Запрограммированное сердце

— «Тем временем сделалось гораздо светлее; на противоположной стороне улицы четко вырисовался кусок бесконечного серо-черного здания — это была больница — с равномерно и четко разрезавшими фасад окнами; дождь еще шел, но только большими, в отдельности различимыми и как бы отдельно же падавшими на землю каплями», — дочитал вслух предложение Сан и потянулся к прикроватной тумбочке за стаканом воды, случайно столкнув пачку влажных салфеток. — «Посуда для завтрака стояла на столе в огромном количестве, ибо для отца завтрак был важнейшей...» — поперхнувшись, Сан еще раз глотнул воды и крепче обнял лежавшую головой на его обнаженной груди Чанми.

Это был их первый секс с тех пор, как они переспали в палатке. Как только госпожа и господин Чхве, а вместе с ними и Ханыль, уехали в Тэчжон, Сан тут же пригласил Чанми к себе домой, ни на что, впрочем, не надеясь, но перед этим они покатались на лошадях, прогулялись по городу и зашли в магазин с вещицами для рукоделия, среди которых продавались и пазлы. Теперь на письменном столе лежал совместно собранный кусочек с головой и передними ногами пегого жеребца, гарцующего по берегу моря, пока вокруг летели брызги. Просидев так до позднего вечера, Сан и Чанми не заметили, как пролетело время, а потом... всё закрутилось-завертелось из-за прощального поцелуя, который перерос в секс, затянувшийся на всю ночь. А утром, утомившись, они накрыли сиреневым одеялом потные уставшие тела, голые до бедер, и решили заняться чтением вслух.

— Почитай еще, — промяукала, зевнув, Чанми и потерлась щекой о плечо Сана. — У тебя так здорово получается, да и слог у автора красивый, — она обернулась и посмотрела в сторону светлого книжного шкафа. Сан увлекался разной литературой: от классической европейской и корейской до современной. Среди книг стояли и разные статуэтки, фотографии в рамках и висели медали.— Принести тебе еще воды?

— Ты гостья. Если нужно будет, я сам принесу, — Сан сонно потер глаза, но за окном уже занялся рассвет и ложиться спать не имело смысла. — Хорошо, дочитаю абзац. А потом у меня были на тебя другие планы, — усмехнулся он, чмокнув Чанми в лоб. — «...был важнейшей трапезой дня, тянувшейся у него, за чтением газет, часами. Как раз на противоположной стороне висела фотография Грегора времен его военной службы...»

Дочитав абзац, как и обещал, Сан положил между страницами закладку в виде стикера с котенком и, резко подмяв Чанми под себя, накрыл ее губы своими. И пока длился поцелуй, блуждал по ее телу ладонями: проводил пальцами по шее, ключицам, спускался на грудь и сминал ее, потом гладил талию и, крепко сжав бедра, массировал клитор, вызывая возбужденные стоны. Чанми готова. Раздвинув ее ноги и задрав их вверх, Сан вошел сразу больше, чем на половину, легко проскользнув внутрь, и оперся на вытянутые руки, принявшись двигаться сначала размеренными тягучими толчками, а потом перейдя на короткие и резкие.

— У нас с тобой ненормальные взаимоотношения, — проговорила сквозь стоны Чанми и царапнула его спину, оставив на ней красноватую полосу. В это время дверь скрипнула, и в комнату пробралась Бёль, бедная и голодная кошка Сана. — Но у меня чувство, как будто я знаю тебя уже давно.

— Взаимно, — выдохнул Сан и усилил напор, схватившись за изголовье кровати, из-за чего Чанми выгнулась под ним дугой и крепче сплела их ноги. — Я буду слишком глупо выглядеть, если скажу, что чисто сексуальные отношения меня не устраивают? Во-первых, — он поцеловал шею Чанми и спустился к груди, обхватив губами сосок, — я не хочу знать, что в твоей постели есть кто-то, кроме меня, — Сан принялся оставлять засос на левой груди и, справившись с этим, продолжил: — Во-вторых, мне хочется проводить с тобой время и занимать его чем угодно. В-третьих, я настроен серьезно и собираюсь сделать всё, чтобы завоевать тебя. Ты мне нравишься. Как девушка и человек.

— Ты выглядишь не глупо, ты выглядишь мило, — усмехнулась Чанми и, попросив его опереться об изголовье кровати спиной, села сверху, положив ладони на щеки Сана, чтобы видеть его глаза. — И ты мне нравишься. Даже очень. Меня лишь не устраивает, что всё так быстро получилось. Не могу толком разобраться в том, чего я хочу.

— Но надеюсь, в список того, чего ты хочешь, не входит сейчас слезть с моего члена, — отозвался сквозь стоны Сан и, шлепнув Чанми по бедрам, крепко сжал их. — Я очень хочу помочь тебе разобраться во всем и разобраться самому, но в чем я разбираться точно не буду, так это в том, что меня никто, кроме тебя, не интересует. А по-настоящему меня кто-то интересует очень-очень редко. Так и влюбиться недолго.

— Если влюбишься, то скажи мне сразу. Обещаю тебе то же самое.

Чанми взяла его руки в свои и ускорилась, резче насаживаясь на член и ощущая поцелуи на своих губах, лице и шее. Секс с Саном — это что-то невероятное... а прогулки и катание на лошадях вместе с ним, да еще и переписки всю ночь напролет, болтовня по телефону, поцелуи украдкой, когда они вместе... Если в палатке они планировали близость на одну ночь, то теперь оторваться друг от друга не могли, и это, наверное, нормально. Во всяком случае Чанми не хотела потерять то, что обрела, и отпускать от себя Сана. Тем более что Миён, очевидно, давно любит другого. Они слились в страстном поцелуе, соединяя языки в бешеном темпе и мыча друг другу в губы от удовольствия.

— Мне не хватило этой ночи, — призналась Чанми, когда Сан встал, подхватил ее на руки и прижал к стене. Бёль, крутившую головой и наблюдающую за ними, никто так и не заметил. — Свистни, как только твои родители уедут снова... Ах!.. — вырвалось у нее, как только Сан ускорился на максимум. — Да... вот так...

Довольный собой, Сан сделал еще несколько резких толчков и отстранился, кончив себе в руку. Надо бы озаботиться презервативами и забить ими ящик в тумбочке, а то не ровен час, еще вытащить однажды не успеет вовремя. Шлепнув Чанми по ягодицам, он проводил ее, отошедшую к кровати, изучающим взглядом, а потом вскрикнул от боли и тряхнул ногой, чтобы укусившая его Бёль слезла. Нужно будет плотно закрывать дверь...

— Вот же ж наглое животное! Еще и извращенка! — воскликнул, с трудом подняв машущую от недовольства хвостом и лапами Бёль на руки и прижав ее шерстку к своей груди. — Мы тоже не ели всё это время, нечего кидаться на меня!

Услышав легкий смешок одевшейся в его футболку Чанми, Сан сам улыбнулся, затем ощутив, как она тыкает пальцем ему в ямочку, и натянул боксеры, надев сверху шорты, а потом спустился вниз и дошел до холодильника. Хлеб — в тостер, вынутая сгущенка и масло, кимчи, корица, а потом зашумевшая кофемашина, готовящая капучино. У них есть еще одно важное дело, так что взбодриться хорошим кофе не помешает. Сан не собирался оставлять состояние Уёна таким, какое оно есть, и настоял на том, чтобы сегодня съездить ко врачу, а заодно попробовать расположить друга к Чанми.

— А Уён точно захочет меня видеть? — взволнованно спросила она, намазала на тост сгущенку и подала Сану. — Я ему не нравлюсь, это же очевидно. Ему и так плохо, может, тебе стоит поехать с ним одному?

— Он просто плохо тебя знает, — отрицательно покачал головой Сан. — Мнение Уёна важно для меня, поэтому я хочу, чтобы вы познакомились поближе, да и не за горами то время, когда они с Миён начнут встречаться. Мы с Юнхо пока работаем над этим, — он весело усмехнулся, вспомнив их гениальное со всех сторон предложение относительно того, чтобы стать парой в глазах общественности. — Вот увидишь, когда она признает, что влюблена в Уёна, то совсем думать обо мне забудет, если еще не забыла, а потом будем гулять вчетвером. Это мои ближайшие планы на жизнь.

— Так мы с тобой таки встречаемся? — Чанми выгнула бровь. — Я могу называть тебя своим парнем? А ты меня — своей девушкой? А разбираться со своими чувствами будем в процессе? Так?

— Так, — уверенно кивнул Сан и сделал глоток кофе, чуть оттопырив мизинец. — Ты правда мне нравишься, Чанми, очень. Не знаю почему, но... Нет, знаю. Ты красивая, забавная, у тебя море увлечений, пусть ты это и не признаешь, добрая, отзывчивая и отвечаешь мне взаимностью. А теперь допивай кофе и собирайся. Буду заниматься операцией по спасению своего лучшего друга вместе со своей девушкой.

Он допил кофе, поцеловал Чанми, затем отпрянув от нее с ласковой улыбкой, и отправился в душ. Через полчаса или около того они оба сели в салон «Сузуки» и отправились к дому Уёна. Тот спустился, зевая на ходу, видимо, опять не выспавшись, лениво сел на заднее сидение и прикрыл глаза, откинув голову. Даже не поздоровался, будучи не в состоянии проявить вежливость из-за тошноты и боли в желудке. Сан только покачал головой, переведя взгляд с друга на смущенную Чанми, и вновь завел двигатель, собираясь в поликлинике самостоятельно оплатить прием у врача и все анализы.

— Здравствуйте. У нас запись на два часа к гастроэнтерологу, — самостоятельно проговорил Уён у ресепшена, так как Сан записал его от его же имени.

— Кабинет триста два, третий этаж. Вас пригласят, — ответила не самым любезным тоном девушка и указала в сторону нужного поворота.

— Спасибо... — протянул Уён и поднялся наверх вместе с Саном и Чанми, а потом опустился на диванчик, стоящий у кабинета, пока тот был занят кем-то другим. — Мне страшно... — тихо сказал он, повернувшись к другу и полностью проигнорировав присутствие Чанми. — Хотел бы я, чтобы это было простое отравление, но меня стало выворачивать всё чаще и чаще. Ни работать не могу, ни учиться, ни есть, ни спать... И если там что-то серьезное, то я понятия не имею, где брать деньги на таблетки.

— Я бы на твоем месте подумал о том, чтобы не забывать пить эти таблетки. А об остальном я сам позабочусь и отказов не приму, — отчеканил Сан и строго посмотрел на налившиеся слезами глаза Уёна. Он хотел что-то возразить, но не стал, наверняка зная, что это бесполезно. — Я за водой, вы пока тут сидите.

Чанми посмотрела вслед удаляющемуся Сану с болью в глазах, потому что не хотела оставаться с Уёном наедине. Его присутствие напоминало ей о совершенном предательстве, а ее поступок по отношению к Миён можно было назвать только так. Не собираясь ничем себя оправдывать, Чанми только хотела рассказать правду, однако никак не могла набраться смелости, и одним только игнорированием Уён показывал, что осуждал ее за трусость. Но нужно как-то это исправить, напряжение становилось невыносимым.

— Я знала, что ты не захочешь меня видеть, — подала она голос и заломила собственные пальцы. — Что бы ты обо мне ни думал, ты прав. Я действительно поступила и поступаю по отношению к Миён ужасно. Могу только пообещать, что как-то это исправлю... И помогу тебе, если вдруг смогу это сделать. Спасибо, что хранишь нашу с Саном тайну.

Уён с легким интересом посмотрел на Чанми и склонил голову вбок.

— Миён простит тебя, когда узнает. Меня ведь простила, хоть я и не уберег ее секрет, — сказал, немного подумав он, и невесомо постучал пальцами по экрану телефона. Он не знал, что еще сказать, и пытался подавить в себе неприязнь. — Я за честность, и если тебе нравится Сан, то... я не могу тебя осуждать. Только не нужно обманывать. Хотя с твоей стороны это даже смело.

— Смело? — удивилась Чанми.

— Угу, — кивнул головой Уён. — Осознать свои чувства и признаться в них другому человеку — смело. Мне вот не хватает храбрости. Я не хочу разрушить дружбу, которую имею и которой дорожу, а если я понимаю какие-то сигналы неправильно, то так и случится... — он замолчал, когда из кабинета вышел человек, кивнул Чанми и осторожно постучался об дверной косяк, спрашивая разрешения войти.

Когда Уён шел в поликлинику, то и представить не мог, что проведет в ней весь свой единственный выходной. Выслушав жалобы и сделав первичный осмотр, врач, явно подумав о чем-то, приказал немедленно сдать целую кучу анализов: общий анализ крови, сделать УЗИ брюшной полости и еще много-много всего. Уён просто следовал указаниям на бумажке и бродил вместе от одного кабинета к другому, а уж то, что вся эта красота сдается натощак, проблемой на стала. Поесть удалось только к позднему вечеру — Сан отвез в хорошее кафе. Результаты должны были прийти через несколько дней, и вот с ними-то потом надо будет выбрать время и притопать ко врачу, чтобы он назначил лечение. Уён был очень расстроен: ему уже не понравилась реакция на перечисление симптомов, а получить электронное письмо на почту и посмотреть на то, что там написано, очень боялся. И всё же кое-какие препараты на время ему назначили, должно стать легче.

В понедельник он пришел после работы на учебу и, как и всегда, первым делом набросился на стряпню госпожи Кан. Уён каждый раз завтракал с удовольствием и задумывался о том, что готовит себе или покупает что-то в магазине давным-давно. Конечно, мать иногда варила или жарила что-то простенькое, что позволял достаток, но... Но есть рядом с отцом было сродни пытке. И если раньше госпожа Чон вступалась и говорила, чтобы сын никого не слушал, что он красивый мальчик и вовсе не толстый, то потом стала молча соглашаться с мужем. И как же Миён повезло в том, что у нее такие заботливые и такие приятные родители.

— Результаты анализов еще не пришли? — спросила Миён, присев рядом. Уён чувствовал в ее голосе сильное беспокойство и разделял его, однако старался улыбаться и убеждать себя и ее в том, что всё в порядке.

— Нет, сказали, что через несколько дней, — отправив в рот кабачок, ответил Уён и причмокнул губами от удовольствия. — Мы с тобой идем сегодня заниматься? Хотя, наверное, лучше завтра... Просто преподаватель Квон сказал, что ты не сли... — он запнулся на полуслове. — Короче, до него каким-то образом дошли слухи о наших «отношениях» и он строго-настрого наказал мне помочь тебе разобраться хотя бы в базовой физике.

— Я не против позаниматься, но с сегодняшнего дня я перестану тебя эксплуатировать и буду оплачивать занятия. Они будут длиться ровно час, — отозвалась Миён, не зная, под каким еще предлогом помочь Уёну. Ей хотелось бы дольше быть рядом с ним и, чего уж греха таить, как-то выяснить, чувствует ли он то же, что и она, но его здоровье и сон важнее. — Я посмотрела расценки у репетиторов. Буду оплачивать твою помощь.

— Мне и оплаты едой вполне хватает! — возмущено замычал Уён, не успев прожевать как следует. — У тебя хороший результат в аттестации по вышмату, а это для меня лучшая награда. Не выдумывай ерунду.

— Я не выдумываю ерунду, а говорю, что каждый труд должен быть оплачен. Иначе я найду себе другого репетитора. Как думаешь, может, мне начать ходить домой к Минги? — спросила Миён, но не для того, чтобы позлить Уёна, а для того, чтобы проверить его реакцию. Ей было интересно, приревнует ли он, однако он даже не шелохнулся.

— Если он сможет помочь тебе лучше, чем я... тогда ладно.

Миён готова была поклясться, что хочет его растерзать. Ну что, так сложно сказать что-то вроде: «ни в коем случае, плати мне любые деньги, но заниматься будешь только со мной!» или «Нет-нет, я не допущу, чтобы тебя учил кто-то другой, тем более парень!», ну или «Пожалуйста, не надо! Я на всё согласен!» Ладно, может быть, Минги не котируется и стоит попробовать воздействовать на Уёна при помощи рычага под названием «Сан» или «Хонджун»? Об этом она получше поразмыслит, когда будет делать запись в дневнике. Миён не хотела повторять свою ошибку и подбивать к кому-то клинья вслепую. Теперь она собиралась удостовериться в том, что ее чувства взаимны, и нет лучшего способа, чем заставить ревновать. А пока началась первая пара и следовало уделить всё внимание ей, хоть и постоянное присутствие рядом Уёна отвлекало. Оказалось, что это тяжело — не смотреть на его профиль и не любоваться им время от времени. А точнее — всегда.

— Я наконец-то добрался до того, чтобы проверить вашу вторую текущую аттестацию, — проговорил Пак Сонхва и вынул из делового портфеля лист со списком группы. — Почти все получили зачет, кроме Ча Кюрин и Гон Джиа. Подойдете ко мне, найдем время, чтобы вы переписали. Остальные молодцы, но я хотел бы персонально похвалить Кан Миён. В этом семестре вы меня удивляете. Всего одна ошибка в тесте и погрешность в развернутом ответе, но в остальном — большая умница. Чон Уён, вы хорошо влияете на госпожу Кан. Надеюсь, что так будет и дальше, — Сонхва едва заметно улыбнулся, и по всей группе поползли смешки вместе с шорохом. — Так, тишина! Все свои вопросы будете обсуждать на перерыве.

Миён не прячась закатила глаза, потому как бурные обсуждения не прекращались и до слуха иногда долетали отдельные фразы. Чанми говорила, что каждый думает в меру своей испорченности, и пожалуй, она оказалась права. Некоторые девушки только и твердили, что встречаться с Уёном можно, только если на полную использовать его ум и спать с ним ради того, чтобы он решал тесты и помогал с учебой. А он, такой глупенький мальчик, обделенный жизненным умом, ведется. Миён стало стыдно. Когда-то она тоже так думала о нем и теперь ненавидела себя прошлую за это.

— Надо бы мне тоже напирать на учебу, — проговорил Юнхо, адресуя слова Миён и уставившись в телефон. — А то как-то стыдно быть в вашей компании единственным тупым. Блин, даже персональные уроки у Уёна не взять... — он замолчал, когда в их сторону направилась Кюрин, и смерил ее неприязненным взглядом.

— Поздравляю, сам Пак Сонхва тебя похвалил, — проговорила она, развернув Миён к себе за плечо. Каждое слово было наполнено ядом и завистью, хотя ничего удивительного никто в этом не увидел. — Ты делаешь успехи, причем немалые, — Кюрин цокнула языком и сложила руки на груди. — Да еще и сама! Или нет?.. Ах, точно! Разумеется, не сама! Уён же тебя трахнул!

И Кюрин звонко рассмеялась, прикрыв рот ладонью и наверняка надеясь увидеть в глазах Миён смущение или обиду, но увидела только злость. Юнхо тоже не остался в стороне и, хлопнув по парте ладонью, привстал.

— А тебе завидно, что не тебя? — спросил он.

— Всё в порядке, Юнхоша, ей правда завидно, — проговорила Миён, приняв ту же позу, что и Кюрин — уперла руки в бока и причмокнула, оценивающе осмотрев ее с ног до головы. Вся группа уже обратила на них внимание, предвкушая новую серию университетского сериала. — Да, Уён меня трахнул, — с улыбкой, громко, сказала Миён, усмехнувшись, и в этот момент в аудиторию из коридора вернулись Уён и Сан со стаканчиками кофе в руках, а потом замерли. — И трахнул так, что пришлось долго извиняться перед соседями за шум. Ты просто не представляешь, что он умеет делать руками, губами, языком и какие невероятные вещи творит членом, — продолжала напирать Миён, услышав удивленные возгласы. И только Хонджун насупился. — Под ним очень трудно не кричать так, чтобы весь дом это слышал, и под нами диван так и скрипел. А еще знаешь что? Он трахает меня, потому что любит, а я трахаюсь с ним, потому что мне это нравится и потому что тоже люблю его. А занятия учебой — так, приятный бонус.

Уён стал краснее красного, схватившись за сердце и медленно опустившись на стул. Теперь все взгляды, в особенности девушек, были обращены на него. Сан кое-как подавлял смех и играл в переглядки с Юнхо, который подошел к Миён и с гордостью потрепал ее по голове.

— Поняла, язва? — спросил он у обескураженной напором Кюрин. — Я-то уже все подробности знаю, а вот тебе советую передать Наын, что с сегодняшнего дня ей придется учиться самой. Потому что Уён больше ничего делать для нее не будет и потому что у нас есть еще одна секс-машина, которая ей не достанется, — он кивнул в сторону Сана, и тот, вылупив глаза, вопросительно указал на себя пальцем. — А я... У меня еще маловато опыта, но будет он не с вами. Вот так! А теперь дуй на свое место и не лезь. Все всё услышали? — разведя руки в сторону, воскликнул он.

— Может оно всё и так, как ты говоришь, — решила не сдаваться Кюрин, брезгливо взглянув на Миён, — но слишком сильно сказано для человека, которому не с чем сравнить.

— Зато у тебя есть с чем. И много, — не уступал Юнхо, забавляясь ситуацией. Всегда терпеть не мог этих троих стерв.

— А ты вообще не лезь! Тебе бы я ни за какие деньги не дала! — крикнула Кюрин и таки вернулась на свое место, услышав за спиной смешки.

Уён вернулся на свое место, бессильно рухнув на стул, и спрятал лицо, упав головой на парту. Ему хотелось скулить от того, что он услышал, а лучше — хорошенько покричать вслух. Зато Миён стыдно не было ни капли. Пусть теперь все, кто считал, что она «встречается» с Уёном только ради учебы, а его самого считает глупым, наивным, некрасивым и далее по списку, — заткнут рты. Временами учиться в этом гадюшнике, где каждый второй занят сплетнями, а не получением образования, становилось неимоверно тяжело, однако Миён была довольна тем, что всех поставила на место и что какое-то время к ним перестанут соваться. Да и к тому же... это приятно было проговорить вслух, наконец перестав стесняться слов и выражений. Приятно рассказать о том, что Уён делает с ней в ее фантазиях, приятно представлять себе это и еще приятнее — истово верить, что желания претворятся в жизнь. Раньше Миён гнала от себя эти мысли, но теперь не хотела. Да и не в ее это было власти. Она влюбилась и лелеяла надежды, что это взаимно. Теперь она Уёна никому не даст в обиду.

— Теперь все будут обсуждать, как я хорош, с твоих слов, в постели, — тихо проговорил он, подняв голову. — Какой стыд...

— Парни обычно таким гордятся. Да и в глазах общественности мы вроде как в отношениях, так что в этом нет ничего странного, — промолвила Миён и осторожно взяла руку Уёна в свою под партой. По коже тут же побежали мурашки. — Прости, если это было слишком... Кюрин говорит о тебе гадости за глаза. Мне только хотелось тебя защитить.

— Да, я уже видел, как ты защищаешь Юнхо от Сыльки, — улыбнулся Уён и сплел их с Миён пальцы под партой. По его телу тоже потек разряд. — Я знаю, что они все говорят обо мне за глаза, я просто не могу не помогать тем, кто нуждается в помощи. Не хочу я, чтобы ты занималась с Минги. Сам взялся тебя учить, значит — сам справлюсь. Только давай завтра, сегодня мне нужно подольше поспать, иначе на работе точно грохнусь.

— Наконец-то верная расстановка приоритетов, Тростинка, — на выдохе проговорила Миён и легла головой на плечо Уёна, прижавшись к нему как можно сильнее и крепче сжав под партой его руку.

Пусть все думают, что они встречаются, а друзья — что она только пытается придать их спектаклю правдоподобия. Миён хотела быть как можно ближе и рядом — как можно дольше. И она обязательно выяснит, что к ней чувствует Уён, только сделает это осторожно, чтобы не попасться в ловушку и не оттолкнуть его от себя. Она этого не вынесет — не сможет быть далеко... Больше не сможет.

*****

Сильно проголодавшись после двух пар, Ёсан спустился с четвертого этажа на второй для того, чтобы заглянуть в буфет. Еда из дома-то у него была, а вот запить ее нечем. Предпочитая ходить по корпусу в одиночестве и избегать шумных компаний, он вдел наушники, обошел дерущихся в шутку студентов, пару раз склонился в поклоне перед знакомыми иль нет преподавателями и попросил буфетчицу подать ему яблочный сок. Рассчитавшись, Ёсан отошел к окну, чтобы поправить расстегнувшийся значок на рюкзаке и вернуть в кейс наушники, а потом чуть не грохнулся на пол, когда его грубо схватили за одежду, развернули к себе и прижали к подоконнику, нависнув сверху.

— Как ты это сделал?! — прошипела Сыльки, для верности тряхнув его за грудки. Ёсан попытался мягко отстранить ее от себя, девушка всё-таки, пусть и с жесткой хваткой, но его попытка казалась тщетной. — Расскажи мне свой секрет. Давай, говори, как ты это сделал!

— Что я такого сделал? — спросил, сморщившись, Ёсан. Терпеть не мог, когда его тискают или вообще трогают без разрешения. — Я сейчас охрану позову! Отпустите меня немедленно, дамочка!

— Как ты влюбил в себя мою ягодку? Она была моей, а ты приперся, как так и надо, и всё испортил! Так вот, как ты добился отношений с Юнхо?! Будешь говорить, а я буду записывать! — воскликнула Сыльки, но руки оставила на одежде Ёсана. Мимо прошли одногруппники, звонко рассмеявшись. — Ну! Я жду ответов! Я составила твой психологический портрет из всего, что нашла в соцсетях, и могу сказать, что ты совершенно не интересный никому человек! Так как же? Приворот? Магия?

— Ты совсем рехнулась?! — воскликнул Ёсан и, не в силах терпеть, одернул от себя руки Сыльки, растянув свою футболку. — Сама со своей ягодкой разбирайся, я тут при чем?! Моя сестра тебе мало вломила или что? Помогите, кто-нибудь!

— Кан Ёсан, а ну-ка прекратите разводить бордель в храме знаний! — вскрикнул недовольный преподаватель, а Сыльки матом приказала ему заткнуться. — Ну что за молодежь нынче пошла? Совсем никого не уважают! Я буду жаловаться в деканат.

— Преподаватель Со, не надо! Это из-за меня! — Юнхо вырос как из-под земли, хотя на самом деле проходил мимо вместе с Чонхо, и направился к Ёсану, но тот вместо того, чтобы успеть смыться, схватил Сыльки со спины, прижав ее руки к ее же телу, и громко прокричал:

— Юнхо, беги! Я ее задержу!

Сыльки дернулась навстречу, и Юнхо не пришлось просить дважды. Он со всех сил рванул к лестнице, перебирая длинными ногами, и напрочь забыл о Чонхо. Сыльки крикнула что-то нежное вдогонку, но он не слушал, принявшись перепрыгивать ступени. Оказавшись у турникета, дрожащими руками пошарил по рюкзаку, пытаясь найти пропуск, но вместо этого отобрал его у случайной прохожей, приложил в предназначенное место, не глядя бросил обратно и, открыв дверь, понесся по улице вперед. Забежав за угол, Юнхо открыл дверь в первый попавшийся магазин и спрятался за дальними стеллажами книг, сев на пол и обняв колени. Это уже немыслимо! Казалось, что он избавился от своего проклятья навсегда, но психбольная снова нашла его и, более того, начала что-то требовать от ни в чем неповинного Ёсана! Хотя, подумалось Юнхо, этого и следовало ожидать после того, как они в глазах Сыльки начали «встречаться». Не самый удачный план.

— А почему мы прячемся? — спросил вмиг оказавшийся рядом Чонхо и тоже севший на корточки, чем напугал Юнхо, заставив его схватиться за сердце. — Я бежал за тобой, думал, что-то страшное случилось.

— Да это апокалипсис! — вскричал Юнхо, привлекая к себе всеобщее внимание. — Еще немного, и я реально к какой-нибудь гадалке пойду, чтобы заказать отворот. Она с начала года за мной бегает. Ты представляешь, даже устроилась со мной работать! А потом они с Миён подрались, потому что она прикинулась моей девушкой.

— А как Уён отреагировал на то, что ты «встречаешься» с его девушкой?

— Как отреагировал? Посочувствовал мне. Я даже заяву в полицию писал, трижды, но надо мной только поржали. Я думал, такие неадекваты, как Сыльки, только в фильмах бывают. Она реально психбольная, — Юнхо покрутил пальцем у виска, — и у меня чувство, будто она сбежала из психушки. Я ее боюсь, она и убить может. Она выяснила мой адрес и принялась балакать то на гитаре, то на скрипке. А еще с какими-то персонажами из книг нас сравнивала.

— Ух ты! — искренне поразился Чонхо, рассмеявшись. — Какая интеллигентная девушка, еще и начитанная! И на разных инструментах играть умеет. Я тоже заканчивал музыкальную школу, специализировался на скрипке. Это просто ты балбес и ничего не понимаешь в искусстве!

— Нравится — забирай! Я только рад буду! — выпалил Юнхо, а потом, постучав указательным пальцем по подбородку, кивнул сам себе. — Слушай, может, раз у вас столько общего, ты за ней поухаживаешь? Уверен, она это оценит. Не хочешь поучаствовать в операции «спасение бедного Юнхо»?

— А что, можно? Но у меня с девушками не очень, я не искал отношений, а сами они не находились. Можешь дать ее номер или соцсети?

— Серьезно, что ли? — Юнхо просто хотел пошутить, но не ожидал, что Чонхо согласится, а потом достал телефон. — Вот черт, я везде ее заблокировал... И все ее фейки тоже. Но ничего, будут тебе контакты.

Юнхо увидел входящий от Ёсана и, несколько раз переспросив, может ли он выйти из укрытия, таки встал и потянул за собой Чонхо. Только тот решил сначала немного побродить по книжному магазину и, поподробнее расспросив, о каких героях говорила Сыльки, услышал в ответ только: «про какого-то Оливье». Значит, французская литература... Выбрав подарочное издание произведений Эмиля Золя, Чонхо рассчитался и, взяв обещание, что контакты ему пришлют, направился к себе домой. Юнхо же, поняв, что со своим бегом забыл все вещи, направился к зданию университета и возле него встретил Ёсана и Миён, держащей его куртку и рюкзак.

— Даже с последней пары сбежала ради твоего спасения, — цокнула языком Миён и села на скамейку. За ней повторили остальные. — Кое-как ее отвадили. Но она велела передать тебе, что несмотря на то, что ты больной, всё равно будет с тобой, как... я забыла имена героев, но смысл был в том, что она останется рядом, как персонажи из произведения Сартра «Комната». Это я запомнила.

— Да пусть эта психбольная сама в дурке проверится! — воскликнул Юнхо. — Это еще почему я больной?

— Потому что мы с тобой «геюги», а я вообще «заднеприводное чмо», — пожал плечами Ёсан, поправляя растрепанную одежду. — Твоя пассия весьма красноречива. Чего она вообще к тебе прицепилась? Как вы познакомились?

— Да если бы я знал! Она начала мне написывать, а потом приходить к универу и на работу. Чонхо решил подбить к ней клинья. Надеюсь, у него получится... — Юнхо выдохнул, стараясь успокоиться, и покачал головой. — А почему именно ты заднеприводный? Может это я пассив? Или вообще, мы с тобой два универсала?

— Не говори таких страшных вещей, — ответил Ёсан и встал со скамейки, а потом посмотрел на часы. — Ладно, у меня еще есть время, чтобы успеть хотя бы к началу пары. Держите в курсе! — он помахал рукой на прощание и понесся к зданию университета.

Юнхо помахал в ответ и опустил взгляд на сидящую в задумчивости Миён. Она ни слова не проронила в их диалоге, а может — вообще не слушала. Теперь сидела и обнимала сумку, томно вздыхая и грустя о чем-то своем.

— Ты в порядке? — спросил Юнхо, решив забыть о своей проблеме. — Что случилось?

— Скажи, что делать, если влюбилась в своего лучшего друга?.. — протянула Миён, а у Юнхо дрогнуло сердце. Не может быть! Он тотчас медленно отодвинулся от подруги, заскользив по скамейке, и едва не грохнулся на землю. — Да не в тебя, дурень! Ты скорее моя подружка, чем друг! Вообще не о тебе речь...

— Ты имеешь в виду, что?.. — спросил Юнхо, как только его пронзила догадка, и Миён грустно закивала.

— Вот теперь ты верно понял... — она дернула плечами и сильнее прижала к себе сумку, закинув ноги на скамейку. — Это не как с Саном, понимаешь? Я не веду себя как ненормальная фанатка, я... Правда люблю Уёна, — сказала она вслух и упала головой на колени Юнхо, прижавшись к нему, как к старшему брату, который может помочь и выслушать. А он в ответ принялся гладить ее плечо. — Что мне теперь делать?

*****

Выспавшись настолько, насколько это вообще возможно, Уён побрел на работу, а оказавшись там, быстро переоделся и подошел к барной стойке. Сегодня он был особенно неразговорчив, на просьбы и заказы посетителей только кивая или задавая скупые уточняющие вопросы. Мысли его были не здесь, а где-то далеко... Но Миён ведь не заметила, что он, как дурак, приревновал ее, когда она заикнулась о Минги? Не увидела же, как свело его руку?.. Уён чувствовал себя полным идиотом. Он никак не мог выбросить воспоминания о том поцелуе, даже когда это было необходимо, не мог унять дрожь, когда Миён приближалась к нему, не мог перестать думать о том, что она всё еще влюблена в Сана и хочет быть с ним. А как спросишь об этом напрямую? Как это будет выглядеть? Да и в конце концов, даже если его чувства взаимны, Уён не мог себе представить эти отношения, потому что не в состоянии дать Миён то, о чем она мечтала: все эти свидания под луной, походы в кино, театры, кафе, ночевки друг у друга. Какой из него принц на белом коне, если он сам о себе позаботиться не в состоянии?

— Мне рюмку «Блэк Дэниел», — сказали за спиной, и Уён обернулся, чтобы запомнить посетителя, но как только взглянул на него, тотчас сжал руки в кулаки. — Ты здесь каждый день, да? Удобно, не надо будет тебя искать.

— «Блэк Дэниел». Минута ожидания, — решив проигнорировать выпад, сказал Уён, не глядя схватил нужную бутылку и налил в рюмку, а потом пододвинул к тому самому крашеному брюнету, который так некстати обломал им поцелуй с Миён. Поодаль уже сидел О Джэквон, парень, с которым Уён подрался и которого отдал на растерзание Феликсу, и наблюдал за разговором. — Приятного отдыха, — без всяких эмоций пожелал он.

— Из-за тебя у Джэквона возникла масса проблем, не говоря уже о том, что ты и твои дружки хорошенько его поколотили. Чем будешь заглаживать вину? — спросил брюнет, выпив рюмку залпом. — Повтори мне.

Уён кивнул. Он не собирался вестись на провокации.

— Онемел, что ли? — спросил брюнет и осушил вторую рюмку. — Я спрашиваю: как ты будешь заглаживать вину? Может, одолжишь свою девчонку хотя бы минут на двадцать? Она так за тебя заступалась, очень мило. Попроси ее...

— Я могу попросить вас уйти, потому что вы отвлекаете меня от работы, — сухо ответил на это Уён и, услышав заказ, повернулся к другому человеку, затем принявшись намешивать ему коктейль. Никогда не понимал, зачем опускаться до того, чтобы оскорблять чужих девушек, родственников и друзей, но чего еще ожидать от таких людей, как О Джэквон и его шайка? — Вы что-то еще хотели?

— Это было последнее предупреждение, Чон Уён. Мы пока не рассчитались с тобой, — ответил брюнет и, спрыгнув со стула, подозвал к себе официантку.

Уён только покачал головой. Для этих богачей «рассчитаться» с теми, кто им не угодил, было, видимо, делом принципа, и они наверняка не собирались оставлять его в покое. Пусть так, лишь бы Миён не тронули. А если посмеют, то пенять потом будут на себя. За долгие месяцы работы в этом баре Уён уяснил одно: многие люди, которые имеют деньги, считают, что могут позволить себе всё и... всех. Некоторые дамы и постарше, и помладше не раз делали несуразные предложения, предлагая Уёну и еще одному бармену стать их мальчиками по вызову. Это был бы неплохой шанс заработать достаточно денег, чтобы хотя бы покрыть расходы на квартиру, вот только стоило ли оно того? Нет уж, будут справляться своими силами. Бывали и те, кто предлагал заплатить за то, чтобы споить девушку, за то, чтобы кому-то подмешали в напиток яд. Одного бармена даже уволили и потом посадили за то, что он занимался здесь подпольной торговлей наркотиков. Уён узнал об этом случайно и не мешкая сдал бывшего сотрудника сначала начальству, а потом и Феликсу с Чанбином. Это по их части.

— Опять эти твари тут? — это был голос господина Го, хозяина бара. Он подкрался к Уёну незаметно. — Они недавно приходили, угрожали мне закрытием, если я тебя не уволю. Я послал их, не хватало мне еще лишиться лучшего сотрудника. Будь осторожен, сынок, — господин Го по-отечески похлопал его по плечу. — У тебя перерыв начался, поди отдохни и поешь. Худющий стал, как доска.

— Спасибо вам, — кивнул в ответ Уён, глубоко поклонившись. — За всё спасибо.

«Просьба» об увольнении была лишь вопросом времени, так что он не удивился. Вошел в комнату для персонала, достал свой небольшой запас еды, оставшийся от Миён, и присел, принявшись за обед, а потом услышал бряканье телефона. Пришли результаты анализов... С дрожью открыв файл и мало что поняв в медицинских терминах, Уён сделал в интернете несколько запросов и обреченно откинул голову, ударившись ей о стену. Гепатит, хронический гастрит, риск развития язвы желудка, еще что-то с печенью... Врач потом расскажет подробнее. Ясно только одно: лечиться придется. Лишь бы только не ценой той продуктивности, которая помогает выживать сейчас. Однако Уён понял, что даже несмотря на витамины, энергетики и кофе, часто хочет спать, теряет работоспособность, а его тело начинает бить судорогой. И это не говоря уже о том, что сердце стало часто биться ускоренным пульсом, да и концентрация внимания... Детали ускользали из поля зрения.

Расплакавшись, Уён поспешил стереть слезы, но они всё равно ручьем текли по щекам. Он больше не может так жить... точнее — выживать. День ото дня это становилось всё тяжелее и невыносимее, организм начал подводить, да и частое раздражение и постоянная усталость доконали. Но мать, если узнает об открывшихся болезнях, ведь сделает какие-то выводы, да? Уён очень на это надеялся. Теперь он точно понимал: ему нужна помощь, однако Миён или Сан не должны страдать от того, что ему плохо. Но мама... Она ведь на то и мама... Чтобы хотя бы теперь пожалеть своего ребенка. Сдавшись, Уён отправил ей файл с анализами и понадеялся на то, что получит хоть какой-то ответ.