10
Сяо Синчэнь ощущает в своей ладони зуд, а в ушах все еще отдается эхо. Боже, он правда это сделал? Ударил своего партнера? Правда, тот сам попросил. Не словами, а действиями, но тем не менее... Это ведь тянет на оправдание сего вопиющего поступка? Погодите, а за что оправдываться-то? Наверное, не за что. Синчэню требуется зажмуриться и задержать дыхание, прежде чем прийти в себя и понять, что от него настойчиво пытаются добиться внимания.
— Э-э-эй, а дальше? — намеренно добавляя в голос гнусавости, тянет Сюэ Ян. Он глядит с укоризной, обернувшись через плечо, и даже пытается нетерпеливо пихнуть Синчэня бедром.
— А что должно быть дальше? — встряхнув головой для дополнительной прочистки сознания, спрашивает тот в некотором недоумении.
— Догадайся, — усмехается Сюэ Ян, отталкиваясь от постели, чтобы сесть рядом. — Ну в самом деле, это просто несерьезно: разок шлепнул и сразу же завис! Так дела не делаются.
Ох, он об этом. Он хочет, чтобы его как следует отшлепали. Да, пожалуй это вполне ожидаемое желание от человека, который совсем не против, чтобы на него наступили. Синчэню почти стыдно, что он сразу не сообразил, а погрузился в свои рефлексии. Однако он не намерен показывать дискредитирующее его замешательство, поэтому гордо отзывается:
— Мне лучше знать, как делаются дела.
— Да неужели? — вскидывает бровь Сюэ Ян, попутно пытаясь собрать растрепавшиеся со сна волосы в хвост с помощью выуженной из недр смятого одеяла резинки. — Насколько я помню из твоей душещипательной исповеди у меня под окошком, я твоя первая жертва.
— «Жертва»?..
Какое отвратительное слово, полностью разрушающее концепцию того, что Синчэню хотелось получить от этих отношений. Речь-то шла о безграничном доверии и контроле ко взаимному удовольствию, а не об издевательствах! Конечно, то, что у него происходит с Сюэ Яном — сплошное баловство, несерьезнее курортного романа, но зачем так извращать? Возможно, это повод немедленно прекратить, пока это не зашло слишком далеко...
— Ой, не придирайся к словам, — морщится Сюэ Ян. Не дождавшись ответа, он с подозрением заглядывает обескураженно застывшему Синчэню в лицо. — Ну ты чего? А-а-а, мне все понятно: заднюю решил дать! Что, думаешь меня девчонки ни разу не посылали? Вот у них у всех такая же вывеска как у тебя была, когда они искали, до чего докопаться... Я тебе...
Остаток его фразы тонет в раздосадованном мычании в ладонь Синчэня. Если честно, тот даже не понял, в какой момент решил прервать изобличительную речь таким варварским способом. Этим утром его рука определенно живет своей жизнью. А к чужой слюне ей уже не привыкать.
— А-Ян, я тебя сейчас отпущу, — терпеливым тоном начинает Синчэнь, — а ты мне честно ответишь, действительно ли ты считаешь себя жертвой. Я имею в виду моей жертвой. — Это необходимое уточнение, иначе жалоб на жизнь будет не обобраться.
Сюэ Ян выразительно закатывает глаза и дергано кивает. Оказавшись на свободе, он облизывается и с сиплым смешком произносит:
— Мы еще даже не перепихнулись, а ты уже закатываешь истерики!
— Вообще-то это ты пытался только что устроить сцену, — хмуро напоминает Синчэнь и неумолимо напоминает: — Ответь на вопрос, пожалуйста.
— О да, я несчастная жертва! — надрывно восклицает Сюэ Ян, прикладывая руку к вздымающейся груди. — Жертва твоих постоянных обломов. У меня такая паршивая задница, что ли, что тебе было жалко ее еще пару раз шлепнуть? Я из-за тебя начинаю чувствовать себя непривлекательным, Даочжан.
О, нет, пора заканчивать с этим балаганом. Иначе Сяо Синчэнь либо задохнется от рвущегося наружу смеха, либо сгорит от стыда, проникнувшись театральными страданиями. Едва ли это выглядит убедительно, но за душу все равно берет.
— Встань с кровати и повернись ко мне спиной, — тщательно выдерживая на лице серьезное выражение, говорит он и не без довольства отмечает, с какой прытью выполняется его указание. Может, надо было с этого и начинать, прямо с порога, чтобы избежать всей этой глупой возни?.. Наверное, завтра стоит попробовать.
Сюэ Ян даже слегка приплясывает на месте от предвкушения, ежесекундно оборачиваясь через плечо, стараясь таким образом поторопить. Делать что-то во второй раз (и все последующие) всегда гораздо легче, чем в первый, поэтому Синчэнь не чувствует неуверенность, когда отводит руку назад, мысленно прикидывая замах и силу удара. Должно быть ощутимо, но не больно. Ладонь движется резко и быстро, награждая Сюэ Яна двумя шлепками — симметрично по обеим ягодицам, — и вырывая в ответ порывистые восторженные вздохи.
— Как ты и просил — еще пару раз, — сообщает Синчэнь, инстинктивно сжимая пальцы в кулак, чтобы побороть собственное искушение узнать, на какие еще будоражащие звуки способен А-Ян. — Остальное в другой раз, если будешь себя хорошо вести. То есть плохо... — Ведь это все-таки должно быть наказанием? Но может ли оно считаться поощрением, если очень нравится провинившемуся? Ох, как все сложно! Ладно, над этим будет еще время подумать. — А теперь — приведи себя в порядок! И поскорее — из-за твоих капризов завтрак вот-вот остынет. Скажу тебе по своему опыту, его лучше есть горячим.
Это совсем не угрозы, а просто дружеское предупреждение, сказанное командирским тоном.
— М-да... — скривившись от отвращения, Сюэ Ян тычет палочками в стоящую перед ним тарелку. — Эта веганская хрень всегда выглядит так себе, но сегодня совсем паршиво — будто пожевали и выплюнули. Твоя бабуля меня ненавидит и кормит объедками.
— Ты преувеличиваешь, — хмурится Синчэнь. — Это всего лишь нут с микрозеленью, очень полезно, между прочим. И ты даже не попробовал.
— Обойдусь как-нибудь без зелени, — Сюэ Ян отодвигает тарелку. — И тебе не советую. А то еще помрешь, и что мне потом с этим делать? Хотя тут очень много мест, где можно спрятать труп...
— Ну что ж, если не хочешь, не ешь, — безразлично обрывает рассуждения Синчэнь, тщательно маскируя обиду. — Но в таком случае никаких конфет.
Факт того, что готовила это не Баошань Санжэнь, а он сам, тактически замалчивается. Вид у блюда, конечно, всегда не ресторанный, а в холодном виде вполне сгодится на роль экспоната в кунсткамере, однако на вкус оно не такое уж и плохое! И Синчэнь, вообще-то, предупреждал о том, что не нужно тянуть время. Если бы кое-кто меньше выделывался и не пытался виснуть на плече, стараясь всеми правдами и неправдами задержаться в комнате, мурлыкающими гипнотическими интонациями предлагая «найти занятие поинтереснее», возможно, этого бы не случилось. Сам виноват и наказание получил совершенно заслуженное.
— Знай я заранее, что так выйдет, то я бы... — негодующе бормочет Сюэ Ян.
Что бы он предпринял, остается тайной, потому что в кухне возникает — как всегда бесшумно и неожиданно — госпожа Баошань с извечно дружелюбным:
— Доброе утро. Вижу, что при побудке никто не пострадал, что не может не радовать. — Она обводит взглядом стол и безошибочно останавливается на нетронутой тарелке перед Сюэ Яном. Посверлив ее несколько секунд критичным взором, она обращается к Синчэню: — Дорогой, я думала, что раз уж ты считаешь себя великим творцом, то у тебя должно быть развито чувство эстетизма во всем, даже в еде. Или это артхаус? Извини, я не очень понимаю современное искусство, — в ее голосе сквозит ирония.
— Бабушка! — возмущенно восклицает Синчэнь, взмахивая руками. Такого предательства он не ждал. Неужели хоть раз нельзя было сдержаться и не подковырнуть любимого внука насчет его выбора профессии?
— Так это твое творчество, что ли? — неверяще спрашивает Сюэ Ян с нервным смешком.
Сяо Синчэнь предпочитает оставить этот вопрос без ответа, посчитав его риторическим, и встает из-за стола, прихватывая с собой обруганную тарелку, чтобы отправить ее содержимое в мусорное ведро. И чего его дернуло поражать общественность своими кулинарными навыками? Похвалы захотелось? Как глупо и жалко...
На какие комплименты можно было рассчитывать, если даже в студенческие времена никто не стремился угоститься шедеврами Синчэня? Даже Цзычень, когда в начале учебы пару раз заезжал в гости, неизменно заказывал что-то в доставке, якобы не желая «напрягать друга». Нужно было готовить только на себя, а Сюэ Яну предложить то, что ему положено по его карательной диете. Или вовсе не заморачиваться — отпуск все-таки...
— Ладно, мне пора идти, я просто мимо шла и решила поздороваться, — с беззаботной улыбкой говорит госпожа Баошань, и на прощание бросает: — В холодильнике есть обезжиренная закваска, которая отлично сочетается со злаковыми хлопьями!
— А я говорил, что твоя бабка меня ненавидит, — морщится Сюэ Ян, когда она торопливые шаги стихают за поворотом. — Закваска, фу... Еще и с трухой какой-то... Почему в этом доме нет человеческой жратвы?
— Лучше последуй ее совету, если не хочешь остаться голодным, — вздыхает Синчэнь, чувствуя навалившуюся усталость. А день только начался!
— Придется, — обреченно соглашается Сюэ Ян, постукивая пальцами по столу. Немного помолчав, он тянет: — Это... Мог бы и предупредить, что у плиты с утра пораньше прыгал!
— И что бы было? — невозможно не сдержать скептицизма.
— Я, знаешь ли, очень хорошо умею притворяться. Ты бы даже не заметил, что мне хочется сблевать от одно вида этого твоего... Что это было, напомни?..
Это должно считаться милым одолжением или как? Наверное, будь у Синчэня более богатый опыт в отношениях, он бы мог точно определить мотив сей бесспорно великой жертвы, но чего нет, того нет.
— Уже неважно, что это было, — отмахивается он. — И не нужно притворяться. Если тебе не нравится что-то, что я делаю, следует говорить об этом честно. Иначе зачем все эти условности со стоп-словом? Они же касаются не только... гм... Ты понял, о чем я.
— Тогда в следующий раз, когда я увижу тебя за готовкой, я заору «мухогонка»! Мне, может, и нравятся твои даочжанские штучки, но это слишком жестко, — передергивает плечами Сюэ Ян с заметным облегчением. И через пару секунд уже изрядно повеселев, любопытствует: — А конфеты-то будут?
— А-Ян, ты неисправим, — качает головой Синчэнь, невольно улыбаясь, однако спохватывается и категорично заявляет: — Нет, я уже сказал, что свой шанс ты упустил.
— А если я все-таки попробую твою пакость? — Сюэ Ян кидает задумчивый взгляд на мусорное ведро, где покоится нут с микрозеленью.
— Даже не думай! — искренне ужасается Синчэнь, не желая проверять степень серьезности намерений, хотя нельзя отрицать, что он в некотором роде приятно поражен. — Что с тобой не так?! Ладно... Будут тебе твои конфеты, но на десерт, так что сначала все же нормально поешь.
Сюэ Яну сегодня понадобится много сил, потому что по плану наконец долгожданная фотосессия, из которой Сяо Синчэнь намерен выжать все для своего портфолио.