Запрограммированное сердце

Распрощавшись с Уёном и Миён, Сан тотчас же сел за руль и направился к юридическому корпусу Сеульского университета. Чанми настояла на том, чтобы встретиться именно там, и была права, потому что во второй раз попасть впросак и наткнуться на чьих-то родителей не хотелось. Бедные господин и госпожа Кан и без того не понимают, с кем встречается их дочь, не стоило их смущать. Подъехав к месту назначения, Сан включил аварийный сигнал, а сам достал небольшое зеркало и внимательно рассмотрел всего себя, затем поправил прическу, стер маленькое черное пятнышко у виска и остался доволен. Он и сам не понимал, что с ним происходит, а когда старался об этом хотя бы задуматься, то не мог прийти к какому-нибудь хоть мало-мальски адекватному выводу. Как привороженный, смотрел на фото Чанми в соцсетях, писал ей что-то и летел на эту встречу, молясь о том, чтобы ожидание скорее закончилось. Сан даже не понимал, есть ли у тех встреч какое-то будущее, которое могло бы перерасти во что-то большее, и хотел разобраться: его тянет к Чанми как сексуальной партнерше или?.. Но ведь и общаться с ней хотелось, делать приятно, радовать. А, черт его знает! По ходу дела разберутся.

Увидев Чанми издалека, Сан тут же подскочил и выбежал на улицу, следом галантно открыв дверь на переднее сидение. Хотел поздороваться с помощью объятий, но передумал, решив оставить это на потом. До чего же странно — во время поездки на природу они не чувствовали себя рядом друг с другом неловко и временами не могли заткнуться, разговаривая обо всем подряд. А теперь даже слова не могут из себя выдавить, не понимая, как следует себя вести. Взяв дело в свои руки, Чанми сначала пристегнулась, потом плотно сжала пальцами сумку и посмотрела на Сана, заводящего двигатель.

— Честно сказать, я была удивлена, что ты запомнил... То, что мне нравится верховая езда. В Ульсане была не очень большая конюшня, но я с детства собирала всякие энциклопедии о лошадях, изучала конный спорт, смотрела видео, вот родители и сдались, отправили меня в школу верховой езды, — Чанми немного помолчала, решив не отвлекать Сана от вождения.

— Я не только это запомнил. Ты любишь белый шоколад, тебе до сих пор нравится, когда на день рождения твою комнату украшают шариками, на юридический ты поступила, потому что хочешь быть адвокатом и защищать невинно обвиненных, а твой любимый мультфильм — «Зверополис», — проговорил практически на одном дыхании Сан, заставив Чанми зардеться. — Я невольно запоминаю такие вещи, если люди мне интересы. Извини.

— За что? Мне приятно, — Чанми вновь взглянула на Сана, признавшись себе, что ей понравился его лисий взгляд еще с первого дня знакомства. Она тоже запомнила много, но не стала об этом говорить. Не знала, чем обернется сегодняшняя встреча, похожая на свидание, и будет ли у нее какое-либо продолжение. — Прости, что я тебя игнорировала так много времени, честное слово, я была уверена, что ты скоро обо всем забудешь, тем более мы изначально договорились на одну ночь. Я хочу поговорить об этом, пока мы здесь вдвоем...

— Тогда ответь, думала ли ты обо мне и легко ли было тебе меня игнорировать, — согласный на то, чтобы обсудить это сейчас, проговорил Сан, попутно сверяясь с навигатором. — Если ты хочешь узнать, почему я всё равно продолжал писать и почему в итоге приехал, то я и сам не знаю. Вот сегодня и разберемся. Так что там по поводу игнора?

— Нет, нелегко... Я трусиха, знаю, и Уён всё сказал относительно меня четко и по делу. Я не хочу расстраивать Миён, пусть она и скоро сама признает, что в тебя не влюблена, и тебя не хочу, особенно видя, с каким упорством ты пытаешься навести со мной мосты, и самой мне невыносимо, потому что... — Чанми оборвала себя на полуслове, а машина как раз встала на светофоре. Выдержать взгляд этого лисьего взгляда оказалось тяжело, поэтому пришлось продолжить: — Потому что я хочу тебя и потому что мне приятно с тобой общаться. Я дура. Мы с тобой виделись-то несколько раз от силы, переспали, а я не могу выбросить тебя из головы. Идиотка — она везде идиотка.

— Тогда, может быть, ты прекратишь себя обзывать и попытаешься забыть обо всем, что тебя тревожит? А вместо этого позволишь нам обоим приятно провести время? — чуть приподняв уголки губ, спросил Сан, а потом накрыл руку Чанми своей ладонью. — Мы ведь даже не встречаемся, просто нас по каким-то причинам тянет друг к другу, так почему бы не насладиться отдыхом? А проблемы будем решать по мере их поступления.

— Да, ты прав... — сказала Чанми и умолкла. Легко сказать — забыть. Забудешь тут, когда опять предаешь лучшую подругу ради собственного удовольствия. Остановись они тогда, у палатки, и не наделай глупостей, всё могло бы быть куда проще. Но что толку сейчас посыпать голову пеплом? Сан прав: нужно решать проблемы по мере их поступления.

Напряжение более-менее спало, как только в окне показалась территория конюшни. Несмотря на общепринятое мнение, что конным спортом увлекается мало людей, народу в близстоящем ресторане и неподалеку от него оказалась тьма — не протолкнуться, несмотря на дневное время. Сан взял Чанми за руку, чтобы не потеряться, и принялся мягко обходить толпу, направляясь к ресепшену. Абонементы рассчитаны на месяц посещения для двоих, но предъявить их всё же надо. Пройдя мимо детей, катающихся на пони вдоль белого деревянного забора, Сан наконец-то дотянулся до ручки двери и вошел в помещение, обалдев от количества народа еще больше, чем до этого. Одно дело — ресторан, в котором сидят люди и любуются лошадьми у окна, совсем другое — кипа желающих. Чанми только рассмеялась этой реакции, зная, насколько конный спорт на самом деле популярен и дорог.

— Добрый день, — поздоровалась девушка на ресепшене. На ее бейджике значилось имя Ли Хейя. — Вам что-то подсказать? На какое время вы хотите записаться?

— Вот, — Сан молча предъявил золотистые оплаченные абонементы, — и вам добрый день. Мы ведь можем позаниматься уже сейчас? Или придется ждать?

— К сожалению, сейчас все тренеры заняты, но вы можете подойти... — госпожа Ли проверила что-то в компьютере. — Через час тренер Хван будет свободен, можете подойти прямо к конюшне справа. Вам предоставят экипировку и лошадей на ваш выбор, а потом вы сможете позаниматься на плаце.

— Извините, я давно занимаюсь конным спортом, — проговорила Чанми, — и смогу справиться самостоятельно. Нельзя ли пройти к плацу уже сейчас?

— Сожалею, госпожа, но правилами самостоятельное катание запрещено, только с тренером. Сначала он должен установить ваш уровень, а если вы будете нашим постоянным гостем, то иногда сможете заниматься без помощи, — грустно улыбнулась госпожа Ли, и Чанми пришлось смириться. В Ульсане ее все знали как прекрасную наездницу, а в конюшне она появлялась чаще, чем дома, но здесь иные правила. — Будем ждать вас.

Сан кивнул в ответ и повел Чанми в сторону ресторана, надеясь, что хотя бы где-нибудь в углу найдется хилый столик на двоих. К счастью, стоило войти, как молодая пара поднялась со своих мест, рассчитавшись за обед, а официант быстро убрал столик, затем предложив новым гостям присаживаться и пообещав прийти через несколько минут. Сан еще долго возмущался по поводу того, что здесь собралось так много народа. Он-то рассчитывал приехать к плацу, на котором будет летать одно перекати-поле, и послушать ржание лошадей. А еще провести время вдвоем в тишине. Однако везде приходилось чуть ли не кричать, чтобы Чанми, смеющаяся из-за этих возмущений во весь голос, его услышала.

— Ты вообще катался когда-либо на лошадях? — спросила она, помешивая трубочкой молочный коктейль. — Или у тебя это в первый раз?

— Да, но я не планировал как-то опозориться при таком количестве народа. Я лошадь гладил в последний раз в парке в детстве, когда мы с родителями летали в Германию, и то — это была пони. Где-то есть фото, — ответил Сан, глядя в окно на то, как спортсменка гоняет по манежу верхом. — Знаю, там будет тренер и всё прочее, но мне не по себе.

— А еще рядом буду я. Вот увидишь, это не так сложно, как кажется на первый взгляд, — Чанми взяла его руки в свои. — Покажем мастер-класс, только не наедайся, а то укачивать будет хуже, чем в машине. И кстати, сесть за руль куда сложнее, чем сесть в седло. Скоро ты это поймешь.

— Вряд ли соглашусь...

Время за разговорами прошло довольно быстро, они и заметить не успели, и даже немного опоздали. Тренер Хван проводил их в раздевалку и указал на чистые комплекты экипировки. Чанми вышла раньше и встала у зеркала, принявшись надевать шлем, а вот Сан долго провозился, не зная, какой размер взять, но в итоге остановил свой выбор на L, решив, что облегающая одежда ему больше подходит, вот только сапоги длиной до колена немного жали. Вскоре тренер Хван провел их в конюшню. В стойлах осталось не так много лошадей, но было из чего выбрать. Тщательно осмотрев всех, Чанми остановилась у гнедой кобылы по кличке Афина, погладив ту по шее и улыбнувшись. Даже разрешили покормить, чтобы, так сказать, познакомиться. Сан же действовал по наитию, понятия не имея, что это за масти, и ткнул на солового жеребца по кличке Санрайз. Все здесь так носились с этими лошадьми, словно открыли обиталище единорогов. Странно, но мило.

— Сперва ногу нужно просунуть в стремя. Вот так, — проговорил тренер Хван, указывая на стремя и показывая как надо.

Чанми с этой задачей справилась быстро: просто вставила ногу, перекинула вторую через корпус лошади и крепко схватилась за узду, принявшись с веселой искрой в глазах наблюдать за Саном. Он повторил за тренером и, запутавшись в стремени, грохнулся на землю, правда, ни звука не издав и ничем не выдав свою боль. Тотчас спрыгнув с Афины, Чанми побежала на помощь и помогла подняться, а потом придержала при второй попытке, напрягая все свои мышцы. Что-то в той палатке тело Сана не ощущалось таким тяжелым. Тем не менее, ему удалось забраться на чуть взбрыкнувшего Санрайза и ухватиться за рожок мертвой хваткой. Для начала тренер Хван проверил, насколько хорошо Чанми держится в седле, и дал добро на то, чтобы самостоятельно покататься пока что только рысью, не переходя на галоп, а потом вернулся к Сану и ухватил жеребца за мундштучные поводья, давая привыкнуть ощущениям.

— Ну как тебе? — спросила Чанми, подъезжая поближе к испуганному Сану, качавшемуся из стороны в сторону. — Нравится?

— Пока еще не понял... — скованно отозвался он. — Сейчас, дай мне секунду, нужно привыкнуть...

— Хорошо. Ты не против, если я пока покатаюсь тут сама?

Она получила в ответ кивок и пришпорила Афину, погнав сначала рысью, а потом ускоряясь до галопа. Чанми выглядела счастливой. Наверное, соскучилась по школе верховой езды в Ульсане, и Сан в очередной раз похвалил самого себя, что купил сразу абонемент, а не только оплатил одно занятие. Эта яркая улыбка стоила того, чтобы сейчас мучиться. Теперь самому надо бы привыкнуть к седлу и не быть похожим на идиота. Тренер Хван еще несколько минут вел Санрайза сам, а потом принялся объяснять, как правильно держать узду и управлять конем. Поводья направо — сворачиваем направо, поводья налево — сворачиваем налево. Поводья на себя — остановка. Пришпорить — ускорение. Только не сильно, а то велика вероятность вылететь из седла и сломать руку или ногу. Вот и всё, ничего трудного. Наверное.

Попытавшись пришпорить коня, Сан прислушался к цокоту копыт. Ему нравился этот звук вкупе с легким потряхиванием земли при каждом прыжке чужой лошади. Чанми вот уже совсем не стеснялась, гоняя Афину галопом и перепрыгивая через препятствия, но потом вдруг резко повернула назад, радуясь тому, что у Сана стало получаться, и сбавила скорость до обычного шага, решив вдвоем покататься по плацу и поговорить. Народа по-прежнему было много, но если тесно прижаться друг к другу, то кричать становилось не обязательно.

— Вот теперь мне куда больше нравится, — проговорил Сан, погладив коня по гриве и гребню. — Практически ничего трудно... о-о-о-о... Тише, тише, — он прижался к шее заартачившегося Санрайза, которому не понравилось, что поводья дернули слишком сильно. — Можем ходить сюда два раза в неделю целый месяц. Хочешь?

— Еще спрашиваешь! — воскликнула Чанми. — Я так скучала по верховой езде, и лучше подарка ты не смог бы для меня придумать. Вот только... Ты хочешь ходить вместе? Тебе правда понравилось или ты делаешь это только ради меня?

— И то и другое, — беззаботно ответил Сан, а потом увидел, как ему маячит тренер. Значит, их время уже вышло.

С сожалением погнав по плацу, Чанми остановилась у ворот и ловко спрыгнула с Афины, а потом подошла к Сану. Тот вытащил ногу из одного стремени, но забыл, что носок второго его ботинка находится по другую сторону, и практически грохнулся на землю, однако ощутил на своей талии женские руки и, успев удержать равновесие и вовремя выпутаться, вцепился в плечи Чанми. Они встали близко друг от друга, выпрямившись, точно так же, как тогда, у палатки, и потянулись было за поцелуем, но Санрайз, разволновавшись еще больше наездника, громко заржал и топнул копытом. Переодевшись на сей раз первым, Сан вышел из раздевалки и причесался, не зная, то ли сейчас довезти Чанми туда, куда она попросит, а то ли настоять на продолжении свидания в каком-нибудь милом кафе.

— Время так быстро пролетает, когда я в седле, — поделилась она, сев в машину самостоятельно. Сан трогаться с места не спешил. — Спасибо тебе! Огромное спасибо! И если ты хочешь продолжать ходить со мной, то я буду только рада.

— Какие фильмы тебе нравятся? — спросил невпопад он.

— Да разные, но больше всего люблю мультфильмы или какие-нибудь мюзиклы. Ты намекаешь на?..

— Поехали в кино? Неважно на что, — предложил Сан, повернувшись всем телом и сложив локоть на руль, а потом чуть приблизившись. — Ты еще не рассказала мне ту историю с походом с друзьями. Что там эти дикие кабаны? Кого подрали?

Чанми только открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела издать ни звука, ощутив губы Сана на своих губах и тут же ответив. Ей было с ним легко и свободно. Он с ней переставал быть ледяной глыбой, которой казался при других, и тепло сквозило в каждом прикосновении и в каждом слове. Мужская рука властно обхватила талию, вторая зарылась в растрепанных после верховой езды волосах, а языки сплелись, лаская друг друга. Это был желанный поцелуй, о котором думали оба и которого ждали против воли, но почему — вопрос так и остался без ответа.

— Не играй со мной, — ненадолго оторвавшись, почти шепотом проговорил Сан. — Ты мне нравишься и я хочу видеть тебя чаще, но если ты снова начнешь меня игнорировать... То у меня тоже есть гордость. Это не шантаж, просто если всё повторится снова, то я больше тебя не потревожу.

— Никогда? — спросила Чанми, всё еще прикрывая глаза и жаждая продолжения.

— Никогда.

— Тогда ты не оставляешь мне выбора, — Чанми снова впечаталась в его губы, соединив их несколько раз. — И если у нас что-то сложится, я расскажу об этом Миён. Но ты же понимаешь, что формально мы еще не встречаемся?

— Встречаемся или нет, но никто не запретит мне видеть тебя.

Сан пересадил ее к себе на колени и снова поцеловал. Да, это странно, но пусть так. В одном Уён прав: они с Чанми толком не общались, но тянутся друг к другу, как магниты, а значит могут видеться без обязательств и делать во время своих встреч всё что заблагорассудится. А там время покажет, что из этого получится.

*****

Миён не спала практически всю ночь. Стоило только погрузиться в дрему, как-то будили кошмары, то возвращались мысли о проекте, который с таким усердием и тщательностью готовился. Уён настоял на том, чтобы выступать первыми и отстреляться раньше всех, но хорошо говорить тому, кто способен, казалось, сделать что угодно без особого труда. А вот Миён ужасно нервничала и то и дело возвращалась к файлу с их схемой и всеми пояснениями, стараясь вызубрить каждое слово, решив, что раз ей не спится, то придет сегодня к первой паре, хотя по расписанию им было ко второй. Уён же всегда к восьми утра был тут как тут или же гулял после работы. Вот и отлично, повторят доклад. Еще в прошлом году Миён бы сделала всё на отвали или заказала бы проект в интернете, а потом, выслушав замечания, вернулась на свое место и забыла, но теперь всё изменилось. Несмотря на кажущуюся лояльность, Пак Сонхва был ответственным куратором и строгим преподавателем, который заметит все недостатки и укажет на них в жесткой форме. Не хотелось сесть в лужу, особенно когда начинаешь что-то понимать.

— Это всего лишь пятнадцатиминутный доклад, не нервничай, — проговорил Уён, достав таблетку от головной боли и вторую — от рези в желудке, запив их водой. — Мы же с тобой раз сто одно и то же повторили, самого от этого проекта тошнит.

— Нет, давай еще раз! Я тебе перескажу сначала, — настояла Миён, пробежалась глазами по листку, а потом проверила наличие флэшки в сумке. Уёну пришлось слушать заново. — Итак, тема нашего исследования — проектирование следящей системы. Основной целью данного курсового проекта является проектирование следящей системы в соответствии с техническими условиями работы. Для проектирования всей системы потребуется расчет и выбор электрических и электромеханических компонентов для каждого элемента схемы, — она затараторила. — В качестве чувствительных элементов в следящих системах могут применяться индуктивные, индукционные, потенциометрические, фотоэлектрические, емкостные и другие датчики. В проекте предполагается использование синусно-косинусных вращающихся трансформаторов. Сейчас я покажу параметры варианта на таблице, выведенной на слайд, — она открыла схему на листе и принялась водить по ней ручкой. Несколько раз ошиблась из-за волнения и начала снова.

— Так, — прервал Уён, когда Миён ошиблась в очередной раз и едва не расплакалась, — давай заканчивать. У нас практика стоит третьей парой, а до тех пор даже не прикасайся к этим листам, иначе только начнешь путаться. Ты молодец, ты всё знаешь, а теперь дай голове немного отдохнуть.

— Я боюсь что-то забыть... — протянула Миён, даже не стараясь уже отобрать листы. — Не хочу подвести тебя и себя саму. Я впервые в жизни подошла к чему-то со всей ответственностью, а теперь у меня чувство, будто я снова ничего не знаю!.. Ну пожалуйста, проверь у меня еще раз!

— Нет. Лучше выпьем по стаканчику кофе, а то я ничего не ел. В животе урчит.

— Ой, прости!.. Я сегодня вся на нервах и забыла взять тебе поесть, — воскликнула Миён, виновато впившись ногтями в кожу и поднеся руки ко рту. — Я такая рассеянная.

— Ты и не обязана меня кормить. Не нервничай и успокойся, — Уён резко остановился и отнял руки Миён от ее лица, крепко сжав их, — всё хорошо. Уверен, что мы выступим сегодня просто блестяще. Правда, меня мучит один вопрос, — сказал он, так и не выпустив одну ладонь Миён из своей, а потом выбрав в автомате кофе с ореховым вкусом и нажав на кнопку. — Тебе нужна будет помощь, когда мы всё сдадим? Продолжим дальше заниматься? А то мы вроде обещали разойтись как в море корабли после сдачи проекта, — Уён нервно хихикнул.

Миён ответила далеко не сразу. На самом деле, ее этот вопрос тоже волновал и она не знала, как бы подступиться к нему, так что была рада, что ей не пришлось первой. В начале сентября она и не думала, что Уён перестанет ее хотя бы раздражать, а теперь не видела свою жизнь в университете, да и вне, без него. Поэтому только сказала, что была бы рада заниматься дальше и что ей нужна помощь. Чтобы никому не мешать под дверями, в которых ведется занятие, Миён предложила уйти подальше, к пустым закрытым аудиториям, и запрыгнула на подоконник, едва не опрокинув свой стаканчик с кофе. Впервые на ее памяти в университете было так тихо.

— Тебе нравится то, как смотрится кольцо? — спросил, нарушив приятное утреннее молчание, Уён, обратив внимание на руку Миён. — Я всё еще могу его поменять.

— Не нужно ничего менять. Оно великолепно и подходит к любому образу. И кстати, — Миён вытянула указательный палец, призывая подождать, и достала из сумки небольшой черный пакетик. — Я хотела отдать тебе после того, как расскажем доклад, но лучше сейчас. Открой! Будет всё время напоминать обо мне, надеюсь.

— Если что, я сделал тебе подарок от чистого сердца, а не потому, что хотел получить что-то в ответ, — улыбнулся Уён и вынул из пакета сначала черную круглую подставку с сенсорной кнопкой, а потом акриловый светильник в форме шлема Тони Старка. Затем осторожно всунул его в специальный проем, и светильник загорелся красным. — Ух ты, а если нажать... — он приложил палец к кнопке, и цвет сменился на зеленый, затем на белый, голубой, фиолетовый, синий... — Я могу делать так весь день! — с восторгом воскликнул Уён и принялся нажимать снова и снова, приоткрыв рот.

— Я знала, что тебе понравится. Сказала бы, чтобы ты включал его ночью, когда ложишься спать, но ты ведь ночами не спишь. Кстати, — Миён пододвинулась ближе и наклонилась к уху Уёна. — О твоей работе я никому еще не сказала.

— Это моя фраза!

— Было ваше — стало наше. Считай это моей маленькой местью за потрепанные нервы, — Миён звонко рассмеялась и поставила ноги на подоконник, обняв себя за колени. — Раньше меня твое ребячество бесило, а сейчас самой смеяться хочется. А я тебя когда-нибудь раздражала?

— Меня трудно вывести из себя или начать раздражать, но я просто не понимал, как можно так безответственно относиться к учебе... — чуть подумав, ответил Уён и, наигравшись со светильником, прибрал его в пакет. — Просто я еще в школе питал слабость к программированию, читал всякие книги, пробовал что-то разрабатывать, потом подрабатывал и ходил к репетитору. Мне тоже поначалу было нелегко разобраться в физике и математике, да и всяких программах, но я старался... И даже завидовал тем, кто не парится так же, как и я. Ну и обидно, конечно, слышать, что тебе всё дается легко... Тогда, на вечеринке, меня это задело, хотя я изо всех сил хотел наладить с тобой отношения. В итоге моя взяла! — Уён довольно покачал головой из стороны в сторону.

— Прости... мне до сих пор стыдно... — на выдохе проговорила Миён. Воспоминания о том вечере на вечеринке больно кольнули ее в грудь. — Не из-за того даже, что я сказала, будто тебе всё дается легко, а из-за того, что... Я была эгоисткой и думала, словно у меня одной есть проблемы. Даже не пыталась узнать тебя получше, прежде чем судить. Просто меня раздражало, что ты всегда с Саном, вот и отыгрывалась на тебе.

— Всё уже прошло. Ты стала дорога мне, Миён, — тихо вымолвил Уён и подсел поближе. — И я очень рад, что ты хочешь заниматься дальше. Не только из-за того, что мне нравится твоя старательность и стремление к учебе, но и из-за...

Он не договорил. Медленно прикрыл глаза, снова ощутив тот пресловутый романтический флер, принялся наклоняться ниже и не услышал ни слова от Миён, как в тогда, в парке. Она коснулась кончиками пальцев руки Уёна и подалась вперед, уже чувствуя на щеке теплое дыхание и ощущая знакомый приятный запах. В груди всё затрепетало, в районе живота словно что-то защекотало внутренности. Это опасная близость, вокруг — никого, и очень хотелось, чтобы так оставалось и дальше. Миён почти коснулась губ Уёна своими, не зная, с чего и как начать, а потом...

— О, вы тоже пораньше! Я перепутал дни и пришел к первой, хотя мог поспать, — громко сказал Чонхо, протирая очки. Этот слепой крот не увидел, что может чему-то помешать, и бесцеремонно нарушил тишину и идиллию.

— Да что ж такое... — едва слышно прошептал Уён, разочарованно всплеснув руками. — Как твой доклад? Ты сегодня выступаешь или в четверг? — чтобы сгладить неловкость и отвлечь отвернувшуюся Миён, щеки которой стали пунцовыми, спросил он, а потом допил свой кофе и швырнул стаканчик в мусорный бак.

— Сегодня. Только вот Кюрин, похоже, так ничего и не выучила... — недовольно пробурчал Чонхо, наконец надев очки. — Всё приходилось делать одному. Тебе тоже? Миён, прости, конечно, за прямоту, но ты интеллектом никогда не блистала.

— Ага, спасибо. Но чтобы тебе знать, я плотно взялась за учебу. А так да, раньше она давалась мне с натяжкой...

— Смотря еще какая натяжка... — задумчиво проговорил Чонхо и ощутил, как ему в голову врезается учебник. Миён вдруг вспомнила свои недавние фантазии, преследовавшие ее теперь чуть ли не ежечасно, и снова зарделась. А вот Уёну стало даже смешно. — Я просто пошутил... Ну да, будь тут в партнершах Хан Наын, Хигём или кто еще, это другое дело, а так...

— У меня к вам вопрос, мальчики. Раз все вокруг, у кого ни спроси, считают этих троих красивыми, привлекательными, сексуальными и далее, то почему все так отзываются о них? Я не могу понять вашу мужскую логику, — Миён скрестила руки на груди. — Все по ним сохнут, приглашают на свидания, дарят цветы, подарки, лайкают фотографии, а потом — вот это? Между прочим, Хан Наын я видела на коленях у вас обоих, а особенно часто — у тебя, — она укоризненно ткнула пальцем в Уёна. — Лицемерие, получается.

— А, ну... — Чонхо почесал затылок, немного подумав. — Мы их не уважаем. Они красивые, привлекательные и всё, что ты перечислила, но на мой взгляд, у них много поклонников из-за того, что они доступные. Вот каждый и пытается к ним подкатить.

— То есть Хонджуна, например, вы не считаете доступным, а их — считаете? И почему же вы тогда его уважаете, а девушек — нет? Почему у него за спиной никто ничего плохого не говорит, а у них — да? Двойные стандарты!

— Я? Уважаю Хонджуна? — переспросил Уён, указав на себя пальцем. — Я ему относительно недавно морду набил. Да и не в том дело, что Наын, Кюрн и Хигём много с кем спят, а в том, что они при этом изменяют своим временным парням и делают всё ради собственной выгоды. Хорошему человеку и помочь не жалко, хотя я всяким людям помогаю, а они сами лицемерки и смотрят на всех свысока. Подходят ко мне, только когда им выгодно, а так я в их глазах нищеброд, который не может покатать их на тачке, Чонхо толстый, Юнхо дылда и ведет себя как подросток, Минги мямля, у Хонджуна улыбка некрасивая, у Дэквона собачий прикус, и только Сан — красавчик всея университета, вот к нему и повышенное внимание с их стороны. Мы их за это не уважаем: за то, что они о нас говорят такие вещи, а сами потом улыбаются, когда нужна помощь.

— И добавить нечего, — кивнул головой Чонхо. — А мы иногда пользуемся ситуацией. Парни вообще, в смысле, конкретно я и Уёни — нет, конечно.

— Поверю на слово, — на выдохе проговорила Миён, ощутив облегчение от того, что ее друзья не клюют на эту удочку. А она еще хотела подружиться с Наын! Нет уж, если быть такой, как она, значит быть популярной, тогда и даром не надо. — Ладно, идемте, а то сейчас у аудитории все столпятся, зайти потом будет невозможно.

Миён была разочарована. В прошлый раз она еще считала, что то, что их прервали — это хорошо, однако в этот раз всё было иначе. Ей хотелось этого поцелуя. Она потянулась за ним, желая ощутить губы Уёна на своих губах хотя бы на секунду, но... Да что ж за наваждение такое? Почему оно опять не дает покоя? Это ведь даже не любовь, это плотское влечение, которое контролировать раз за разом становится всё труднее и труднее. Да и не хотелось уже. Вот только... Вот только Миён знала, что совсем не умеет целоваться. Она видела, как это делают на экранах, как это происходит в книгах, как описывают в статьях, но у самой был лишь один невинный поцелуй в средней школе. А потом захотелось чистой и ничем не замутненной любви, вспыхнувшей, словно пожар, и до того, как увидела Сана, она не знала, с кем хотела бы разделить свои чувства.

Миён была влюблена в самую идею любви. А сейчас повзрослела и поняла, что это нечто больше, чем просто искорки в глазах, и не понимала, что и к кому чувствует.

В любом случае, стоило отложить размышления обо всем случившемся хотя бы до дома и до дневника, а сейчас — сосредоточиться на учебе. Пара по философии пролетела быстро, а вот следующая... Пак Сонхва уже сидел в аудитории, внимательно разглядывая лист посещаемости, и исподлобья поглядывал на тех, кто уже успел войти. И разумеется, некоторые из тех, кто сегодня должен выступать, но не был готов, не явились, однако это было ожидаемо. Уён возился с флэшкой, проверял все слайды в презентации, которую оформила Миён, а она сама снова уткнулась в листок, временами рявкая на тех, кто слишком сильно шумел. Когда прозвенел звонок, она застыла у кафедры и сжала пальцами складки блузки, готовая провалиться сквозь землю. Пак Сонхва закинул ногу на ногу, повернулся к доске, на которой высветилось изображение с проектора, и подпер кулаком голову, принявшись внимательно слушать.

Первой должна была рассказывать Миён. Она специально взяла на себя большую половину объяснений их функциональной схемы, особенно ту часть, в которой нужно показывать почти всё на самом устройстве, лежащем сейчас на кафедре. Уён ободряюще кивнул и незаметно показал большой палец, а потом заученные наизусть слова потекли сами собой. Рассказывая, Миён не забывала обращаться к схеме на доске и возвращаться к самому следящему устройству. А еще старалась не смотреть на Пак Сонхва, иногда кивающего или прищурившегося. Настала очередь Уёна рассказывать дальше и продолжать сборку деталей так, чтобы было видно всем, хоть большинству и было всё равно. Кто-то занят тем, что копается в телефоне, кто-то повторяет собственный доклад, а кто-то пусто смотрит на доску, думая о своем. Но это не главное.

— В результате курсового проекта была спроектирована следящая система в соответствии с техническими условиями работы, — проговорил, подводя вывод, Уён, — был произведен расчет и выбор электрических и электромеханических компонентов для каждого элемента схемы. В результате анализа и проектирования было проведено моделирование разомкнутой системы, — Уён поклонился, услышав аплодисменты.

— Что ж, — Пак Сонхва взглянул на свои немногочисленные записи, — ничего другого я от вас и не ожидал, потому что в вас-то как раз был уверен. У аудитории есть какие-то вопросы? — он выразительно посмотрел на остальных студентов. — Что, никто опять не слушал? Ладно, тогда задам я. Ответит мне Кан Миён. Вы сказали, что фактически момент инерции редуктора, приведенный к валу исполнительного механизма, зависит лишь от первых четырех шестерен. Почему остальные не учитываются? — он слегка прищурился.

— Потому что они являются дополнительными и почти не влияют на работу редуктора... — едва не проглотив язык, ответила Миён, ухватив Уёна за запястье. — Первых четыре шестерни дают больше мощности и учитываются в расчетах. Мы не брали остальные шестерни в угоду упрощения расчёта момента инерции редуктора.

— Хорошо-о-о-о... Больше и спросить нечего, презентация проекта исчерпывающая, — сказал Пак Сонхва, сделав пометку в листе посещаемости. — Поздравляю вас с успешной сдачей. Вы хорошо работаете в этом семестре, Кан Миён. Хвалить Чон Уёна я считаю излишним в силу того, что мое мнение ему и так известно. Можете присаживаться.

Миён и Уён, севшие на этой паре вместе, скрепили руки под партой до боли и готовы были визжать от счастья и облегчения. Благо, это закончилось и в следующий раз настолько серьезно Пак Сонхва придется отвечать только на экзамене. Дальше понесся поток чужих докладов, но Миён уже не слушала, поглощенная чувством эйфории, а вот Уёну было интересно и он время от времени задавал уточняющие вопросы или делал ненавязчивые замечания. За это его почти вся группа готова была ненавидеть, и в особенности — Хан Наын, которая рассчитывала на то, что отвечать по большей части будет Сан, вот только Пак Сонхва хорошенько потрепал ей нервы, заставляя говорить самостоятельно, в результате чего оценка оказалась ниже предполагаемого.

— Остальные доклады послушаем в четверг. Сон Минги, надеюсь, ваш партнер к этому времени поправится и принесет мне справку о болезни, — проговорил Сонхва, вставая со стула и стягивая со спинки пиджак. — Всем спасибо за занятие, ваши устройства я отнесу на кафедру.

Едва только он скрылся из аудитории, раздался коллективный облегченный вздох и начались сборы домой. Каждый отвечающий чувствовал себя потрепанным, избитым, брошенным на асфальт и задавленным по меньшей мере фурой. И только Уён, как и всегда, оставался радостным и беззаботным. Если бы еще сонливость и тошнота не одолевали, было бы совсем славно. Предложив отпраздновать успешную сдачу при первой возможности, Миён направилась в аудиторию к Ёсану, бегло попрощавшись со всеми, а Уён скорее направился домой. Хотел поехать на автобусе, но уже на остановке ощутил жуткую резь в животе и вызвал себе такси, а как только переступил порог дома, побежал в туалет, склонившись над ним. Всё снова как в тот раз... Нещадно рвало, голова кружилась, в глазах мутило, и это не заканчивалось еще очень долго. Бессильно вытерев уголок губ рукавом, Уён откинулся спиной на ванну и прикрыл веки, стараясь прийти в себя. Невозможно... Это просто невозможно...

Дыхание сбилось, боль в животе так и не прошла, и Уён кое-как дополз до кухни, следом вынув из шкафа лекарства. Ему нельзя отпрашиваться снова, просто нельзя. А что делать, если за барной стойкой будет так мутить? Сану или Миён писать не хотелось, чтобы их не волновать и чтобы они не заставляли брать больничный. Время идет, сроки поджимают, нужно платить родительские долги, а значит — отдыхать противопоказано. Почувствовав себя чуть лучше и дотянувшись до телефона, Уён позвонил в коммунальную службу, чтобы уточнить сумму и сроки, но потом услышал то, чего совсем не ожидал.

— Вы можете не волноваться, господин Чон, половина суммы долга уже внесена.

— К-кем?.. — удивился Уён, надеясь не получить ответ, который не хочет услышать.

— Господин Чхве Сан внес названную мной выше сумму. Могу посмотреть число, если хотите.

— Нет, спасибо, — покачал сам себе головой Уён. — Всего доброго.

— Всего доброго, до свидания.

Сан... Придурок редкостный, что он наделал и где он на это достал деньги?! Уён хотел написать ему, сказать, что вернет всю сумму и что не потерпит, чтобы господин и госпожа Чхве тратились на подобные вещи в ущерб семейного бюджета, но потом, вспомнив о своем устройстве, передумал. Нужно только немного подождать... Сан приходил побитым в понедельник, а значит на этих выходных есть шанс поймать его с поличным. Уён был свято уверен в том, что его проблемы должен решать только он и не собирался жертвовать здоровьем и безопасностью друга ради собственной выгоды. А еще нужно набраться смелости и снова навестить родителей. Вот только идти в отчий дом — сродни пытке. Уверившись, что ему лучше, Уён решил таки взять еще один отгул и пройтись по улице, подышать свежим воздухом. Уже там он достал телефон и открыл нужное приложение, а потом увидел, что точка Сана поехала в сторону района Кансогу.

Прекрасный шанс, и упустить его нельзя.