелиной матки. Она сидит со своей кузиной, которая никак не может от нее отделаться, как будто непопулярность заразительна. Она все еще в танцевальной команде, но, насколько я слышала, они, по сути, сделали ее изгоем. Джей - это просто головоломка, и я понятия не имею, как сложить все кусочки воедино. Я имею в виду, да, я отвергла его ухаживания, но неужели он на самом деле ожидал, что я прибегу к нему? Пожалуйста, отдайте мне должное. Он ведет себя как настоящий придурок, холодно относится ко мне и косо смотрит на Коула. На его месте я бы не стала испытывать терпение своего крепкого сводного брата - просто немного осторожности было бы предпочтительнее, поскольку у него все еще остались синяки после его последней стычки.

В субботу я забываю о постоянной драме в своей жизни и меняю ее на нервотрепку и возбуждение, вызывающее трепет бабочек. Коул заедет за мной через час, и мы пойдем на свидание! Это первый раз, когда мы встретимся и останемся наедине после того, как наши отношения стали более серьезными. Он был наказан на пару недель после инцидента с Джеем и за то, что тайком ушел со мной на следующее утро. Шериф Стоун был за то, чтобы отправить его обратно в военное училище, но Кассандра успокоила его. Конечно, после того, как все произошло, Джей признался, что это он все затеял. Оглядываясь назад, я пытаюсь вспомнить, почему он мне так сильно нравился.

Я надеваю фиолетовый топ и черные леггинсы (к которым меня склонила Бет) и сочетаю этот наряд с ботильонами на высоком каблуке, которые, я точно знаю, нравятся Коулу. Всякий раз, когда я их надеваю, он даже не пытается отвести взгляд от моих ног. Мне нравится, насколько он честен в своих наблюдениях, это действительно мило.
Я работаю над макияжем, когда раздается звонок в дверь. Поскольку палочка с тушью все еще у меня в руке, и я не хочу ослеплять себя, я уделяю некоторое время ресницам. Затем наносится блеск, и я довершаю образ подводкой для глаз. Сбегая вниз по лестнице, достаточно осторожно, чтобы не разбиться насмерть, я останавливаюсь, когда вижу, что Трэвис встретил Коула у двери. Я сглатываю, наблюдая, как эти двое смотрят друг на друга. Их отношения до сих пор остаются для меня загадкой. Я понимаю, что мой старший брат немного настороженно относится к Коулу из-за его прошлого, но с тех пор, как он вернулся, Коул всегда был добр ко мне. Я бы хотела, чтобы Трэвис мог это видеть и всё было не так напряженно.

— Эй, ребята, — я нарушаю нарастающее напряжение в комнате и привлекаю их внимание. Выражение их лиц меняется почти комично. Жесткость в глазах Трэвиса тает и сменяется беспокойством и усталостью, оборонительное и ожесточенное выражение на лице Коула исчезает почти так же быстро. Его глаза загораются, а уголки рта растягиваются в улыбке. Мое сердце замирает от осознания того, что каким-то образом я несу ответственность за то, что он так выглядит.

— Ты куда-то собиралась, Тесс? — Трэвис стал для меня мамой, о которой я никогда не просила, с тех пор, как моя настоящая мать бросила меня. Он всегда заботился обо мне, но теперь он поднимается на новый уровень. 

Я подхожу к Коулу, и у него хватает смелости взять меня за руку и прошептать мне на ухо. — Ты прекрасно выглядишь, Пирожок.

Трэвис смотрит на наши вплетенные руки и хмурится. Я внутренне вздыхаю, это будет нелегко.

— Да, мы уходим на пару часов. Я вернусь как раз к комендантскому часу.

Формально, поскольку мне восемнадцать, я не обязана соблюдать комендантский час, но я не хочу сейчас ссориться. Если бы нам только удалось выбраться из дома, об остальном мы бы позаботились.

— Но ты не можешь уйти. — Трэвис говорит ровно, не сбиваясь с ритма.

Прежде чем я успеваю осмыслить его слова или начать формулировать ответ, я чувствую, как пальцы Коула сжимают мои до боли. Он отвечает прежде, чем я успеваю это сделать.

— Почему нет? — Он кусает губы, двигая челюстью, а Трэвис только ухмыляется ему в ответ. Зная историю Коула, он настолько не помогает ситуации, что последнее, что нужно моему брату - это провоцировать его.

— Потому что я болен и мне нужно, чтобы она присматривала за мной.

Я бросаю на него невозмутимый взгляд и прищуриваюсь, серьезно? — По-моему, ты прекрасно выглядишь, Трэв.

Он чихает самым притворным образом за всю историю притворных чиханий и ощупывает свой лоб. В этот момент я закипаю. Я знаю, что он не отпустит меня, если будет в таком отчаянии. Зачем он это делает?

— Ты ожидаешь, что она купится на это дерьмо? — Рычит Коул, и я чувствую необходимость встать между двумя парнями. Я становлюсь напротив Трэвиса, который выглядит очень довольным, и приподнимаю бровь, глядя на него, положив руку на бедро. Это то, что обычно делала наша мама, когда хотела чего-то добиться от нас; ну, когда она заботилась о нас.

— Ты не болен, так зачем ты это делаешь?

— Я болен, ты просто не видишь этого. Только не говори, что бросишь меня в трудную минуту, сестренка. — Он надувает губы, делая такое лицо, которому еще никому не удавалось сказать "нет". Вот как он заставляет девушек влюбляться в него по уши. Конечно, я его сестра и знаю все приемы его ремесла, но я тоже ничего не могу с собой поделать.

Я тяжело вздыхаю, потирая лоб. — И что же тебе нужно, чтобы я сделала? Ты, кажется, в порядке, как же я буду заботиться о тебе, если не знаю, что с тобой не так?

Это сразу же оживляет его, и я слышу, как Коул что-то бормочет себе под нос. Должно быть, его действительно тошнит от меня и моих семейных проблем. Бьюсь об заклад, у других девушек, с которыми он встречался, семьи и вполовину не такие неблагополучные, как у меня. Они не поддаются на откровенную ложь своего брата, и у них нет мам, которые предпочли бы загорать в Майами, чем на самом деле налаживать свой брак.

— Для начала приготовь мне суп. Я умираю с голоду, вчера ничего не смог проглотить.

Я перевожу взгляд с обнадеживающего выражения на его лице на недовольное выражение Коула. Это все равно, что попросить меня выбрать между КитКат и клубничным мороженым - это невозможно. Как мне с этим справиться? Если я откажусь от Коула, вероятность того, что он меня бросит, очень высока. Если я уйду от Трэвиса, хотя он явно этого не хочет, я буду чувствовать себя виноватой весь день.

— Хорошо. Ладно, я останусь и приготовлю этот чертов суп, но у меня есть одно условие.

Трэвис ухмыляется своей гнусной ухмылкой и сжимает меня в медвежьих объятиях до смерти. Когда он отстраняется, я вижу, что он доволен своей победой, но его планы летят коту под хвост.

— Все, что захочешь.

Видели? Большая ошибка.

— Ну, я думаю, это значит, что мы увидимся позже. — Коул ворчит у меня за спиной, и я резко оборачиваюсь, хватая его за руку. Не глядя на Трэвиса, я говорю то, что его не очень-то обрадует.

— Коул останется здесь, и ты будешь хорошо с ним обращаться. Оставишь нас в покое и займёшься онлайн-курсовой, которая, я знаю, у тебя есть. Если ты попытаешься с ним поссориться, я уйду, и ты можешь попрощаться со своим супом.

Если бы взгляды могли растопить, то улыбка, которой одаривает меня Коул, стала бы моей окончательной погибелью. Он одаривает меня не своей обычной полуулыбкой, а полноценной версией того, что вы бы назвали улыбкой, от которой тают трусики. Я подавляю желание обмахнуться веером, потому что действительно не хочу, чтобы мой брат знал, что я сейчас невероятно возбуждена.

Воцаряется тишина, но через некоторое время Трэвис дает уклончивый ответ, который звучит скорее как "как хочешь", и оставляет нас одних, топая вверх по лестнице. Я не знаю, в чем его проблема; он никогда не был чрезмерно заботливым. С другой стороны, это первый раз, когда у меня все серьезно с парнем, и, возможно, он просто выполняет работу, для которой мой отец слишком занят.

— Так что, я думаю, нам нужно приготовить суп. — Я виновато смотрю на него, чувствуя себя ужасно из-за того, что разрушила его ожидания от нашего свидания. Чего бы он ни хотел, это, должно быть, не включало в себя домашние игры со мной. Я понятия не имею, почему он все еще настаивает на том, чтобы быть со мной.

— Тесси... — Он начинает, но я не могу заставить себя замолчать.

— Я имею в виду, что ты не обязан оставаться. Ты не должен страдать из-за этого. Я не знаю, о чем я думала, когда сказала Трэвису, что ты останешься. Тебе стоит пойти куда-нибудь, заняться чем-нибудь веселым. Я слышала, что в это время года рыбалка действительно хороша, и, может быть, Алекс...

Я не успеваю закончить фразу, потому что Коул кладет руки мне на затылок, притягивает к себе и целует, прежде чем я успеваю среагировать. Сначала мои глаза расширяются от удивления, но затем, когда я чувствую прикосновение его мягких губ к своим, я поддаюсь инстинкту и целую его в ответ. Меня не волнует, что Трэвис наверху или что мой папа может прийти с работы в любой момент. Все, на чем я могу сосредоточиться, это на Коуле и на том, как чудесны его поцелуи. Обвивая руками его шею, я прижимаюсь к его твердой груди. Он рычит, его рука опускается к моей ягодице. Это намного лучше, чем все, что мы когда-либо делали, но ощущения чертовски приятные!

Мы отрываемся, когда у меня начинает немного кружиться голова и перехватывать дыхание. Коул хихикает, заправляя прядь волос мне за ухо и целуя в щеку. Это целомудренный жест по сравнению с тем, что мы только что делали, но от него так же тают колени.

— Я думаю, это отвечает на все твои сомнения.

Поскольку в моей голове все еще взрываются фейерверки, требуется некоторое время, чтобы слова обрели смысл. Я киваю как идиотка, каждый дюйм моей кожи все еще покалывает от его прикосновений. Это естественно? Такое случается со всеми? Мне нужно разослать опрос, просто чтобы убедиться, что я не какая-нибудь нимфоманка.

— Да...

Он снова хихикает и тащит меня за руку на кухню, усаживая на кухонный стол, поскольку я все еще не до конца могу передвигаться на ногах. В каком-то оцепенении я наблюдаю, как Коул роется в холодильнике и достает все необходимое для приготовления куриного супа с лапшой. Когда он оказывается у меня между ног, я сосредотачиваюсь на чем-то другом, помимо восхитительных ощущений, охватывающих меня.

— Ты же знаешь, что я бы вымыл полы, если бы это было нужно, чтобы провести с тобой время, верно?

Я люблю его.

К такому выводу меня приводит не только то, что он мне только что сказал, но и кульминация каждого мгновения, проведенного с ним, даже в дни травли. Он - самое замечательное, что когда-либо случалось со мной. До того, как он вернулся в мою жизнь, я чувствовала, что недостаточно хороша. Вот к чему привела меня моя ядовитая одержимость Джеем и его еще более ядовитые отношения с Николь. Я думала, что со мной, должно быть, что-то не так, раз все предпочли мне кого-то другого. Мои родители сами решали свои личные проблемы, мой брат выбирал Джек Дэниэлс, моя лучшая подруга выбирала популярность, а предполагаемая любовь всей моей жизни - репутацию. Итак, вы можете понять, почему у меня невысокая самооценка. Я позволяла Николь издеваться надо мной, потому что думала, что заслужила это, но теперь я знаю, что это не так. Люди будут относиться ко мне лучше, если я научусь лучше относиться к себе, и именно этому научил меня Коул. Он - тот человек, который помог мне почувствовать себя лучше. Он заставил меня принять себя такой, какая я есть, и показал, что не все будут относиться ко мне так, как относились в прошлом.

Поэтому я люблю его. Это поражает меня, как удар молнии и товарный поезд, и если бы я не сидела, то согнулась бы пополам. Выражение его лица, свет, сияющий в его глазах, говорят мне о том, что он, возможно, чувствует то же самое, но у меня все еще не хватает смелости сказать ему об этом. Еще слишком рано, и мне страшно. Я не хочу отпугивать его, особенно сейчас.

— Что ж, к счастью, тебе не придется этого делать, но я тебе верю.

Его руки покоятся на моих бедрах, большие пальцы совершают круговые движения. Теперь он часто проделывает подобные вещи, и я не шарахаюсь от него. Мы словно перешли невидимый мост и теперь чувствуем себя намного комфортнее. Не то чтобы мы перешли вторую черту и все такое, но иногда мне кажется, что я бы пересекла эту черту в мгновение ока.

Он наклоняется и чмокает меня в губы, шепчет "хорошо"и отстраняется. Он начинает готовить, а я завороженно наблюдаю за ним. Домашний суп, вероятно, расположит Трэвиса к Коулу больше, чем мои попытки разогреть что-нибудь в банке, поэтому я позволяю ему работать. Он невероятно хорошо управляется на кухне, это настоящее искусство. Я знаю, это звучит глупо, но то, как он себя ведет, несомненно, невероятно сексуально.

К тому же этот мужчина готовит как бог, так что вы не можете не любить его.

— Где ты научился так готовить? — Я размышляю, пока он нарезает овощи так, словно нож является продолжением его руки. Я всегда думала, что так вкусно это выглядит только по телевизору.

Он не отрывает взгляда от доски, когда отвечает мне. — Мне нужна была работа, когда я учился в военном училище. Отец не слишком щедро выделял мне карманные деньги. Я нравился поварихе, миссис Монтгомери, и спросил ее, могу ли я помогать ей. Она научила меня всему, что я знаю. — Он вспоминает, с нежностью думая о женщине, которую, очевидно, боготворит.

Тогда я понимаю, что на самом деле мы не так уж часто говорим о его учебе в военном училище. Всякий раз, когда я поднимаю эту тему, он меняет ее настолько плавно, что я даже не замечаю. Однако в последнее время я начинаю все чаще и чаще поднимать эту тему. Интересно, готов ли он сейчас.

— Как там было, я имею в виду, в военном училище? Там так же плохо, как в кино?

Он пожимает плечами, не опуская ножа, но я замечаю, как напрягаются его плечи. — Это такая же школа-интернат, как и любая другая, только более строгая. Я полагаю,в ней гораздо больше дисциплины? Ты могла бы подумать, что у них много людей, побывавших в колонии для несовершеннолетних, но в основном это просто богатые дети, чьи родители не хотят проводить с ними время.

Оу.

Это самая большая эмоция, которую я когда-либо получала от него по этому поводу. Я вижу, как он кипит от гнева. Я должна продолжать, ему нужно поговорить об этом и все рассказать. Все это время он помогал мне бороться с моими личными демонами, но теперь я должна сделать то же самое для него.

— Коул, ты же не думаешь, что твой отец...

Он собирает овощи и кладет их в кастрюлю с маслом. Обжаривая их, он снова пожимает плечами. Я думаю, это часть его защитного механизма - притворяться, что его что-то не трогает, хотя очевидно, что это так.

— Я пошел туда, потому что сам этого хотел. Папа предложил, когда я начал больше капризничать, но он не заставлял меня идти.

Вау. Это что-то новенькое. Я всегда думала, что у Коула никогда не было выбора, кроме как пойти. Он не был похож на человека, который добровольно пошел бы на подобное наказание. Зачем ему это делать?

Я спрашиваю его именно об этом.

Он ужасно сосредоточен на том, чтобы помешивать воду в кастрюле, стоящей перед ним. — Я был трусом, Тесси. Я выбрал легкий выход.

Это не то, чего я ожидала.

Он смотрит на меня и, должно быть, видит замешательство на моем лице, что заставляет его объясниться.

— Я уже говорил тебе однажды, что думал, что должен уйти от тебя, чтобы забыть о тебе. Это сводило меня с ума; наверное, я плохо справляюсь с ревностью. Ты была так убеждена, что влюблена в Джея, что как будто никогда не замечала меня. Мне пришлось совершить немало ужасных поступков, чтобы ты обратила на меня внимание. Ты, конечно, ненавидела меня, но, по крайней мере, ты знала о моем существовании.

Я пытаюсь говорить, преодолевая комок в горле размером с мяч для гольфа. — Я всегда знала, что ты существуешь, Коул. 

— Ты боялась меня, — усмехается он, и я вижу ненависть к себе в его глазах. — Я думал, что разрушил все шансы, которые у меня были с тобой. Я ушел, потому что не хотел, чтобы ситуация ухудшалась. Я думал, что со временем ты запомнишь меня просто как ребенка, который раздражал тебя в начальной школе, и я был бы этому рад.

— Но...— подсказываю я.

— Я не смог остаться в стороне. Поверь мне, я пытался. Было много отвлекающих факторов, и я вел себя как полный придурок, но, думаю, я всегда искал тебя.

Я знаю, что должна быть тронута его признанием, но я не могла не вздрогнуть, когда он сказал, что у него было много отвлечений. Конечно. Девушки, должно быть, сходили по нему с ума, он идеальный парень, но тогда почему он просто не мог не вернуться?

Но, с другой стороны, эти девчонки не заставляли его уезжать из города в долбаное военное училище.

— Почему ты так долго не возвращался? Тебя не было четыре года, ты ни разу не вернулся, даже на каникулы. Что заставило тебя решить, что ты хочешь вернуться?

Я пытаюсь скрыть обиду и обвинение в своем голосе, но, похоже, у меня это плохо получается. Коул смущенно проводит рукой по волосам. Избегая зрительного контакта, он подходит ближе.

— Я приезжал.

— Что?

— Я приезжал этим летом, всего на один день. Кассандра позвонила мне, она была очень расстроена. Она винила себя в том, что я не хотел возвращаться. Не знаю почему, наверное, она думала, что я так и не научился любить ее так, как любил свою собственную маму. Мне пришлось вернуться, чтобы она почувствовала себя лучше.

Мама Коула умерла от внезапного сердечного приступа, когда ему было четыре года. В детстве я не была знаком с ней близко, но моя мама всегда говорила мне, что она была замечательной женщиной и что Коул был очень похож на нее. Я знаю, что он говорит правду, я верю в его искренность.

— Так почему же ты не пришел навестить меня?

— Я пытался. Я зашёл к тебе домой. Я не знал о Трэвисе и его проблемах с алкоголем, но когда он увидел меня, он потерял самообладание. Я пытался сказать ему, что я просто хотел извиниться, попросить прощения за все, что я тебе сделал, но он этого не хотел. Наверное, я сильно разозлил его, потому что он практически сломал мне нос.

— Что? — Кричу я, спрыгивая со стола на одном дыхании. Я кладу руки на плечи Коула и заставляю его посмотреть на меня. — Пожалуйста, скажи мне, что это неправда. — Я умоляю.

— Я не виню его за то, что он ударил меня. Я тот придурок, который терроризировал его сестру, я это заслужил.

— Нет, ты не понимаешь. Трэвис всегда знал, что я тебе нравлюсь. Он бы так не поступил, будь он трезвым. Он уже не тот человек.

— Я знаю Тесси, правда. Ты не обязана его защищать. Он никогда не говорил тебе о том, что виделся со мной, не так ли?

Я качаю головой, чувствуя злость и грусть одновременно. Он должен был сказать мне, Трэвис не имел права хранить это в тайне, это был не его секрет. Но потом я вспоминаю, каким он был тогда. Его дни и ночи состояли из водки, пива, текилы и его любимого виски. Он был не в своем уме, как я могла ожидать, что он сможет вести вежливый разговор, не говоря уже о том, чтобы запомнить его.

— Но я видел тебя, понимаешь? Когда я уезжал, я увидел тебя из окна своей машины и именно поэтому вернулся осенью.

Еще больше сбитая с толку, я изучаю его лицо в поисках подсказки. Что он мог увидеть? Что заставило его вернуться?

— Ты сидела на тротуаре. Даже когда мне показалось, что ты опустила голову на колени, я все равно понял, что это была ты. Мне было достаточно увидеть твою толстовку с капюшоном Бэтмена, которую ты носила каждый день в школу в течение недели, чтобы понять, что это ты. Твои плечи дрожали, но я не мог понять, плачешь ты или смеешься.

Я вспоминаю тот день, о котором он говорит, и мое лицо становится пунцовым. Если бы он увидел, что произошло дальше, я бы почувствовала себя еще более жалкой из-за того, какой слабачкой я была. События прокручивались у меня в голове, когда я вспоминала особенно неприятную стычку с Николь и ее силиконовыми солдатами. Я зашла в кафе рядом с офисом моего отца после чрезвычайно изнурительной дискуссии с ним об университете. Он очень переживал из-за Дартмута, в то время как все, чего я когда-либо хотела - это поступить в Браун. А потом эта его секретарша-шлюшка буквально упала к нему на колени, и они оба флиртовали так, словно завтрашний день никогда не наступит. Я выбежала, страстно желая испытать одну из двух своих слабостей. Я заказала двойное мороженое, посыпанное радужной глазурью, и тут меня поймали.

Взгляд Николь остановился на гигантском рожке в моей руке, и она ухмыльнулась. Ухмылка всегда была прелюдией к чему-то очень плохому. Она собрала половину танцевальной команды и направилась ко мне. Я уже начала чувствовать себя неловко из-за того, что меня застукали. Я все еще не чувствовала себя комфортно в своем теле, даже после того, как сбросила весь этот вес, и Николь, несомненно, собиралась раскритиковать меня.

Что она и сделала - могу добавить, жестоко. К тому времени, как она закончила со мной, мне хотелось забиться в какую-нибудь нору и умереть. Я уронила мороженое прямо там и выбежала вон. Я бежала так быстро, как только могла, и оказалась на окраине города, рухнула на землю и разрыдалась.

А потом я сделала то, чего никогда себе не прощу. Я нечасто этим занималась, но поначалу желание всегда было сильным, и я делала это всякий раз, когда чувствовала себя по-настоящему подавленной.

Я заставила себя стошнить.

Прямо там, на улице, которая, как мне казалось, была пустынной. Похоже, я ошибалась.

— Ты не...

— Видел. Прости, детка, я знаю, ты никогда не хотела, чтобы я это видел, но я...

— Ты вернулся, потому что пожалел меня? — Мой голос звучит слишком пронзительно и визгливо, как всегда, когда я злюсь, но сейчас он стал еще хуже, потому что я невероятно унижена.

— Нет! — Он с силой хватает меня за руку, не давая убежать.

— Я вернулся, потому что знал, что не могу оставаться вдали от тебя. Я должен был быть рядом с тобой, я должен был убедиться, что с тобой все в порядке. Когда я увидел, что ты плачешь, мне показалось, что кто-то вырвал мое сердце прямо из груди, черт возьми! А потом, когда ты...сделала это, это просто сломило меня. Я хотел убить человека, который заставил тебя чувствовать, что ты должна была так поступить с собой. Разве ты не понимаешь? Это была не жалость! Это было то, что я всегда чувствовал к тебе.

Слезы застилают мне глаза, когда я с удивлением смотрю на него. Должна ли я ему верить? Я действительно не вызываю у него отвращения? Он не испытывает ко мне жалости? Я сбита с толку; я не знаю, что и думать. Я хочу верить ему, но это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой.

— Тесси, пожалуйста, поверь мне. Я бы никогда не солгал тебе, ты ведь это знаешь, правда?

— Я...я верю тебе.

После моих слов все его тело расслабляется, как будто с него сняли огромный груз. Любовь, которую я испытываю к нему, переполняет меня, и я чуть ли не бросаюсь к нему в объятия. Я прячу лицо у него на груди и вдыхаю его запах, когда он обнимает меня, отрывая от земли.

— Спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо тебе. — Я прокладываю дорожку поцелуев по его груди, ощущая биение его сердца своей кожей.

Его голос хриплый, когда он спрашивает. — За что, детка? — Прежде чем поцеловать меня в макушку.

Я отстраняюсь и нежно целую его в губы, прежде чем обхватить ладонями его лицо. — За то, что спас меня.

Его глаза блестят, прежде чем он прижимается губами к моим, издавая при этом низкое горловое рычание. Он призывает меня обхватить его ногами, и я подчиняюсь. Мои руки сами собой зарываются в его волосы, а его руки снова прилипают к моей заднице. Его язык пробирается наружу и скользит по моим губам. Это ощущение настолько восхитительно, что я мгновенно испытываю к нему жадность. Нерешительно я открываю рот, позволяя нашим языкам впервые соприкоснуться, и это настоящее блаженство. Я стону, когда наполняюсь его вкусом, прижимаясь к каждому дюйму его тела. Он прижимает меня спиной к стойке, так что край гранитной столешницы врезается мне в позвоночник, но я слишком занята, витая в облаках, чтобы обращать на это внимание. Он целует меня так страстно, словно от этого зависит его жизнь, и я стараюсь не отставать от него.

— Эй, ребята, я просил сделать суп, а не детей.

Есть вещи, о которых я бы хотела, чтобы брат никогда не узнал. Сюда входят нижнее белье, гигиенические принадлежности и сообщения от парня. Но если он увидит, как ты возбуждаешься на кухне с парнем, которого он, предположительно, ненавидит, это будет первым в списке.

Но опять же, мы говорим обо мне, и подобные вещи просто обязаны происходить.

Супер.