Запрограммированное сердце

История повторяется...

Миён вздрогнула, сию же секунду крепче сжав между пальцами одеяло, и открыла глаза. Если во снах ее посещало пугало, так происходило всегда: брызги крови прямо в лицо, вой и вскрик, разошедшийся эхом по пустому серому городу, и умершее лицо защитника с пустыми открытыми глазами. Сколько Миён ни думала, но не могла различить до боли знакомые лица: и пугала, и защитника. Образ складывался в голове нечетко, а порой явственно, но фрагментарно, однако тут же ускользал. Щелкнула кнопка включившегося ночника, комната озарилась тусклым светом. Миён сняла с зарядки телефон и проверила, как давно Уён был в сети. Давно... Всё равно не уснуть, а побыть рядом с ним, хотя бы смотря издалека, очень хотелось.

Натянув на себя первые попавшиеся штаны, двигаясь словно в прострации из-за ужасного сна, она порылась в собственной одежде, но в итоге бросила взгляд на сумку Уёна с вещами, выудила оттуда его оверсайз худи, натянула, вдохнув любимый отрезвляющий запах, и спустилась вниз. В комнате Ёсана как всегда весело: они с Юнхо явно во что-то играли. Не спала и Чанми: сидела на кухне, по миллиметру отхлебывала чай и смотрела в экран телевизора, однако словно не вникала в то, что там происходит.

— Сан спит? — бесцветным голосом спросила Миён, остановившись ненадолго.

— Он еще не приезжал и не отвечает... Я жду его, — тяжело вздохнула Чанми, но не стала вдаваться в подробности, вновь отрешенно посмотрев в стену. — У него раньше была привычка уходить куда-то и не говорить мне, хотя мы это выяснили... Если ты к Уёну, я буду благодарна, если спросишь, не знает ли он, где Сан... Прости, что прошу о многом.

— Ладно, спрошу, — безразлично бросила Миён, обула сапоги, натянула куртку, подцепила указательным пальцем ключи от машины, залезла в салон и повернула ключ зажигания, решив дождаться, пока «Хонда» прогреется.

На улице хлопьями падал снег, кусался чуть морозный воздух, покрылся небольшими узорами край лобового стекла. Одиноко, навевает тот самый сон... Этот город весьма странен: в нем то царит такой зной, что нечем дышать, а то Миён бродит по пустым дорогам босиком и в белом платье, словно привидение, старается дозваться своего защитника раньше, чем появится пугало, но оно каждый раз оказывалось хитрее. Еще и сонники ничего внятного на этот счет не говорят, а в некоторых статьях в примечаниях вообще советуют обратиться к специалисту, мол, часто повторяющийся сюжет, пусть и в разных вариациях, может быть навязчивой идеей. Тронувшись с места и осторожно вырулив на дорогу, Миён фыркнула. Странная какая-то навязчивая идея — пугать себя непонятно чем. Единственное, что ее связывало с пугалом, — то, что она наряжалась в него один раз на Хэллоуин.

А центр города, как и всегда, жил своей жизнью: насыщенной, красочной, яркой и совсем не пустой. Припарковавшись у бара, Миён проигнорировала настойчивые улюлюкания курящей группы молодых парней, возможно, младше ее самой, и вошла внутрь, сходу бросив взгляд на барную стойку. Уён как всегда: до безумия привлекателен, сильно раздет и улыбчив. Смешивает коктейли, консультирует и разливает крепкий алкоголь по рюмкам. А лучше бы был сейчас в тишине и теплой кровати рядом.

— Мне безалкогольный цитрусовый, пожалуйста, — проговорила Миён, усевшись на стул практически напротив Уёна, и тот, уже нисколько не удивившись, усмехнулся, тут же принявшись за дело. — Только со льдом не переборщите, как в прошлый раз! Я же плачу деньги, мне должно быть вкусно.

— А это за счет заведения, — ответил Уён, выбрал самую красивую, на его взгляд, трубочку с зонтиком и пододвинул резной стеклянный стакан Миён, затем подмигнув. — Я тоже соскучился... — признался он, разливая по рюмкам янтарный виски. — Но уже конец недели, один день осталось потерпеть, и я снова на ночь весь твой. А потом придется по старинке: после учебы ко мне. Только чур реально заниматься учебой, как это было давным-давно!

— Вот именно, что давным-давно... Надо же иногда разбавлять учебную рутину чем-то интересным. Например, мы с тобой ни разу не ходили в кино, нужно выбрать день и обязательно сделать это. Хотя бы на выходных... Только не говори, что будешь в основном во время них работать и учиться, — захныкала Миён, поняв по взгляду Уёна, что именно так он и собирается делать. — Ладно, но не во время посессионных! Там ты найдешь на меня время и силы.

— На тебя они всегда найдутся.

Уён попросил Миён сесть за столик и заказать себе что-нибудь, пока он работает, а через полтора часа отправился на перерыв, попросив у хозяина разрешения взять с собой в комнату для персонала и — подумать только, наконец сказал! — свою девушку. Приятно знать, что в мире есть добрые понимающие люди, которые иногда переступают через собственные правила. Взяв себе небольшой перекус, Уён тут же набросился на него, сгорбившись в позе креветки, и, чавкая, спросил:

— Ты опять не можешь уснуть? Может, тебе надо к врачу? Пропишет что-нибудь от бессонницы. Я хочу, чтобы ты отдыхала.

— Может быть, чуть позже. Постоянно один и тот же кошмар снится. Он, конечно, постоянно меняется, но суть одна и та же... — грустно протянула Миён, надув щеки и подперев их кулаками. — Здесь хоть и громко, но лучше — сижу да читаю и тебя караулю, чтобы никакие девочки не приставали.

— Скоро повешу себе бейджик с надписью, чья я собственность. Это ты еще не знаешь все случаи, когда меня хотели по углам в универе зажать или предлагали встретиться после пар, чтобы я там плату за помощь в учебе получал... И от наших, и от первокурсниц, и даже от старших иногда, — Уён загадочно улыбнулся, рассмеявшись от того, как покраснела Миён, вся скривившись. — Ты прям как фея Динь-Динь, всех за своего Питера Пэна зарезать готова, — сказал он и осекся, услышав, как звонит телефон. — Секунду... Чанми?.. Что-то случилось?

— Она не может Сана найти... — пожала плечами Миён. — Какая разница?

— Не может найти... Сана?! — испуганно вскрикнул Уён, дрожащими руками взяв трубку, выслушал плачущую навзрыд Чанми, а потом тут же полез в новостные паблики и каналы. — Нет, только не это... Вот идиот! — он хлопнул себя по коленке. — Миён, мне надо будет уехать, я догадываюсь, где Сан, а ты — домой! И возражения не...

— Уж нет, я тебя отвезу! — спохватилась Миён, ни на шутку разволновавшись. — Поехали, куда там надо? Кому ты звонишь? Сан вряд ли возьмет...

— Феликс! — крикнул в трубку Уён. — Не могу дозвониться до Сынмина, где он?.. Ладно, хорошо, понял, тогда передай ему, чтобы срочно надевал форму и тащился в участок! Немедленно! Нам без него там точно не справиться, а я уже сейчас приеду туда, — Уён выслушал что-то из того, что ему сказал Феликс и сбросил трубку. — Поехали в центральный полицейский участок, пока не поздно... Вот же... поганец! Нахера он опять туда поехал?!

*****

Вынужденный терпеть возмущенные крики сидящих рядом арестантов, Сан закатывал глаза, когда слышал очередное: «Мы вообще здесь ни при чем, мы просто посмотреть пришли!», «Какое дело полиции, куда мы тратим свои деньги? Такое развлечение у нас, и что?», «Да какое право вы имеете держать нас тут в наручниках?! Меня дома жена ждет, я ей кольцо обещал!» У Сана так безумно трещала голова, ему хотелось вырубить кричащего во всё горло мужлана локтем и желательно хорошенько расквасить кое-кому нос. Кольцо он, сука, обещал... Несмотря на все меры предосторожности, которые предпринял Ким Миндже, вся его подпольная деятельность накрылась медным тазом, что было вполне ожидаемо. Сану лишь было жаль, что не днем позже.

Чанми наверняка волнуется, он обещал вернуться до полуночи и даже не сказал, куда едет... Телефон отняли, а как такового права на звонок пока не дали, представится возможность только лишь в участке, и то не факт. Но опасался Сан не за это, а за то, насколько тесно рассадят весь этот сброд по небольшим камерам и что из этого выйдет. Возле большого здания остановилось сразу несколько полицейских машин, и арестантов по очереди принялись выводить на улицу, затем передавая в руки коллег. Слушаясь и делая всё так, как ему говорят, Сан цокнул, когда один особо отчаянный некогда боец бросился на офицера, взгрызшись тому в шею, а другой брыкался так, что его и втроем было тяжело унять. Что это даст? Сила есть — ума не надо.

Сан же был занят другим. Он искал глазами помощь, надеясь, что рядом окажется Сынмин, Чонин или тот офицер, что взялся за дело Юнхо, Чон Ванху, однако ни того, ни другого, ни третьего здесь не было или же они просто затерялись в толпе. Обреченно понурив голову, Сан завис у стеклянных дверей лишь ненадолго, но затем послушно вошел и с облегчением понял, что с него снимают наручники, пусть вместо них и запирают в клетке. В небольшую решетчатую комнату вместе с ним подселили еще с десяток человек. Тесно, а что поделать? Надо полагать, полиции только в последнее время приходится арестовывать так много человек за раз, если учесть, что она занята поимкой всех членов какого-то тайного клуба и членов не одной, а сразу двух орудующих наркоимперий, одна из которых как-то тесно связана с Китаем. Но Уён знает о том лучше, так как во всем этом участвует.

Уён... Он единственный, кто сейчас мог бы помочь, пусть после этого и придется выслушивать гору нотаций и возмущений. Сан знал, что обещал больше не сорваться в этот подпольный клуб, и понимал, как глупо себя повел, поехав туда, но просто не мог иначе, а то наделал бы потом непоправимого. Усевшись на прикрепленную к стене цепями и болтами скамейку, он поставил на нее пятку и сложил подбородок на колено.

— Ты же в курсе, что мы с тобой не закончили поединок? — спросил вдруг недавний безымянный противник, и Сан устало приподнял голову, чуть покачав ею. Над ним уже нависло несколько человек. — Не ты ли, случайно, привел к нам копов?

— Да, именно поэтому сижу здесь. Тебе не кажется, что мы не в том месте, чтобы выяснять отношения? Хочешь сорвать злость — круши стену, а крушить меня, боюсь, будет не безопасно, — сквозь зубы проговорил Сан, бесстрашно взглянув в глаза каждого их подошедших. Он знал, что их это бесит, но пусть знают — он говорит серьезно.

Мужлан вместе со своей свитой отошли в сторонку, заговорив о чем-то шепотом и то и дело косясь на Сана, но он уже не слушал, решив развлечься тем, чтобы посмотреть вместе с надзирателем матч по гандболу, транслируемый на маленьком плазменном телевизоре, висящем практически у самого потолка. Кто-то еще решил составить им компанию, и вскоре сразу несколько человек принялись то охать от досады, ругаться и строить прогнозы на игру, а то радостно вскрикивать.

— У них слабенький линейный... Ну чего, косоглазием страдает или что?! — воскликнул Сан, опершись занесенной над головой рукой о решетку. — Ну кто так подает?! Куда тащит?! Пусть уже пасует!

— Я вообще на него стараюсь не смотреть, — закатил глаза надзиратель и стиснул зубы, когда мяч, показанный крупным планом, упал на поле и вышел судья. — Ну вот зачем?! Я с детства в гандбол играю, справился был лучше, чем эти идиоты!

— Зато вторая команда не промах, — пожал плечами один из арестантов.

— Да, вот только загвоздка в том, что они из Тэгу, а мы должны болеть за Сеул! — воскликнул надзиратель, напряженно проследил за мячом, и когда вратарь команды из Тэгу пропустил подачу, вместе с Саном взревел от счастья. — Да! Да! Вот так бы сразу! Еще пара голов, и счет будет равным!

— Офицер Хён! — крикнул тихо вошедший полицейский, заставив офицера встать по стойке смирно. — Чем вы вообще здесь занимаетесь?! Десять минут, как вы должны были привести первого арестанта в допросную. Вот этого, — он указал на Сана, — за мной. Остальные пусть пока сидят.

Мельком продемонстрировав лежащий в приоткрытой кобуре пистолет, полицейский стянул с крючка ключи, отворил дверь камеры и надел на Сана на ручники, внимательно проследив за тем, не выкинет ли кто-то что-нибудь, однако пока что никто не рисковал. Комната для допроса располагалась не очень далеко, всего в паре коридоров и в трех поворотах от камеры. Зажегся слабый белый свет, кто-то встал за зеркалом Гезелла, но Сан не придал этому значения, решив выбрать тактику поведения «хорошего мальчика». Возле офицера Пён, что можно было прочитать на бейджике, опустился его помощник.

— Для начала давайте так... Имя, фамилия, год рождения, место жительства, а потом — причины появления в подпольном бойцовском клубе и причины, почему вы не донесли о нем полиции, — устало попросил офицер, и Сан из любопытства склонил голову набок. Устали здесь все, должно быть, и это может быть как плохо, так и хорошо.

Сан быстро назвал всё, что от него потребовали, параллельно следя за пишущем за ним «конспект» ассистентом и приступил к более подробному рассказу:

— Я был там несколько раз... Дат не назову, но пришел, чтобы быстро заработать денег для друга, ему были очень нужны... А сегодня хотел сорвать злость после того, как избили мою девушку. Всё, больше ничего.

— Вы же в курсе, что причины вас не оправдывают?.. Вы знаете, кому принадлежит это заведение? Можете что-то об этом рассказать?

— Знаю только того, кто собирал деньги и следил за ходом боя — зовут Ким Миндже, вы его тоже взяли. Больше деталей я не выяснял. Вы не могли бы?.. — начал Сан и тут же получил строгий взгляд, но всё же продолжил: — Офицеры Ким Сынмин, Ян Чонин или Чон Ванху здесь?.. Они меня знают, очень хотелось бы с ними побеседовать, если это возможно.

— Никого из них нет на месте, — строго ответил офицер и прошелся по списку вопросов. — Ладно, Ким Миндже... Запомнили. Что еще вам известно? Имена своих соперников сможете назвать? Вообще какие-нибудь имена?

Сан назвал всех, кого вспомнил и кого не было сегодня у ринга, а потом его сразу же отпустили назад в камеру, не видя смысла и дальше держать, но перед тем озвучили список обвинений и то, чем они грозят. Сесть на несколько лет очень не хотелось бы, Сан старался сохранять видимость спокойствия, однако нервы были уже на исходе. Мало того, что жизнь может порушить из-за собственной глупости, так еще и не знает, как в глаза Чанми, родителей, Ханыль и Уёна будет смотреть. Из камеры начали забирать на допрос одного за другим, но у прочих дела шли не так быстро. Видимо, офицер Пён натерпится сегодня от всех, кто решит поартачиться, а таких здесь было много: и тех, кто дрался, и тех, кто «пришел просто посмотреть». Так или иначе, все они в одной лодке. Экран телевизора потух, стало слышно только слабые перешептывания остальных, а офицер Хён куда-то удалился.

Обняв собственные колени и сложив на одно из них голову, Сан прикрыл глаза. Ни Сынмина, ни Чонина, ни Чон Ванху нет, либо их просто решили не звать, а чувство полной безнадеги и незнания, что делать, накрыли с головой. Здесь становилось всё невыносимее. Получить бы хоть право на один звонок, да и то, попросить не у кого, офицер Хён, довольно нормальный на вид мужчина, ушел. Оставалось только ждать его. Надо было подсуетиться раньше.

— Видишь это? — резко дернув Сана за волосы и сбросив его со скамейки, спросил безымянный грубиян, а потом одернул пальцем щеку, демонстрируя сломанный зуб. Это даже смешно — минус два зуба у разных человек за вечер. — И вот это? — он указал на побои в районе груди и ребер, задрав майку-боксерку. — Но это всё мелочи по сравнению с подпорченной репутацией!..

— Отвали! — Сан со всей силы ударил противника по руке, но тот только усилил хватку. Нужно до последнего пытаться вразумить этого идиота, а то драка ничего хорошего не принесет. Полиция вряд ли станет разбираться, кто ее начал. — Тебе что надо? Чтобы я извинился? Если так хочешь выяснить отношения, то давай будем делать это не здесь, а в другом месте, если, конечно, выйдем!

Сану не дали закончить, приподняв его на колени и сходу врезав кулаком прямиком в живот и потом — в солнечное сплетение. Махнув руками и попытавшись ударить, он ощутил хлесткую пощечину, разбившую губу, прорычал и постарался встать, как почувствовал, что его руки заломили за спину и, сжав ладонью шею, подняли голову, подставляя ту под удары безымянного громилы. Зажмурившись, Сан прошипел, когда его ударили ребрами кистей с двух сторон, а потом вскрикнул, как только колено со всей дури врезалось в живот и грудь. Рот тут же наполнился металлическим привкусом крови. Отчаянно стараясь вырваться, Сан хрипел под ударами, пытался что-то сказать, но его обрывали на полуслове, веля заткнуться.

Оставалось надеяться лишь на чудо.

— Э-э-э! А ну немедленно прекратить! — воскликнуло очень вовремя явившееся чудо. Решетчатая дверь заскрипела, и вскоре громила грохнулся на пол, схватившись за окровавленный висок. — Еще одно лишнее движение, и я выстрелю! — протерев дуло пистолета пиджаком формы, сказал Сынмин и наставил его на одного из тех, что держали Сана. — Господин Чхве идет со мной, остальным сидеть на месте и не рыпаться! Устроили тут!

Перекинув руку Сана через собственное плечо, Сынмин вышел из камеры, кивнул на нее головой офицеру Хён и направился куда-то в другую, отличную от допросной сторону. Хвала богам, это закончилось! И даже почти не оставалось сомнений, кто подсуетился. Взгляды Уёна и Сана на мгновение пересеклись, а потом Уён поспешил подхватить друга самостоятельно и опустить его на кресло.

— Поганец, ты нахера опять туда полез?! А если бы мне Чанми не дозвонилась или вообще бы спать легла?! Я бы что потом с тобой делал?! — закричал он, крутя голову Сана из стороны в сторону, чтобы проверить количество побоев. — Придурок редкостный, ты же мне обещал!

— Чанми очень волновалась! — подключилась, привстав, Миён, но Сынмин тут же усадил ее на диван. — Теперь-то ясно, откуда ты побитым приходил, боксер хренов! Уён мне всё рассказал, и если ты думаешь, что!..

— Тихо! — скорее попросил, чем приказал, Сынмин и уселся на диванчик рядом с Миён. — Пока мы все здесь, предлагаю обсудить насущные вопросы. Тех кипариков, как их называет Бинни, которые напали на вашего друга, мы поймали и одного из них допросили в нашем подвальчике. Дело серьезное, вы натворили дел со взломами... Мы с офицером Чон кое-как урегулировали ситуацию, припугнув мажориков тем, что если они попробуют подать в суд на Уёна за взлом, мы ни на что не посмотрим и закроем их всех. Компромисса удалось достичь, но мы будем рыть дальше... Сейчас пока будьте осторожны. Придурки оказались очень кусучими.

— Никто не сомневался, что может быть как-то иначе, но в бар они пока не заявлялись, — ответил Уён, открыв леденец и подав его Сану.

— Вы бы хоть предупредили, что в подобные места захаживаете... Хани и Минхо накрыли тот клуб и дали полиции наводку, но мы ж понятия не имели, что там окажется Сан! Чонин уже смотрит записи с камер, Сан там мелькает, но дело можно замять. Впредь никаких безумств, у нас важное дело на носу — будем разоблачать весь клуб «Кальмар» в прямом эфире, поэтому нам срочно нужны те флэшки, которые ты нам обещал, Уёни.

— Будет сделано!

— А спать ему когда?! — возмутилась Миён. — Он и так!.. — она взглянула на прикрывающего сонные глаза Уёна и вздохнула. — Это настолько важно?

— Чрезвычайно.

— Хорошо, я понял... Спасибо, Минни, мы у тебя в долгу, — Уён лениво приподнялся, пожал Сынмину руку, помог Сану опереться на себя и потащил его к машине. — Я уже сказал Чанми как есть, она вроде не рассердилась, но сидит и плачет... Так что будешь сам объяснять, зачем ты ходил в тот клуб. В полку побитых прибавление, — рассмеялся Уён, запихнув тяжело вздохнувшего Сана в машину.

— Не смешно! — прыгнув за руль, рявкнула Миён. — Вот и позвала вас на всю неделю, в итоге с одной поссорилась, второй побитый, а третий вообще дома не находится... Нам уже расходиться завтра, а вы... — она стиснула зубы. — Хватит подставляться, будете теперь почти всё время сидеть по домам!

— Простите, — только лишь и сказал Сан.

Уже дома он прижал рыдающую Чанми к себе, подумав о том, что они поменялись местами. Поговорить обо всем решили чуть позже, не сейчас, а пока, стараясь забыть обо всем, уединились в комнате. Миён права: скоро сладкой, несмотря ни на что, совместной жизни придет пушистый зверек.

*****

— Да, мам, уже убираемся... Не заезжайте, Чанми уже приготовила к вашему приезду, — говорила в трубку Миён, внимательно следя за тем, как бешеном темпе шинкуют овощи Уён и Юнхо и как Чанми перемывает следом всю использованную посуду. — Да-да, конечно, ждем! — она бросила взгляд на тащащего из стиральной машинки вещи Ёсана. — Да не беспокойся, я поняла! Ага, до скорого! — Миён поспешила отключиться. — Они будут здесь уже через два часа, давайте скорее! И соберите свои вещи! Сан, не забудь пропылесосить под журнальным столиком, отец терпеть не может, когда там грязно!

— Давай работай, королевишна, а потом уже советы давай! — крикнул сверху Ёсан, встряхивая белье.

Вскоре весь дом наполнился звуками работы: Миён бегала и протирала пыль, потом мыла полы там, где Сан их уже пропылесосил, Ёсан после того, как развесил белье, ринулся намывать туалеты и ванные, а Уён и Юнхо с Чанми мельтешили на кухне, стараясь всё сделать в лучшем виде. У госпожи и господина Кан, правда, будут вопросы, где это Чанми резко так чудесно научилась готовить, буквально превзойдя себя, но лучше уж так, чем помощь в уборке. Сан-то с трудом справлялся, а что с Юнхо, второго калеки, и Уёна, законченного трудоголика, спящего на ходу, взять?

Миён не хотелось, чтобы этот день, последний, когда они еще все вместе, заканчивался. Это была тяжелая неделя, полная сильных эмоций, как позитивных, так и негативных, но жаловаться отнюдь не хотелось. Какой бы сильной ни казалась злость на Чанми, как бы тяжело ни было смотреть на пострадавшего Сана, какой бы невыносимой ни ощущалась тоска по Уёну, Миён была просто счастлива, что все они у нее есть. Закончив с родительской спальней, она вылила грязную воду из ведра в унитаз, спустилась и бессильно рухнула на диван, примостившись к Юнхо.

— Я отвезу всех домой, — сказал Сан, стянув со стола виноград и прижав к себе Чанми. — Ничего, завтра уже понедельник, пар будет мало, но увидимся... И помни, нам с тобой надо будет в участок, подавать заявление на Наын!

При звуке этого имени Миён передернуло. У нее относительно Хан Наын были свои планы. Даже если Чанми поступила непорядочно и от ее поступка до сих пор на душе было мерзко, это не давало никому права преследовать ее и тем более — прикасаться. Только главное всё тщательно продумать, прежде чем идти на такое безумство, хотя после Сыльки уже можно было не привыкать. Положив Уёну немного еды с собой, чтобы он не мучился готовкой дома, Миён натянула зимнюю куртку поверх домашней футболки и шорт и уже возле «Сузуки» Сана прильнула к груди Уёна головой, крепко сжав его ребра став потираться о его одежду щекой.

— Завтра увидимся, — нежно проговорил он, поцеловав Миён в макушку и крепче прижав к себе. — Надеюсь, мы ничего не забыли, а то точно будет неловко... А ты не забывай готовиться к зачету «старого хрыча». Ты ведь после ругани с ним почти ни разу на парах не появилась, он будет зол как бык больше на тебя, чем на меня.

— Ну вот на днях и выучу всё так, чтобы доказать ему — он бесполезное создание. А после выпуска так ему и скажу, — усмехнулась Миён, неохотно отцепилась от Уёна и подошла к Сану с Юнхо. — Заходите почаще, в следующую субботу тебя, однорукий, жду у себя, и фильм буду выбирать я!

— Ты так говоришь, будто собралась на какую-то опасную марвеловскую миссию и теперь прощаешься, не зная, вернешься ли живой, — усмехнулся Юнхо, растрепав волосы Миён, и запрыгнул в машину. — Пришпорь коней, Сан, нам всем пора! Ладно я, я уже как член семьи здесь, а вот если здесь останетесь вы, будет максимально неловко.

Сан был с этим согласен и потому, поцеловав Чанми и крепко сжав ее в объятьях, взял обещание, что сегодня они поболтают по телефону, и затем забрался на водительское сидение. Юнхо прав в том, что все эти прощания выглядят несколько пафосно, но Миён правда чувствовала, будто сейчас ее лишили своего, особенного мира. Под опекой родителей и их постоянным надзором становилось жить всё труднее, хотя в том совсем не их вина, а потому Миён всё больше задумывалась кое о чем, но пока что не набралась смелости. Не успев вернуться в дом и открыть учебник, она услышала шарканье подъезжающих колес, выглянула в окно и побежала встречать родителей к порогу.

— Что стоишь там, как истукан? Помогай! — крикнул Ёсану отец, а Миён выскочила на улицу и взяла из багажника несколько маленьких пакетиков. — М-м-м... Как вкусно пахнет! Чанми, это ты нагото... Чанми?.. — явно обратив внимание на ее побои, господин Кан выронил чемодан, а госпожа Кан тут же бросилась к ней и, покрутив лицо туда-сюда, задрожала.

— Ч-что с тобой?.. Я как знала, что нельзя вас оставлять!..

— Да это так... — замямлила Чанми. — Помните Сана?.. Мы с ним встречаемся и его поклонницы не слишком одобрили. Всё хорошо, правда, мы завтра едем подавать заявление в полицию. Не говорите ничего маме с папой, не надо их волновать такой ерундой.

— А, а я-то думал, Сан к Миён приходит, глаз на нее положил, — постаравшись взять себя в руки, проговорил господин Кан. — А он к Чанми, оказывается, захаживал всё это время. Дочь, если и иметь парня, то такого, хотя Юнхо тоже подойдет.

Миён закатила глаза и побежала сервировать стол. Правда, ужин прошел не совсем спокойно: госпожа Кан всё никак не унималась и, чувствуя личную ответственность за Чанми, не прекращала расспрашивать ее о подробностях и о том, не связаны ли как-то эти побои с нападением на Миён и Юнхо, но все поспешили заверить, что это вообще разные ситуации. Господин Кан долго еще журил их за то, что молодежь уже выросла и без конца попадает в какие-то передряги: то сталкерша Юнхо, то драка в переулке, а то теперь Чанми и безумные поклонницы Сана.

Не желая больше ни о чем разговаривать, Миён быстро разделалась с ужином, помыла за собой посуду и побежала наверх — учиться. Ничто так не придавало мотивации вызубрить этот проклятый предмет, как желание утереть нос преподавателю До, посмевшему так вероломно напасть на Тростинку, только потому, что тот немного задремал на паре. Достав цветной картон, Миён вырезала себе несколько карточек для запоминания терминов, на одной стороне написав само слово, а на второй — его значение, и то же самое сделала с формулами. Выбросив обрезки и протерев стол от ошметков ластика, она принялась шепотом проговаривать значение терминов, морщилась, когда что-то не получалось, и приступала снова.

— Ты учишься? — спросил Ёсан, войдя без стука. — Я с тобой рядом посижу? А то не могу сосредоточиться, — не дожидаясь даже кивка, он уселся на кресло-мешок вместе с учебником, положил его на колени и принялся читать.

Миён не обращала внимание ни на его бубнеж, ни на его постоянные шарканья ногами по полу, вся сосредоточившись на том, чтобы заучить формулы. На зачете придется решить пару задач, Уён уже объяснял, как это делается, но этого мало — нужна практика. Открыв в интернете какую-то диссертацию с примерами, Миён кропотливо выводила цифры и латинские буквы, временами переключаясь на решения в столбик в черновике, а потом возвращалась назад.

— У меня есть к тебе пара вопросов, сынок, — прервав их, сказала госпожа Кан и бросила на кровать Миён трое мужских трусов совершенно разного размера. — Я всё, конечно, понимаю, но вот эти точно с тебя будут спадать, не говоря уже о том, что они в сердечко, а эти тебе даже на ногу могут не налезть. Это вообще нечто странное, — госпожа Кан бросила последние трусы, и Миён узнала их: лично стягивала с Уёна вчера, чтобы снова сделать минет.

А потом взгляд зацепился за еще одни трусы, валяющиеся возле подушки у самого изголовья кровати. Быстро побежав к постели, Миён сделала вид, что поправляет покрывало и подушки, стараясь закрыть ими боксеры, а потом принялась срочно придумывать оправдание вместо бестолочи-Ёсана, додумавшегося развесить чужое нижнее белье на общей сушилке в день отъезда.

— Да я просто сам пошел покупать... дизайн понравился... и я даже на размер не посмотрел... — выдумал на ходу Ёсан, сглотнув при взгляде на белые боксеры Юнхо в красное сердечко. — С некоторыми удачно вышло, а эти... Белье обмену и возврату не подлежит, я проверял.

— Ты их на рынке покупал? — спросила госпожа Кан, взяв боксеры Сана в руки. — У этих катышки, да и ты их в детском отделе, что ли, брал? Зачем стирал-то, раз всё равно не подошли?

— Мам, я уже взрослый, хватит тискать мои трусы! — перешел в нападение Ёсан, вырвал из рук матери боксеры Сана, а потом сгреб себе в руки остальные, те, что принадлежали Юнхо и Уёну. — Ну вот такая покупка неудачная, а стирал, чтобы потом продать! И вообще, хватит меня позорить перед Миён, она и так мне этот поход в магазин припоминает! Да?

— Ага. Лох последний, — натянула улыбку Миён, заставив госпожу Кан рассмеяться.

— Ладно уж, учитесь, — сказала она и вышла, тихо закрыв за собой дверь.

Быстро достав подарочный пакет, Миён скидала туда всё белье, а потом они с Ёсаном синхронно выдохнули, решив, что лучше-ка они запрягут еще и Чанми, чтобы тихо проверить все комнаты на наличие чужих вещей. Так отыскались носки Юнхо, завалившиеся под диван в гостиной, «поварешка удачи» Уёна, которую он зачем-то сюда притащил, футболка и тетради Сана, а также гвоздь программы — помимо своих блестящих трусов с сердечками, Юнхо забыл еще и боксеры с человеком-пауком, которые остались в корзине для грязного белья. Скидав всё в один пакет, Ёсан сложил его в свой рюкзак, а уже на утро, войдя в универ, ворвался в аудиторию к курсу Миён и громко, обратив на себя внимание всей группы, воскликнул:

— Разбирайте свои труселя! — он поставил пакет на парту перед Юнхо и Саном, и поварешка гулко ударила о дерево сквозь картон.

— Мы что, оставили свои трусы у вас?.. — спросил Уён и заглянул в пакет, округлив глаза. — О, и не только это! Сан, это твое, вот это мое, а вот это, Юнхо, кажется, твое, — он раздал всем вещи под смешки и перешептывания остальной группы, а Миён накрыла лицо учебником, пробубнив:

— Звонили из Испании, сказали, что это не их стыд... Надо было соврать, что это трусы из коллекции одноразмерного белья Ким Кардашьян, которое растягивается на владельце, а ты его испортил, бестолочь! — гаркнула она на Ёсана.

— Да откуда ж мне было об этой коллекции знать?!

— О, и ты, заднеприводный, здесь?! — воскликнул голос со спины, заставив Юнхо подскочить, а Ёсана — бездумно выхватить поварешку из рук Уёна и наставить ее на свирепо приближающуюся Сыльки.

— Не подходи! — крикнул Юнхо.

— Подойти? К тебе?! Я здесь не по твою душу, безграмотное ты быдло без стыда и совести! — возмущенно воскликнула Сыльки, бесстрашно опустив к полу наставленную на нее поварешку. — А вообще, знаешь, мне есть что тебе сказать, — уже начав было разворачиваться, громко воскликнула она. — Не понимаю, как я могла смотреть на такое ничтожество, как ты, которое мало того, что с девушками не умеет себя вести, так еще и в задницу долбится! И с сегодняшнего дня тебе, проклятый ты Рене Кардильяк, лучше обходить меня стороной! — Сыльки махнула длинным хвостом и тут же улыбнулась, увидев Чонхо. — Моя спелая дынька хочет послушать о постановке, на которую я вчера сходила? — промурлыкала она, а потом вновь посмотрела на приоткрывшего рот Юнхо. — Вот настоящий мужчина и мой идеал! А ты!.. Тьфу!

— Иду, лапуля! — крикнул ей в ответ Чонхо и, показав друзьям два больших пальца, выбежал в коридор, заставив рассмеяться чуть ли не всю группу.

Накрыв рот здоровой рукой и почувствовав, как у него закружилась голова, Юнхо рухнул сначала на стул, а потом — на колени, мысленно вознеся хвалу небесам, а также всем богам и богиням, которые существуют в мире. Возникло стойкое желание пожертвовать свою зарплату абсолютно каждому храму этой страны, если не мира, и заделаться в паломники, чтобы пройтись по святым местам. Сан помог Юнхо вернуться на стул, а потом услышал дикий смех вперемешку со слезами счастья, а Уён нахмурился от громкого звука. Он был искренне рад за друга, но голова так нещадно болела, а перед глазами летали вертолеты, что хотелось одного — тишины.

— Наконец-то! Это свершилось! — воскликнул Юнхо уже после зачета и пар, выскользнув из университета вприпрыжку, а потом став кружиться, словно балерина, и от того упав на снег. — Никаких преследований, аналитики, литературных отсылок! Никаких интимок и фейковых аккаунтов! Больше мне не надо оглядываться по сторонам и закрываться теневыми шторами, чтобы не дай бог не сфоткали! Теперь... Теперь я снова начну жить!

— Не представляю, каково тебе было... Ты же реально был как под постоянным прицелом спецслужб, — усмехнулся Уён, но улыбка его тут же померкла, когда в голове что-то запульсировало и к лицу прилил жар. — Но теперь это уже проблема Чонхо. Правда, я не понимаю, как он с ней жить собрался, — встав слева от Миён, добавил Уён, стараясь скрыться от пристального взгляда. — Мне кажется, у нее что-то не так с головой в медицинском смысле, спросим потом у Чонхо. Ин... интер... инт... — начав заикаться и ощутив, как зрение постепенно погружается в темноту, почти прошептал Уён, а уже через секунду грохнулся на заснеженный тротуар.

Юнхо и Миён не сразу не поняли, что случилось, сначала только услышав стук, а потом — поняв, что Уёна рядом с ними нет. Он плашмя упал недалеко от скамейки, даже не попытался встать, и замешкавшаяся поначалу Миён, за долю секунды поняв, что он не шевелится, тут же бросилась к нему, оттолкнув случайного прохожего. Стараясь совладать с накатившей паникой, она, насколько хватало сил, приподняла бесчувственного Уёна и волоком потащила его к скамейке, пока Юнхо звонил в скорую помощь.

— Уён! Уён! — закричала Миён, мягко похлопав его по щекам и придержав голову. — Юнхо, что с ним?! Это... это обморок? — она потрясла Уёна за плечи и убрала упавшую на его лицо прядь волос, нежно проведя по лицу ребром ладони.

— Похоже на то... — сконфуженно ответил Юнхо, впервые в жизни пожалев, что прогуливал уроки, где им рассказывали о правилах оказания первой помощи. — Так, попробуем пробудить болевые рецепторы... — сказал он и здоровой рукой дал Уёну нехилую пощечину, отчего тот встрепенулся и широко раскрыл глаза, странно поежившись. — Дружище, сиди, скорая уже едет. Никуда не поднимайся.

— Ч-что?.. Какая еще скорая?.. — спросил, глотая буквы, Уён и приподнялся, но Миён насильно усадила его обратно. — Айщ... Как же меня достали уже эти обмороки...

— Достали?.. Так ты не в первый раз?.. Почему ты не сказал? — тонким расстроенным голосом спросила Миён, достала из сумки бутылку воды, открутила крышку и подала Уёну. — И без врачей понятно, что дело в хроническом недосыпе или усталости... Надо это прекращать, хочешь ты того или нет. Сейчас поедем в больницу, тебя осмотрят и всё расскажут, и никаких возражений!

— Нет, отменяйте вызов, мне надо работать... Обещаю, на выходных я схожу в больницу, можешь пойти со мной, если хочешь, но не сейчас, — сказал Уён, тем самым предлагая компромисс, и Миён пришлось согласиться.

Проводив его домой, чтобы поспал, и отправив туда на такси, Миён и Юнхо остались в небольшом кафе, в котором еще недавно обедали втроем, и погрузились в молчание. То, что произошло сегодня, было уже не сигналом и не звоночком о том, что организм Уёна нуждается в помощи, а самым настоящим набатным колоколом. Еще один выходной никак не помог, местами даже усугубил ситуацию, и пока Уён будет продолжать мучить себя голодом и отсутствием нормального сна, это не прекратится. Миён думала об этом не первый день и уже не первую неделю, а потому наконец решилась:

— Юнхо, спроси, пожалуйста, не нужна ли в твоем кафе официантка на полставки несколько раз в неделю... Мне срочно нужна работа, — вздохнув, сказала Миён и в упор посмотрела на друга. — Спроси сегодня, а я еще одним вариантом займусь.

— Что, решила всё же, что пора становится взрослее?

— Нет, я бы не ходила, но... Пожалуйста, спроси. Мне нужно помочь Уёну, Юнхо. Я больше не хочу видеть то, как он... — Миён поджала губы, стараясь подобрать нужное слово. — Я люблю его и не могу и дальше смотреть на то, как он угасает. Еще немного, и Уён сгорит.

*****

— Мы точно всё правильно сделали? — спросила Чанми, выйдя из участка и сев на переднее сидение машины. — Меня совесть грызет, я не хочу портить кому-то жизнь, даже если это Хан Наын. В итоге несчастна-то она, а не мы с тобой... Не знаю, мне сложно.

— Если за себя не боишься и себя не жалеешь, так пожалей хотя бы бедных девочек, которым может из-за нее достаться точно так же, как тебе, из-за любого другого парня. Брось, мы не только за себя заступаемся, но еще и стараемся призвать преступницу к ответственности, — сказал Сан, поправив белую шубу Чанми и включив печку, прежде чем тронуться с места. — Давай заботиться о себе.

— Да, вот только покажи мне пример... Ты о себе не слишком заботился, — Чанми невесело хмыкнула и невесомо дотронулась пальцами до ссадины на скуле Сана. — Мы обещали ничего друг от друга не скрывать... А еще слушать друг друга. Если бы Уён вовремя не сообразил что к чему, то...

— Я пошел туда изначально только ради него.

— Я знаю. Не понимаю, но и не осуждаю тебя, ты лишь хотел помочь другу. Но нужно было мне рассказать, чтобы в случае чего я хотя бы знала, где тебя искать, — ответила Чанми, но не обвиняя, а скорее прося.

— Понимаю, но у меня не было цели что-то скрыть... Я обещал Уёну больше туда не приходить и действительно не собирался, поэтому не видел смысла рассказывать тебе. А потом ты, Наын, твои раны, и мне просто башню снесло на фоне стресса. Хотелось выместить злость. Прости... — Сан нежно взял Чанми за руку и поднес ее к губам. — Обещаю, больше я без крайней нужды не ввяжусь во что-то подобное, а если вдруг что... Ты первая об этом узнаешь и подскажешь, как мне быть. В который раз уже перед тобой виноват...

— Сани, всё хорошо, — заверила Чанми, тронутая его словами. — Я тебе верю, — она коснулась ладонью его щеки и провела большим пальцем по скуле, стараясь улыбаться, а потом тут же ощутила его губы на своих губах. — Если ты говоришь, что будет так, значит — будет. Осталось только вернуть доверие Миён, и тогда я точно буду счастлива. Кажется, она уже немного теплеет, по крайней мере, мне так кажется.

— Скоро совсем отойдет. Не беспокойся, всё будет хорошо, — сказал Сан и вновь бросился в поцелуй.

*****

Отойдя на перерыв, Уён рухнул на диванчик и прикрыл глаза, стараясь унять дрожь в ногах и руках. И надо же было этому обмороку случиться именно перед Миён, чтобы она снова начала переживать и гнать его ко врачу, да еще и, не дай бог, на работу устроилась. Если кто-то и должен страдать, то точно не она, а он сам — Уён, раз взял на себя ответственность и сделал Миён своей девушкой, понимая, что он на самом деле сможет ей дать и чего не сможет.

Как всё это тяжело. Как будто нитки свернулись в беспорядочный клубок, и за какую нить ни потяни — всё равно всё приходит в тупик.

Раздалась мелодия звонка. Мать...

— Да, мам? — нежно спросил Уён, стараясь сделать свой голос как можно ровнее.

В трубке послышался только плач.

— Мам, что случилось?.. Ты где, в порядке?.. Мам! — уже почти рявкнул Уён, привстав с помощью одной руки. Ему нельзя во второй раз так срываться с работы по непредвиденным обстоятельствам. — Скажи, что произошло?

— Меня уволили, — сквозь стоны и всхлипы проговорила госпожа Чон и снова бросилась в плач. — Прости, Уёни, я думала, что не заметят... Мы с подругами выпили немного, на утро я пошла на работу, на меня пожаловалась одна из клиенток и... Я и без того была на испытательном сроке, так как все меня знали и... — она постаралась взять себя в руки, а Уёну казалось, что у него сейчас сердце взорвется от смеси ужаса, досады, раздражения, гнева и жалости. — Мне нужно туда, где меня никто не знает... Где мне не дадут пить и где я не... где я смогу работать. Уёни... Сколько комнат у тебя в квартире?

Уён зажмурил глаза, отняв от щеки телефон.

Как же он хочет сбежать от всего этого...