Тень Рождения

На троне из переплетенных лоз восседала Физалис, Богиня Душ, чья аура должна была бы озарять все вокруг. Но даже ее сияние меркло в присутствии тени, стоявшей перед ней – Тая. Он стоял, словно изваяние из обсидиана, невозмутимый и непроницаемый. Его взгляд, холодный и пренебрежительный, скользил по Богине, будто она была досадной помехой, отнимающей драгоценное время, которое он мог бы потратить на дела, достойные его внимания.

– Тай, ты осознаешь, что идешь против Совета? – Ее голос, обычно звонкий и мелодичный, сейчас звучал с натянутой угрозой. – Чего ты добиваешься своими бессмысленными действиями?

Физалис властно стукнула скипетром о пол, звук раскатился по залу, словно гром. Тай лишь удостоил ее глубоким вздохом, полным показной скуки.

– Это все? – Его голос был низким и бархатным, пропитанным надменностью. – Если да, как и прошлые сто пятьдесят четыре раза, то я откланиваюсь.

Тай развернулся, намереваясь покинуть зал, словно покидал сцену после бездарного спектакля. Но внезапно его руки оплела цепь, сотканная из чистого света, преграждая ему путь.

Парень с нескрываемым равнодушием обернулся к Богине. Эта театральная постановка начинала его забавлять, одновременно раззадоривая и раздражая. Он не любил, когда его время тратилось впустую. С невозмутимым спокойствием, достойным императора, он подошел ближе к трону, его движения были полны грации и уверенности.

Богиня, потеряв остатки своего божественного достоинства, встала со своего трона и медленно снизошла к нему, словно опасаясь спугнуть дикого зверя.

– Не смей поворачиваться ко мне спиной, пока идет разговор, – прошипела она, ее глаза метали молнии.

Это стало последней каплей. Предел его терпения был достигнут. С презрительной усмешкой на губах парень разорвал цепи, словно ничтожные нити. Тьма, словно послушный зверь, окутала его, скрывая его лицо в облаке черного дыма. Он стремительно приблизился к Физалис, прижал ее руку к холодной каменной стене и, склонившись, взглянул в ее глаза. В них читались и страх, и отчаянная решимость.

– Ты хоть осознаешь, какой силой наделена эта девчонка? – проговорил он, медленно обнажая клыки, словно дикий зверь, готовящийся к прыжку. – И то, что я был рожден с подобной силой? Ты прекрасно знаешь, где прячутся все демоны и тени, все отбросы от вашего света. И помнишь, как я обратил все человечество в грешников? Как одним лишь шепотом склонил целые народы к темным искусствам?

– Немедленно отпусти меня, Тай, – прошипела Физалис, пытаясь вырваться из его хватки. – И тогда, возможно, останешься цел.

Она дернулась, пытаясь воспользоваться своим скипетром, чтобы призвать силу света против него. Но парень, предвидя ее действия, не дал ей этого сделать. Он перехватил ее руку, сжимая ее так, что на бледной коже проступили красные следы.

– Пустые слова, Физ, – прошептал он, его дыхание опаляло ее лицо. – Я могу стоять непреклонно перед вами столетиями. И вы мне ничего не сделаете. Я запечатлен, понимаешь? Моя судьба переплетена с судьбой этой девчонки. И без меня убить ее вы не сможете.

Тай обратился темным ветром, холодным и безжалостным, и исчез, оставив Физалис наедине со своим страхом и горем. Она не могла допустить, чтобы девчонка осталась жива, и чтобы Тай охватил весь мир своим грехом. Необходимо было что-то предпринять, что-то радикальное, чтобы предотвратить катастрофу. И она знала, что времени у нее почти не осталось.

***

Два дня назад Дарк отыскал дочь у реки , всю мокрую и заледеневшую. Энн наотрез отказалась рассказывать, что произошло. Лицо ее было бледным, взгляд – отстраненным, словно она побывала не просто в воде, а в другом мире. Отцовское сердце изнывало от беспокойства. Инстинкт подсказывал Дарку, что случилось что-то серьезное, но как бы он ни докапывался, как бы ни уговаривал, как бы ни проявлял терпение, выяснить, что же произошло у реки и почему она оказалась в воде, не удавалось. Она замыкалась в себе, словно раковина, не желая выпускать наружу свою тайну.

И вот, сейчас, Рина и Дарк снова находились на пике ссоры. Ведь что парень знал наверняка, так это то, что истинной причиной таких действий дочери является отношение матери к ее рисункам. К странным, пугающим, необъяснимым рисункам, которые Энн, казалось, доставала из глубин своего подсознания.

– Дарк, иногда мне кажется, что ты просто не хочешь понимать всю опасность, происходящего с ней! – Говорила Рина, отвернувшись к окну и скрестив руки на груди. Ее поза выражала отчуждение и гнев. – Ты видел эти рисунки? Они полны тьмы, смерти и... и чего-то еще, чего я даже не могу понять!

– Видел, я не спорю, они странные и необъяснимые, – ответил Дарк, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри все клокотало от раздражения. – Но смею напомнить тебе о том, что раньше она не прыгала в воду.

Этот упрек, словно ледяной кинжал, пронзил атмосферу комнаты. Он собирался на встречу со своим Кланом Фут, и эта ссора сейчас была совсем некстати. Рина резко развернулась, ее глаза метали молнии.

– Ты на что намекаешь? Что я виновата в произошедшем? Что я довела ее до такого состояния? Почему ты позволяешь ей...

– Да потому что она другая, Рина! – прокричал парень, резко развернувшись к ней. В его глазах вспыхнула злоба, та самая злоба, которую он с трудом сдерживал в себе, та же самая злоба, что вспыхнула в нем в тот роковой день, когда он убил человека на ее глазах, чтобы защитить ее. – Пора смириться с этим и дать ей право выбора! Позволить ей быть собой, понять свою силу, вместо того, чтобы бояться ее!

– А если завтра она решит убить кого-то? – спокойно ответила Рина, опускаясь на край кровати и закрывая лицо руками. – Ты продолжишь потакать ей в этом? Ты будешь и дальше оправдывать ее действия? Иногда мне кажется, что мы с тобой просто разные люди, Дарк. Мы по-разному смотрим на мир, на нашу дочь... на все!

Парень, не выдержав напряжения, развернулся и ушел, хлопнув дверью так, что вздрогнули стекла. Он не понимал, почему жена так бурно реагирует на проявление силы у их дочери. Иногда ему казалось, что она просто боится Энн, боится того, что она может сделать в порыве гнева. А иногда парня посещала предательская мысль о том, что он действительно слишком легкомысленно относится ко всему, что происходит с дочкой, что он закрывает глаза на очевидные признаки опасности.

В этот раз нервы были на пределе, и поэтому вечером Дарк, несмотря на свое упрямство, решил поговорить с родителями Рины, с тещей и тестем, чтобы попросить совета. Так как брак с Риной почему-то начал трещать по швам, и он не знал, как это остановить. Возможно, они, как родители, смогут подсказать ему, как найти общий язык с Риной, как убедить ее принять Энн такой, какая она есть. Или, по крайней мере, как избежать очередной ссоры, прежде чем их семья окончательно развалится. Он надеялся, что они помогут ему понять, в чем он ошибается, и как исправить ситуацию, пока не стало слишком поздно.

***

Девочка возвращалась домой после очередного, до оскомины знакомого, дня полного унижений и насмешек в школе. Настроения не было совершенно, плечи понуро опущены, взгляд устремлен в серый асфальт под ногами. Блокнот и карандаши, ее единственные друзья и утешение, отобрали на перемене, что вдвойне изнуряло и опустошало ее. Мир вокруг казался враждебным и безразличным. Энн решила пройти через старый, заброшенный парк, расположенный неподалеку от ее дома. Здесь, среди ржавых каруселей и потрескавшихся дорожек, она чувствовала себя немного спокойнее, немного менее одинокой.

Она шла по парку, петляя между покосившимися скамейками и проржавевшими аттракционами, лишь бы сделать путь домой длиннее, лишь бы оттянуть момент возвращения в дом, где ее ждали не менее сложные испытания. Возвращаться туда совершенно не хотелось. Дома ее ждала вечная настороженность матери, непонимание отца и тяжелая, гнетущая атмосфера невысказанных обид.

На оставшиеся карманные деньги, которые она чудом умудрилась сохранить от жадных рук одноклассников, Энн планировала купить себе маленький блокнотик, самый простой, без рисунков и украшений. Этого было достаточно, чтобы продолжить свое расследование в отношении той загадочной тени, что явилась к ней во второй раз. Тень приходила не во сне, а на яву . Теперь недостающая деталь, как кусочек пазла, была найдена и записана на клочке бумаги , что у нее осталось . У него были янтарные глаза, такой же яркий, почти золотой цвет, как и у одного из ее собственных глаз. Этот факт пугал и поражал ее одновременно. Это была необъяснимая связь, что-то общее между ними, что-то, что она не могла понять, но ощущала каждой клеточкой своего тела.

Кто же этот незнакомец? Ангел-хранитель или демон-искуситель? Почему он появляется только в самые тяжелые моменты ее жизни, когда она чувствует себя наиболее уязвимой и одинокой? Почему его глаза, полные силы и тьмы, так притягивают ее? Одна сплошная загадка, сплетенная из теней и полутонов. Но именно эта загадка, эта тайна, манила ее, словно запретный плод. Энн знала, что играть с огнем опасно, но она не могла остановиться. Ее влекла к нему неведомая сила, и она была готова пойти на все, чтобы разгадать эту тайну, даже если это приведет ее к гибели. В конце концов, что ей терять? В ее жизни и так не было ничего, кроме одиночества и непонимания. А здесь, хотя бы, была загадка, была цель, была надежда на то, что она не одна во всем этом мире.

Не успела Энн собраться с духом, как за одной из полуразрушенных каруселей, словно разорвав тишину, пролетела фраза, заставившая её встрепенуться и покрыться мурашками. "Боль..." — донеслось оттуда, словно эхо из самых глубин преисподней. Эта фраза всегда была для Энн своеобразным талисманом, спасением от хулиганов. Ведь последствия этого слова для её обидчиков были весьма плачевными. Их пронзала всепоглощающая боль, выворачивающая наизнанку, словно раскалённые иглы вонзались в каждую клетку тела, а в голове звенел оглушительный колокол, лишающий разума. Но девочка всегда думала, что только она обладает этой странной, пугающей, но, безусловно, полезной способностью.

Все, кроме Хлои, начали корчиться от боли, извиваясь на земле, словно черви, посыпанные солью. А она сама стояла, словно парализованная, напуганная и совершенно не понимающая, что происходит. Энн тоже была напугана. Она попятилась назад, спотыкаясь о корни деревьев, пока не упёрлась спиной в холодную кору старого дуба. Её сердце колотилось в груди, словно пойманная птица, а дыхание сбилось. Что-то надвигалось, что-то могущественное и непредсказуемое.

Из-за покосившейся, давно не работающей карусели вышел незнакомец, облачённый во всё чёрное. Его одежда казалась сотканной из самой ночи, поглощая свет и отбрасывая вокруг себя тень. Глаза его были ярко-янтарными, словно два пылающих уголька, а на лице играла надменная, презрительная улыбка, говорящая о превосходстве и власти. Он двигался плавно и грациозно, словно хищник, вышедший на охоту. Незакомец подошёл к Хлое, и та, не выдержав его взгляда, упала на землю, дрожа всем телом.

– Это... это демон! – закричала она, вцепившись в корчащихся от боли подружек, словно ища у них защиты. Её голос сорвался на визг, полный истерики и ужаса.

– Я Бог, тупое ты создание, – проговорил неизвестный, присаживаясь на корточки перед Хлоей. Его голос был бархатным и мелодичным, но в нём чувствовалась скрытая угроза, заставляющая кровь стынуть в жилах.
Он долго, с каким-то болезненным интересом, вглядывался в глаза девочек, словно читая их души. Особенно пристально он смотрел в глаза Хлои, словно пытаясь разглядеть там что-то, что ускользало от его внимания. А затем ухмыльнулся, обнажив острые, хищные зубы.

– Ммм... гордыня. – Протянул он, словно пробуя слово на вкус. – Ненавижу этот вид греха. Он так часто встречается, так банален. Уже начинает надоедать. Вы, смертные, так предсказуемы в своей низости.

Боль отпустила девочек, словно по взмаху волшебной палочки, и они, как стадо перепуганных овец, тут же бросились бежать, кто куда. Хлоя даже упала несколько раз, спотыкаясь и роняясь на землю от страха. Настолько сильно подкашивались её ноги от животного ужаса, охватившего её. Она бежала, не оглядываясь, не разбирая дороги, лишь бы оказаться как можно дальше от этого ужасного места и этого пугающего незнакомца, чьё появление навсегда изменило её жизнь. Страх поселился в ее душе навечно.

– Ну и чего ты дрожишь, как осиновый лист на ветру? – произнёс Тай, медленно оборачиваясь к Энн. В его голосе звучала нескрываемая насмешка, словно он разговаривал с глупым ребёнком. – Никогда Богов не видела, смертная? Или, может, ты думала, что существую лишь в ваших наивных сказках?

Энн, как парализованная, скатилась вниз по стволу дерева, не сводя с него глаз. Он был воплощением той тьмы, что всегда жила в её воображении, но в то же время он был притягателен и завораживал своей силой. В его присутствии она чувствовала себя маленькой и ничтожной, но, в то же время, ощущала странное, необъяснимое волнение.

– Эй? Я с кем разговариваю? – Тай приподнял бровь, демонстрируя своё недовольство её молчанием. – Неужели ты решила, что удостоишь меня своим игнорированием?

В этот момент с небес, словно воплощение самой свободы, спикировал Лекс, его огромные крылья рассекали воздух с тихим свистом. Появление такого величественного и невероятного животного ещё больше взбудоражило и испугало девушку.

– Может, она немая? – проговорил Лекс, опускаясь на землю рядом с Таем. Его голос, обычно мягкий и успокаивающий, сейчас звучал с нотками раздражения. – Ты всегда притягиваешь к себе самых странных существ, Тай. Сначала я, потом она.

Тай одарил Лекса презрительным взглядом, а затем снова обратился к Энн.

– Что ж, если ты не можешь говорить, то, видимо, придётся читать твои мысли, – произнёс он, словно принимая данность. – Но предупреждаю, смертная, в твоём разуме слишком много хаоса. Это может вызвать у меня мигрень.

С этими словами Тай шагнул вперёд, приближаясь к Энн. Его янтарные глаза, словно гипнотизируя, смотрели прямо в её душу. Энн затаила дыхание, ожидая, что произойдёт дальше. В голове промелькнула мысль о том, что она, возможно, совершает огромную ошибку, связываясь с этим загадочным и опасным существом. Но отступать было уже поздно. Что-то внутри неё подсказывало, что её судьба навсегда переплелась с судьбой этого пафосного и могущественного Бога.

– не надо .- заикаясь произнесла Энн вставая с земли . Она отрчхнулась и еще раз всмотрелась в глаза Тая .

И внезапно на нее снизошло осознание . Та таинственная тень , возможно это он . Те же самые глаза , тот же голос . Пафосная манера общения .

POW Энн

Он такой сильный, высокий, как неприступная скала, возвышающаяся над бренным миром. Такой весь из себя, словно сошёл со страниц какого-то нереального, пафосного романа, где герои спасают мир и покоряют сердца одним лишь взглядом. Но почему он приходит ко мне? Почему он, такой величественный и могущественный, вдруг вмешался и помог мне, жалкой смертной?

– Смотри-ка, Тай, заговорила, – прозвучал насмешливый голос грифона, подходящего ближе ко мне, словно оценивая, что за зверушка попалась в сети его хозяина. Я невольно протянула руку, чтобы дотронуться до него, почувствовать мягкость его оперения, но он резко отскочил, словно я хотела его обжечь. – Эй, без рук! Не все смертные заслуживают моего прикосновения, знаешь ли.

– Это ты... Ты приходил ко мне в детстве, – пролепетала я, не обращая внимания на ворчливого грифона. Я оглядела Тая с новой силой, пытаясь разглядеть в его лице хоть какое-то подтверждение моим словам. И, к моему удивлению, в его глазах мелькнуло смятение и раздражение, словно в его тщательно продуманные планы не входило открываться передо мной, разоблачать свои тайны.

– Ну, ты цела, разговаривать и дышать вроде как можешь, так что я пошёл, – буркнул он, вытаскивая одну руку из кармана своих чёрных брюк, словно собирался отряхнуть от меня грязь. Он отвернулся, намереваясь уйти, словно я была назойливой мухой, которую нужно поскорее прогнать. – Бывай, смертная. И постарайся больше не попадать в такие ситуации. Это отнимает моё драгоценное время.

– Стой, подожди! Почему ты приходишь? Кто ты? – Меня охватило отчаяние. Я не могла позволить ему просто уйти, оставив меня в неведении. Я побежала за ним и схватила за рукав его дорогого, наверняка сшитого на заказ плаща. Он брезгливо оглядел меня с ног до головы, словно я была бездомным бомжом, выпрашивающим у него милостыню.

– Отстань от меня, надоедливая девчонка! Я не твой папа, чтобы сюсюкаться с тобой, – огрызнулся он, резко дёрнув руку, пытаясь вырваться из моей хватки. Но я, на удивление себе самой, настойчиво не отпускала его рукав. Что-то внутри меня кричало, что я должна узнать правду, чего бы мне это ни стоило.

– Не отпущу, пока не расскажешь мне, кто ты и что задумал! – прошипела я, глядя ему прямо в глаза.

Этот пафосный парень злобно прищурил свои янтарные глаза, словно оценивая, стоит ли меня убить прямо здесь и сейчас. А его питомец грифон нервно оглядывал нас двоих, словно предчувствуя, что сейчас начнётся что-то нехорошее.

Но я чётко решила, что должна узнать всё, раз уж этот человек, или, возможно, не совсем человек, пришёл сюда и спас меня. Значит, у него есть скрытые мотивы, и я должна заставить его всё мне рассказать. Я должна разгадать его тайну, даже если это будет стоить мне жизни. В конце концов, какая у меня жизнь? Сплошное одиночество и непонимание. А он... Он – это загадка, это искра, это надежда на что-то большее. И я не отступлюсь, пока не узнаю, что он на самом деле из себя представляет.