Глава 40
Вполне возможно, что Се Ляню лишь показалось, но плечи Хуа Чэна будто на короткий миг напряглись. Еще через мгновение он совершенно спокойно ответил:
— Я же говорил. В следующую нашу встречу я предстану перед тобой в первоначальном образе.
Для Се Ляня все ещё оставалось загадкой почему Саньлан так трепетно относиться к теме собственной внешности, которая, кстати, была не то, чтобы неплоха, а просто невероятно красива. По этой причине то с каким опасением и нервозностью Саньлан реагирует на эту тему было странно.
Он, конечно, не был дураком и понимал, что это тема явно больная не просто так и скорее всего начинается где-то далеко, возможно ещё до становления демоном. Что же произошло с Саньланом?
Се Лянь от природы был очень любопытным человеком из-за чего ему большим трудов стоило не спрашивать Саньлана о каждой мелочи и не интересоваться его прошлым и жизнью. Все-таки теперь они были друзьями и узнать больше друг о друге это обычное желание, но... но с Саньланом, как всегда, все было по-другому.
Подобные вопросы казались бестактными, они ведь знакомы всего ничего (хотя ощущается как будто они давние друзья). Хотело, чтобы Саеьлан сам доверился ему, сам рассказал.
Се Лянь вновь нахмурился от своих дум, что не укрылось от внимания Хуа Чена, только вот он и представить не мог, что сам являлся главной темой мыслей принца.
Се Лянь улыбнулся до ушей и искренне произнес:
— Прекрасно.
— И всё? — неподдельное удивление отразилось на лице Пэй Мина, повернувшегося к Се Ляню, — я ожидал минимум серенаду на два абзаца.
— Мне кажется подобное было бы не совсем к месту, — смущенно ответил Се Лянь.
— Вам много что кажется, но не все является правдой, — усмехнулся Пэй Мин.
Хуа Чен даже не обращал особого внимания на этот диалог. Его самого очень радовала перспектива знать некоторые мысли Се Ляня по его поводу.
Да, его всё ещё очень раздражала концепция того, что всем им без разрешения был предоставлен доступ к мыслям Се Ляня, но... подобные подсказки могли серьезно помочь ему не доставлять слишком много не удобств принцу.
Да и в мыслях Се Лянь изъяснялся намного красочней и подробно, что логично, и Хуа Чен соврал бы если бы сказал, что ему неприятно слышать подобные комплиментарные мысли Его Высочества о нём. Это вселяло некоторую уверенность.
Без насмешки, без утешения, просто и естественно. Хуа Чэн усмехнулся, и на этот раз выражение его лица стало по-настоящему спокойным. Они прошли еще немного, как вдруг Се Лянь вспомнил об одном очень важном деле. Сняв с груди серебряную цепочку, он спросил:
— Кстати, насчет кое-какой вещицы, это ведь ты ее оставил?
— Что-то ты поздно опомнился.
Хуа Чэн бросил взгляд на кольцо и с легкой улыбкой ответил:
— Я подарил его тебе.
— Подарки обычно дарят немного по-другому.
— И как же?
— Как минимум предупреждают, что это подарок.
—Ни разу не слышал.
Се Лянь:
— Что это?
Хуа Чэн:
— Никакой ценности оно из себя не представляет, просто прими как милую безделицу.
Мин И ели сдержался чтобы не закатить глаза. Он был уверен на все сто, что эта «сущая безделица» стоила как минимум как десяток дворцов. А зная то, что Хуа Чен имеет дурную привычку отключать мозг во время общения со своим ненаглядным, то мог подарить и что подороже. Кажется, как-то он обмолвился, что хотел подарить принцу свой прах... и Хэ Сюань даже не был до конца уверен, что хуже безделушка стоимостью как вся Небесная столица или прах Непревзойденного демона.
Несмотря на ответ, Се Лянь все же понимал, что ценность подарка наверняка пугающе высока.
Это была безусловно очень дорогая вещь, Се Лянь на своем опыте в этом удостоверился. То, как утончённо и изящно сделано кольцо не заметил бы только слепой, а материалы для его изготовления точно были подобранны превосходные. У Саньлана явно не было недостатка в деньгах, так что он мог позволить себе подобную роскошь.
— В таком случае, премного благодарен Сань Лану.
Когда он снова надел кольцо на шею, в глазах Хуа Чэна пробежала едва заметная искра.
Мэй Наньцин настороженно сощурился. Что же это за кольцо такое, что вызывает такую реакцию у демона? Проклятие, заговор, может вообще из какой-то ритуальной атрибутики? Судить было сложно, учитывая, что всё что у него было это лишь краткое описание вида этого кольца.
Но даже так было не ясно зачем Хуа Чену дарить такой подарок Се Ляню. Точно не чтобы подкупить, принц хоть и в хороших отношениях с Его Высочеством, но особого веса в Небесной Столице не имеет.
Советник разочарованно поджал губы, этот «Саньлан» был той ещё темной лошадкой. А те крупицы информации, что им давали вообще не помогали.
Се Лянь огляделся по сторонам.
— Когда в игорном доме ты сказал, что собираешься посетить Дом Блаженства, я подумал, что Дом Блаженства — это какой-то публичный дом. Но по виду он больше похож на Дом Песен и Танцев.
— Кто-то просто не умеет выбирать названия.
— Никогда не жаловался на фантазию.
— Не все могут заметить свои недостатки.
— По своему опыту говорите?
— ...
Хуа Чэн приподнял брови.
— Гэгэ, о чем ты вообще говоришь? Я никогда в жизни не посещал публичных домов.
— Да ну? — удивился Пэй Мин. Се Лянь так же перевел заинтересованный взгляд на Хуа Чена.
— Да. У меня есть более важные дела.
Но Фэн Синь с Му Цином не поверили ни единому его слову. Хуа Чен явно просто решил состроить из себя чистого и невинного юношу, который за всю жизнь женщины не касался и ни одной мухи не обидел. Практически святой. От этой показушности уже тошнило.
Се Ляню это показалось удивительным.
— Учитывая две предыдущие мисси Его Высочества вовремя, которых он разбирался с разными последствиями похождений Генерала Пэйя, такая реакция весьма закономерна, — заметил Ши Цинсюань.
С этим было сложно не согласиться, прошлые миссии были весьма богаты на разного рода события и сюжетные перипетии.
— Правда?
Хуа Чэн:
— Конечно, правда.
Они подошли к кушетке из черного нефрита и сели рядом. Хуа Чэн добавил:
— Это место я построил просто ради забавы, можно сказать, как одну из своих резиденций. Когда есть свободная минутка, прихожу сюда побездельничать. Если недосуг, то и не вспоминаю о нем.
— Незаметно похвастался, — Цин Жун вновь начал изображать из себя невесть что, — я такой пиздатый и богатый, каждый день строю себе новый дворец!
— А что завидно? Тебе то не светит ничего больше твой плесневелой пещерки, — ответ Хуа Чена не заставил себя ждать.
— Моё логово будет получше чем у многих! — тут осклабился Ци Жун.
— Чуть лучше болота, да, — усмехнулся Хуа Чен.
Со стороны Ци Жуна послышалось что-то нечленораздельное и похожее на брань. Похоже, кто-то получил очередной подзатыльник от Советник. Вполне заслуженно.
Се Лянь ели сдержал улыбку. Эта перебранка Саньлана с Ци Жуном больше походила на споры детей выясняющих кто лучше, сильнее и тому подобное. Такая ребячливость в поведении Саньлана очень нравилась Се Ляню.
Се Лянь:
— Так значит, это твой дом.
Хуа Чэн поправил:
— Резиденция. Не дом.
Се Лянь непонимающе нахмурил бровь, а какая разница? Эти два слова ведь синонимы друг друга. Или Саньлан намекает, что в этой резиденции он появляется очень редко и есть какая-то другая, которую уже можно назвать «домом»? Судя по тому, как богато описывался этот дворец, да и игорный дом. Было бы совсем не удивительно если бы у Саньлана обнаружилось ещё пара резиденций в Призрачном городе... и возможно ещё десяток за его пределами.
Се Лянь:
— Разве есть разница?
Хуа Чэн:
— Конечно, есть. Дома есть домашние. Место, где ты живешь один, домом не зовется.
Се Лянь скривил губы в невесёлой улыбке. Получается он уже столько столетий является бездомным... да уж. Но похоже от этого не застрахован никто ни Мусорный Бог без гроша за душой, ни Саньлан являющийся владельцем целого города.
— Как философски, — насмешливо прокомментировал Фэн Синь. Было очевидно, что такими словами Хуа Чен пытается лишь ещё больше втереться в доверие и вызвать жалость у Се Ляня.
— Если для тебя уже это философия... — Хуа Чен выдержал паузу, — похоже интеллект не самый важный критерий для небожителя.
— Твою мать, хватит переворачивать смысл моих слов, — раздраженно ответил Фэн Синь.
— Тогда начни изъясняться внятнее.
Пока у Фэн Синя начинал дергаться глаз от раздражения, Му Цин тихо прыснул от смеха. Но тут же принял свой обычный высокомерно-серьезный вид, одно хорошее замечание не перекроет его неприязнь к Хуа Чену.
Его слова слегка затронули сердце Се Ляня. Ведь тогда получалось, что он вот уже как восемьсот лет не имел «дома».
Ши Цинсюань наверное только сейчас в полной мере осознал, насколько долгими были скитания Его Высочества. Восемьсот лет без дома... он в который раз утверждается в мысли, что Се Лянь очень сильный духом человек. Ши Цинсюань вряд ли смог бы так же.
И хотя на лице Хуа Чэна не отражалось ни капли тоски от одиночества, Се Ляню показалось, что в этом они, возможно, схожи. Вновь послышался голос Хуа Чэна:
— Если говорить о доме, маленькое местечко, такое, как монастырь Водных Каштанов, будет в десять тысяч раз лучше, чем мой Дом Блаженства.
— Почему я даже не удивлен? — закатил глаза Му Цин. Как он сам не догадался, что все это было только, чтобы напроситься к Се Ляню в очередной раз?
Се Лянь был прямо противоположного мнения, он расплылся в мягкой улыбке. Он боялся, что Саньлану будет не очень комфортно в храме и он предпочтет больше там не появляться. Но похоже его опасения были напрасны, что не могло не радовать. Значит это был явно не последний визит Саньлана в монастырь Водных Каштанов!
От такой, казалось бы, простой истины настроение Се Ляня значительно улучшилось.
Се Лянь был совершенно с ним согласен. И с улыбкой заметил:
— Оказывается, Сань Лан по натуре романтик. Однако твое сравнение монастыря Водных Каштанов с этим местом повергает меня в смущение.
— Ну да, сравнить развалюху с целым дворцом — это сильно, — посмеивался Ци Жун.
Хуа Чэн рассмеялся.
— Из-за чего ты смутился? Честное слово, я не лгу, гэгэ, твой монастырь Водных Каштанов хоть и не велик, но как по мне, в нем намного уютнее, чем в Доме Блаженства. Он больше походит на настоящий дом.
— Полагаю переезд Непревзойденного Демона в монастырь нам осталось ждать не долго? — хохотнул Пэй Мин, бросая хитрые взгляды на Хуа Чена с Се Лянем.
Хуа Чен принял вид глубокой задумчивости, будто и вправду обдумывал это как возможный вариант развития событий, а вот Се Лянь запротестовал:
— Генерал Пэй, не преувеличивайте, — с легким осуждением во взгляде начал он, — у Саньлана есть свои дела и не только. Не думаю, что мой ещё даже не найденный храм хороший вариант.
— Да бросьте, я просто шучу, — быстро отмахнулся от нотаций Пэй Мин и добавил уже тише, — возможно.
Се Лянь с теплом произнес:
— Правда? Что ж, если не брезгуешь, можешь наведываться погостить, когда захочешь. Двери монастыря Водных Каштанов для тебя всегда открыты.
Жутко довольная улыбка появилась на лице Хуа Чена (для окружающих просто жуткая). Это практически официальное разрешение на посещение Его Высочества! Если книжная версия Се Ляня так добра к нему, то возможно и его принц будет к нему так же мил.
Если Се Лянь действительно даст добро иногда беспокоить его, то это будет большим шагом в их отношениях. Значит он не так сильно ему мешает и гэгэ может пустить его в своё пространство, в свой быт... и личное пространство учитывая то, что циновка у Се Ляня все ещё одна.
Хуа Чен выдохнул, стараясь привести мысли в порядок. Но даже в таком приподнятом настроении тревожные мысли не давали ему покоя. Действительно ли ему найдется там место?
Хуа Чэн изящно изогнул бровь.
— Гэгэ, раз ты сам это сказал, в таком случае — «повиновение станет лучшим проявлением уважения». Впредь не говори мне, что я тебе надоел.
— Как будто общество Саньлана может надоесть, — улыбнулся на такую фразу Се Лянь.
— Тогда этот Саньлана смеет надеяться на парочку визитов к гэгэ? — Хуа Чен не упустил возможности задать интересующий его вопрос.
— Конечно и даже не на парочку, — быстро ответил Се Лянь, надеясь, что не слишком навязывает своё общество Саньлану, все же он человек занятой...
Се Лянь:
— Ни в коем случае не буду! Кстати, Сань Лан, я должен попросить тебя об одной услуге, вот только не знаю, найдется ли у тебя время.
Хэ Сюань тихо фыркнул, конечно, найдется время, куда он денется. Для своего гэгэ у Хуа Чена всегда есть на него время, даже если начнется конец света. Особенно во время конца света.
Хуа Чэн:
— Что за услуга? В моих владениях можешь прямо высказывать любые просьбы.
Се Лянь:
— Улаживая проблему на горе Юйцзюнь, я встретил там юношу, который, возможно, как-то связан с моим родным государством.
Этот мальчик все ещё вызывал смешанные эмоции. Му Цин сделал глоток воды, хмурясь. У него было нехорошее предчувствие на счет этого мальчика и этих книг в целом. Но самое отвратительное в этом, то, что он из-за недостатка информации не мог хотя бы предположить, что именно их ждет и что им предстоит предотвратить.
Чувство тревоги осело в легких заставляя сделать прерывистый вздох. Настороженный взгляд Фэн Синя Му Цин предпочел проигнорировать. Его неимоверно раздражала эта неопределенность, не хотелось, чтобы в одной из глав им просто вылили на голову ведро ледяной воды с новой, очевидно не самой приятной, информацией.
Хуа Чэн слегка прищурился, но промолчал. Се Лянь продолжил:
— Тот юноша перепугался так сильно, что сбежал. Я долго искал его, но все без толку. А когда прогуливался по твоему Призрачному городу, внезапно обнаружил, что он скрывается здесь. Сань Лан, могу ли я просить тебя, как хозяина этого места, помочь мне отыскать его? Лицо мальчика перевязано бинтами, он только что скрылся в толпе неподалеку от Дома Блаженства.
Внезапная боль отогнала от Му Цина все мысли. А когда он сердито повернулся в сторону Фэн Синя тот сидел, как ни в чем не, бывало, будто это не он только что пнул его со всей силы. Придурок. Но так и быть в этот раз он, в качестве исключения, не будет бить в ответ.
Хуа Чэн улыбнулся.
— Хорошо, я понял. Гэгэ, не стоит волноваться, просто немного подожди.
Се Лянь облегченно выдохнул.
— Я правда очень благодарен тебе, снова.
Се Лянь неловко поежился. После того как они закончат чтение, и все уладят, он определённо окажется по гроб жизни обязан Саньлану... он столько всего для него делает. И Се Лянь уверен в том, что сделает ещё больше впереди все-таки ещё не один том и даже не два.
Хуа Чэн:
— Пустяки. Вот только... ты так просто оставил Лан Цяньцю одного?
— Лан Цяньцю, может и с заскоками, но по крайней мере на одну полочку благовоний его можно оставить одного, — пожалел коллегу Фэн Синь. Он правда парень неплохой со своими причудами и обостренным чувством справедливости, но куда без этого? Все Небожители весьма неординарные лично и это естественно распространяется на все сферы жизни.
— Да, как мы выяснили за это время, он успевает только поругаться со всеми, драка идет немного позже, — усмехнулся Му Цин.
Се Лянь подумал, что, если бы Лан Цяньцю пришел сюда с ним, неизвестно, что бы он еще натворил, со своей излишней прямотой. Поэтому наилучшим решением было встретиться с ним позже. Принц, к слову, произнес:
— Его Высочество Тайхуа добавил тебе хлопот в игорном доме, прошу прощения за это.
— Все ещё удивляюсь как можно было так бездарно раскрыть себя, — фыркнул Ци Жун.
На лице Хуа Чэна вновь появилась немного презрительная улыбка.
— О чем ты? Кто он такой, чтобы называть его выходку хлопотами.
Фэн Синь раздражённо цокнул. Опять эта надменность и деланное высокомерие. К чему эта показушность?
Се Лянь:
— Он попортил имущество...
Хуа Чэн, улыбаясь, ответил:
— Исключительно из уважения к гэгэ, я не стану взыскивать с него плату за испорченное имущество. Только пусть не мельтешит у меня перед глазами, а катится куда-нибудь подальше.
— А вы сегодня прямо-таки сама доброта, — усмехнутся Пэй Мин.
— Что вы, я всегда добр, — угрожающе сощурился Хуа Чен.
Ши Цинсюань размышлял о том сколько всего Хуа Чен готов простить Небожителям только из-за нахождения рядом Его Высочество? Это очень помогло бы в этой и будущих миссиях.
Се Лянь полюбопытствовал:
— Сань Лан, неужели тебе все равно, что по твоим владениям расхаживают небожители?
Неужели Хуа Чэн в самом деле настолько бесстрашен?
— Дело не в том, что я бесстрашен, а том, что ваши Небожители безалаберны, — фыркнул Хуа Чен, — даже хорошую маскировку не в состоянии себе обеспечить. Смех, да и только.
Фэн Синь сжал губы в тонкую линию. Как бы ему ни хотелось это признавать, но здесь он не мог поспорить с Хуа Ченом. Все же это была территория демонов, на которую, по-хорошему, небожителям вход запрещен. Но подобное никогда никого не останавливало. И хотя Фэн Синь не понимал, что может понадобиться в таком месте, но раз уж решили идти туда, то с маскировкой можно было и заморочиться. Хотя бы для того, чтобы на Небесах не прознали об этом.
Он тяжело вздохнул, некоторых своих коллег он не понимал, как бы не пытался.
Хуа Чэн с улыбкой ответил:
— Кое-что тебе все-таки неизвестно. Гэгэ, мои владения во всех трех мирах называют истинным разгулом нечисти, преисподней, куда стекаются все подлецы. Но на самом деле каждый хочет прийти сюда поразвлечься. Даже многие небожители лишь делают вид, что им безразличны мои владения, всячески выражая свое презрение. Но если им нужно в тайне от всех провернуть какое-то дельце, каждый стремится незаметно проникнуть сюда, скрыв лицо под маской, и совершить задуманное. Если они не наводят шума, мне лень следить за ними, если же начинают безобразничать, расправляюсь со всеми одним ударом.
Се Лянь нахмурился, возможно ли, что в том «страшном», что произойдет в будущем будет замешан кто-то из Небожителей? Что-то провернул или натворил, а потом замел следы с помощью кого-то или чего-то из Призрачного города.
Не зря же им в письме подчеркнули, что секреты каждого будут раскрыты. Возможно что-то подобное и имелось в виду. Се Лянь с нехорошим предчувствием снова сделал новую запись, он понимал, что многие Небожители нечисты на руку, но, чтобы до таких масштабов? Все это слишком запутанно.
Хуа Чен краем глаза заметил новую запись и незаметно ухмыльнулся. Он был абсолютно уверен, что всему происходящему как-то поспособствовали действия небожителей. Конечно, тот же Ци Жун тоже мог быть замешан, но в его случае сложнее найти то, в чем он не участвовал и подобное не стало бы открытием ни для кого.
Се Лянь:
— Его Высочество Тайхуа вообще-то не собирался устраивать беспорядки, просто, увидев ту ситуацию с игроком, посчитал, что не вмешаться нельзя, вот и поддался порыву.
— Ага, а Хуа Чен поддался порыву запустить в него столом, все честно, — Ци Жун заелозил на кресле пытаясь усесться по удобней. Он разве что на это кресле вниз головой не посидел.
Мэй Наньцин раздраженно цыкнул на мельтешение рядом, никакого понятия об этикете и манерах.
Хуа Чэн бесстрастно произнес:
— Все дело в том, что он слишком мало повидал. Тот, кто из двух вариантов — прибавить десять лет жизни себе или же отнять десять лет жизни своих врагов, выберет последний, как раз человеком и зовется, такова людская природа. — Он сложил руки на груди и добавил. — Если такой дурень как Лан Цяньцю смог вознестись, значит на Небесах и впрямь нехватка служащих.
Се Лянь немного расстроенно потер точку между бровей и подумал:
— Звучит не слишком приятно. Все-таки такой как я... вознесся целых три раза...
— К гэгэ это не относиться. Ты лучше всех этих небожителей вместе взятых.
— Ну что за льстец, — Се Лянь в шутку ткнул Хуа Чена в лоб, а тот только рассмеялся.
Поразмыслив немного, принц произнес:
— Сань Лан, возможно, мои слова выйдут за рамки дозволенного, но я все же скажу. Твой игорный дом — весьма опасное место. Не принесет ли он тебе когда-нибудь неприятности?
Се Лянь тоже об этом думал, Саньлан конечно говорит что у него все схвачено, но ведь любая система может рано или поздно дать сбой. Он просто не знал, как лучше подступиться к этой теме и решил, что лучше спросит на следующем перерыве, но у книги другие планы. Возможно, так даже лучше. Он кинул любопытный взгляд на лицо Саньлана, который оставался все таким же спокойным.
Игорный дом, где игроки ставят на кон своих детей, жизни и смерть врагов, поистине является преступным заведением. На мелкие происшествия можно закрыть глаза, но что, если однажды ставка окажется слишком серьезной? Тогда Небесные чертоги рано или поздно не смогут остаться в стороне.
Му Цин свел брови вместе. Се Лянь слишком беспокоиться о Хуа Чене. Тот уже не мало дитя, чтобы не понимать таких простых вещей и сам может разобраться. Принимать подобные ставки — это его осознанное решение, так что, если за этим последуют последствия это будут уже не их проблемы.
Услышав вопрос, Хуа Чэн посмотрел на принца и ответил:
— Ваше Высочество задавались вопросом, почему Лан Цяньцю решил тогда вмешаться?
Се Лянь удивленно замер, не зная, почему он вдруг спросил об этом. Хуа Чэн добавил:
— Думается мне, он наверняка сказал, что если бы он этого не сделал, то никто бы не сделал.
Догадка оказалась верна. Очевидно, Хуа Чэн видел Лан Цяньцю насквозь.
— Лан Цяньцю простой как три цянь*. Его сложно не видеть на сквозь.
Се Лянь:
— Он действительно так и сказал.
Хуа Чэн:
— В моем случае ситуация совершенно иная. Если я не возьму в свои руки контроль над этим заведением, наверняка найдется другой желающий. Чем отдавать власть над игорным домом кому-то еще, лучше я буду держать ее в своих руках.
Се Лянь серьезно кивнул. Он не подумал об этом с такой стороны. Саньлан определенно справиться с управлением Игорного домом лучше, чем кто либо, даже если будут подобные казусы, как с Лан Цяньцю или что-то ещё. Да и жители Призрачного города вряд ли примут кого-то другого, кажется, они очень привязаны к Саньлану. Но даже такой прекрасный управляющий не был застрахован от рисков.
Се Лянь, как всегда, соблюдая рамки приличия, кивнул.
— Я понимаю.
Видимо, несмотря на то, что Хуа Чэн обыкновенно руководствовался чувствами, а не разумом, все же он придавал силе, находящейся в его руках, значение гораздо большее, чем принц представлял себе ранее.
Советник сжал губы, то, что этот Хуа Чен руководствуется только эмоциями, а не разумом он заметил давно, но сможет ли он с подобным подходом и дальше удерживать эту власть? Подобное не приведет ни к чему хорошему. Хуа Чену нужно научиться рассчитывать хотя бы на пару шагов вперед.
«Удивительно как он дожил до своих лет с таким-то отношением», — цыкнул Мэй Наньцин.
Хуа Чэн добавил:
— Тем не менее, благодарю гэгэ за заботу.
Внезапно снаружи раздался голос:
— Градоначальник, найден и доставлен.
— Так быстро? — изумился Ши Цинсюань.
— Я же говорил, что мальчик не сбежит дальше города, — пожал плечами Хуа Чен, — а найти его среди жителей не составит особого труда.
Се Лянь в который раз уверился в том, как хорошо Саньлан управляется с городом и его населением. Держать под контролем целый город нечисти — дорого стоит.
Се Лянь посмотрел на дверь и увидел, что у занавеси склонился в малом поклоне Посланник убывающей луны. Приведший того самого юношу в лохмотьях и бинтах.
Се Лянь закусил внутреннюю сторону щеки подавляя желание что-нибудь про него вызнать у Саньлана. Про этого Посланника убывающей луны наверняка ещё что-нибудь расскажут, а напрягать Саньлана бессмысленными вопросами не хотелось.
Да и почему он должен рассказывать что-то Се Ляню про своего подчиненного? Они, конечно, подружились, но не так близко и Саньлан не обязан отчитываться о каждом своём знакомом.
Хуа Чэн даже не обернулся.
— Проводи его ко мне.
Мэй Наньцин краем глаза заметил немного поникшего Се Ляня, что этот демон успел ему наговорить?! Он тяжело вздохнул, этот демон точно как-нибудь получит у него...
Посланник убывающей луны приподнял мальчишку за шиворот, подошел и аккуратно поставил на пол. Се Лянь невольно обратил внимание на его запястье, желая убедиться, действительно ли он носит проклятую кангу. Но Посланник с поклоном удалился, оставив юношу, который сейчас гораздо больше нуждался во внимании.
— Интересно, что это за небожитель был? — протянул всегда охочий до сплетен Ши Цинсюань.
— Меня больше интересует много ли ещё у нашего Градоначальника в подчинение падших Небожителей? — подозрительно сощурился Му Цин.
— А ты претендуешь? — осклабился Хуа Чен.
— Нет уж, спасибо, я не настолько опустился, — скривился в отвращении Му Цин.
— Как хочешь.
Се Лянь первым бросился к нему со словами:
— Ничего не бойся. В прошлый раз я повел себя неправильно, такое больше не повторится.
— В какой из прошлых разов? — прыснул от смеха Ци Жун.
На принца смотрели огромные глаза, полные страха и недоверия. Возможно, у него не осталось сил бежать, или же юноша понял, что сбежать не выйдет. Посмотрев на Се Ляня, он бросил взгляд на столик перед нефритовой кушеткой. Се Лянь проследил за его взглядом и увидел на столике тарелку свежих сочных фруктов. Наверняка юноша скрывался от людей слишком долго и много дней ничего не ел.
Се Ляню не нравилось, что юношу пришлось, по сути, загнать в угол, не оставив вариантов кроме как остаться, но, к сожалению, только так он мог хоть как-то построить с ним контакт и относительно обезопасить мальчика.
По крайне мере они с Саньлом смогут его накормить. Возможно, это добавит им хотя бы пару баллов доверия. Тот, кто кормит — не может быть плохим. Главное следить за своими эмоциями и выражением лица, чтобы снова не вспугнуть его.
Принц повернулся к Хуа Чэну, но не успел и слова сказать, как тот ответил:
— Как пожелаешь. Не нужно спрашивать меня.
То, что Саньлан понимал его с полувзгляда было как никогда кстати, лишние мельтешения могли напугать ребенка. А подумать том, каким образом Саньлан так хорошо улавливает его настроение он подумает позже, например, после того как он перестанет предлагать принцу «погреть» руки.
Се Лянь, также решив, что манеры могут подождать, произнес:
— Благодарю, — взял блюдо с фруктами и подвинул ближе к мальчишке. Тот без лишних слов схватил тарелку и принялся без разбора запихивать фрукты в рот.
Му Цин скривил недовольное лицо, неужели мальчишка настолько изголодался, что даже не подумал, что еда может быть отравлена? Юноша точно понимает, что находиться в необычном городе, где его схватили и привели к человеку, которого он видит второй раз в жизни и который создал не самое хорошее первое впечатление. Несчастный ребенок, его определённо стоило бы обучить подобным базовым правилам безопасности.
Видимо, он и правда ужасно проголодался. Даже когда Се Ляню, подобно бездомному псу, приходилось скитаться по свету и голодать, все же, если у принца появлялась возможность поесть, он никогда не набрасывался на еду столь жадно.
Тут настало, временя хмуриться уже Хуа Чену, каждое подобное упоминание скитаний Се Ляня было подобно ножом по сердцу. Чёрт, его никудышный двойник даже не подумал предложить принцу чай, хотя тот неизвестно, когда в последний раз ел.
Принц произнес:
— Не спеши, — затем, помолчав, попробовал задать вопрос. — Как тебя зовут?
Юноша, пожирая фрукты, что-то промычал, будто бы в ответ, однако принцу не удалось разобрать слов.
— Сомневаюсь, что он умеет говорить на хотя бы удобоваримом уровне. Он явно долгое время жил в одиночестве.
— Но он понимает, что ему говорят — это самое главное, так что при желании можно разузнать его имя и не только.
Хуа Чэн:
— Возможно, он многие годы не разговаривал с людьми, вот и разучился.
А ведь, верно, он даже с Сяоин особенно не разговаривал. Возможно, уже давно разучился говорить. Се Лянь вздохнул.
— Не будем спешить.
Се Лянь кивнул, делая пометку рядом с колонкой всех значимых людей. Чего-чего, а терпения у него было с излишком, да и торопиться им особо некуда. По крайней мере пока что. Может стоит попытаться обучить мальчика языку жестов для упрощения коммуникации?
Юноша подчистую смел все фрукты на тарелке, словно вихрь унес облака. Се Лянь, глядя на черно-красные пятна крови на его повязках, поразмыслив, мягко произнёс:
— Я вижу, у тебя... у тебя на лице раны очень серьезные. Позволь я помогу тебе с ними.
— Вы хотите, чтобы он убежал от вас в третий раз? — недоверчиво выгнул бровь Пэй Мин.
— Думаю «я» в этот раз смогу совладать с эмоциями, — неловко кашлянул Се Лянь, — да и он вряд ли сможет сбежать из владений Саньлана.
— Конечно, у меня хорошая охрана, гэгэ.
Стоило принцу упомянуть раны, глаза юноши вновь наполнились страхом. Но Се Лянь продолжал мягко уговаривать, и потому юноша послушно сел рядом. Принц вынул из рукава бутылочку с лечебным порошком и принялся за дело, вначале размотав беспорядочно завязанные на лице юноши бинты.
Ци Жун прищурился, шестерёнки в его голове медленно начали двигаться. Се Лянь достал из рукава лекарство. Достал лекарство. Се Лянь у которого «нет ничего кроме черствой маньтоу».
Вдруг лицо Ци Жуна озарилось зубастой улыбкой. А его несносный братец не так глуп, как кажется. Выбрать в виде ставки какой-то мусор в итоге ещё и сплавить его Хуа Чену... Единственное, что выбивалось из общей картины, так это то, что этот плешивый пес был рад словно ребенок этой чёрствой булке. Фу, ну что за голубки...
Как и следовало ожидать, лицо мальчишки было залито кровью, но страшные человеческие лица окончательно исчезли, осталась лишь вереница свежих кровавых шрамов.
Когда они виделись на горе Юйцзюнь, лицо юноши покрывали ожоги, но на повязках не было так много кровавых пятен. Очевидно, впоследствии юноша при помощи ножа срезал или иссек следы, оставленные поветрием ликов.
Ши Цинсюань зажмурился, даже представлять это было больно! А это бедный мальчик сам наносил себе подобные увечья, хотя как они выяснили поветрие ликов уже отступило и, по сути, это бесполезно. Какой кошмар, Ши Цинсюань обхватил свое лицо ладонями, как бы защищая кожу.
Мин И, наблюдая за этим только фыркнул и почувствовал желание закатить глаза со всей драматичностью присущей Му Цину.
Руки Се Ляня слегка дрожали, когда он наносил порошок на раны. Хуа Чэн внезапно сжал его запястье и произнес:
— Позволь мне.
Се Лянь покачал головой, аккуратно высвободил руку и уверенно ответил:
— Не стоит. Я сам.
Хуа Чен сжал кулаки впиваясь ногтями в ладонь. Наверное, не стоило этому удивляться. Се Лянь провел последние столетия справляясь со всем сам, даже с тем, чем ни один обычный человек в одиночку не справиться. Хуа Чену ещё предстоит доказать и показать, что на него можно положиться и довериться.
Было глупо надеяться, что Его Высочество уже доверяет ему раз разрешил помочь восстановить храм и нарисовать ему портрет. Такие вещи он ещё может передать ему в руки, но не мальчика. Хотя возможно тут всему виной упрямство Се Ляня и желание встретиться лицом к лицу со своими кошмаром? Хуа Чен подозревал что, все вместе.
Восемьсот лет назад в столице Сяньлэ многие заразившиеся поветрием ликов, за неимением иного выхода, избирали тот же путь. Тогда зрелище представляло собой настоящий ад на земле. Кто-то по неосторожности резал там, где резать было нельзя, и умирал от потери крови. Кому-то удавалось избавиться от человеческих ликов, но раны эти никогда больше не исчезали.
Все, кто не был непосредственно участником тех событий с интересом слушали такие жуткие подробности.
Хоть тогда, восемьсот лет назад, многие Небесные чиновники наблюдали за падением государства, как за драмой в театре, но о происходящем все знали в общих чертах. А тут такие подробности этой истории, да ещё и с первых рук. За Се Лянем, конечно, наблюдались провалы в памяти, но такое... такое не забывается.
Се Лянь, наматывая юноше чистые повязки, с каждым разом замечал, насколько правильные у него черты лица: прямой высокий нос, яркие глаза. Наверняка когда-то он был красивым парнем. Теперь же от взгляда на него люди задыхались от страха.
— У вас действительно дар, понять, что он был писанным красавцем сквозь ожоги шрамы, — саркастично отметил Му Цин.
Как и случилось с теми несчастными, даже после избавления от уродливых человеческих ликов, лицо юноши навсегда осталось таким, после одного взгляда на которое люди мучались ночными кошмарами. Впредь ему никогда не вернуться к первоначальному облику.
С большим трудом закончив перевязывать раны, Се Лянь с дрожью в голосе спросил:
— Ты... из государства Сяньлэ?
— Наконец-то, может нам дадут хоть немного полезной информации? — встрепенулся Мин И.
— Мальчик скорее всего разучился говорить, вряд ли мы сейчас много узнаем, — с укором напомнил Мэй Наньцин, как можно быть таким невнимательным?
Юноша посмотрел на него огромными глазами. Се Лянь спросил еще раз, но тот покачал головой.
Се Лянь:
— Тогда... откуда ты?
Юноша с трудом выговорил:
— ...Юнань!
Это заявление поставило в ступор всех, кто был хоть немного знаком с поветрием ликов. Как мальчик умудрился заразиться этой болезнью если поветрием в большинстве своём страдали жители Сяньлэ? Или он является исключением из правил? Вопросы с каждой главой только множились...
Се Лянь свел брови к переносице. Он ничего не понимал, как этот юноша мог заразиться поветрием ликов если не был выходцем Сяньлэ? Ведь именно на Сяньлэ была направлена месть не упокоенные души юнъаньцев. Принц устало помассировал виски, ничего не складывалось.
Может ли быть, что мальчик заразился случайно или наоборот это было сделано кем-то специально? Сейчас уже не разберешь.
Но вопрос о настоящем возрасте мальчика был открыт. Ему либо действительно не больше пятнадцати и окажется, что поветрие ликов вновь разбушевалось, но пока неизвестно где именно, либо он ровесник Се Ляня и все ответы кроятся в событиях восьмисотлетней давности. Ни один из вариантов принцу не нравился.
Вспышка поветрия ликов затронула только государство Сяньлэ. Но юноша оказался уроженцем государства Юнань!
Остальные четверо, кто не принимал прямого участия в событиях последних лет Сяньлэ сидели с такими же сложными лицами. Кажется, у них вопросов было ещё больше.
Перед глазами Се Ляня потемнело, у него невольно вырвалось:
— Ты когда-нибудь встречал Белое бедствие?
Белое бедствие. Источник поветрия ликов. Символ дурного предзнаменования.
Голос Советника, кажется, стал ещё холоднее. Снова они вернулись к нему. Рано или поздно это должно было произойти.
Он сглотнул, переворачивая страницу, все понемногу становилось на свои места. Судя по всему, именно Его Высочество будет являться той самой угрозой... И прямого столкновения им точно не избежать, чёрт возьми...
До появления Собирателя цветов под кровавым дождем звание самого страшного кошмара бессмертных небожителей принадлежало именно ему. Если бы Цзюнь У не уничтожил его лично, кошмар продолжался бы и по сей день.
Этот «непревзойденный» всегда носил белоснежные траурные одеяния с развевающимися широкими рукавами и Маску скорби и радости.
Так называемая Маска скорби и радости представляла собой маску, правая сторона которой плакала, а левая — смеялась, изображая не то радость, не то печаль. Ее появление где бы то ни было являлось предзнаменованием того, что вскоре это место погрузится во мрак.
— Сколько сотен лет он уже повержен, а до сих пор умудряется портить нам жизнь, удивительный талант, — фыркнул Пэй Мин.
Во время последней битвы Се Лянь стоял на одной из башен городской стены императорской столицы Сяньлэ и, будто в забытьи, с лицом, залитым слезами и покрытым черной пылью, смотрел вниз. Все расплывалось перед глазами, землю за пределами городских стен устилали трупы. И только белая фигура, с развевающимися на ветру широкими рукавами, оставалась невыносимо четкой. Се Лянь взирал на него со стены, когда этот белый призрак поднял голову, посмотрел на принца и помахал ему рукой.
Та Маска стала ночным кошмаром Се Ляня, от которого он не мог избавиться даже спустя сотни лет.
Се Лянь нервно отпил воды из стакана желая отвлечь себя хоть на какое-то действие. Радовало одно, что Владыка уже давно устранил его и им не придётся столкнуться вновь.
Хуа Чен хмуро наблюдал за Се Лянем, как бы ему ни хотелось, но сейчас он мог мало что сделать. Да и он по своему опыту знал, что кошмары прошлого никогда не уйдут до конца, это просто то, что нужно пережить. Поэтому лучшее, что он мог сделать это быть рядом.
*Цянь — название китайской мелкой монеты.
Спасибо за прочтение и за комментарии под прошлой частью! Это очень воодушевляет) Надеюсь, эта глава тоже вас порадовала.