Сделка века
***
Сквозняк, вызванный хлопнувшей входной дверью, мотнул в стороны лепестки огня в камине. Угли издали протестующий треск. Пингвин повернул голову в сторону позднего гостя и почти был готов увидеть того, кто вошёл. Его покрасневшие веки налились усталостью, а в глазах промелькнула холодная ирония первобытной тоски.
- Не скромничай, Эдвард, можешь начинать, - сделал отмашку рукой Освальд, словно собирался дирижировать.
Он так и не поднялся из кресла, чтобы поприветствовать его. Только сверлил ожидающим взглядом. Эдвард замер на пороге гостиной. Сверкающий костюм побледнел, в глазах металась растерянность.
- Начинать?
- Ёрничать, насмехаться над моей глупостью и доверчивостью, зачем ты ещё вернулся. А пистолет с тобой? - с наигранным интересом взглянул он на его руки, но они были пусты и висели плетьми.
Значит прямо сейчас меня не убьют, злорадно отметил Пингвин.
- Нет, - прошептал Эд и пошёл к креслу, в котором сидел Освальд, но его остановило остриё трости.
- Не подходи, - тихо предупредил Освальд. - Пришёл измываться? Пожалуйста. Если тебе так станет легче. Но не подходи ко мне.
- Нет, - как мантру, ответил Эд. - Ты себе надумал.
- Ой ли то, - хмыкнул Оз и принялся загибать пальцы. - Ты сбежал, пропал на двое суток, уехал из Готэма, бросил меня посреди ателье, выставил дураком, продолжить список?
Освальд злился. То, что Эдвард пришёл не за тем, за чем он думал, злости не умаляло. Он не мог позволить так с собой поступать. В гостиной, несмотря на бушующие в камине поленья, стало прохладно. Он твёрдо упирался ногами и тростью в пол, нахохлившись и подавшись корпусом вперёд, как перед прыжком.
- Прости меня, я должен был завершить одно дело.
Нигма присел на краешек дивана. Он опасался подбираться ближе и даже прямо смотреть опасался. Чувство, что Освальд вот так просто его поймёт, без слов и объяснений простит побег, растаяло как снежинка на солнце.
- Я столько пережил, - Освальд прикрыл веки, чтобы не было заметно, что под них забрались предательские слёзы. - От того, что тебе снова что-то внезапно ударило в голову, Эд? - тихо спросил он бледными губами.
- Освальд, - Эд не находил слов.
- То есть, - он подвёл итог. - От тебя действительно можно ожидать чего угодно, в любой момент. Ты сбежишь при любом удобном моменте, оставишь меня и никакие клятвы тебя не остановят.
- Нет, - прозвучало почти моляще. - Я не оставлю тебя. Я люблю тебя, Освальд. Мы поженимся и всегда будем вместе.
- Ещё раз я этого не вынесу, Эдвард, - Кобблпот откинул голову на спинку кресла. - Не уверен, что свадьба состоится.
Слёзы всё-таки пробились и стекли по щекам. Нигма еле удержал порыв броситься стирать их своими пальцами и губами. Чтобы изгнать боль, сквозящую сквозь всё Освальдово существо. От напряжённых кончиков пальцев до подрагивающих сырых ресниц.
- Тогда, - Эдвард понял, что объясниться он обязан абсолютно подробно. - Сначала я прошу выслушать меня. А после, если тебя мои слова не убедят, я уйду, Освальд, сделка?
Освальд хлюпнул носом и сел ровно, больше не скрывая покрасневших глаз и скорби на своём лице.
- Сделка, - разрешил он. И надел маску, тут же преображаясь. Кожа разгладилась, боль скатилась по морщинкам в уголках глаз и исчезла в любопытно деловом выражении.
Вокруг них сгущалась темнота. Эд потянулся немного вперёд, неосознанно пытаясь стать ближе в этой темноте, в этом круге света от огня из камина. В этой вечной гостиной их драмы, без свечей и больше без страха перед Освальдом, а лишь со страхом за их будущее.
- Всю мою жизнь до переезда в Готэм был человек, который всё решал за меня. Ему доставляло удовольствие измываться надо мной, словно я был какой-то игрушкой. Я ужасно его боялся. Всегда, - Эдвард сжал кулаки, вспоминая. - И в день, когда мы были в ателье, кое-что мне напомнило о нём.
Освальд задумался. Он припомнил день, когда Эд сбежал и прокрутил в голове предшествующий разговор.
А у нас принято, чтобы отец вёл невесту к алтарю..
- Эдвард, - поразился он собственной догадке. - Это был твой отец?
- Да, - ответил тот, опустив взгляд на собственные колени. - Это ещё не всё. На острове, когда я выпил те таблетки, у меня были галлюцинации.. И я понял, что всегда боялся тебя, Освальд.
Пингвин стойко выдержал взгляд, направленный на него, и сжатые в ниточку губы, он попытался не показать, как сильно перехватило дыхание. Треск угольев в камине стал оглушительным и бил набатом в голове. Чтобы заглушить его и свои нервы, он поднялся и взял кочергу. В молчании он пошерудил ею в огне. Искры осветили его лицо, отразились от стеклянного глаза, когда он выдвинул предположение.
- Ты считаешь, я такой же, как он?
- Я не знал, Освальд, - боль, исказившая лицо Пингвина, заставила его быстро поправиться. - Сейчас я знаю. Ты не такой как он. Он трус и подлец, ему нравилось причинять боль всем, кто слабее его, кто был в его власти. Но ты не такой.
- Но ты так считал..
- Он говорил, что я никчёмный. И что без него я никто.. Послушай! - он попытался остановить Освальда, который развернулся в сторону выхода, его пошатывало.
- Я никогда бы так с тобой не поступил. Но если ты не веришь, то мне нечем тебя переубедить.
- Ты уже решал за меня, - тихо проговорил Эд. - Когда влюбился. И потом, когда говорил, что я всё равно бы её убил.
Освальд молчал. Ему нечего было сказать. Любые слова не разрушили бы воспоминание, едко впившееся в их общую историю. Как бы не болезненно было это помнить, как бы не хотелось удалить его из памяти, оно было частью их.
- Больше всего в жизни я боялся, что позволю кому-то снова так поступать со мной. Тогда я просто исчезну.
Нигма сидел прямо, чувствуя, как позвоночник превращается в раскалённый клин, каждая косточка нагревалась, стремясь прорвать кожу. Он не знал, как ещё объясниться. Он чувствовал, что его слова звучат обвинительно, но это была отчаянная попытка дать понять, что он чувствовал. Тогда он поднялся, Освальд не понял его, но как он может его в этом винить, если сам до последнего момента, даже спустя дни напряжённого анализа, не мог понять.
- Я понимаю, как это звучит, Освальд. Мне жаль, что я заставил тебя чувствовать себя обманутым, - он собрался уходить, но его твёрдо ткнули тростью под коленку.
- Присядь, - мягко попросил Пингвин.
Когда Нигма повиновался, он встал напротив. Он приложил два больших пальца к его губам, ладонями обхватив за пылающие скулы. И со всей убедительностью, которая была у него в запасе, со всей своей искренностью, торжественно произнёс.
- Обещаю никогда не посягать на твою самостоятельность. Я считаю тебя личностью, прекрасной в своей дурости, пусть она однажды меня и сведёт в могилу, - он хихикнул, заметив шаловливый проблеск в глазах Эдварда. - Но прошу одного. Пообещай и мне больше никогда так не сбегать.
- Обещаю больше никогда не сбегать без телефона, - ответил Эдвард и добавил абсолютно серьёзно. - Если ты всё ещё не отменил нашу свадьбу.
Его щёки в ладонях Освальда выглядели на контрасте с драматичностью ситуации мило.
- Сделка века, - объявил Пингвин, чувствуя, как его тянут вперёд, и плюхнулся прямо на колени Эдварда.
Матушка, дай мне смирения на этого человека, подумал Освальд, глядя на Эдварда, повинно ткнувшегося в его грудь лицом. Он дышал горячим и это чувствовалось даже через рубашку. Такой хаотичный, непредсказуемо предсказуемый, таинственный, как оказалось, даже для самого себя.
Он ощутил к нему особый прилив нежности, какой испытываешь к неразумному щенку, который погрыз твои любимые ботинки и смотрит на тебя своими большими, глупыми, полными любви глазами и не понимает, что ботинки вообще-то стоили неприличных денег и были дороги сердцу, и нужны вот прямо сейчас для мероприятия. Но ты не хочешь его журить, и даже готов отдать ещё одну пару ботинок. Или даже все ботинки мира вместе со своим сердцем.
С этим глубоким чувством, пробивающимся сквозь кожу щекотными иголочками, он притянул его к себе ещё ближе и почти убаюкал на своей груди, приглаживая мягкие волнистые волосы немеющими от робкого счастья пальцами.
***
- Классика всегда выигрывает, - кивнул зеркальной стене лифта Кобблпот, любуясь собственным нарядом.
На нём был чёрный классический пиджак, белая рубашка, и такие же чёрные брюки. Выглядел он богато, чарующе и просто превосходно. Это были первые слова Эдварда, когда он увидел напомаженного, при полном параде Пингвина. В этот день он как никогда напоминал птицу императорских кровей. Зачёсанные наверх и по давней привычке, немного на лицо, волосы, придавали ему ещё большего лоска.
- Не без изюминки, - улыбнулся ему Нигма, намекая на детали, которые они всё-таки решили добавить к торжественному виду.
На левой мочке уха Освальда висела клипса в виде знака вопроса, инкрустированная мелкими изумрудами. Эдвард приоделся в такого же классического покроя костюм-тройку, только кремового цвета. На его большом пальце красовался перстень с двадцати пяти каратным сапфиром, который обнимал крылышками, выполненный из чёрного золота птенец пингвина.
Заведовал шалостью с необычными украшениями конечно же сам Эдвард, а настоял на том, что им стоит сменить костюмы, чтобы отринуть прошлый провал - Освальд. Он передумал делать наряды вычурными, всё-таки это серьёзный день для них, которому броскость будет не к лицу.
- Мне нравится, - повернулся Освальд к зеркалу той стороной лица, где красовалась клипса. - Никогда не носил серьги. Может стоит проколоть ухо?
- Ты выглядишь бесподобно, - приобнял его Эд, смотря в зеркало только на него. - Но подумай получше. Если решишь, то только моими руками. В салонах для пирсинга страшная антисанитария.
- Эдди.., - Освальд уже хотел было начать тираду об излишней обеспокоенности чистотой, но лифт тряхнуло, слова вылетели из его глотки удивлённым кряхтеньем, кабинка остановилась.
- Что случилось? - отдышавшись спросил он, поднимая лицо на Эда. Тот молча сделал шаг к створкам, отводя рукой Освальда за свою спину и силой раздвинул их руками, создавая щель сантиметров на десять.
- Мы застряли между этажами, - констатировал он, обернувшись.
- Чёрт, скоро начнётся церемония, - Пингвин потыкал в кнопку вызова лифтёра, но связь не включилась.
- Без нас не начнут, Освальд, - попытался успокоить его Нигма, но тот проигнорировал высказывание, тревожась ещё больше. Он понажимал на все кнопки подряд ещё несколько раз. Пальцы дрожали.
- Сейчас попробую, - пробормотал он и долбанул тростью по всему пульту управления сразу.. Вместо ожидаемого эффекта, в кабинке, плюсом ко всему, погас свет. - Ой.
- Ты что-то поломал, - донёсся голос из темноты. - Есть фонарик?
- Откуда? Я в свадебном, мать его, костюме! - почти крикнул Освальд в темноту, а затем крикнул громче. - Эй! Есть здесь кто-нибудь? Женихи застряли! Эй!
- Тс, - его рот зажала тёплая ладонь, а над ухом прошелестело дыхание. - Тебе нельзя сегодня срывать голос. Он тебе ещё понадобится, чтобы ответить согласием и сдержать слово.
Освальда трясло от нервов. Стоять было невероятно сложно, а ещё хуже было то, что он стоял в полной темноте и не знал, знает ли кто-то, что они застряли и делает ли что-то, чтобы их вытащить. Его тремор почувствовал Загадочник. Не отнимая ладони от его рта, второй рукой он приобнял его за грудь, прижимая к себе спиной.
- Придётся подождать, - шепнул он уже куда-то в шею. - Ты волнуешься, Освальд?
- Ммкнчн влмнуюсь.
- Что-что? Прости, я не расслышал, - в горячем шёпоте скользнуло игривое злорадство. Руки от его рта он так и не отнял, а Освальд, разозлившись окончательно, ткнул его локтем в живот, вырываясь из хватки.
- Что ещё за игры? Это ты устроил? - ухватился он за стену, заведя руку за спину.
- Не я, но мне нравится ирония.
- Снова загадки, господи.
- Простое наблюдение. Сейчас нам нужно быть у всех на виду, но вместо этого мы оказались спрятаны от чужих глаз.
- И что тебе в этом нравится? Мы пропустим собственную свадьбу! - разозлился Пингвин. Недостижимый болван не понимал серьёзности ситуации.
- Освальд, - бархатисто прокатилось в темноте. - Можешь нервничать и ждать или не нервничать и ждать. Виктор шафер, он за всем следит, значит скоро догадается поискать нас и вызвать мастера.
- Сомнительно, но окей, - недоверчиво бормотнул Освальд.
- А регистрацию мы купили на весь день, помнишь? Сегодня больше никто не женится, ты ведь сам этого хотел.
Пингвин в темноте фыркнул и опёрся о стену. Спокойствие его будущего мужа успокоило и его, а аргументы дали понять, что он просто переволновался. С кем не бывает.
- Значит нам нужно скоротать время. Придумаешь нам игру, Загадочник? - с вызовом спросил он темноту. Ответ оказался ближе, чем он ожидал. Гибкое тепло прижало его к стене лифта, а прямо в губы выдохнуло воздухом слов.
- Лучше обсудим брачную ночь, - мятное дыхание прикоснулось к его губам и мягко засосало их своей влажностью.
А где-то в темноте и чуть ниже, руки ощупывали его костюм, стараясь его не помять, слегка приглаживая ладонями. Освальд почувствовал поцелуй в ухо, в котором была клипса, он рвано выдохнул и уточнил.
- Тебя так возбуждает темнота? Тогда сегодня выключим свет.
В ухо хулигански хмыкнуло, Эд не сдержался и потерял маску таинственного соблазнителя.
- На самом деле не совсем. Я просто думал о том, что этой ночью ты будешь распаковывать подарки не только от гостей.
- По Фрейду? - предположил Оз и подставился под гуляющие по нему руки ещё более податливо. Эдварду это понравилось.
- Какой догадливый, - мокрый кончик языка не смог добраться до шеи, она была крепко прикрыта галстуком, а разрушать свадебный наряд Эдвард не планировал, поэтому он поднялся языком под челюсть и надавил самым кончиком в точку, где точно знал, было скопление нервных окончаний. Он сорвал свой приз в виде прерывистого вздоха.
Его рука тут же скользнула к брюкам, но наткнулась на преграду в виде кожаного ремня. Он недовольно цыкнул, припоминая, что у него самого то подтяжки, но они спрятаны под жилетик и поспешно снять их будет неудобно. Освальд тоже это помнил, поэтому в тёмном пыхтении кабины, совершил тактическую хитрость. Обманным манёвром, потянул Эдварда в поцелуй, ухватив за борта пиджака и пока тот поддавался, вжал в себя ещё сильнее, согнув ногу и приставив к стене, облокотившись на неё и выставив коленку вперёд. Эдвард вымученно простонал и таки расправился с ремнём на его брюках.
- Я снова пробовал, готовился, - прижимался губами к горячей мочке уха Эдвард, неудобно потираясь о милостиво выставленную коленку и резко двигая сжатой ладонью в паху Пингвина.
Нельзя было ни вцепиться, ни сжать, чтобы не разрушить укладку и не помять костюм для церемонии, поэтому Освальд просто впивался пальцами в его шею и царапал кожу под затылком, где подстриженные под машинку волосы не были уложены лаком.
- Несносный мальчишка, - проворковал Освальд приторно обиженным голосом. - Скрывал от меня такие развлечения. За сокрытие драгоценного я обычно сурово наказываю, - он покрыл его губы своими и тяжело выдохнул.
- Я видел, как ты это делаешь и поэтому скрывал, - запрокинул голову Эдвард, прокатываясь гортанным звуком по узкому пространству лифта.
Он почувствовал руку Освальда, которая через брюки сжимала его внизу. Жар заполнял лëгкие, отравляя сладостью миндально-медовых поцелуев каждую попытку вдоха.
- И всё-таки.., - пропыхтел Освальд, внутренне немножечко умирая. Но его остановил скрип, треск, а затем лифт тронулся. - Чёрт!
Лампочка под потолком неожиданно загорелась, ослепляя. Нигма мгновенно рассчитал, что у них около семи с половиной секунд и успел за это время натянуть на Освальда брюки и выправить рубашку, чтобы расстёгнутый ремень не бросался в глаза. Пингвин успел только ошарашенно хлопнуть накрашенными ресницами и приоткрыть рот. Так их и застали непрошенные свидетели. Порядком растрёпанных, алых, как маковый цвет, и напуганных резкой переменой мира вокруг.
- О, босс, по традиции брачная ночь начинается после бракосочетания, вы не знали? - Зсасз улыбался своей дурной улыбкой, а его обыкновенный чёрный костюм был украшен бутоном белой розы, приколотой к груди кроваво-красной булавкой. Айви Пеппер стояла рядом в платье нежно-травянистого цвета.
- Я помогу вам привести себя в порядок, - она растолкала остальных гостей, которые зачем-то собрались перед лифтом и напряжённо смотрели на женихов, не зная как реагировать на их внезапное появление после пропажи.
- За мной, - схватила она за руку Эда, а тот в свою очередь, потянул за собой Освальда, и они поспешили скрыться в молчаливом согласии с ужасом ситуации, в которой им довелось оказаться.
- Ну что встали, пойдёмте к фуршету, - подбодрил всех Зсасз. - Пожалуйста! - поднял он голос, чтобы точно все услышали, и увёл любопытно загалдевших гостей в общую залу.