11
Приношу свои глубочайшие извинения за творящийся здесь беспредел Минскому Тракторному Заводу и всей его продукции, как источнику моего патриотического вдохновения.
---
— Итак... Ты намерен меня снимать, — с сомнением тянет Сяэ Ян, потирая затылок.
— А почему нет? — приподнимает уголок губ Сяо Синчэнь. Неужели целый день совместных поисков идеальных видов окрестностей для съемок не навели его спутника на светлую мысль, что ему тоже будет суждено стать моделью? Едва ли.
Если честно, даже льстило, как Сюэ Ян интересовался процессом, пускай и задавал довольно глупые вопросы, вроде не мешают ли очки смотреть в видоискатель и зачем таскать за собой несколько объективов. Синчэнь честно подробно отвечал, хотя не уловил особенного понимания в глазах собеседника. Быть может, Сюэ Ян притворялся, что ему любопытно, чтобы доставить удовольствие, хотя ему было велено этого не делать?
Ладно, наверное, это уже мнительность, вызванная утренним происшествием за завтраком. Ведь хвастался и предлагал запечатлеть защищенную от него же самого пасеку Сюэ Ян очень искренне, словно он лично обматывал каждый улей колючей проволокой, создавая шедевр авангардного искусства. Созерцание «арт-объекта» даже издали навеяло мысли о какой-нибудь антиутопии, где мед стал настолько дефицитным продуктом, что только самые отчаянные и безумные осмелятся за ним полезть. Но кадры получились атмосферными, нельзя этого отрицать.
— Просто кое-кто отказывался меня фоткать, потому что я рожей не вышел, — передергивает плечами Сюэ Ян, — и теперь вдруг передумал.
— Во-первых, я ничего не говорил про твою внешность, — менторски поправляет его Синчэнь, — а всего лишь имел в виду, что я не могу выставить в своем публичном портфолио изображения явно интимного характера. И во-вторых, вспомни, с чего началось наше знакомство.
— А, ну да, было дело — я тебя еще принял за извращенца... И угадал!
Очевидно, что Сюэ Ян нарывается, решив, что раз уж он столько времени никого не выводил из себя, то сейчас самый подходящий момент. Но Синчэнь за эти пару дней уже выработал некоторый иммунитет к раздражающим его элементам и провоцирующим выпадам, потому спокойно отвечает:
— Вижу, у тебя нет желания мне помогать. Что ж, не буду настаивать. Отойди в сторону и не загораживай мне вид.
— Что? — после недолгой заминки восклицает Сюэ Ян, ошеломленно — и весьма очаровательно — хлопая глазами. К слову, у него очень густые ресницы.
— Что слышал: трактор достаточно фотогеничен и без тебя, — тщательно выдерживая терпеливо-равнодушный тон, пожимает плечами Синчэнь.
— А... Э... — Сюэ Ян оборачивается на вышеозначенный трактор, словно в ожидании, что тот его разубедит в столь возмутительном заявлении, но тот предсказуемо не вступает в беседы жалких смертных.
— Думаю, ты мне на сегодня больше не нужен, так что можешь уходить. Главное — к началу комендантского часа будь у своей комнаты, я тебе открою дверь, — с великодушной улыбкой продолжает Синчэнь.
Будь Сюэ Ян каким-нибудь киборгом, у него бы сейчас точно случилось короткое замыкание из-за слишком сложного мыслительного процесса. А чего он хотел, уговоров? Приказа? О, Синчэнь мог бы приказать и Сюэ Ян бы его послушал. Но ставить его в тупик тоже весьма приятно. Хотя бы потому, что результатом тяжких раздумий является полное возмущенного рвения:
— Нет, я останусь! Я тебе сейчас так отпозирую, что больше никого в жизни, кроме меня, фоткать не захочешь!
Синчэнь опускает голову, чтобы скрыть торжествующую улыбку. Может, он и не стал продолжать славное дело госпожи Баошань, но о кое-каких воспитательных хитростях, вроде обратной мотивации, наслышан.
— Тогда не разочаруй меня, — говорит он.
— Хорошо, что я должен делать?
— Для начала можешь убедительно изобразить то, что ты делаешь обычно?
Сразу видно, что Сюэ Ян провел в запрошенной позе целую вечность, ведь скорость и изящество, с которыми он исполнил просьбу, выше всяких похвал. Еще десяток секунд назад обиженно ковырял носком кроссовка траву, а сейчас уже предается томному гедонизму на своем любимом месте.
— Так и оставайся! — одобряюще говорит Синчэнь, отходя подальше и включая фотоаппарат, висящий на шее.
На карте памяти есть еще место под парочку сотен кадров и заряда чуть меньше половины — как раз хватит. Теперь осталось поймать тот самый ракурс, столь впечатливший в первую встречу, благо солнце сейчас находится в нужном положении. Так, почти то, что нужно! Только встать чуть левее... Или нет, правее... Так, а почему хвост волос Сюэ Яна не свисает вниз, а куда-то делся? И ногу бы чуть посильнее согнуть... И лучше спрятать этот тюремный браслет... Его легко убрать в редакторе, но зачем самому себе создавать лишнюю мороку?
— А-Ян, сделай то же самое, но в другую сторону! — повысив голос, велит он. — И волосы скинь вниз... Приподними бедра... Чуть-чуть... И штаны чуть ниже спусти, чтобы не топорщились... Ляг обратно! Да... Вот так... Теперь замри! Нет, не так напряженно, а просто не двигайся... Да не зажимайся ты, а расслабься!
— Ты меня фоткаешь или мысленно трахаешь?! — раздается вопросительный вопль. — Если второе, то я...
— Замолчи, я поймал ракурс! — обрывает его Синчэнь, не желая знать продолжение. По крайней мере, не сейчас — он еще не готов задумываться о таких глубоких перспективах. У него тут творческий процесс, в котором не место всяким непристойностям!
Но тем не менее, сей процесс наконец пошел. Однако после полученного столь желанного кадра не стоило предлагать Сюэ Яну немного поимпровизировать, потому что теперь от непристойных мыслей избавиться попросту невозможно! Глубоко концептуальная фотосессия с каждым мгновением все сильнее теряет свой изначальный замысел в пользу того, что нельзя показывать детям.
Больше всего это становится похоже на съемки для эротического календаря для постоянных подписчиков журнала про сельское хозяйство. Только туда обычно приглашают либо обладательниц большой груди, которая привлекательно смотрится в мокром купальнике, либо мужчин, чья намазанная маслом мускулатура позволяет вскопать огромное поле без подручных средств. Модель из всего этого ничем похвастаться не может.
И уж точно нельзя было в шутку говорить: «Покажи мне страсть!», потому что, по всей видимости, Сюэ Ян понимает только свой юмор. Стадия календаря, оказывается, была весьма целомудренной! Да даже вчерашний вечер был робким обжиманием двух воспитанников пуританских семей по сравнению с тем, что происходит! Синчэнь давно прекратил снимать, он просто в ужасе смотрит на разворачивающуюся перед ним картину, пока не находит в себе силы воскликнуть дрожащим голосом:
— Остановись!
— А что не так? — беззаботно отзывается Сюэ Ян, разворачиваясь. Неосторожным движением он задевает свою снятую в порыве вдохновения футболку и та соскальзывает с капота, повисая на колесе.
— Ты еще спрашиваешь! Будь этот трактор на ходу, он бы уже ехал в ближайший полицейский участок, чтобы подать заявление о злостных домогательствах!
— Ревнуешь? Или хочешь оказаться на его месте?
— Конечно же, нет! — мотает головой Синчэнь, содрогаясь от неуместно игривого тона и прожигающего страстного взора, и добавляет: — Не знаю, в чем провинился этот несчастный агрегат, но я уверен, никто не заслуживает такого унижения!
— Да ла-а-адно тебе, ты преувеличиваешь! — тянет Сюэ Ян. И, заботливо похлопывая ладонью по изрядно залапанному лобовому стеклу, заявляет: — И вообще, с ним еще и не такое бывало. Он привык.
Что?! То есть Сюэ Ян именно этим занимался целыми днями до приезда Синчэня?! Какой кошмар! Почему-то признания о том, что фотографии хозяйского внука подвергались пристальному вниманию не так сильно шокируют, как факт регулярного общения с трактором в извращенной форме. Интересно, бабушка сильно расстроится, если Синчэнь без предупреждения спешно соберет вещи и сбежит домой, бросив ей на попечение этого... технофила? Техно-некрофила, если точнее, ведь машина безнадежно мертва и даже не может оказать достойное сопротивление.
Видимо, все эти мысли написаны на искаженном в буре эмоций лице Синчэня, потому что Сюэ Ян заходится в смехе и почти с жалостью интересуется:
— Даочжан, ты что, повелся на это?
Вместо ответа получается только нервно хихикнуть и заставить себя прекратить неумолимо отступать назад.
— Успокойся, — закатывает глаза Сюэ Ян. — Я же не больной, в самом-то деле — тракторы сношать. У меня с Цзянцзаем исключительно платонические отношения, — с гордостью заканчивает он, гордо расправляя плечи.
— «Цзянцзай»? — одурело переспрашивает Синчэнь. Что это за название такое? Какая фирма станет так странно называть свою продукцию?.. Неудивительно, что этот трактор быстро сломался! Или же... — Ты что, дал ему имя?
— А что, это уже запрещено законом? — с вызовом поднимает подбородок Сюэ Ян. — Многие дают своим тачкам имена, типа «Детка» или «Милашка» и никто на них не смотрит, как на психов!
Кажется, сейчас не очень подходящий момент снова спорить о том, кто настоящий владелец, прости боже, Цзянцзая. Но, как ни странно, объяснения устраивают Синчэня. Ладно, наверное, это нормально. Хотя бы в какой-то мере.
— А-Ян, послушай, я все-таки не могу не поинтересоваться... — обращается он к Сюэ Яну, наконец принявшему нормальное (то есть отчасти приличное) сидячее положение. — Почему именно трактор?
— Потому что это круто, — следует крайне серьезный ответ.
— Разве? Никто не считает тракторы крутыми, это же просто глупо, — уверенно возражает Синчэнь.
— Я считаю, — тон Сюэ Яна не теряет своей весомости. — Просто я знаю, сколько они стоят. И уверяю, все эти корыта, на которых катается большинство городских идиотов, по внутренностям и рядом не стояли с этим красавцем! — Цзянцзай удостаивается еще одного полного восторга поглаживания.
— Откуда бы тебе знать? — Синчэню сложно поверить, что кто-то может просто проснуться с мыслью «Хочу узнать все потаенные секреты агропромышленности!» и кинуться штурмовать Интернет.
Сюэ Ян недолго молчит, словно в раздумьях, следует ли делиться подробностями своей жизни, но все-таки говорит:
— После того, как я свалил от своих, — надо полагать, он имеет в виду свою семью или что-то вроде этого, — я пару лет кантовался на диване в одной автомастерской. Довелось во всяком ковыряться, вот и нахватался.
Оу. Да, это определенно начинает приобретать какой-то смысл. А еще, похоже, это была не городская автомастерская, а глубоко провинциальная. И как только Сюэ Яна оттуда занесло в крупную киберпреступность?.. Нет, Синчэнь не станет выяснять — он давал себе установку, что не станет влезать в это дело. Пускай с этим разбирается Цзычень и прочие вовлеченные лица.
— Будь у меня выбор, то я бы ездил именно на Цзянцзае, — тем временем доверительно продолжает Сюэ Ян. — Представляешь, как все бы разбегались? Мне было бы плевать на любые пробки! Я бы покрасил его в черный цвет и...
Он продолжает свою мечтательную речь, а Синчэнь торопливо скручивает широкоугольный объектив у своего фотоаппарата, чтобы сменить его на портретный. Когда-то один из преподавателей в университете ему сказал, что самые красивые люди те, которые счастливы, и неважно, как они выглядят в другое время. С этим утверждением в данный момент поспорить невозможно. Сюэ Ян, вещающий о своих безумных фантазиях, сидя полуголым на почившем тракторе в лучах закатного солнца, определенно счастлив и бесспорно выглядит крайне... притягательно. Если на что и тратить последнее место на карте памяти, то именно на это.
— Эй, что ты делаешь? — спохватывается он, услышав щелчки затвора.
— Уже ничего, — улыбается Синчэнь, разглядывая на дисплее получившиеся кадры. Он не уверен, что будет их где-то использовать, потому что все-таки слишком хорошо видно лицо модели, которая, на минуточку, является условно осужденной персоной — или как его правильно назвать? — Мы закончили на сегодня.
— И как, я хорошо справился? — любопытствует Сюэ Ян, ловко спрыгивая вниз. Он подтягивает расстегнутые штаны, и сдергивает свою припылившуюся футболку с колеса.
— Я бы сказал, что ты перестарался.
— Я действовал четко по твоим указаниям. Ты сказал мне показать страсть, я ее показывал. Нужно было уточнять! Из-за твоей некомпетентности пострадал невинный трактор.
— М-да, пожалуй, — бормочет Синчэнь, признавая свое поражение. С этой точки зрения Сюэ Ян совершенно прав.
— Так что, это значит, что я хорошо себя вел? Или все-таки плохо? — насмешливо щурится тот. — В любом случае, ты мне кое-что за это обещал...
— Ты что, хочешь, чтобы я тебя отшлепал? — Догадка приходит очень быстро. — Прямо здесь и сейчас? На улице?
— Сюда никто не ходит — это моя территория, я ее... застолбил! — приводит веский аргумент Сюэ Ян. — А еще уже почти стемнело, так что точно можешь не волноваться, что нас застукают.
Сяо Синчэнь в замешательстве медленно озирается по сторонам. От виднеющегося вдали дома по пустынным дорожкам обратно к Цзянцаю и его гордому не-совсем-владельцу. Господи, в это просто невозможно поверить, но с губ срывается обреченный стон и снисходительное:
— Возможно, после я разрешу себя отблагодарить.
Что бы ни случилось, хуже этому трактору уже не станет.
---
Позирование Сюэ Яна от Oksirat