Глава 7
Они пережили этот длинный день каждый по-своему. Север до вечера пролежал лицом к стене, обхватив себя руками, пытаясь удержать воспоминания об этой ночи, его последней ночи в человеческом облике. Прежнего Севера де Сенье завтра не станет. Если он не умрет от пыток, то, скорее всего, сделается беспомощным калекой, обрубком плоти, способным только ходить под себя. И в таком виде он не будет нужен ни Анри, ни самому себе. И вот тогда, ежели молодой монах искренен в своих чувствах к нему, Север попросит о милости... Дважды приносили похлебку с куском хлеба и кувшином воды. Есть он не мог, хотя понимал, что силы понадобятся ему на допросе, но желудок сжимался при каждом глотке, и де Сенье едва не стошнило. Воду он выпил всю до капли. Север пробовал молиться, но сразу же начал вспоминать Анри и решил не богохульствовать. В итоге он забылся тревожным сном и был разбужен грубым окриком стражника. Его время пришло.
Анри провел этот день в каком-то тупом оцепенении. Вернувшись в свою келью, похожую на камеру, он целый час кряду простоял на коленях, не произнеся ни единой молитвы, затем с трудом поднялся и сел на узкую кровать. Любое движение причиняло боль. Несильную, но довольно ощутимую. Он радовался ей. Она напоминала о том, что сегодняшняя ночь не была плодом его больного воображения. Анри отказался от трапезы и не смог заснуть, пытаясь придумать хоть что-нибудь, чтобы помочь Северу пережить следующий день. Накатывающие волны паники душили его и мешали рационально мыслить. Уже под утро он решил, что будет с Севером до конца, облегчив сколь возможно его муки, и, проводив его на костер, сведет счеты с жизнью. За прошедшие сутки он ни разу не вспомнил о Боге.
* * *
Анри сидел за столом рядом с отцом Альбином и теребил лежащее перед ним перо. Он отказывался верить в реальность происходящего. Только недавно Север был вместе с ним, от его поцелуев огнем горело лицо, его ласковые и умелые руки сводили Анри с ума, а движения члена внутри него, пусть и вызывавшие поначалу боль и дискомфорт, дарили ни с чем не сравнимое ощущение счастья принадлежать кому-то так полно и безраздельно.
Теперь же он расширившимися от ужаса глазами наблюдал, как подручный палача снимает с Севера одежду, прикасается к его телу не для того, чтобы доставить удовольствие, как делал это всего ночь назад Анри, а чтобы унизить узника еще больше. Молодому монаху хотелось броситься к Северу, оттолкнуть от него этого вонючего мужлана с его грубыми руками, крикнуть им всем: «Не смейте! Он мой!» Он чувствовал себя совершенно жалким и беспомощным, не в силах бороться в одиночку против всей страшной машины инквизиции.
Меж тем, раздев предварительно донага, Севера уложили на деревянное ложе дыбы, и папаша Тома закрепил веревочные петли на его запястьях и лодыжках.
«Кто-нибудь, ну хоть кто-нибудь, остановите это!» — молил Анри. Но Бог оставил его, и взывать к нему не было никакого смысла.
— Север де Сенье, — отец Альбин откашлялся и торжественно обратился к подсудимому: — У вас имелось достаточно времени на раскаяние и чистосердечное признание своей вины. Господь свидетель, я не торопил вас, но и мое терпение небеспредельно. В последний раз спрашиваю вас: готовы ли вы сознаться в собственных злодеяниях и выдать трибуналу ваших сообщников?
Грудь Севера тяжело вздымалась, он упрямо сжал губы, посмотрел прямо в проницательные голубые глаза клирика и отчетливо сказал:
— Нет.
— Приступайте, папаша Тома, — произнес отец Альбин ледяным тоном.
Палач надел рукавицы, взял с жаровни раскаленный железный прут и, получив кивок одобрения от преподобного Альбина, приложил его сначала к предплечью Севера, а затем провел им по боку узника от подмышки до бедра. В камере повис нестерпимый смрад: смесь горелого мяса и паленого волоса. Север дико закричал. Его тело выгнулось дугой, насколько позволяли опутывавшие руки и ноги веревки, и тут же обмякло.
Анри следил за этим кошмаром, не в силах отвести взор. Он весь обливался холодным потом и часто дышал, стараясь удержаться на краю сознания, ведь отец Альбин может отстранить писаря, сомлевшего от вида пыток, а у него еще теплилась слабая, безумная в своей нереальности надежда помочь де Сенье.
— Не переусердствуйте, папаша Тома, — бесстрастным голосом произнес преподобный Альбин. — Он нужен нам живым и по возможности в здравом рассудке. И прикройте срам, будьте уж так добры.
Палач молча кивнул, зачерпнул ведро холодной воды из стоявшей неподалеку от горящей жаровни бочки и окатил Севера с головы до ног. Несчастный дернулся и со стоном открыл мутные, полные невыносимой боли глаза. Папаша Тома взял какую-то тряпицу и обернул ею чресла Севера, задев при этом свежий ожог, отчего де Сенье вскрикнул.
— Обвиняемый, вы слышите меня?
Север медленно повернул голову, посмотрел на стол, за которым восседали его мучители, и попытался зафиксировать расплывающийся взгляд на лице Анри, чья дрожавшая рука судорожно стискивала перо, враз ставшее тяжелее мельничного жернова.
— Вам ни к чему так страдать, мальчик мой, — участливо сказал преподобный Альбин. — Покайтесь в своих грехах, выдайте нам имена прочих еретиков, и все это, — он обвел рукой пыточную, — сразу же прекратится, и вы примете смерть с чистой совестью. Обвинения против вас — увы! — неоспоримы. Нам нужно ваше признание и имена, иначе, боюсь, вас будут пытать, пока мы не добьемся требуемого. Если вам сейчас нелегко говорить — просто кивните. Отец Анри, приготовьтесь записывать его показания.
— Правда ли, что вы, Север де Сенье, носите звание аптекарского Мастера, каковое получили, будучи несколько лет помощником достопочтимого месье Гримуа?
Север прикрыл глаза и чуть заметно качнул головой в знак согласия.
— Прекрасно! — потер руки отец Альбин. — Вот видите, истина облегчает душу! Продолжим. Две недели назад вы добровольно и без принуждения подтвердили, что, не имея патента лекаря, занимались врачеванием?
Новый кивок, и лицо преподобного Альбина озарила улыбка. Казалось, он испытывал к кающемуся грешнику прямо-таки отцовские любовь и расположение. — Я доволен, сын мой! Думаю, не пройдет и часа, как вас вернут обратно в камеру. Признаете ли вы, Север де Сенье, что, вступив в сговор с другими еретиками, варили зелья и отравы по наущению дьявола?
Север еще раз посмотрел на Анри, во взгляде которого ясно читалось: «Да! Скажи "Да"!» — и отрицательно покачал головой.
— Сын мой, вы, вероятно, ошиблись, — мягко промолвил отец Альбин. — От вас требуется подтвердить, что существовал преступный сговор с целью под видом лечения травить добрых христиан. Вы признаете себя виновным?
— Нет, — с огромным трудом прошептал Север, — не признаю...
— Тем хуже для вас, — поджал губы отец Альбин. Его яркие голубые глаза за стеклами очков стали холоднее льда. — Папаша Тома, приступайте.
Анри хотелось броситься на колени перед главным судьей трибунала, лобызать край его рясы, умолять не мучить Севера или, если уж им необходима жертва, взять его, Анри, но он только сидел, сжимая до боли свое перо, уткнувшись в пергамент невидящим взглядом.
Палач приблизился к деревянному сооружению, на котором помещался привязанный Север, и кивнул своему помощнику. Вдвоем они принялись крутить валики, установленные по оба конца от страшного ложа. Веревки, опутывающие запястья и лодыжки Севера, натянулись до предела, пока лишь впиваясь в кожу. Севера била крупная дрожь. Он еле слышно шевелил губами, и Анри понял — он молится. Сам молодой монах был напуган до такой степени, что все слова, которыми он обычно обращался к Богу, разом вылетели из его головы.
— Вы сознаетесь? — голос отца Альбина гремел не хуже иерихонской трубы.
— Нет!
Палач с подручным несильно повернули валики. Север застонал. Веревки на его запястьях окрасились кровью.
— Назовите нам несколько имен, и все закончится, — не унимался судья.
Анри едва дышал. Слезы, стоявшие в глазах, застилали от него ужасы, творимые с Севером, но он не мог заткнуть еще и уши, и когда в ответ на очередное еле слышное «нет» раздался жуткий хруст, перерастающий в нечеловеческий вой, его поглотила тьма.
* * *
— ...В этом нет ничего постыдного, сын мой, — в голосе отца Альбина и в его взгляде, обращенном на лежавшего на лавке Анри, сквозила отеческая забота. Он поднес ковш к губам Анри, тот сделал глоток и закашлялся. На глаза навернулись слезы. Больше всего на свете он хотел выяснить, что сталось с Севером, но не смел спросить.
— Простите меня, святой отец!
— Тут не в чем каяться, Анри! — преподобный Альбин ласково потрепал его по щеке. — Твоя душа не запятнана грехом, и тебе тяжело видеть чужие страдания, даже если это — погрязший во зле еретик.
— Что с ним теперь будет? — вопрос, терзавший его, прозвучал холодно и отстраненно.
— Боюсь, сын мой, раз пытка каленым железом и дыба не заставили его сознаться, он слишком глубоко увяз в своей ереси. Я передал его дело в суд для вынесения смертного приговора. Debita animadversione puniendum (1). Думаю, это не займет много времени. Близится Рождество Христово. Уверен, парижский прево (2) захочет встретить праздник, зная, что преступник уже никому не угрожает, да и черни полезно поглядеть на поучительное зрелище. «Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают» (3).
Сердце Анри будто прошили тупой иглой. Рождество наступало через четыре дня. Значит, жить Северу оставалось от силы три.
— Я виноват, что не сумел убедить его раскаяться. Я хочу искупить свое недостойное поведение. Позвольте мне исповедать его в ночь перед казнью и сопровождать на эшафот.
Отец Альбин посмотрел ему в глаза долгим испытующим взглядом.
«Он видит меня насквозь, — со страхом подумал Анри. — Он поймет, что мной движет отнюдь не смиренная любовь к ближнему!»
— Будь по-вашему, — промолвил инквизитор. — Я напишу о вас отцу-настоятелю. Вполне возможно, в скором времени мне вновь понадобятся ваши услуги.
«В скором времени я буду мертв. И если Северу суждено попасть в ад, я предпочту и там не расставаться с ним!» — сказал себе Анри, одарив отца Альбина благодарной улыбкой.
— Отдохните немного, сын мой. Я попросил перенести вас в комнату для допросов. Не хотелось злоупотреблять гостеприимством папаши Тома. Отец Обер присмотрит за вами, а меня, увы, ждут дела.
Преподобный Альбин ушел, а Анри остался лежать на жесткой лавке. У него кружилась голова, и он прикрыл глаза, притворившись, что спит.
— Повезло этому антихристу де Сенье, — раздался над ним голос отца Обера. — Преподобный Альбин, если еретик упорствует, почти никогда не подвергает его повторной пытке, а сразу же передает дело в гражданский суд для вынесения смертного приговора.
— Не понимаю, святой отец, в чем вы тут видите везение? — Анри узнал голос желчного худого монаха, имени которого он не запомнил.
— Папаша Тома как-то по секрету сообщил мне, что если дыбу применить только единожды, да еще без второго помощника, то этого хватит лишь на то, чтобы вывихнуть подсудимому руки и ноги, да растянуть сухожилия... Ну, может, парочка и порвется, но зато мышцы останутся целы.
— И чем это поможет де Сенье? Его же все равно ждет смерть на костре!
— По крайней мере, — недобро хохотнул отец Обер, — он утешится мыслью, что если бы Господь сжалился над ним и отменил приговор парижского прево, то опытный костоправ сумел бы поставить его на ноги.
— Да уж, повезло, так повезло, — протянул собеседник. — И судья попался милостивый — после допросов отца Родолфа в лучшем случае простился бы он со своими конечностями, и второго помощника палача вовремя лихорадка прибрала. А не отправиться ли нам пропустить по стаканчику вина, преподобный Обер? Мальчишка-писарь и без нас дорогу в свою келью найдет, когда встать надумает. Красивое личико, Господи, прости и помилуй! Пойдем отсюда, а то как бы в грех не ввел!
____________________________________
1. Debita animadversione puniendum — да будет наказан по заслугам (лат.)
Смертная казнь, как и конфискация, была мерою, которую в теории Инквизиция не применяла. Её дело было употребить все усилия, чтобы вернуть еретика в лоно Церкви; если он упорствовал, или если его обращение было притворным, ей нечего было с ним более делать. Как не католик, он не подлежал юрисдикции Церкви, которую он отвергал, и Церковь была вынуждена объявить его еретиком и лишить своего покровительства. Первоначально приговор был только простым осуждением за ересь и сопровождался отлучением от Церкви или объявлением, что виновный не считается более подсудным суду Церкви; иногда добавлялось, что он передаётся светскому суду, что он отпущен на волю — ужасное выражение, обозначавшее, что окончилось уже прямое вмешательство Церкви в его судьбу. С течением времени приговоры стали пространнее; часто уже начинает встречаться замечание, поясняющее, что Церковь ничего не может более сделать, чтобы загладить прегрешения виновного, и передача его в руки светской власти сопровождается следующими знаменательными словами: debita animadversione puniendum, то есть «да будет наказан по заслугам». Лицемерное обращение, в котором Инквизиция заклинала светские власти пощадить жизнь и тело отпавшего, не встречается в старинных приговорах и никогда не формулировалось точно.
http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/22258
2. Прево — должностное лицо во Франции XI-XVIII веков. С XI века прево называли королевского чиновника, обладавшего судебной, фискальной и военной властью в пределах административно-судебного округа, на которые делился королевский домен. В XIII веке прево были поставлены под контроль бальи на севере Франции и сенешаля на юге. С XV века у прево остались только функции судьи первой инстанции. В XVIII веке должность прево была упразднена.
http://dic.academic.ru/dic.nsf/politology/2231/Пре...
3. Аутодофе
Церковь оправдывала правомерность применения казни еретиков через сожжение на костре словами из Евангелия: «Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нём, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают» (Ин 15:4.6).
https://ru.wikipedia.org/wiki/Аутодафе
Св. Евангелие от Иоанна, глава 15
https://www.bibleonline.ru/bible/rus/43/15/