DM :)

Алиса

На лекции у Николая Петровича, которая была на следующий день я, немного волновалась. Да что там волновалась я изводилась вся. Покрывалась холодным потом вперемешку с паникой. Я не доверяла Маркелову и это было рационально. Да, он не так плох в экономике. Да кого я обманываю, он был второй в группе, а иногда первый. И это место мы всегда делили, словно бились на ринге. Но он мог вытворить что угодно. Подставить не только меня, но и Петрову с Ваней. Кстати, о нём.

— Вань, что с тобой? — я не поверю, что он так же переживал, как и я.

— А... что? — он меня вовсе не слышит.

— Что-то случилось?

— Петрова же встречается с Маркеловым?

А я откуда знаю? Ну наверное да, раз та от него не отлипает. Хотя, вчера она вела себя очень даже. Не было этих вечных издёвок и напыщенных взглядов. Она была словно дико покладистой и хорошенькой девочкой. Чёрт, почему я не подумала об этом вчера?

— Я... я не знаю, Вань.

— Вы когда ушли, — он делает многозначительную паузу и поворачивает голову на него, — Минут десять прошло. Не больше. Она стала приставать. Но ведь Полина явно с ним встречается.

Вот как? Значит вчера был спектакль не только у Маркелова, но и у неё.

— А ты что?

— А что я? Думаешь это нормально? Она, конечно, вся такая... чёрт, ну нет конечно. У меня впервые такое, чтобы не я, а девушка. Да Маркелов убил бы меня.

— Думаю да, убил бы, — соглашаюсь я.

В голове я мысленно усмехаюсь, представляя всю эту картину. Как Остапенко в панике убегает из квартиры Петровой. Она, конечно, ему нравится, в принципе, как и многим в универе, но как же он боялся за свою жизнь, что унёс ноги в диком страхе.

Я вижу, как Полина продолжает что-то щебетать Дарию на ухо, а тот в свою очередь смотрит только на аккуратно собранные листы а4, где хранился наш вчерашний доклад. Интересно, он действительно его доделал или оставил те последние строчки, что вписывал вчера, чем и вывел меня из себя.

Сам ты дурак. Вот почему в его сторону это оскорбление не такое обидное? Хотя, я вчера наслушалась, спасибо, иди к чёрту.

— Вы хоть презентацию доделали? — вдруг вспоминаю я.

— Ну... думаю она доделала, — мямлит он.

— Стоп, что? В каком смысле? Чёрт, чёрт, чёрт. Нам конец.

— Что?

— Он же говорил, он говорил в начале лекции, Ваня. Что если не сдача, то до конца семестра мы сдаём в той же паре, в которой и готовились. Это конец, чёрта с два она доделала.

— Да не драматизируй ты так. Петрова не дура, чтобы подписаться на это. Тем более, больше половины мы сделали, когда ещё ты была. Дай хоть доклад посмотрю.

— Флешка у Маркелова. Он... он попросил... отдать ему её, чтобы он сам доделал.

— Ну вот, а ты переживала. Он уж точно не сдаст плохой доклад, чтобы снова не стоять с тобой в одной паре. Расслабься, Лиса.

— Не называй меня так, — шиплю я, вонзаясь ногтями в карандаш.

Теперь меня уже трясло. Всё в их руках и какая же я дура. Да, Маркелов, я полная дура, что не побежала за тобой и не отняла своё спокойствие серебряного цвета.

— Так, кто там у нас дальше. Давайте, ребята, не задерживайтесь. Маркелов и Петрова. Кто с вами в паре? — громким голосом, произносит Николай Петрович.

— Громова и Остапенко, — подаёт голос Петрова, вставая со своего места, — Мы с Ваней подготовили презентацию.

— Как похвально, Петрова, что вы хоть что-то подготовили к лекции. Ну, тогда прошу вас с Остапенко и начать, — он снимает очки и потирает переносицу носа, а после опять надевает очки, спохватываясь, — Нет, нет. Только презентация. Я так понял, что доклад готовили Громова и Маркелов, вот пусть и каждый отвечает за проделанную работу.

Петрова возвращает листки Дарию и медленно движется к преподавательскому столу. Вот сейчас и поймём, кто из них более ответственный. Ваня мнётся, он точно не станет рассказывать что-то на публике. Точно не во второй раз за неделю. Но видимо, Полине плевать, она сама вставляет флешку, открывает слайды, пролистывает их и всё это с до жути самодовольным лицом.

— Николай Петрович! — окликает преподавателя Маркелов, — Можно выйти?

— Только быстро, — отвечает он, возвращая свой взгляд на слайды, — Стоп, стоп, верните назад. Расскажите подробнее, что за формулы и для каких они расчётов.

— Это формула для расчёта простого процента, где S — это...

— Остапенко, я не вас спрашиваю, — перебивает его Николай Петрович, — Полиночка, давайте, расскажите подробнее нам про эту формулу.

Я даже не смотрю на них, а прожигаю спину выходящего из аудитории Маркелова. Куда он собрался, ведь следующие мы. Но раз он так рвался доделать доклад сам, он ведь точно вернётся, чтобы утереть мне нос. О да, я уверена в том, что он захочет это сделать прилюдно. Чтобы каждый смотрел на то, с каким невозмутимым видом он отвечает на каждый вопрос, а в конце он точно бы добавил, что сделал всю основную работу.

Так, ладно. Он придёт, никуда не денется. А вот Петрова потопила себя на первой же формуле и Николаю Петровичу уже плевать, и он отправляет её на своё место, вручая её же флешку.

— Взять из интернета картинки и формулы недостаточно, Петрова. Нужно хоть что-то, но и прочитать. Так, садитесь. Громова и...так..., — почему так быстро, — Давайте, Алиса, несите доклад, Маркелов подключится.

Вдох. Я на ватных ногах иду к его парте. Ещё вдох. Я беру эти чёртовы листки, которые скреплены золотой скрепкой сверху. Сколько пафоса. Выдох. Иду слишком медленно, сжимая их вспотевшими ладошками.

— Громова, вас ещё половина, а до конца меньше получаса. Можно немного живее?

Я опускаю ему на стол то, что принёс Маркелов, надеясь лишь на то, что он не полный кретин. Он ведь не кретин, верно? Я стараюсь смотреть куда угодно. На носки ботинок, на угол стола, на валяющуюся на полу бумажку, но только не на то, что написано на той бумаге. Долго. Очень долго он просматривает всё, перелистывая, вчитываясь и снова перелистывая. По мне, так прошёл целый час, но по факту не больше минуты, наверное.

— Начало хорошее, — вдруг начинает мужчина и что-то в груди отлегает, — Но дальше, как по мне, слишком много критики.

— Простите? — я действительно не понимаю.

— Так, — он возвращается на титульный лист, проверяя наши фамилии, — Маркелов и Громова. Два лучших ума не то, что потока, но и вуза. Студенты с повышенной стипендией сдают мне такие вот работы. Забирайте ваше творчество и жду новый доклад к понедельнику.

— Но Николай Петрович, что не так с ним? — да что чёрт возьми происходит?

— А, вы не в курсе что вообще сдаёте?

Я впервые слышу его грозный голос. Холодок бежит по спине, когда я нахожу глазами причину его недовольства. Нет. Нет. Нет. Я убью тебя, Маркелов.

Громова, дура. Громова, дура. Громова, дура. Громова, дура. Громова, дура.

И такого ещё уйма страниц. Я будто пропускаю удар куда-то в грудь. Мне так стыдно, так страшно и я ужасно зла. Такого скоплений эмоций я не испытывала никогда. Он всё просчитал. Ушёл так вовремя, что на него зла не хватает. Мне так сильно хочется выбежать из аудитории, найти его и придушить. Или заплакать. Я не знаю чего хочу. Держу пари, он выписывал каждое слово и получал удовольствие, представляя в голове моё лицо в этот момент.

— Забирайте и в понедельник та же тема. Так и передайте Маркелову. И скажите спасибо, что всё вот это, — он указывает на писанину Дария, — я не несу вашему декану. Идите на своё место. Так, следующие.

Ком в горле застрял напрочь. Я не могу ни говорить, ни нормально вдохнуть. На ватных ногах я иду к своей парте, буквально падая на стул. В руках этот долбанный доклад, которым я убью Дария. Нет. Я не передам ему ни слова. Сделаю всё сама, ибо просто ещё одного совместно проведённого досуга просто не вынесу. Мне впервые делают замечание. Это так... унизительно?

Ваня что-то говорит мне, но в ушах дикий писк. Холодок по телу и рвотные позывы. Он сделал это специально. Подставив себя и меня тоже. Но где же тогда Маркелов, раз лекция уже почти заканчивается?