Часть 23
***
Наруто забрел в самый, по его мнению, бандитский квартал города. Он был настолько поглощен размышлениями о том, где же искать этих злосчастных «Акацук», что даже не заметил, как из-за поворота на него вылетел байкер. Мотоциклист вдарил по тормозам и чуть было сам не влетел в соседнее здание, пытаясь не сбить парня. Остановившись, он в гневе щелкнул ногой подпорку, сорвал с головы шлем и заорал на белобрысого придурка, переходящего дорогу в неположенном месте на красный свет и прочее, прочее, прочее, что он думает о данном блондине в частности и всех его родственниках в целом. Видя, что парень не особо обращает внимание, байкер подскочил к нему и как следует встряхнул за шиворот.
— Эй, придурок, я с тобой разговариваю! — он тряхнул рыжими, взъерошенными волосами.
— Отвали! — огрызнулся Наруто. — Не до тебя сейчас, — он угрюмо уставился на молодого мужчину, свирепо сверлящего его взглядом пронзительных карих глаз. Нос, уши и все прочие доступные части его лица украшал пирсинг.
— Что же за важное дело заставило тебя, упыреныш, лезть под мой байк?!
— Мою девушку похитили «Акацуки»! Я должен отыскать их и с ними разобраться! — заявил Наруто, который часто говорил прямо то, что думает.
На лице рыжего промелькнуло удивление. Не успел он ничего ответить, как сзади послышался рев моторов: рыжего байкера догнали его приятели. Компания, надо сказать, была колоритная — это Наруто смог по достоинству оценить, когда те остановились и сняли шлемы. Вместе с кареглазым молодым человеком было еще трое: парень, примерно одного с ним возраста, с крашенными в красный цвет волосами, с которым ехала девица, тоже такая вся в пирсинге и тоже крашеная, но в синий цвет. А вот третий персонаж, приехавший только что с ними, был, несомненно, самым видным и выдающимся среди прочих. Это был уже далеко не молодой человек, очень высокий и мускулистый, с длинными и весьма лохматыми седыми волосами, с довольно необычной татуировкой на плече, изображающей пятнистую пучеглазую жабу вместо обычных тигров-драконов, которыми любят украшать себя подобные «крутые» парни.
— Что за шум, Яхико? — поинтересовался седой, откидывая подставку.
— Да вот, псих один, прямо под байк лезет!
Седой во все глаза уставился на Наруто:
— Кре... То есть кретин, видимо, раз лезет, — выкрутился он, пытаясь скрыть удивление.
— Сам-то ты кто? — не совсем приветливо донеслось от блондина.
— Я Джи Большой Жаб. Рад, что спросил! — подмигнул престарелый байкер.
— Папаша твой что ли? — спросил Узумаки у рыжего.
— Что-то вроде, — фыркнул тот.
— Я главарь этой славной банды, — заверил Большой Жаб, вставая в эффектную позу.
— Сенсей у нас любит понтоваться, — заметила синеволосая девица.
— Сенсей... Большой Жаб... Даттебайо! — пробухтел себе под нос Наруто, безуспешно пытаясь оценить всю степень тяжести сложившейся ситуации.
— Раз с юношей все в порядке, может, двинем дальше? — поинтересовался молчавший до сих пор красноволосый.
— Этот малец утверждает, что его девушку похитили «Акацуки»! — недовольно прищурился Яхико.
— Вот оно как!.. — протянули его спутники хором.
— Что ж... Пожалуй, я бы взял мальца покататься, — растянулся в улыбке Джи. — Как вам такая идея?
— Ты это серьезно? — уточнил рыжий, глядя на него исподлобья.
— Ага.
— Да брось ты, мало ли кто мог назваться «Акацуки»!
— Вот и проверим, — подмигнул Жаб своим ребятам. — На, держи! — он вытащил из пристегнутой к багажнику сумки запасной шлем и кинул Наруто.
Блондин, успешно поймавший шлем, смотрел на него с недоверием, явно подумывая о том, что эти ребята точно решили «подвезти его кратчайшей». Его воображение уже нарисовало его трупик, живописно валяющийся где-нибудь в придорожной канаве.
— Ну чего испугался? — хохотнул Джи, кивая на место позади себя. — Давай, запрыгивай.
— И куда же мы едем? — подозрительно спросил Наруто.
— Искать твоих «Акацук», — как ни в чем не бывало ответил Жаб.
— Чего это вы такие добренькие? — упирался Узумаки. — Зачем вам помогать незнакомому парню?
— А почему бы и нет? — пожал седой плечами. — У нас свободного времени навалом.
— Хорош базарить, полезай уже, — отрезал рыжий. — Пока ты еще кому-нибудь под машину не попал.
— Не боись, — заверила девица, — заедем сейчас на хату, там посидим спокойно, расскажешь что и как. Только жратвы сперва закупим. — Она досадливо потрясла пустую пачку из-под сигарет: — Блин, курево кончилось.
У Наруто был выбор: или поехать с этими странными типами, рискуя закончить свои дни неизвестно где и как, либо пытаться и дальше бестолково бегать одному по разного рода неблагополучным местам, рискуя, впрочем, тем же самым. К тому же, что греха таить, какому парнишке не хочется прокатиться на таком обалденном байке? А все три машины у этих типов были просто великолепны; Узумаки, подрабатывавший одно время помощником автомеханика, в этом кое-что смыслил.
— Ладно, поехали, — сдался блондин, напяливая шлем.
— Так бы сразу, — хмыкнула девица.
— Наш человек! — прогудел Джи.
Наруто устроился сзади «отца» банды. Из-за его широкой спины обзор был не ахти какой, зато ехать было удобно, так что Узумаки даже на время мысленно отключился, с упоением вслушиваясь в равномерное гудение мотора. Ему невольно представилось, что он сам сидит за рулем, а сзади к нему прижимается Хината. Было бы здорово... Да уж, ему и на подержанный мопед не накопить... Однако, если он все-таки отыщет Хинату, он обязательно ее покатает, хотя бы на велике.
Очнулся он от своих мыслей, когда они подкатили к придорожному кафе. День уже клонился к вечеру. Наруто подумал, что хорошо что дома его никто не ждет и волноваться за него не будет. А еще, что хорошо бы стать таким, как эти ребята, ехать, куда захочешь, — полная свобода.
Джи спешился и заскочил в помещение, на ходу поприветствовав хозяина и сказав тому, что им, как обычно, только надо добавить еще порцию, так как у них гость. Минут через десять он вернулся с пакетами в руках и вручил их Наруто, чтобы тот упаковал в сумку на багажнике, а затем кинул Конан (так звали ту синеволосую) упаковку сигарет. Пару мгновений спустя они уже мчались по автотрассе, любуясь потрясающим своими яркими красками закатом.
— Держись крепче, пацан, — крикнул Джи, поворачивая рукоять, — скоро будем на месте.
«Хата» у нашей банды была в одном из самых захолустных спальных районов. Глядя на эти обшарпанные стены с пятнами и подтеками, Узумаки подумал о том, что он живет далеко не так плохо, как ему до сих пор казалось. Квартирка была маленькая: небольшая гостиная, совсем крохотная спальня, кухонька, на которой и одному было трудно развернуться, и санузел. С потолка свисали закопченные лампочки, а в гостиной еще красовался драный торшер. Последняя также была богата довольно большим столом, тоже старым и крайне обшарпанным, и диваном с изрядно протертой обивкой. Все шкафы здесь были встроенными в стены для экономии места. Также имелась весьма неплохая кладовка, в которой валялась куча всякого барахла (все, что не поместилось в нее, хозяева хранили в гараже).
Компания разместилась за столом на раскладных стульях, выуженных Джи из той самой кладовки, и приступила к нехитрой трапезе. После того, как все набили желудки, взоры хозяев обратились к Наруто.
— Ну что, парень, — сказал, потягиваясь, Большой Жаб, — рассказывай, что там у тебя стряслось.
Наруто старался рассказывать подробно, желая ничего не упустить. Иногда его перебивали разными вопросами или просили что-нибудь пояснить поподробнее.
— Дела... — протянул в конце истории Джи. — Ума не приложу, зачем этим «Акацуки» понадобилась твоя девушка, если не ради выкупа или мести ее отцу.
Рыжий парень серьезно призадумался:
— Ты уверен, что это они?
— А кто же еще?
— «Акацуки» были столь известны, что может найтись немало желающих выдать себя за них.
— Но у меня нет других идей, где ее искать.
— Тогда, если это действительно они, есть три человека, которые могут иметь к этому отношение. И, если выбирать между этими тремя, я бы поставил на Громилу.
— Кого?
— Был у них такой...
— Тот еще отморозок, — кивнул Нагато.
— Не, самым отмороженным был Сасори, — заметила Конан. — Сколько я перед ним задницей не вертела, толку ноль. Он либо фригидный, либо гей. Ха-ха, говорят его собственная чокнутая бабка пристрелила!
— Или его бывшая, — вставил Нагато, — Харуно, кажется.
— Не самая достойная смерть для члена такой организации, — мрачно подытожил Яхико.
Наруто подождал, пока эти трое обсудят понятную лишь им тему и вернутся к тому, что интересует его.
— Да, кстати, ты так и не сказал, с чего взял, что это сделали «Акацуки», — недовольно заметил Яхико.
— А ты не помнишь имя подозреваемого, о котором говорилось в том деле, что ты подсмотрел? — проницательно спросил Нагато.
Наруто был озадачен: он точно запомнил то имя, но оно начисто вылетело у него из головы.
— Даттебайо!
— Че, не записал? — иронично улыбалась Конан.
— Ксо... — Наруто взъерошил руками волосы, пытаясь вспомнить.
— А так? — Джи написал несколько имен на бумажке и протянул парню.
— Точно! — воскликнул Узумаки. — Вот это там было! — Он указал на второе сверху: — Хошигаке Кисаме.
— Громила, — закивали все четверо.
— Будет непросто, — вздохнул Яхико.
— Весьма упрямый тип, — согласился Нагато.
— Зато дельце интересное, — предвкушал Большой Жаб.
— Да пофиг, — пожала плечами Конан.
— Что ж, цели определены, задачи поставлены, — подвел итог Джи. — Предлагаю все детали обсудить завтра с утреца, на свежую голову. А пока время еще детское, — он лукаво посмотрел на Наруто, — можно еще немного поразвлечься.
— Я за, — ответил Нагато.
— Ну что, мож, в картишки? — предложил Джи, сгребая со стола остатки ужина.
— Не, без нас, — ответила Конан, удаляясь в соседнюю комнату с Яхико.
— А у меня денег нет, — буркнул Наруто, глядя как красноволосый и Жаб достают мелочь.
— Тогда сыграем на щелбаны или на раздевание, — предложил Джи. Он с сомнением посмотрел на своих собеседников: — Лучше все же на щелбаны.
Нагато ловко перетасовал колоду и раздал карты, Узумаки только диву давался. Они устроились поудобнее, Джи разлил по стаканам пиво. Наруто решил не отказываться, раз угощают.
— Надо было ребенку газировки взять или сока, — заметил Нагато.
— Да брось ты, — отмахнулся Джи, — я в его возрасте уже что покрепче пробовал.
Наруто хотел было возмутиться, что он не ребенок, но передумал. На его вкус пиво оказалось довольно крепким, приятное тепло быстро разливалось от глотки к макушке, временно вытесняя чувство тревоги, но на игре сосредоточится как-то все равно не получалось. Он сидел, тупо глядя в свои карты, а мысли его витали совсем в другой плоскости.
— Не горюй, найдем твою подружку, — хлопнул его по плечу Джи, выводя из задумчивости (а заодно пытаясь «случайно» подсмотреть его карты).
— Раз уж Большой Жаб обещал... — усмехнулся Нагато, делая ход.
Наруто это почему-то действительно успокоило и он даже смог сосредоточиться на игре. Но, едва ему это начало удаваться, из соседней комнаты донеслись громкие крики и безумный скрип ржавых пружин — Яхико слишком шумно развлекался со своей подружкой.
— Они всегда так громко, не обращай внимания, — спокойно сказал Нагато. — Твой ход.
— Да, Конан у нас горячая девчонка! — добавил Джи.
— Точно, — кивнул красноволосый. — Мне она как-то тоже пару раз давала по дружбе. (При этом у Жаба был такой несчастный вид, по которому становилось ясно, что ему одному здесь ничего не перепало.)
Парочка оказалась настолько бодрой, что после бурных любовных утех еще имела силы выползти потусоваться в гостиную.
— Забью, пожалуй, косячок на сон грядущий, — сказала Конан, доставая пакетик, в котором были завернуты самокрутки.
— Хорош уже эту дурь смолить, — проворчал Яхико. — Скоро совсем от нее окосеешь.
— Кто-то что-то сказал? — коварно прищурилась Конан. — Или кто-то хочет неделю без секса?
— Очень надо.
— Сейчас нет, а потом надо будет, — злобно рассмеялась девица.
— Милые бранятся — только тешатся, — подытожил Нагато из своего угла.
Когда пиво было выпито, коны сыграны, а щелбаны розданы, народ потянулся на боковую. Наруто и Нагато засиделись дольше остальных. Поскольку всем прочим было лень, красноволосому пришлось удовлетворять любопытство парнишки и рассказать довольно долгую и довольно невеселую историю их компании. Так Узумаки узнал о том, что Джи, когда был еще изрядно моложе, подобрал их троих на улице, дал кров, пищу, оплатил обучение, стал для них другом, учителем и родителем в одном лице. Были у Жаба свои странности. К примеру, он никогда не рассказывал им о своей работе, а потом, в один прекрасный день, сказав, что бросил ее, продал квартиру, купил классные байки и отправился вместе с ними путешествовать.
— Если бы не он, кто знает, были бы мы вообще сейчас живы, — закончил Нагато без излишней патетики.
— Так вы бродяжничали и занимались проституцией? А разве парни такое делают? — удивлялся наивный Наруто.
— Я не так долго был на улице, как эти двое, — пояснил Нагато, — но мне самому несколько раз приходилось делать подобное, чтобы не умереть с голоду. Я даже пожил пару недель у одного старого извращенца, которому нравились мальчики. Не могу сказать, что он так уж дурно со мной обращался. К тому же в силу своего возраста, он далеко не всегда мог совершать, то, что хотел. Чаще всего он просто лежал со мной в обнимку и гладил.
— И ты не стал после такого сам... — протянул пораженный Наруто и разинул рот.
— Извращенцем? — уточнил Нагато. — Нет, не стал, — он улыбнулся. — Мне определенно нравятся девушки.
— Ничего себе, — выдохнул Узумаки, которому сейчас было весьма стыдно за то, что он до сих пор считал себя несчастным обделенным сиротой. У него был свой дом и опекун, которого он практически никогда не видел, но который исправно приносил ему месячное содержание. Сумма была достаточная, чтобы хорошо питаться и прилично приодеться, но парень откладывал, мечтая накопить на собственного «железного коня». А еще были некоторые непредвиденные моменты в виде срочного ремонта и прочего, расходы за все это снова на себя брал опекун...
— Ладно, пора спать, а то весь день за рулем, — сказал Нагато, отправляясь стелить себе на диване.
Яхико с Конан так и оккупировали спальню, Джи развалился прямо на полу, подложив под спину матрас и накрывшись видавшим виды одеялом, а Наруто досталась старая раскладушка. Он очень надеялся, что она не развалится под ним, пока он будет спать. В итоге, все накопившиеся за день переживания, новое, непривычное место и старая раскладушка уступили усталости и крепкому пиву. Наруто, сам не зная почему, проваливался в сон с чувством уверенности, что он на правильном пути.