Тень Рождения

POW Энн

Оказалось, что незнакомец действительно Бог, и по каким-то непостижимым причинам, ему было поручено присматривать за мной. Я не могу сказать, что эта новость меня обрадовала, но и отрицать очевидную пользу тоже не стану. В конце концов, именно он спугнул тех назойливых девиц.

Самым же странным оставалось то, что Тай наотрез отказывался объяснять наше поразительное сходство в силах. Раньше я была уверена, что только я способна причинять боль одним лишь словом, направленным взглядом – но теперь выяснилось, что это умение доступно не только мне. И это пугало не меньше, чем перспектива вечного наблюдения.

– Ну пожалуйста, расскажите! Я действительно хочу понять, как мне пользоваться этими силами, – взмолилась я, преграждая Таю путь. Его питомец, Лекс, комично закрыл лицо лапами, словно стыдясь моего поведения.

– Ты вообще понимаешь, с кем ты разговариваешь? То, что тебя наградили бессмертием и силами, не дает тебе права вот так со мной общаться, – процедил он сквозь зубы, и его руки вспыхнули зловещим темным пламенем. Наивный, думает, меня можно напугать этим. Я пережила столько унижений, столько боли, что смерть от руки Бога меня не пугает. Скорее, заинтриговала бы.

– Ну простите, просто я очень хочу научиться контролировать то, чем меня одарили, – я отошла в сторонку и присела на землю, чувствуя себя маленькой и беспомощной. Какой же этот Бог сложный. Я всегда думала, что боги должны помогать людям, направлять их, а не кичиться своей силой и отказываться от объяснений. Или это только в книгах так пишут?

POW Автор

Тай оглядел Энн так, словно она была пятном на его белоснежной мантии, и, закатив глаза до встречи с собственным затылком, издал вздох, достойный оперной дивы, узнавшей о закрытии любимого ресторана. Перспектива нянчиться с этой... смертной? Звучит как наказание, придуманное лично Зевсом для провинившихся богов. Она  приставучая, как комар в августовскую ночь. Как же утомительно опускаться до уровня этих... ходячих костей! Ему, Богу, нужно объяснять, как работает вечность? Это как обучать амебу математике.

Долго взвешивая все «за» и «против», учитывая все возможные варианты развития событий, начиная от конца света и заканчивая нехваткой кофе в раю, он пришел к выводу, что обучение этой... девице... может оказаться полезным. Возможно, ее стоит использовать в восстании против Совета. Этакая божественная многоходовочка. Что ж, в таком случае, она получит свои крупицы славы – ну, или хотя бы избежит вечного проклятия – а он, в свою очередь, ценный... эмм... инструмент? Ну, допустим. Прекрасный симбиоз, не так ли? Прямо как чай с лимоном и каплей яда.

Тай грациозно приблизился к Энн, словно танцующий фламинго, и издал легкий кашель, такой же искусственный, как улыбка политика. Ей, конечно, стоило бы приготовиться внимать мудрости, исходящей от него.

– Так уж и быть, смертная. Я, рискуя своим божественным рейтингом, снизойдя до тебя, обучу твою персону Божественным премудростям. Но и ты поможешь мне в моем... предприятии. Согласна ли ты на это условие? – Он протянул руку, в чьих ладонях тлело едва заметное свечение – заклинание согласия. Договор, скрепляющий две стороны взаимной помощью.

Энн, не обремененная пониманием всей трагичности момента, недолго колебалась и, протянув свою... ладно, просто руку, заключила сделку с самим Богом. Что ж, невежество и отчаяние – прекрасная основа для манипуляций. Она еще поблагодарит его за этот бесценный урок. Ну, или проклянет до седьмого колена. Время покажет. В конце концов, у него его навалом.

– И давай на "ты", прошу. Я не настолько... древний, чтобы ты меня так возвышала. Всего четыреста лет. Пустяк, по моим меркам, – с преувеличенной скромностью заявил Тай. Глаза Энн, предсказуемо округлились. Подобная реакция льстила его самолюбию. Они, смертные, так наивно верят в свою исключительность.

– Хорошо. И позволь занять еще несколько... ценных минут твоего божественного времени, – пролепетала Энн, доставая из своего безвкусного рюкзака нечто, напоминающее бумагу, и орудие для создания на ней каракулей.

– Ну давай, валяй, смертная, – с великодушной снисходительностью разрешил Тай. Он быстро догадался о намерении смертной запечатлеть его образ. И, несмотря на всю ее раздражающую примитивность, в нем взыграло любопытство.

Судя по его  чутью, она обладала талантом. А Тай, как истинный ценитель прекрасного, не мог отказать себе в удовольствии наблюдать за процессом.

Энн принялась тщательно выводить линии на своем жалком листке, как если бы от этого зависела судьба человечества. Тщательно рассматривала его, угрюмо позирующего, словно он был обычной статуей. Внезапно она захихикала, что вызвало в Тае волну раздражения.

– Что там смешного? Надеюсь, ты не уродуешь мой божественный облик на этом...листке, – язвительно поинтересовался Тай, бросив мимолетный взгляд на Лекса, который почему-то решил примоститься рядом с этой смертной.

– Да нет, просто... тебе не кажется странным называть меня смертной, учитывая, что  я тоже бессмертна? И, судя по твоим словам, одарена богами, – парировала Энн, поправляя непослушную прядь волос. Ее дерзость была почти забавной.

Линии на рисунке становились все плавнее и четче. Даже обычно невозмутимый Лекс, казалось, был впечатлен ее талантом.

– Как хочу, так и называю. В конце концов, я бессмертен от рождения. А ты... всего лишь получивший подачку человеческий детеныш, – с непоколебимым высокомерием произнес Тай. Его слова, как он и ожидал, слегка смутили Энн, но, к его удивлению, она сдержалась от очередного выпада. Что ж, похоже, обучение уже приносит свои плоды. Или она просто боится его.

– Ладно, продолжай ваять свой шедевр. Но чтобы закончила быстро, у меня дела, знаешь ли, демонов гонять, да и просто выспаться когда-нибудь надо, – пробубнил Тай, стараясь придать голосу нотки снисходительной усталости. Он исподтишка наблюдал за Энн. Интересно, каким он предстанет в ее интерпретации? Наверняка с изъянами, присущими ее смертному восприятию.

– И вообще, что ты там про богов говорила? Одарена богами... ха! Скорее, обременена. Боги, знаешь ли, не делают что-то бескорыстно. За любой дар рано или поздно приходится платить, – назидательно проговорил Тай, стараясь придать своему тону оттенок трагической мудрости. Ему нравилось приоткрывать завесу тайны над истинной природой божественного, хотя и только самую краешку.

Энн оторвалась от рисунка и пристально посмотрела на Тая. В ее взгляде мелькнула тень сомнения, быстро сменившаяся привычной упрямством.

– А какая цена за мой "подарочек"? Вечная благодарность тебе? Поклонение? Что ты хочешь взамен, помимо помощи в твоем "деле"? – дерзко спросила она, скрестив руки на груди.

Тай усмехнулся. Эта смертная все-таки удивляла. В ней, безусловно, была искра. Жаль, что ей суждено так быстро погаснуть.

– Ну, дорогая моя смертная, – протянул Тай, облокачиваясь на ближайшее дерево и скрещивая руки на груди, – Ты еще не осознала, как сильно повезло тебе оказаться в поле моего зрения. Платить ты будешь не мне, а судьбе. И поверь на слово, это тебя не порадует. Все в этом мире имеет баланс. Ты получаешь силу, значит, что-то должна отдать взамен. Вопрос только в том, что и когда. Так что наслаждайся своим мимолетным величием, смертная. Вскоре тебе придется ответить за все. А пока... рисуй.

Энн нахмурилась, словно пытаясь разгадать сложнейшую головоломку, и, бросив быстрый взгляд на Тая, вернулась к рисунку. Он знал, что она обдумывает его слова, пытается понять, что он на самом деле имеет в виду. Что ж, пусть ломает голову. Пусть ее смертный мозг пытается постичь божественную логику. Это занятие, во всяком случае, не даст ей скучать.

– И учти, – добавил Тай, не удержавшись от соблазна подбросить еще дров в этот костер сомнений, – судьба, в отличие от меня, не любит ждать. И уж точно не прощает долгов. Так что старайся быть хорошей девочкой. А то знаешь, как оно бывает... Вчера ты бессмертна и одарена, а сегодня... корм для червей. – Он ухмыльнулся, наслаждаясь ее замешательством.

Внезапно Энн отбросила в сторону рисунок и ручку. Тай приподнял бровь в ожидании ее следующего шага.

– Хорошо, – твердо произнесла Энн, глядя прямо в глаза Таю. – Я согласна играть по твоим правилам. Но и ты должен быть честен со мной. Расскажи мне правду. Почему именно я? Почему ты выбрал меня? Что во мне такого особенного, что ты решил возиться со смертной, да еще и делиться своими... божественными секретами?

Тай на мгновение застыл, удивленный ее напором. Он привык, что смертные трепещут перед ним, поклоняются ему, но чтобы вот так, требовать от него ответов... Это было, как минимум, дерзко. Но в то же время... что-то в ее взгляде заставило его задуматься. Может быть, и правда пришло время открыть ей хоть часть правды? Или он просто поддался ее очарованию?

– Ты действительно хочешь знать правду? – медленно спросил Тай, внимательно изучая лицо Энн. – Правду, которая может перевернуть твой мир с ног на голову?

Он замолчал, давая ей время обдумать свой ответ. Решение было за ней. И от этого решения зависело не только ее будущее, но и, возможно, судьба всего мира. Да, он умел нагнетать драму. Это была одна из его любимых божественных привилегий.

Энн колебалась. Тай видел это. Она, словно зверь, загнанный в угол, пыталась понять, стоит ли ей рискнуть и броситься на охотника, или притвориться мертвой, надеясь, что ее пощадят. В ее глазах боролись страх и любопытство, сомнение и надежда. Он наслаждался этим моментом. Ему нравилось наблюдать за тем, как смертные принимают решения, от которых зависит их судьба. Это было как игра в кости с самим временем.

– Ну же, смертная, – поторопил ее Тай, скрестив руки на груди и слегка наклонив голову вбок. – Время – это деньги, как вы  любите повторять. Или ты уже передумала?

Энн глубоко вздохнула и, собравшись с духом, твердо произнесла:

– Я хочу знать правду. Какой бы она ни была. Я готова.

Тай усмехнулся. Он знал, что она скажет именно это. Слишком уж сильна была ее жажда знаний, слишком велико любопытство. Смертные всегда падки на запретные плоды.

– Отлично, – сказал Тай, выпрямляясь и отходя от дерева. – Тогда слушай внимательно. То, что я тебе сейчас расскажу, изменит твое представление о мире навсегда. И помни, после того, как ты услышишь правду, пути назад уже не будет.

Он сделал паузу, чтобы придать своим словам еще больший вес.

– Ты думаешь, что бессмертие – это дар? Что сила, которой ты обладаешь, – это благословение? Что боги заботятся о смертных и хотят им помочь? – Тай усмехнулся. – Какая наивность! Бессмертие – это проклятие. Ты будешь жить вечно, наблюдая за тем, как умирают твои близкие, как рушатся империи, как меняются эпохи. Ты будешь одинока, потеряна и никому не нужна. А сила... Сила – это инструмент. Ее можно использовать для добра или для зла. И выбор, как ты ее используешь, определит твою судьбу. Что же касается богов... Мы не добрые феи. Мы – существа силы, и мы используем смертных в своих играх. Ты – лишь пешка на шахматной доске. И я выбрал тебя, потому что ты... особенная. Ты – исключение из правил. Вот почему я решил присматривать за тобой. И вот почему ты мне нужна. Ты понимаешь меня? Или твоя смертная голова слишком мала, чтобы вместить в себя такую правду?

Энн застыла, словно изваяние, впитывая каждое слово, словно губка. Она пыталась осмыслить услышанное, но информация обрушилась на нее лавиной, погребая под собой все ее прежние представления о мире. Что значит, она – пешка в игре богов? И что за бред про исключение из каких-то правил? Каких правил вообще? И кто их устанавливал?

Вопросы роились в голове, словно потревоженный улей, обжигая своим жалом, но ответов не было. Тай, словно искусный фокусник, исчез в никуда, оставив после себя лишь горький привкус разочарования и мучительную неопределенность. Опять он просто ушел, ничего не объяснив, словно она была не живым человеком, а надоедливой мухой, которую можно просто отогнать.

Энн грустно усмехнулась своей наивности. Она действительно поверила, что этот надменный бог станет ей союзником, наставником, другом? Как же глупо с ее стороны. Впрочем, чему удивляться? Она всегда была доверчивой дурой.

Скомкав рисунок в руке, Энн развернулась и побрела домой. Сегодня у ее отца день рождения, и он обещал вернуться пораньше с работы. Мама, как всегда, планировала приготовить его любимый торт "Наполеон". Энн искренне надеялась, что сегодня они смогут отметить этот праздник в мире и согласии, без привычных ссор и взаимных упреков.

В последнее время их отношения стали натянутыми, словно струна, готовая оборваться в любой момент. Отец все чаще задерживался на работе, а мама, измученная бытом и одиночеством, срывалась по пустякам, выплескивая свой гнев на всех, кто попадался под руку. Энн чувствовала себя между двух огней, не зная, как им помочь.

Оставалось лишь надеяться, что сегодня, в этот особенный день, они смогут забыть о своих проблемах и просто побыть вместе, как настоящая семья. И что, может быть, хоть на один вечер, этот проклятый мир покажется ей не таким уж и ужасным. Хотя, в глубине души, она знала, что это всего лишь несбыточная мечта. После встречи с Таем ничто уже не будет прежним. И ей придется с этим жить.