Запрограммированное сердце

— Уён, прием! Давай работай, кружки еще не помыты!

— Молодой человек, вы что, меня не слышите?! Я сделала заказ!

— Я же сказал, что хочу темное пиво, а не светлое!

— Да я!.. Да вы!.. Пролили на меня!

Это Уён и слышал на протяжении всей ночи, но ему было всё равно. Все мысли крутились вокруг Миён, тело каждую секунду вспоминало ее прикосновения, ее объятья, ее поцелуи, а глаза — образ, улыбку и алеющие от комплиментов щеки. Всё болезное состояние, сонливость, грусть и тоску как рукой сняло, хотелось закричать на весь мир о своем счастье и о том, что Кан Миён теперь его девушка! Только его одного! Он ей нравится, он удостаивается ее поцелуев, ее внимания, и плевать, что какой-то там Ким Хонджун тоже знает, каковы на вкус ее губы! Это было несерьезно, бесчувственно, убого и далее по списку. Даже вернувшись домой, Уён, несмотря на усталость, понял, что не хочет ни есть, ни спать, а только лежать, глядеть в потолок да мечтательно улыбаться. Он быстро принял душ, надел домашние шорты и достал из пакета кота, принявшись того рассматривать и гладить, словно настоящего.

— Тебе повезло, что тебя сшила самая прекрасная девушка на свете! Гордись этим! — Уён назидательно выставил указательный палец. — Я такой дурак, что в тот же день, когда признался в чувствах, не поцеловал ее. Могли бы быть на... — он посчитал. — На две недели дольше быть рядом друг с другом. Я... ах... — Уён широко раскинул руки в стороны, а потом подложил их под голову, прикрыв глаза. — Завтра я снова увижу ее...

Он думал, что сразу уснет с этими мыслями, но проворочавшись пару часов и посмотрев на время, решил, что это бесполезно, пока он снова не увидит Миён. Поэтому как следует причесался, выбрал единственную красивую кофту с вырезом, уже поняв, что Миён так нравится, натянул куртку, решив оставить ее расстегнутой, побрызгался парфюмом и пошел за липовой справкой к знакомому врачу. Можно было и через Сана передать, но зачем, если вместо этого есть возможность снова увидеть ту, к которой сердце так и просится? Войдя в университет, Уён принялся рыскать глазами, но потом его осенило, что пока идет пара, поэтому так тихо, и просто пошел к той аудитории, которая у них сейчас стоит по расписанию. Спрятался за поворотом, дождался звонка, а потом, как только заметил в своем поле зрения Юнхо, тотчас тихо окликнул его.

— Пс! Юнхо! — он подозвал к себе друга жестом.

— О, а ты что тут делаешь? Миён сказала, что у тебя сейчас больничный, все мозги мне прокипятила своим нытьем в стиле «хочу к Тростинке», каждые пять минут мне только об этом и говорила! Айщ, как я за вас рад! — Юнхо схватил Уёна за шею и, без труда наклонив его, потрепал по волосам. — Знал, что мой план выгорит!

— Чего?!

— Да про ваши поддельные встречашки, которые должны были стать неподдельными. Ловко мы с Саном вас окрутили! Но да неважно, — расхохотался Юнхо, посмотрев в ошалевшие глаза Уёна. — Кхм... Ну да, я гений, кто с этим спорить будет? А ты чего к Миён не идешь?

— Можешь ее привести к запасной лестнице у кафедры информатизации технологий? Хочу сделать сюрприз и побыть вдвоем без посторонних глаз. Сделаешь?

Разумеется, Юнхо не мог отказать. Скрывшись за раздолбанной всеми, кем можно, дверью и встав около лестницы, Уён принялся ждать с предвкушением, даже не зная, какими словами следует поздороваться, а как только услышал голос Миён, тотчас понял, что не хочет говорить вообще ничего. И как только она оказалась совсем близко, прижал ее к стене и впился в губы, практически сразу получив ответ. Прильнув друг к другу, они жадно целовались, очевидно, успев соскучиться за эти несколько часов, и не прекратили, пока из легких не вышел весь воздух.

— Я хотела сразу после универа поехать к тебе, сделать сюрприз, — проговорила Миён, заключив Уёна в объятья и потершись щекой о его плечо. — А ты сам пришел... Все думали сегодня, что я грустная как обычно из-за той вечеринки, а я просто к тебе очень хотела. Думала уже с последней пары уйти. И как я здесь неделю без тебя буду?

— Будешь учиться, а потом приходить ко мне, чтобы я подтянул тебя по всем предметам, — весело ответил Уён. — Нельзя скатываться в регресс и пропускать занятия, тебя только-только начали хвалить. А еще я сегодня паршиво поработал, и хозяин мне сказал отдохнуть пару дней, к нему там племянник приехал, хочет подзаработать. Подменит меня. Так что сегодня вечером я весь твой.

— Лучше новости ты мне сообщить просто не мог, — Миён только сейчас обратила внимание на вырез его кофты и против воли загляделась, чем вызвала у Уёна еще один смешок. — Ну-ка не ржать! Моя собственность теперь, могу смотреть без зазрений совести, а то раньше!.. — она замолчала, когда вдруг осенило. — Ты специально так оделся, чтобы соблазнять меня!

— Как быстро мы переходим на новые уровни отношений: уже соблазнять тебя начал. Но да, я специально, — похвастал Уён и довольно покачал головой из стороны в сторону. — Не знаю, что тебе там нравится, но раз нравится, то я должен радовать свою девушку! — он снова прижался к Миён, заключив ее в нежные объятья. — Да и мне хотелось проверить, будешь ли ты туда смотреть, или мне всё это время мерещилось.

Миён в ответ только хмыкнула и застеснялась, почувствовав, как запылали ее щеки. Пусть они с Уёном и начали встречаться, но раскрывать все свои мысли и желания, которые преследовали ее уже очень много дней, она не собиралась. Всё же они вместе меньше суток и это слишком интимные подробности, чтобы ими делиться. Вот когда дойдет до... Миён ощутила, как по ее телу проходит волна целого коктейля эмоций: от радости того, что они с Уёном действительно вместе, до того, что теперь эта радость будет вместе с ней каждый день и что когда-нибудь они действительно перейдут на более серьезный уровень отношений, как в плане физическом, так и в общем духовной близости. А Миён знала, что для них обоих это не просто какая-то интрижка и обоюдное влечение, а действительно стойкое намерение быть рядом друг с другом всегда.

Это настоящее счастье — видеть Уёна рядом с собой и сильная грусть от того, что они прощаются, пусть и ненадолго. Попрощавшись, он направился к Пак Сонхва, чтобы отдать ему справку, и сказал, что всё же постарается поспать дома пару часов, а потом сможет гулять хоть до ночи. Сначала Миён хотелось рассказать о своей радости всем, особенно людям, которые будут завидовать. Она с утра даже продумывала речь, обращенную к одногруппникам, составляла целый манифест, но как только оказалась в стенах университета, осознала, что это ее, личное, и что знать об этом нужно только тем, кто действительно может поздравить и порадоваться, и поэтому сперва доложила обо всем Юнхо, а потом подробно рассказала обо всем Сану, который, впрочем, хоть и поздравил и совершенно искренне, слушая, улыбался, отчего-то показался грустным.

Миён не стала лезть к Сану в душу, хоть ей и хотелось спросить, не случилось ли у него что-то, а потом все занятия до появления Уёна прошли в тоске по нему и воспоминаниях о их поцелуях. И вот сейчас, приложив все усилия на последнем занятии после его ухода, она побежала скорее домой, надеясь, что Чанми тоже там и сможет помочь выбрать наряд для прогулки. Миён знала, что в принципе ему всё равно на ее внешний вид и что он видел ее всякой, но тогда это было в период их взаимной неприязни и затем — дружбы, а теперь всё совсем иначе. Чанми, оказывается, закончила сегодня пораньше и сейчас уже сидела в своей комнате, тоже какая-то грустная и поникшая.

— Вы чего все в такой печали? То ты, то Сан! — тотчас воскликнула Миён. — Жизнь прекрасна! Мир чудесен! Нужно радоваться и не упускать ни единого мгновения, чтобы стать счастливой! Ну, рассказывай, что заставляет тебя грустить, и мы с тобой со всем разберемся.

— Да я просто устала... зачеты, предстоит первая сессия, нас запугали, вот и волнуюсь, — ответила Чанми, встав с кровати и улыбнувшись. — Но мне приятно видеть тебя такой счастливой! Ты прям сияешь!

— У нас сегодня свидание и я хочу выглядеть на все сто. Нужна твоя помощь, да и я надеюсь, что Ёсан не откажется присоединиться. А то его то выгнать невозможно, то дозваться. А по поводу учебы... Мне, наверное, не понять волнение перед первой сессией, так как я хотела просто сдать всё на тройки и уйти, но на самом деле там всё не так страшно, как вам говорят, и ты обязательно справишься. Только не забывай отдыхать, ладно?

— Да уж, постараюсь... как только сессия закончится, тогда и вздохну спокойнее, но это потом, а пока давай что-нибудь тебе выберем. Ты зови Ёсана, а я попробую что-нибудь посмотреть у себя, — сказала Чанми и заглянула к себе в шкаф, а как только Миён ушла, тут же достала телефон, чтобы проверить, не написал ли Сан. Тоже грустный, оказывается... Значит, ему не всё равно. Позвонить сама она так и не решилась, да и было не до того, однако сегодня таки вознамерилась сделать это.

— Да я что, разбираюсь в вашей женской фигне?! — воскликнул недовольный Ёсан. — Куда ты меня тащишь? Чем я тебе помогу?

— Посмотришь на всё с мужской точки зрения! — с натугой пропыхтела Миён, утягивая сопротивляющегося брата за руку. — Мне нужна твоя помощь, и ты мне не откажешь! Будь у тебя девушка, я бы тебе не отказала!

— Но у меня ее нет! — продолжил упираться Ёсан. — У меня есть только Юнхо!

— Ха! Я знаю всё, что ему нравится, так что всё равно не отказала бы в помощи. Заходи! Садись! — Миён бросила брата на кресло-мешок и, не обращая внимания на его недовольный вздох, подошла к своему шкафу, а потом приняла из рук Чанми несколько вещей. — Я буду переодеваться, а вы — оценивать!

— Как будто у всех парней одинаковый взгляд...

Поняв, что ему не отвертеться и что нужно проложить фундамент на случай, если у него действительно появится девушка и понадобится помощь сестры, Ёсан включил музыку и принялся ждать, когда там Миён уже выйдет из-за своей ширмы и покажется. Сперва она продемонстрировала чисто офисный образ: блуза цвета пасмурного неба с парой расстегнутых пуговиц, классические черные брюки и декоративный шарфик. Сказав, что это слишком официально, Чанми отправила ее переодеваться. Затем оказался недоволен уже Ёсан: слишком открытая рубаха, заправленная в юбку с завышенной талией, пришлась ему не по вкусу из соображений практичности: если они с Уёном будут сидеть на улице, всю задницу себе отморозит или заработает цистит. Потом Миён выбрала юбку подлиннее, но так стала похожей на бабушку. Затем классические синие джинсы и свитер, на который Ёсан и Чанми показали только палец вниз и синхронно покачали головами.

Так и прошло больше часа — примерка образа за образом. В итоге выбор пал на черные джинсы с завышенной талией и утепленную кофту с открытыми плечами и толстой лентой, пришитой к самой кофте. Красиво, практично, удобно и Уёну точно понравится, раз уж в этом цель. А на самом деле Ёсан одобрил именно этот образ, потому что втихую сфотографировал сестру и отправил снимок Уёну. Тот ответил, что Миён прекрасна и что он намеренно сделает ей как можно больше комплиментов.

— Сейчас сделаю тебе макияж. Ёсан, хочешь, и тебе? Просто так? Что-нибудь легкое?

Ёсан помолчал с пару секунд.

— А давай!

Расхохотавшись, Чанми принялась сначала за нанесение тонального крема, потом неброских румян, теней, маленьких стрелок и туши. Получился легкий повседневный макияж, подчеркивающий все положительные стороны, а вот на Ёсане они обе оторвались уже на полную, решив накрасить его в стиле ни то Барби, ни то Братц. В итоге на веках вскоре появились радужные тени, у уголков глаз нарисовались бабочки, щеки порозовели, губы тоже, а завершающим штрихом стали стразы, расклеенные на скулах. Ёсан не понимал, чего Чанми и Миён так долго с ним возятся, а когда взглянул на себя в зеркало, то вылупил глаза, не веря в то, что напротив его собственное отражение. Не знал даже, то ли это красиво, а то ли он похож на куклу, которую продают на дешевых рынках.

— Лишь бы родители не увидели! Я и так уже в глазах одной барышни чмо заднеприводное! — воскликнул Ёсан, продолжив себя разглядывать, то поворачиваясь одной стороной лица, то другой, но смывать ничего не стал, решив сфотографировать себе на память.

Заряженная положительными эмоциями настолько, насколько это вообще возможно, Миён вызвала себе такси и отправилась в центр Сеула, прямиком к месту встречи с Уёном. У них не имелось четкого плана для свидания, но вместе они обязательно что-нибудь придумают, как тогда, когда еще были уверены в том, что просто дружат. Жаль вот только, что сейчас очень холодно и что в сквере под зеленой ароматной листвой не посидишь. Но и в первом снеге есть что-то по-своему прекрасное. Когда Миён примчалась и вышла из машины, то тут же увидела Уёна, сидящего на скамейке с букетом розовых пионов в руках.

— Юнхо сказал, что у тебя аллергия на розы... Я не хотел бы повторить ошибку Хонджуна, — тотчас объяснился он, неловко почесав затылок. — Но надеюсь, этот букет тебе нравится?

— Даже если бы ты принес розы и я расчихалась, то всё равно мне нравилось бы, потому что цветы от тебя, — закусив губу, сказала Миён, но в очередной раз убедилась, что дарить цветы на свидании — плохая идея по той простой причине, что с ними приходится таскаться повсюду и не понимаешь, куда их деть. — Знаешь, когда я увидела тебя на первом курсе, то подумала, что ты тупой дуб, который ни разу живых женщин не видел.

— Ну как бы тебе сказать... я был рожден женщиной как минимум, — прыснул со смеху Уён. — Неужели очки и мешковатая одежда делают меня еще хуже, чем я есть?

— А ты не можешь быть хуже, чем есть, потому что красивый, по крайней мере в моих глазах и в глазах кучи барышень, которые пристают к тебе в баре. Передай им, что теперь у тебя есть заступница и что она специально отрастит себе ногти, чтобы выцарапать глазенки всем, кто вздумает на тебя покуситься, — с нарочито нежной улыбкой проговорила Миён, и Уён снова зашелся в громком, как у умирающего тюленя, смехе. — Ну что, чем будем заниматься?

— Не знаю... я, типа, никогда не был на свиданиях и твое первое впечатление тебя не обмануло. Я правда дуб дубом. Не хочешь пока здесь посидеть? Ты очень красивая, Миён, — сказал Уён, опустившись на скамейку и усадив ее к себе на колени. — Скажи, как станет холодно, сразу куда-нибудь пойдем, хорошо?

— Хорошо, — ответила Миён и потрепала его по волосам. — Мне нравятся твои очки, но ты не мог бы сегодня надеть линзы? Просто хочу сделать с тобой кое-что, дополнить образ, так сказать. С Ёсаном эксперимент выгорел, но для тебя я придумала кое-что особенное, — она довольно покачала плечами из стороны в сторону.

Уён тотчас снял очки и, смотря во фронтальную камеру, вдел линзы. Миён достала из сумки две резинки для волос, спрыгнула с колен, зашла за спину и принялась заплетать два хвостика, как у девочки-первоклассницы, а потом, посмотрев на результат, подумала о том, что надо было взять бантики. Но кое-что еще всё же сделала, а именно нарисовала возле родинки под глазом улыбающийся смайлик. Посмотрев на себя в декоративное зеркальце Миён, Уён улыбнулся отражению и потом состроил рожицу расстроенного кота.

— Дай сфотографирую! Ты похож на девочку, которой не купили мороженое! Сделай так еще раз! — воскликнула Миён, и Уён без всякого стеснения состроил еще несколько рожиц. — Ладно, давай расплету.

— Не, буду ходить по городу вот так. Мне нравится.

Они шли по городу за руку, болтая обо всем на свете, переходя с темы на тему и чувствуя на себе непонимающие взгляды окружающих. Несколько девушек расхохотались в голос, когда Уён прошел мимо них, компания подростков покрутила пальцем у виска, но это было даже забавно. Есть особо не хотелось, и потому, замерзнув, Миён предложила зайти в ближайшее кафе и заказать себе большую чашу какого-нибудь лимонада на двоих, больше ничего. Официант принес заказ довольно быстро, хотя говорил, что ждать придется долго, и поставил две трубочки.

— Раз уж ты учишь меня основам программирования, то я должна научить тебя чему-нибудь еще, кроме того, как ставить палатку, — сказала Миён, когда как следует утолила жажду. — Хм... Ты когда-нибудь прыгал с парашютом или на тарзанке?

— Ты хочешь сказать, что прыгала с парашютом? — удивился Уён.

— Да, с папой, когда еще была подростком. Высоты я не боюсь.

— Зато я немного боюсь... Есть что-то, чего ты не боишься, леди моя ненаглядная?

— Тараканов и пауков. Они противные, хоть и уступают Наын. Я еще хотела с ней дружить, ха! — с легким сарказмом хмыкнула Миён. — Так что насчет парашюта или тарзанки? Можно сходить на полосу препятствий, ты быстро бегаешь, у тебя обязательно получится. Да и движение — это жизнь, а ты сидишь за компом, скоро горбатым станешь, как Квазимодо.

— На самом деле, раньше я часто катался на велосипеде, ноги себе накачал. Мой рекорд — шестьдесят один километр! — похвастал Уён с серьезным видом, и Миён тотчас поперхнулась, разбрызгав лимонад по столу, и скатерть тут же окрасилась в сиреневый. — Да, а что ты так на меня смотришь? Я очень спортивный, просто мне времени ни на что не хватает, но теперь снова буду ходить с Саном в зал и худеть.

— И так худой, как щепка, вернее, тростинка. Кто тебе вбил в голову то, что ты толстый, не пойму. Надо написать себе в список кар для тебя, что ты должен быть закормлен до смерти, — фыркнула Миён и тотчас потянулась за меню. — Итак, у тебя там особые диеты, конечно, но от супа с тофу и водорослями, я думаю, ты не откажешься? И еще сюда какую-нибудь горячую закуску... А я всё тебе оплачу.

— Обычно парень платит на свидании, так мы и поступим. И раз уж ты мне выбрала, то я тебе тоже выберу! — не стал уступать Уён и выхватил из ее рук меню. — Итак, фунчоза, ведро жареной курочки на двоих и картошку к ней. А, и еще, салатик какой-нибудь обоим... Сегодня ем, а завтра начинаю заботиться о фигуре. Вот Сан будет рад, что снова пойдет в зал не один. Люблю бить его в грудь, она твердая.

— Ну там... да, согласна, — усмехнулась Миён. — Когда-то залипала всё же, а сейчас просто могу похвалить за старания, потому что у меня появился другой самый красивый, — улыбнулась она, взглянув на Уёна исподлобья и оставшись довольной, что заставила его покраснеть. — Не слушай никого, кто говорит тебе обратное, ладно?

— Это непросто, но ради тебя я буду стараться, обещаю, — сказал Уён, сделал заказ и по привычке взглянул на время, а потом с непонятным чувством дискомфорта понял, что ему никуда сегодня не надо. — Честно говоря, я так отвык от того, что мне не нужно никуда бежать. Вообще разучился отдыхать, и когда стал брать книгу, а не учебник и не меню бара, чтобы что-то выучить, стал таким счастливым... И как-то мне сейчас немного дискомфортно, как будто так быть не должно.

— Нет, наоборот, должно. Я вот не привыкла учиться так много и ходить, помимо учебы, на какие-то курсы, а сейчас понимаю, что это классно. Раньше залипала на глупые сериалы и тусовалась в «Клубе романтики», а сейчас, благодаря тебе, знаю, чего хочу и чем могу себя занять. Я не собираюсь работать по профессии, хочу стать дизайнером или чем-то вроде... Вывод: всё хорошо в меру.

— А я с детства мечтал быть программистом. Мне так нравится копаться в компьютере и всяких программах, ты себе не представляешь, — сказал Уён, согласившись со сделанным Миён выводом. — Хожу на учебу с удовольствием, вот всё или почти всё дается легко, а ты говорила про меня такие гадости! — он вновь состроил расстроенную рожицу.

— Просто... сама была лентяйкой и немного завидовала... — Миён посмотрела на его недовольное лицо и призналась: — Ладно, ладно, много завидовала. Думала, что не бывает людей, которым учеба дается легко. Извини.

— Как приятно, когда люди признают свои ошибки! Прелесть! Так вот, не ленись, учись, а не думай обо мне и не третируй Юнхо, и будет тебе счастье. Только чур не от названия дорамы, — Уён назидательно покачал указательным пальцем и, как только им принесли первые блюда, набросился на суп с водорослями, а потом приступил к курице. — У меня тоже, наверное, будет. Надо немного подождать... Мы с Саном покрыли довольно большую часть долгов моих родителей, но там сумма всё равно немаленькая, да и... — он вздохнул. — Как бы то ни было, я не хочу, чтобы маму и папу выгнали на улицу, даже если очень злюсь на них... Она... мама... написала мне сегодня, но я не стал отвечать...

— Что написала? — спросила Миён, отложив еду на потом. Этот разговор сейчас важнее.

Уён только вынул телефон и показал сообщение.

От кого: мама.

Уёни, как твое здоровье? Ты таблетки принимаешь? Есть деньги?

Миён прочитала и на секунду зависла. Она не знала, что это такое — когда мать о тебе не заботится, ведь ее родители всегда, даже в более взрослом возрасте, приносили таблетки и вкусности, если она заболевала, следили за температурой, вызывали врача, обрабатывали раны, когда Миён разбивала коленку или локоть, успокаивали и никогда-никогда не кричали. А вот мать Уёна... Она, судя по всему, уже давно не интересуется тем, как у сына дела, и вдруг тут такой внезапный порыв.

— Вот и я не знаю, что сказать... Мама постоянно говорит, что хочет вылечиться и что устала так жить, но каждый раз... А я даже не знаю, что ей на это ответить. Она прислала это сообщение два часа назад.

— Просто скажи, что у тебя всё хорошо и что ты пьешь таблетки. Или вообще ничего не пиши, она очень тебя обижала... Уёни, прости, я не знаю, что посоветовать. Но ты можешь... — Миён замолчала, когда телефон Уёна брякнул и тот сразу же показал сообщение.

От кого: мама.

Прости меня.

Тут же поникнув, Уён поджал губы и заблокировал экран, а потом таки расплел свои хвостики, почувствовав головную боль, и вернул резинки Миён, тут же вскочившей с места и заключившей его в объятья. Должно быть, это тяжело... Она не могла его понять, тем более в полной мере, но зато могла посочувствовать и дать почувствовать, что будет рядом. Уён накрыл ее руку своей ладонью, а потом таки решил напечатать ответ: у него всё хорошо и он ее прощает, хоть и было очевидно, что обида для этого слишком сильна. Миён ничего не говорила, просто гладила его по голове и изредка целовала в щеку, и так до тех пор, пока он не успокоился.

— Прости, что испортил ужин... Просто не хотел держать всё в себе. Сан бы сказал то же, что и всегда: «тебе пора перестать вестись на эти сказки». И он прав, но я... я... не могу взять это и просто выбросить, словно у меня нет родителей. Уж лучше бы правда сдали в детский дом, вот и все дела.

— Не говори так, это твоя мама, и ты правда не можешь перестать общаться с человеком, которого любишь и которого считаешь самым родным. Давай тогда так договоримся: ты дашь матери последний шанс на исправление. Пусть докажет, что может заслужить твое прощение, устроится на работу, начнет тебя слушать, нормально общаться вместо оскорблений. А если она этого не сделает, то ты поступишь, хотя бы попытаешься, как говорит Сан, ладно? Договорились? — Миён протянула ему мизинец, и Уён тотчас пожал его с улыбкой.

— Договорились... Хотел бы я, чтобы та мама, которую я знал, познакомилась с тобой. Ты бы точно ей понравилась. А теперь давай есть, потом зайдем в одно место, — предложил Уён и отпил немного лимонада. — Спасибо, что ты меня слушаешь.

— Это нормально — пытаться помочь близкому человеку.

— Да, наверное...

Вскоре Уён только попытался вновь стать тем веселым парнем, которого Миён знает, а потом совсем расслабился и начал смеяться над собственными и ее шутками, как ни в чем ни бывало, словно привык к этим эмоциональным качелям. Наверное, так оно и есть. Мать больше не писала, хоть и прочитала сообщение, а Уён не притрагивался к телефону, предпочтя ему компанию Миён. Наевшись, они направились в здание, находящееся неподалеку, и оплатили себе на час бильярдный столик. Играть умели оба, хоть и не совсем хорошо и пришлось вспомнить все нюансы с помощью интернета.

— Не думай, что выиграешь просто так! — воскликнула Миён, поняв, что в ее коллекции меньше закатившихся в лузы шаров. Прицелилась, ударила кием по одному из них и сбила сразу два других. — Ес-с! — она сжала руку в кулак и поскандировала самой себе. — Твой ход!

— Я тоже не люблю сдаваться... — протянул Уён, но сделал осечку, из-за чего кий ударил не под тем углом и шар прокатился на небольшое расстояние. — Айщ! Ладно, еще нагоню. Давай, твой ход!

Так они и перекидывались едкими замечаниями, время от времени нахваливая себя, и не заметили, как пролетел их час, но решили, что им надоело, и поднялись на этаж выше, чтобы поиграть еще и в боулинг. Миён и здесь оказалась довольно сильной соперницей, периодически выкидывая страйки и тем самым заставив понервничать. Шары то и дело сталкивались с дорожкой и со скоростью молнии летели в сторону кегль, пока игроки молились на то, чтобы сбить как можно больше и прикидывали, насколько успешным окажется бросок в этот раз. И всё же, если в бильярде удача благоволила Уёну, то здесь — явно Миён. Перебранки и взаимные подколы не заканчивались, но ни он, ни она на них не обижались, решив, что всё равно победит сильнейший.

— Кто молодец? Я молодец! Большая-большая молодец!

— Молодец, молодец, — хмыкнул, вскинув уголок губ, Уён и понял, что их время вышло и что на часах давно перевалило за девять часов вечера. — Знаю, что тебе уже пора домой... Но всё же хотел предложить кое-что. Наверное, поспешно, но ведь ты уже у меня ночевала как-то и всё было в порядке, так может... ну, ты не хочешь как-нибудь... — он замялся и постарался выровнять дыхание. — Снова вот так приехать? Только желательно не пьяной!

— Наверное... наверное, правы люди, которые говорят, что хорошие крепкие отношения обычно начинаются с дружбы, потому что люди видели друг друга буквально любыми и потому что у них масса общих тем и интересов, — удивившись и застеснявшись, сказала Миён, переплетя их с Уёном пальцы, когда они оказались на улице. — Я бы с радостью приехала снова с ночевкой, но когда-нибудь попозже. Не потому что я к тебе не хочу, только не думай так! Просто мы только начали встречаться и...

— Не оправдывайся, я всё понял, — ответил Уён, — и готов подождать столько, сколько будет нужно, до тех пор, когда ты не привыкнешь к тому, что я твой парень, и не сможешь спокойно спать со мной рядышком. А пока что будем только учиться, гулять вместе и всё такое. Но от поцелуя ты же не откажешься? — без всякой застенчивости спросил Уён и, как только получил кивок с легкой воздушной улыбкой в ответ, приник к губам Миён своими.

— Мы увидимся завтра? — ненадолго отпрянув, спросила Миён и накрутила на палец прядь волос.

— Конечно. Завтра я еще не работаю, только послезавтра выйду на смену, а со следующей недели обязательно вернусь на учебу и мы будем видеться каждый день, — Уён заправил всё ту же прядь за ее ухо и снова прижал Миён к себе для объятий. — Честно говоря, так хорошо, как сегодня, мне не было очень давно.

— И мне тоже, Уёни.

И они снова слились в поцелуе.

*****

Это так сложно — привыкать к тому, от чего давно отвык и что до недавнего времени тебе было не нужно. Сан не помнил, чтобы так изводил себя, даже когда Чанми его игнорировала после их первой ночи, а теперь и чувствовал такую сильную тоску, что впору завыть. Прокручивал в голове собственные слова и осознавал, насколько был груб и холоден в том разговоре по телефону, но он просто не привык отчитываться перед кем-то о своих действиях, даже перед родителями, а тут — предупреждай, уведомляй, говори, когда приедешь, чтобы никто не волновался. Но всё же, наверное, в паре так и должно быть? У Сана раньше не было толком серьезных отношений, так, интрижки на пару месяцев или что-то вроде того, а последняя бывшая и вовсе душила его своей ревностью, вот он и взбесился, узнав в голосе Чанми знакомые недовольные нотки. И всё же понял, что бы неправ.

Можно позвонить, написать, попросить прощения, даже видео заснять, но всё это не то. Из-за занятости обоих они с Чанми толком не виделись и даже не общались, но теперь Сану хотелось посмотреть в ее глаза и сказать «прости», а уж там сама пусть решает, прощать ли. Время восемь, Миён и Уён еще должны гулять и наслаждаться друг другом, есть возможность... Айщ, дурацкая никому не нужная тайна!

— Мам, я отъеду ненадолго! — крикнул, собравшись, Сан и, не дожидаясь ответа, схватил ключи от машины, а потом сел в машину и отправился по уже знакомому адресу.

Ну вот, приехал, даже припарковался у совсем другого дома, а дальше-то что делать и говорить? Калитку ему просто так никто не откроет. Снова соврать родителям Миён, что явился по ее душу и сделать вид, что не знает о том, что ее нет дома? Но с какой стати ему приплетаться сюда в столь поздний час? Контактов Ёсана не осталось, и тогда Сан, не видя иного выхода, решил махнуть через не такой уж и высокий забор. Написать Чанми, чтобы она открыла сама, — очень неромантично и испортит всю картину.

И давно он стал до банального романтичным?

Сан не знал ответа на собственный вопрос. Разбежавшись, прыгнул, вскарабкался по прутьям, как чертов домушник, и перелез. Окно Чанми с этой стороны дома, осталось лишь что-нибудь... Нет, лучше позвонит. Вот теперь уже можно.

— Алло? — послышался в трубке ее напряженный голос. — С чего это ты вдруг?..

— Выгляни в окно, — сказал с легким смешком Сан.

— Это еще зачем?

— Просто выгляни!

Как только окно открылось и в нем показалась Чанми, одетая по-домашнему и с телефоном у уха, Сан приветливо помахал ей и получил по лбу смятой в мячик бумажкой. Однако ж уже через пару минут послышался скрип входной двери, а вслед за ним и сама Чанми, завернутая в куртку и обутая в не застегнутые ботинки.

— Чего ты опять пришел?! Если хотел сделать сюрприз, то мог бы и просто позвонить!

— Хотел извиниться лично. Прости, я повел себя как дурак, — перехватив руку, которая собиралась стукнуть его по плечу, сказал Сан и поцеловал запястье. — Отныне, обещаю, буду отчитываться тебе о каждом своем шаге!

— Да не надо передо мной отчитываться о каждом своем шаге! Просто пиши, как у тебя дела и если ты куда-то собрался, чтобы я не переживала, придурок, и я не буду тебе докучать и накручивать себя! — воскликнула Чанми, заозиравшись по сторонам. — Ну почему ты так любишь всё усложнять?!

— Я сложный парень.

— Скорее уж придурковатый... Но я всё равно рада тебя видеть... — сдалась Чанми и таки бросилась к Сану в объятья, а потом ощутила, как он поднимает ее за подбородок костяшками пальцев и соединяет их губы. — Я уж подумала, что ты хочешь расстаться... — проронив слезу и поспешив стереть, проговорила она. — Места себе не находила. Не делай так больше, не могу играть в молчанку несколько дней.

— И я тоже... Отныне всё будем решать сразу, — ответил Сан и снова жадно впился в губы Чанми, сложив ладонь на ее ягодицу и сжав ее.

Они целовались еще некоторое время, невзирая на холод и опасность, не хотев отрываться друг от друга после молчания, затянувшегося будто на целый год, а не всего лишь на пару дней. Прижав Чанми к себе поближе и зарывшись пальцами в ее волосы, Сан не услышал шагов и не заметил приближающегося человека.

— Что-то я ничего не понял! — воскликнул он. — Чанми, ты ничего не хочешь объяснить?! Как это называть прикажешь?!

Дернувшись от испуга в объятьях Сана и тут же отпрянув от него, Чанми обернулась и увидела Ёсана, держащего в руках штатив для камеры и так и не смывшего макияж. На несколько мгновений повисла тяжелая гнетущая тишина, все просто смотрели друг на друга, не зная, что и как сказать, но в итоге Сан решил взять инициативу на себя.

— Мы с Чанми встречаемся и Миён не знает. И я хотел бы попросить, хоть у меня и нет такого права, не говорить ей, пока это не сделаем мы.

— Да что ты говоришь?! И давно вы?.. А, ну раз Миён не знает, то в пору ее влюбленности! — Ёсан раскинул руки в стороны, уронив штатив. — Чанми, а ничего, что твоя подруга была в него влюблена?! А ничего, что вы врете ей прямо в лицо и прикидываетесь друзьями?! Ничего нигде не жмет?! Вот совсем?!

— Второй Уён... — шепотом протянул Сан.

— Я понимаю, как всё это выглядит, и разделяю твое негодование, но Ёсан, прошу тебя, ничего не говори, пожалуйста! Будет только хуже, если Миён узнает вот так, сейчас, когда у нее всё хорошо и она счастлива, да еще и от тебя! — взмолилась Чанми, ощутив сильный как никогда укол стыда.

— Допустим, в этом ты права, но ты ведь не расскажешь... — тяжело вздохнул Ёсан, а его мысли заметались из стороны в сторону. Он попросту не знал, что с этим делать, ненавидел чужие тайны. — Ладно, хорошо, Миён расстроится, если узнает о твоем вранье сейчас, но и скрывать дальше — это не дело. Я только начал впервые за долгое время видеть свою сестру счастливой... — Ёсан еще немного подумал, а Чанми молча смотрела на него, чувствуя, как у нее наворачиваются слезы и подгибаются колени. — Ладно, даю тебе время до моего первого зачета — двадцать первое декабря. Меньше месяца, чтобы собраться с мыслями и подумать, как преподнесешь эту мысль Миён. Если не сможешь — отведу тебя к ней за ручку или сам ей скажу, ясно?

— Ёсан... спасибо, — только и ответила Чанми, хоть и практически не почувствовала облегчения, а потом ощутила, как Сан прижимает ее спиной к своему животу. — Если я не смогу, отведи меня к ней и я признаюсь... Надеюсь, что до того времени... — она замолчала, когда услышала звук шаркнувших по асфальту колес и «спасибо» голосом Миён.

— Прячьтесь! — тут же крикнул Ёсан, указав за угол дома, а потом поднял штатив и натянул улыбку, как только Миён открыла калитку своим ключом. — Приве-е-е-ет... — протянул он. — Ну что, как погуляли?

— Хорошо, даже очень... Я думала, ты давно макияж этот смыл. А зачем тебе штатив?

— Да я просто относил его в... относил в... — Ёсан начал мямлить что-то нечленораздельное, но как только с той стороны, в которую ушли Сан и Чанми и Миён обратила на это внимание, тут же спохватился. — Короче, мне надо видео с этим макияжем снять, понятно? Если бы ты чаще общалась со своим братом, то знала бы, что он поклонник эстетики!

— Ты не один, что ли? — напрямую спросила Миён.

— Один! — крикнул Ёсан. — И в этом одиночестве, пока никто не видит, хотел снять свое видео, потому что уже давно... веду тик-ток аккаунт. Вот, — дернул он головой и крепче сжал штатив. А главное, что всё сказанное — чистая правда. — Для того и в туалете запираюсь, танцы там снимаю... И у меня есть подписчики.

Сначала Миён выгнула бровь, заставив еще немного понервничать, а потом звонко рассмеялась.

— Тик-ток! Вот умора! Да ты, никак, нашел свое призвание, донсэн? Скинь хоть ссылку, блогер фигов, я посмотрю, что ты там делаешь! Сказал бы раньше — идеи бы с тобой придумывала! — Миён направилась ко входу в дом и, прежде чем закрыть дверь, повернулась к Ёсану и показала ему большой палец. — Молодец, так держать! Удачи тебе на новом поприще.

Как только дверь захлопнулась и Миён поднялась к себе наверх, что Ёсан увидел через окно, как тут же дал знак, и Чанми с Саном вышли из своего укрытия, затем нежно попрощались и направились в разные стороны.

— У тебя дедлайн, — напомнил Ёсан, которому в какой-то мере стало от себя мерзко. — И не рассчитывай, что я буду общаться с тобой так же, как и раньше.

— Хорошо... я тоже о твоих видео никому не скажу, — натянула улыбку Чанми, постаравшись пошутить, но Ёсан только закатил глаза и удалился. — Прости... — уже в никуда прошептала она и тоже отправилась в дом, не зная, то ли радоваться примирению, а то ли кричать от чувства вины.